И я тону в завтрашнем дне (чьих красок мне никогда не увидеть)

Раньше Шэнь Юань относился к своей Системе по разному. В лучшем случае как к забавной надоедливой игрушке, в худшем - как к надсмотрщику и тюремщику. И только сейчас, когда его голову заполнили десятки и сотни повторяющихся воспоминаний, Юань осознал истинную ценность своей маленькой незадачливой подружки. Она вытянула его из первого потока иных вариаций, как спасатель выдергивает из воды незадачливого пловца, как разряд дефибриллятора заставляет вновь биться сердце. Система привела его в порядок и не позволила в тот же миг сойти с ума. Если смотреть только "по-верхам", то ничего страшного не происходило, право слово. Просто чистая, правильно построенная история, в которую было легко верить и приятно играть. Но Юань, сам того не желая, заглядывает в бездну немного глубже и чуть не проваливается в бездонную яму секретов и истинного земного прижизненного ада. Этот мир цикличен - не сам по себе, не по своей природе, а словно кто- то извне насильно свернул время в эдакий бублик и с холодным интересом наблюдает, изредка меняя фигуры, за представлением. Это похоже на деяния бога - отстраненного, хтонического, придающего жизням людей и демонов не больше ценности, чем растущей траве. Даже Система - храбрая и надоедливая - приходит в ужас при одном упоминании своего "родителя", наглухо пряча любую информацию за в панике сгенерированными одноразовыми паролями. Шэнь Юань прижимает ее, бедную, к себе, и украдкой поглядывает на Ло Бинхэ. Или на то, чем он является. Если бы он не знал, куда смотреть, то, скорее всего, даже не понял, что тут что-то не так. Он все так же могущественен и предан Шэнь Цинцю - или же Шэнь Юаню. Но если смотреть лишь уголком глаза, не позволяя себе большего, не показывая своего знания - маленькая Система может прикрыть его, но лишь ненадолго, - то между ударами сердца расплываются и тускнеют краски, словно смытые тяжелым холодным дождем. Улыбки сминаются и отбрасываются в сторону, а весь "Ло Бинхэ" словно обмякает, уходя в тень. С остальными такого не происходят - все заняты своими делами, даже не замечая того, что они, как хомячки в клетке, пробегают в колесе времени еще один круг. Даже не смотря на то, что все они вышли из-под пера Самолета - хотя так ли это, больше Шэнь Юань не знает - они живые. Настоящие. И от этого становится тоскливо. "Ло Бинхэ" же остается позади, будто исчезая с картины мира, стоит отвести от него взгляд. Словно вопреки всем ранним заявлениям Системы он не является сердцем мира, а лишь туманным призраком, чужаком и скитальцем. Раньше Шэнь Цинцю не замечал этого, но с каждым прожитым - иногда не раз - днем он все больше убеждается, что все угрозы, которые выдавала маленькая Система лишь ширма. Мир тянется к нему, купает его в своей ласке - если намеренно не закрывать глаза, то Юань видит, что его любят. Любят так сильно, как никогда не было дома. [Хост любим], - тихо жмется к нему Система, мгновенно растерявшая всю свою пугающую холодность, больше похожая на запуганного ребенка, - [Хост не знает, насколько он любим. Но он любим, и не сможет уйти.] Какой хитрый план - построить такой сценарий, из которого не сбежать, а затем утопить в ласке, чтобы не хотелось уходить. Это ловушка, которая не вредит - лишь утягивает все дальше и дальше. Система виновато пищит и Шэнь Юань обнимает свою неожиданную подругу, пытаясь успокоить. Он больше не сердится на нее - не после того, как он видел это монструозное создание. Пусть это и звучит забавно - все равно что боятся собственного ноутбука - но одно воспоминание о их встрече заставляет вновь ощутить тот беспомощный ужас и давление чужой безусловной воли. Воспоминания о "Ло Бинхэ" же вводят в ступор и, почему-то, от них сжимается сердце. Может, от непривычной холодности и безразличия - а может тот взгляд, полный обреченного принятия, заставляет понимать еще немного больше. Ему бы возненавидеть "Ло Бинхэ" так же сильно, как и Материнскую Систему, но не получается. Это как ненавидеть нож или пистолет в чужих руках. Этот мир отвергает Бинхэ - даже из своих мыслей Шэнь Юань никак не может выбросить этот факт, заложенный ему новеллой. Он одинок - каждый, кто так трепетно относится к Цинцю, при встрече с Бинхэ холоден и отстранен. Но его самого, похоже, это не волнует - с грацией и усердием актера, который разыгрывает одну и ту же пьесу, он скользит рядом с Шэнь Юанем, вновь и вновь практически заставляя поверить в собственную искренность. [Это по-настоящему], - Система посвистывает, внезапно становясь на защиту "Ло Бинхэ", - [Это должно быть по-настоящему, иначе никто не поверит] Шэнь Юань долго раздумывает, притворяясь, что продолжает жить совершенно спокойно. Ему нужно понять, что он хочет делать дальше. Сбежать? Забыть и принять все как есть? Или же докопаться до истины и посметь шагнуть туда еще раз? Он не знает, и его мысли в раздрае. Его чувства и эмоции скачут, как испуганные кони, и "Ло Бинхэ" как то странно смотрит на него из-под ресниц. Тяжелый безразличный взгляд не меняется, но иногда Юаню кажется, что под темным зеркалом робко бьется интерес и жалкая капля жизни. Первое, к чему приходит Шэнь Юань - даже его собственные мысли и желания стоит держать в узде. Когда он только привыкал ко всему... осознанию, пониманию ситуации, он сбежал к остальным, к своим ученикам, к боевым братьям, и отчаянно желал не встречаться с Бинхэ. Просто потому что не понимал, что он теперь, как с ним вести себя - и не желал понимать. И Бинхэ пропал - словно дым над осенним костром. Шэнь Юань радовался этому факту, собирал свой разум по кусочкам, а затем внезапно понял, что не видел Бинхэ слишком долго. И только стоило ему просто почувствовать неправильность этой ситуации, как Бинхэ появляется на пороге, свежий и нетронутый, словно и не пропадал. Тогда Юань сбежал в бамбуковую рощу и его совершенно некрасиво вывернуло прямо посреди всей этой благословенной природы. Он почувствовал свою собственную власть - и ему она не понравилась. Словно он держал "Бинхэ" на ладони и только лишь своими мыслями заставлял его вести себя так, как он этого от него ожидал. Как он привык. Как это в него вбила проклятая рукопись. Как по сценарию. Сейчас, под гнетом всей открывшейся картины, Юань с пугающей четкостью осознает, что все события раньше были только лишь театральной постановкой, в которой он - эдакий лирический герой, знающий больше всех и страдающий "от ума". И то, как он "все знает", определяло его действие так скрупулёзно точно, как ни один прогноз погоды. Все же он человек, и он предсказуем. Обычно знания - это ключ к разгадке, но здесь и сейчас - это и клетка, и замок. "Ло Бинхэ" оценивает его, ожидает незримой команды - Шэнь Юань цепляется в свою маленькую Систему и нашептывает обычный порядок вещей. А по ночам, в тот самый волчий час он открывает глаза и внимательно смотрит. Ему немного неуютно теперь засыпать рядом с Бинхэ, но он не подает виду, чтобы не насторожилась главная Система, и не исказила время вновь. Он не боится его - просто "Бинхэ" напоминает ему безвольную куклу, когда лежит так, без движения. Шэнь Юань пересиливает себя и пропихивает руку ему под пояс, притягивая к себе и приобнимая, чувствуя холод обычно такого теплого тела. Иногда он отчаянно душит в себе порывы желания - чтобы притвориться, будто все идет как раньше, чтобы Бинхэ прижался к нему сам, чтобы вновь показал, как любит его. Но это кажется своеобразным насилием - и Шэнь Юань сжимает в другой руке ледяную кисть Бинхэ и пытается понять, что ему делать. Он поднимается пальцами вверх и со всей осторожностью касается едва заметного кольца-ошейника на высокой шее. Оно кажется тяжелым и безобразным, не смотря на эфемерность и прозрачность. Маленькая Система, кажется, любит "Ло Бинхэ" и жалеет его, но не может приблизиться - конечно, у просто персонажа не может быть никакой Системы. Вместо этого они вместе с Шэнь Юанем склоняются над изогнутой проволокой, пытаясь понять, как она относится к скрытому квесту. Правда, скрытая за правдой. Действительно. Самое сложное в нем - осознание и ожидание. Маленькая Система, пока Шэнь Юань ведет себя как паинька, лихорадочно прощупывает стены и пароли, которые методично возводит вокруг себя то существо. Для того, чтобы распутать этот клубок без начала и конца, Юань должен вернуться в то пугающее место. Он не знает, что будет там делать, и вообще, что он сможет сделать. Но Система продолжает подбадривать его, и, переборов свой страх перед неизбежным наказанием, выдает то, что знает. [Мать и Слуга связаны. Мать управляет всем, но не может управлять всем. Мать не остановится, и Слуга не остановится. Слуга исчезнет, и Мать не сможет больше быть.] - Чего она получает от этого? - украдкой спрашивает Юань, когда они вновь укрыты за ширмой системного сбоя, - Сколько все это длится? [Ничего], - Малышка-Система печально посвистывает, - [Программа не нуждается в причине. Пока будет жизнь, эксперимент будет продолжаться.] Неожиданный союзник находится за гранью реальности. Мен Мо сам является в беспокойные сны Шэнь Юаня - он выглядит беспокойным и по странному необычным. Его одежды рябят, как на старых видеозаписях - и богатые и строгие одежды меняются на кипельно-белый лабораторный халат, которого не должно существовать в этой эпохе. - Я что-то забыл, - слишком резко и прямо начинает Мен Мо, на мгновение становясь почти ровесником Юаня, - Я точно знаю, что я что-то забыл, и это важно. - С чего это такая уверенность? - Юань не верит ему сразу, осторожно пряча Систему за спиной. Мен Мо как-то совершенно нехарактерно для самого себя скалится и начинает беспокойно ходить из стороны в сторону. - Я могу проникнуть в любой сон, но я не могу проникнуть лишь в один. Но такого не может быть, - он начинает волноваться все больше и больше, и, словно не способный удержаться на чем то одном, постоянно перетекает из одного образа в другой, - Потому что я знаю, что там что-то есть, но все вокруг меня говорит, что словно я бьюсь в пустоту! Это звучит слишком громко и зло - и в этот момент Юань понимает, что в этом похожем на сон месте он больше не Цинцю. Он снова Юань - и, кажется, это даже снимает с него какую-то тяжесть, которую он раньше не замечал. - Мен Мо, - он осторожно выталкивает Систему из-за спины, решаясь доверится. Демон снов - или тот, кого поставили на эту роль - оборачивается, выглядя почти даже не удивленным, - Познакомься с Системой. -... что-то знакомое. [Логический парадокс, недоступная программа], - Малышка внезапно тянется вперед, - [Не устранённая ошибка сценария. Приятно познакомится] Похоже, Мен Мо - еще один человек, замешанный во всем этом, но надежно закрытый за гранью, будто само то существо не знало, что с ним делать. Это... неожиданно подходит. Ведь если Мен Мо действительно такой могущественный демон, как его описывали, то ему бы не составило труда найти себе новое тело и выйти в мир. Поэтому теперь они работают вместе с Системой - Мен Мо принимает это так спокойно, что Юаню даже становится немного не по себе. Сколько еще неучтенных тайн прячется в тенях, и как много он пропустил, свято веря в собственную исключительность? На это невозможно найти ответа. Его разум измучен вечными играми и ночами без сна - и порой он даже задумывается о том, чтобы сдаться. Он хочет вернуть привычный порядок вещей и забыть обо всех. Под тенью сумерек он протягивает руку и сплетает пальцы с тонкими пальцами "Ло Бинхэ". Может ли он сказать, что любит его - или же он влюбился в собственною иллюзию, в свои тайные желания. К своему собственному стыду он не знает - и он малодушно боится того, что когда все закончится, они станут незнакомцами для друг друга. - Шизун плачет? - Ло Бинхэ протягивает руку и ловит одинокую каплю-слезу на кончик пальца. Юань резко и немного сердито качает головой и притягивает его кисть руки к себе, отчаянно целуя каждую костяшку пальца, прощаясь со своей сладкой дрёмой, со своим личным наваждением. Он трусливо хочет оставить все как есть, но изогнутая проволока жжет его руку, будто бы призывая разобраться со всем раз и навсегда. В голове звенит тонкий голосочек Малышки-Системы и ворчливые комментарии Мен Мо. Скоро все закончится. В этот раз, когда он проваливается сквозь пространство посреди нигде, Шэнь Юань не так беспомощен, как в прошлый раз. Ему все еще сложно дышать и двигаться, словно чужая воля прижимала его к земле. Но если он сейчас сдастся, то эта история никогда не придет к своему концу. Стал главным героем - неси этот крест до конца. "Ло Бинхэ" смотрит на него сверху вниз, окутанный мириадами светодиодных огоньков. Это завораживает - и на мгновение можно было бы подумать, что он и есть главный антагонист всей этой истории. Что-то вроде психопатичного ученого, не испытывающего и капли человеческих эмоций и лишь наблюдающий за всем тем беспорядком, который сам и спровоцировал. Юань - внезапно для самого себя - рычит и вырывает чужую мысль из своей головы. Хватит с него чужих указок. <Нарушитель> - Система. Обмен любезностями закончен - Шэнь Юань чувствует кожей недовольство существа. Но "у Матери нет рук" и сделать она ему ничего не сможет, пока он сам, запутавшись в чужих навязанных мыслях, не подчинится ей по своей воле. А "руки" Системы смотрит на него все тем же пустым обреченным взглядом, который тяжелее любой горы и легче сна. - Бинхэ, - Юань подает голос, внезапно робея, отчаянно сражаясь с собственным голосом, - Пора все это закончить. Ты должен быть тем человеком, которым хочешь. - "Должен"? "Человеком"? - Бинхэ роняет голову на бок, словно у него и нет никаких костей в шее, - Я не человек. Он спрыгивает - все так же невыносимо красиво и изящно. Полы его больничного платья расходятся, как ангельские крылья. - Я наваждение, - он качается, когда идет, будто беззаботный ребенок на узкой полоске забора, - Я все ваши темные мысли и желания подсознания. Я самый верный и самый ненадежный друг, я ужас и бич мира, топор, занесенный в руке палача. Если вы желаете, я буду вашей любовью, если мечтаете, стану ступенькой к вершине. Я Магнум Опус человеческого существования, я ваш Сумеречный Гений, я зеркало, отражающее вас самих. От чего ты желаешь меня спасти? От самого себя? Ты никогда не думал обо мне как о человеке, ведь так? Я для всех - лишь прописанный образ, ваша константа, что не может меняться. Так зачем ты здесь? Ло Бинхэ сейчас преступно красив и так же преступно жесток. Его слова остры, как ножи - но за беззаботностью и безразличием скрывается смертельная усталость. Сколько уже было и сколько еще будет тысяч вариаций одного и того же - Юань вновь не знает, но это незнание придает ему сил. Сейчас не время болтать - лишь его собственные действия разрубят этот Гордеев узел. Он сам - не Шэнь Цинцю или Бесподобный огурец, или другие маски, за которыми так удобно прятаться - шагает вперед и цепляет "Бинхэ" за пояс, притягивая ближе, глазами выискивая почти незаметную щель на уродливом в своей прелести ошейнике. - Ты личность. Просто я понял это слишком поздно, - Юань не дает Системе осознать, что он собирается сделать и одним движением пальцев достает спрятанную изогнутую проволоку. Отмычка подходит, как родная, а тело в его руках впервые удивленно вздыхает. [Мать должно питаться. Нет энергии - нет программы] Все окружение приходит в ужас - когда Юань с усилием раскрывает тугое кольцо из неизвестного металла и тянет его от шеи, содрогаясь, когда чувствует, что следом тянется что-то длинное и липкое. Система пытается остановить его - в голове скачут образы о том, что это все ловушка и теперь, свободный от оков, император и бог сотрет весь мир, что так ему дорог, оставив только пепел. Но "Бинхэ" неподвижен в его руках как сломанная кукла, как марионетка с обрезанными нитями - и с каждым отчаянным толчком, с каждым вытянутым проводом образы становятся все слабее. Футуристический пейзаж разваливается на глазах, когда Юань отбрасывает кольцо дальше. Оно не касается земли, распадаясь в броске, как и все вокруг, и Шэнь Юань готов петь и кричать. Этот бесконечный цикл закончен. Все обязательно будет хорошо. - Ты, наконец, нашел свою счастливую концовку. Голос звучит так тихо и непривычно, что Юань сначала не узнает его. Ло Бинхэ - худой, растрепанный и лишенный своего флера, который давался ему ореолом, мягко улыбается, глядя уставшими глазами. - Теперь иди. Тебя здесь ничто не держит. - Почему я один? Идем вместе, - Юань не понимает. Бинхэ больше не прикован к сценарию или к чужим приказам, он свободен, и теперь может начать жить по настоящему. К чему эта тихая обреченность в глазах и печальные улыбки? - Я - лишь наваждение. Дурной сон, зеркало души, - Бинхэ монотонно повторяет свою речь, затихая все больше с каждым словом, - Ты просто не сможешь меня отсюда забрать. Да и не вспомнишь обо мне больше, когда покинешь это место. Меня не было и больше не будет. - Неправда, - в горле начинают свербеть непрошенные слезы, - Ты живой и настоящий, так не может быть. Я все сделал правильно, так ведь? - Ты все сделал правильно, - Ло Бинхэ соглашается, слишком легко, слишком покладисто, - Но просто некоторые не предназначены для завтрашнего дня. Шэнь Юань с этим не согласен - он притягивает его к себе, прижимая к груди. Его собственные руки дрожат от напряжения, но он должен доказать свои слова своей же плотью и кровью. Слова лишь отговорки - он должен завершить все сам. Бинхэ затихает в его объятьях, как новорожденный ягненок. Его краски тускнеют, а дыхание меркнет, но Юань плевать на это хотел. Он должен вернуть его, не позволить утонуть в омуте забвения. Каждый шаг - словно прогулка по болоту. Но он принесет Бинхэ в настоящее завтра. Живым или мертвым, человеком или воспоминанием. Дыхание трепещет, как пламя затухающей свечки - Юань падает за грань, прижимая к себе свое наваждение настоящего Бинхэ. Живым или мёртвым, так или иначе. Человеком.