Отцы и дети

— Братик, доброе утро! — пропищала Асами, прыгнув прямо на грудь Тенгену.       Парень мигом проснулся и зашелся в кашле, пытаясь прийти в себя. Мышцы ужасно болели после вчерашней отцовской тренировки. На руках и ногах появилось множество новых синяков, поверх неисчезнувших старых. — Сестрица, ну хватит меня так будить, — улыбнулся Тенген, аккуратно подхватывая Асами за подмышки и плавно опуская ее на ноги. — Ну-у... — Асами взяла пальчик в рот, покусывая кончик ноготка. — У тебя такое смешное лицо, когда ты просыпаешься!       Она посмотрела на брата, довольно прищурившись, с той самой детской искоркой любопытства в карих глазах. Ее каштановые, жидкие волосы было ужасно растрепаны. Асами походила на маленького львенка, который смотрел на только что проснувшегося льва. — Брати-ик, а ты ничего не забы-ы-ыл? — растягивая гласные, с довольной и хитрой улыбкой поинтересовалась Асами. — ...Что? — Тенген замер, а затем быстро попытался вспомнить, что именно он мог забыть. Вроде бы сегодня не было никаких важных дат... Хотя, на голодный желудок думать довольно сложно. — Не понимаю, о чем ты. — Тоже мне брат! — надулась Асами, забавно фыркнув, и грозно потопала к выходу из комнаты, вскоре скрывшись за дверью. — Что это с ней..? — вслух сказал Тенген, потирая больную голову. Он аккуратно заправил свой футон, выправив каждую складку, чтобы все смотрелось идеально, как и учил его отец, после чего направился в общий зал на завтрак.       В комнате была тишина, несмотря на то, что за столом собралось десять человек. Трапеза в семействе Узуй всегда проходила именно так.       Из еды был только старый рис и рыба далеко не первой свежести. Их клан давно пришел в упадок. Кацу Узуй раньше был одним из лучших ниндзя их деревни, однако неожиданная травма вынудила отказаться от дальнейших миссий. Из-за поврежденных сухожилий глава стал хромать, припадая на обе ноги.       Помимо этого, на его попечении осталось девять детей. Они были от трех жен, каждая из которых уже покинула этот мир. Вся семья жила на некогда отложенные сбережения, питаясь чем попало и терпя насмешки от остальных жителей.       Кацу это не нравилось. Он решил приложить все силы для того, чтобы возродить некогда великий клан. Ежедневные тренировки детей по двенадцать часов в день, суровые наказания в случае непослушания, порой доходящие вплоть до лишения и без того скудной еды, и жесткая дисциплина – в этом был весь Кацу Узуй, который сейчас сидел за столиком на коленях, медленно, короткими глотками распивая горячий чай.       У него были каштановые волосы с многочисленной сединой и суровое, морщинистое лицо старика. На его губах был уродливый шрам, покрытый множеством рубцов, похожий на те шрамы, что были на его ногах. Он был худ и бледен – сказывался недостаток пищи и активного образа жизни из-за травмы.        Тенген растягивал еду, как мог, понимая, что он еще нескоро сможет насладиться ей в полной мере. Смакуя каждый кусочек с закрытыми глазами, он пытался отогнать от себя мысли о грядущей тренировке, которая часто проходила словно в танце со смертью.       Слабенький тычок ногой справа заставил спуститься его с небес на землю. Асами, пнувшая его, все еще сидела с надутым лицом, рьяно поглощая рис огромными кусками и с недовольным пыхтениям его пережевывая. Всем своим видом она показывала недовольство и злость. "Похоже, я все же что-то забыл", — подумал Тенген, все так же перебирая в голове варианты. — Сегодня особый день, — неожиданно сказал Кацу, медленно поставив чашку на стол. — Асами исполнилось одиннадцать лет, — он взглянул на дочь, а затем продолжил: — В твоем возрасте я уже успешно выполнил свою первую миссию в качестве шиноби, — он говорил то, что все слышали уже множество раз. — Продолжай тренироваться и не посрами честь своего клана, — закончил он свою короткую, грубую речь, а после вернулся к чаю как ни в чем не бывало. "Какой же я идиот!" — внутренне сокрушался Тенген, внешне стараясь не подавать виду.       День рождения... Это один из немногих важных дней в их жизни, состоящей целиком из кучи монотонных тренировок. Забыть о таком, все равно что плюнуть человеку в лицо.       Мальчик посмотрел на покрасневшую Асуну, в которой бушевали злость, смущение и обида. Узуй так же поймал на себе взгляд Касуми, выражающий тихую ярость. "Похоже, ее поздравили все, кроме меня"       Касуми была самой старшей в их семье. Ее черные глаза, выражающие недюжинный ум, заставляли чувствовать тебя голым, будто ты — открытая книга. Неудивительно, что такая рассудительная и умная девушка, как она, не забыла о важной дате. "Стыдно. Как же мне стыдно!" — нервно думал Тенген, чувствуя, как его ладони становятся немного влажными от волнения. — "Одних извинений тут будет мало. Я сделаю Асуне лучший подарок, который она запомнит на всю жизнь" — решил для себя он, мигом доев остатки еды.

***

      Камни. Кругом камни. Очень много камней. Острые, как кинжалы, и сверкающие в неглубокой яме на солнце. От них двух мальчишек отделяли лишь два бревна, стоящих параллельно друг другу. Сегодня дрались Акайо и Фудо.       Акайо заслуженно был самым умным из всех нынешних детей семьи Тенген. Ему было четырнадцать лет. Он обожал читать и писать, а ночью, когда все валились спать после очередной изнуряющей тренировки, он садился сочинять рассказы, выискивая любое место в доме, куда бы падал свет луны.       Он был высоким и жилистым, а на его носу были старые очки, которые он сам сделал из найденного куска стекла и какого-то дерева.       Фудо был почти такого же роста, как и Акайо, несмотря на то, что был младше на два года. Его широкое телосложение делало его намного старше своего возраста, однако все то же детское наивное лицо давало понять, что перед тобой стоит малец.       Фудо не любил тренировки. Он не любил своего отца и ненавидел драться. Во время дневного отдыха он частенько ходил поливать цветы в ближайший лес. Один раз он даже привел туда братьев и сестер, чтобы показать им собственноручно выращенный росток риса. Через несколько лет этот росточек превратился бы в гигантский урожай и они бы всей семьей приготовили огромное количество супа и наелись бы до отвала.       Все, кроме Кацу, ему бы он ничего не дал. Фудо был очень добрым и ранимым "большим ребенком" и искренне нервничал во время тренировки.       Оба брата стояли каждый на своем бревне. Задача была проста до невозможности — нужно было скинуть оппонента вниз, прямо на камни. Опасность этого была понятна. Упавший не разобьется насмерть, но может получить больную травму и дальше ему придется труднее заниматься.       В семье Узуй не было отдыха. Будь ты больным, со сломанной рукой или ногой, ты обязан был тренироваться наравне со всеми. Поэтому ребята приучились получать как можно меньше травм. — Начали! — рявкнул Кацу, чем заставил ребят напрячься.       Тенген с остальными детьми сейчас отжимались в нескольких метрах от "поля боя", наблюдая за происходящим.       Акайо и Фудо обреченно смотрели друг на друга. Они оба понимали, что им никуда не деться. Поддаться друг другу не выйдет: за это следует суровое наказание в виде плети и лишения еды на целый день. Отец мигом распознает ложь и поддавки.       Оба брата очень дорожили своей семьей и друг другом. Никто не хотел победить и смотреть, как член его семьи валяется на камнях, истекая кровью. Но в той же степени никто не хотел оказаться на месте этого человека.       Акайо начал первым. Балансируя на обеих ногах, он подался вперед и нанес удар ладонью, которая не встретила сопротивления из-за отпрыгнувшего Фудо. Бревна покачнулись, словно пытаясь скинуть своих наездников. Фудо смотрел на брата с помесью страха и понимания. Останется только сильнейший.       Начался размен ударами. Дети дрались, не щадя друг друга и нанося удары руками и ногами. Пару раз они чуть не упали самостоятельно. Еще столько же раз они были на грани падения из-за другого.       Акайо оказался быстрее. Резкий и быстрый удар ладонью в солнечное сплетение Фудо — и тот отлетает назад, сначала врезаясь в стену ямы, а потом падая вниз на камни. Послышался пронзительный вскрик, полный боли, а затем слабое хныканье. Мальчик сидел на пятой точке, потирая окровавленную задницу и порванное кимоно.       Кацу удовлетворенно кивнул, ожидая, пока его сын выберется. Это тоже было частью тренировки. Чтоб выбраться, Фудо потребовалось около десяти минут. Он цеплялся за рыхлую землю руками, раз за разом падая вниз и раня себя еще больше. На таких моментах Тенген отворачивался. Он ничего не мог сделать.       Едва Фудо выбрался, как его тут же обнял Акайо. — Прости меня, брат, — сказал он, сдерживая слезы. Удар, нанесенный им, был хорошо спланирован. И благодаря этому его брат смог упасть наиболее безопасно, не поранив ничего, кроме пятой точки. Если бы Фудо не получил травм, то отец не отстал бы от них. Все эти мысли проносились в голове Акайо, который продолжал обнимать хнычущего брата. — Хватит нежиться. Вы - будущие шиноби! Что я вам говорил? Каково основное правило ниндзя?! — прикрикнул на них Кацу, подходя ближе вместе со злобным постукиванием своей деревянной трости, на которую он опирался. — Ниндзя не должен быть подвержен эмоциям! — хором ответили Акайо и Фудо. Последний даже перестал хныкать, и ровно встал, настолько он испугался.       Кацу сдержанно кивнул, недовольно цокнув. — В ущелье все. Живо.       Эти слова от отца прозвучали как смертный приговор. Тренировка в ущелье означала нахождение в глухом лесу всю ночь. Загвоздка была в том, что лес был полон диких зверей. Стая волков, куча кабанов - и это далеко не все ужасы этого места. Туда отправляли как правило опытных шиноби, чтобы отточить навыки выживания, однако Кацу придерживался другого мнения. У них был ровно час на подготовку, после чего они должны будут все направиться в ущелье.       Словно по команде все сорвались со своих мест, побежав в дом. У каждого была своя задача, ребята еще после первого выживания распределили свои роли.       Начался очередной этап в их жизни, который следовало пережить.