Кто здесь смелый, а?

      — Господь и Бог наш, Иисус Христос, благодатью и щедротами своего человеколюбия да простит недостойный иерей… — Денис запнулся. — Тьфу блять! Не то…       Уставившись на него, Соня устало вздохнула и сложила руки на груди. Тот метнул взгляд исподлобья, поднялся из-за длинного монастырского стола и отбросил молитвенник.       — Да какая в жопу разрешательная молитва?       — Денис…       — Че? Из меня батюшка как из тебя эскортница! Сама читай свои молитвы!       Насупившись, Соня промолчала. Денис раздраженно скривил губы, одернул с пафосом шубу и направился к выходу. Соня не остановила — лишь тихо произнесла:       — Разрешительная.       Ну и пошла она на хер. Разрешательная, разрешительная — да без разницы, один фиг, пусть и без того имелся за Денисом грешок: втыкал в бэдтрипах на вешавшегося отца Илью. Но после смерти того натуральной, уже не причудившейся, заменять, вопреки Сонечкиным ожиданиям, готов не был. Святого в Денисе по нулям, если волшебное исцеление во внимание не брать, поп из него даже во влажных фантазиях получался никудышним.       Он захлопнул за собой дверь и столкнулся вдруг лицом к лицу с Иваном Витальичем Алябьевым. Тот не хрен с горы — Хозяин, пускай молодой и опыта вдоволь не набравшийся. Иван Витальич на новой должности только-только осваивался, а Денис прислуживал, как и бате его, стелился, помогал. Не хотел судьбы московских подружек.       — А я тебя искал.       Денис растерянно кивнул:       — Здрасьте.       — Ты мне нужен, — заявил Иван Витальич и поставил без лирики перед фактом: — Скоро приедет группа из Петербурга. Заберешь их, расскажешь, как хорошо живется. Понял?       — Понял, — безо всяких ответил Денис. — Когда?       — Завтра днем. И чтобы без фокусов.       Дураком он не был. Осознавал потекшими чуток мозгами, что за выкрутасы их же от Хозяина и получит. Только со своей шеей. А ею после прожитого дорожил. Денис еще раз кивнул. Нормальным был Иван Витальич: спокойный, деловой, без шизы и маньяческих заскоков. Мужик загадочный и в общении в целом приятный.       Во дворе, подпирая потрескавшуюся стену, сидела Лиза, курила кольцовские сижки. За какие такие услуги Кольцов подогнал презент оставалось тайной. Да и нелюбопытно было Денису. Лишь немного ревностно.       Наверняка Максим просто понтовался — то геликом, то подачками для Лизы. Разбрасывался полученными за молчание от Хозяина бабками направо и налево, просил Козлова в соседних ебенях прикупить всякое: то блоки сигарет, то пивко с минералкой, то хавку нормальную, то еще че-то, чем делился с великодушием с Денисом. Тот жестов не принимал, пока баб Нюрины харчи не настоебенили. А халява была халявой и в Топях.       Лиза стопанула, пригласила присесть. Денис вопросительно вскинул брови и остался стоять с недовольным видом.       Она ему откровенно не нравилась. Не так сильно, как местная Лолитка, однако до раздражения доводила нередко. Че с нее взять-то? Шалашовка малолетняя, сама и виновата в том, что разбилась. Соня со слезами рассказывала, при каких обстоятельствах, но Денис уже не помнил, своих ведь проблем по горло, точнее по бывшую опухоль в башке, чужих не надо. Эмпатии ему и раньше было не занимать.       Лиза выдохнула струйкой дым и усмехнулась. Взор ее был стеклянным.       — Че, все крепнешь?       Она глухо рассмеялась. В том, что застряла в монастыре полуживой, веселого было мало, — вот и поехала кукухой, с такой-то набожной систр тем более.       — А ты все так же недотраханный ходишь? — улыбнулась она.       Денис закатил глаза.       — Пошла на хуй. — И развернулся.       Вдогонку Лиза крикнула:       — Отблагодари за меня Кольцова!       Не оборачиваясь Денис показал ей средний палец.       Медленно смеркалось. Стрекотали сверчки, в листве шумел ветер. Денис брел по пыльной выбоистой дороге вдоль густого леса. Потенциальные черти и внезапные галюны уже не страшили. Все те бэдтрипы были отчасти побочками от обезбола, отчасти — алябьевскими проделками. Башку Денису вылечили, а Ивана Витальича хоррор-представления для бывалых не интересовали, потому и жилось неплохо. Намного лучше, чем раньше, когда шла вечно носом кровища и мозг плавился от боли.       На новые лица в деревне Денису было по большей мере все равно, не грузило его абсолютно, что будут одним за другим косить по-зверски приезжих. Его это не касалось. Он и не понял, как растерял свободолюбие и превратился в раба, но старался сильно не париться. По крайней мере делал вид. И без того на жизнь вперед настрадался за последний год. Прикажут завалить — завалит без б, отрефлексирует. За время пребывания здесь Денис врубил главное правило: в приоритете собственная голова, а не того, кого знать не знает.       Путь от монастыря до деревни, если пешочком, время занимал приличное. Максу с тачкой было хорошо, можно по сумеркам не плутать, а Денис выданной Алябьевым ладой пожертвовал на благое дело — теперь ходил калории сжигал. Повезло, что хоть живой. Или не повезло — тут уж как посмотреть.       Небо совсем потемнело, когда показались вдалеке дома. Денис вымотался. Проторчал весь день в монастыре, читая Соне молитвы с перерывами на покурить, и только когда язык уже заплетался, а глаза перескакивали с одной строки на другую, решил, что не для него дичь вся эта православная и что уделом была одна мольба. Словно изначально не ясно было. Лютейше хотелось пожрать и завалиться спать.       Даже ненавистный дом Арины, в котором прописался с недавних пор Максим, Денис не обогнул. Приходилось обходить постоянно, чтобы не вспоминать позорный забег голым и не сталкиваться больше с конченой этой ведьмой — было это ваще ни к чему. Узрел однажды, как та обжималась с ебырем своим новым прямо во дворе, и достаточно. Зрелище предстало в натуре отвратное: Арина смахивала без преувеличения на школьницу, Макс бычарой был здоровенным. По нему изначально ясно было, что извращуга тот еще, но малолетку трахать — джаст кринж. Ебнутые оба просто пиздец.       Настроение говном полить посещало нередко, однако сегодня было не до этого: решимость сварганить жареной картохи затмевала возможность встречи с Ариной. Нахуй девочки всякие, если…       — Дениска. — На плечо вдруг опустилась рука.       Вздрогнув, Денис обернулся. Рядом стоял Макс — усмехался в своем этом напускном добродушном духе, глядел с дружелюбием.       — Легок на помине.       Денис смерил его враждебным взглядом.       — Че те на… — И злорадно захохотал.       На щеке у Макса красовались свежие царапины. Веселья он уже не разделял — лишь хмурился. Посмеиваясь, Денис обхватил его лицо ладонями и принялся рассматривать, даже на носочки привстал.       — Лолитка твоя постаралась?       Макс рывком убрал руки и серьезно сказал:       — Пошли накатим.       Денис возмутился: это че за предложение? Он тут че, в психологов заделался, чтобы выслушивать о чужих траблах?       — Я не хочу, — твердо заявил он и зашагал дальше.       — А я у тебя не спрашиваю, че ты хочешь. — Макс грубо дернул обратно. — Харе выпендриваться.       — Ты оборзел, блять, Макс? — вспыхнул Денис. — Иди Козлову поплачь в жилетку. Мне твое нытье нахер не сдалось.       — И какой ты мне после этого друг?       — Мы не друзья.       — А кто?       Денис промолчал. Понятия не имел, что все-таки между ними было. Так, бухали когда-то вместе в Москве, пусть и помнил об этом лишь Макс, драки едва не затевали, грызлись время от времени, пару раз сосались по пьяни и пялили в бане друг на друга не по-дружески. Кем-кем, а друзьями они и в помине не были. И не будут.       — То-то и оно, Дениска. — Макс расплылся в очередной улыбке и, подгоняя, похлопал по плечу. — Пошли.       Денис выдохнул сквозь зубы.

***

      Горло обожгло водкой. Скривившись, Денис поспешил заесть картошкой со стремной ржавой сковородки и откинулся на спинку скрипнувшего стула.       — Ну че, хорошо пошла? — с довольным видом поинтересовался Макс и потянулся за вилкой. — Дай закусить.       — Всю не сожри, — раздраженно отозвался Денис.       Лампочка на кухне светила тускло, сильно сглаживала черты лица напротив — царапины и те незаметны. На столе кроме двух бутылок, сковороды с остывшей пересоленной картохой и совдеповской вазы с яблоками ничего не было. Не к такой жизни Денис стремился. Но изменить что-то анрил: здесь он застрял до конца дней. Смирился уже и с перебоями электричества, и с совковым интерьером, и с соседями-маразматиками. Только не с компанией Макса. Соседей хотя бы на хуй послать можно было, в отличие от него — напористого и лезущего, бля, просто повсюду даже после того, как ушел якобы с концами к даме сердца.       Денис бездумно глядел на бутылки. Терпеть не мог водку, ему б вискарь или выебистый коктейльчик с мартини. В башке перемкнуло, раз повелся на манипуляцию и согласился на дешманское алкопати. Надо было признать, что у Кольцова, журналиста, настойчивости в избытке. Вот и юзал — разводил дебилов и девчонок.       Денис дебилом далеко не был, психикой однако же поплыл нещадно, потому и выпил сразу вторую рюмку.       Он молча возил вилкой по сковородке, не поднимал глаз. Начинать разговор Максим тоже не спешил. В сущности, говорить им было не о чем. Денис знал, какой Макс скользкий, не доверял ему попросту. Тот ведь даже по Кате, спутнице их бывшей, с которой перебудил во время дороги весь вагон, не страдал. Поволновался для приличия, поагрился — и забил хер. Денис на Макса тоже. А то че-то многовато чести.       Пили они не чокаясь, без тостов. На тусовках обычно пожеланий находилось море: чтоб хуй стоял, деньги были, власть сменилась. Но тогда и атмосфера совершенно эту не напоминала. Теперешняя угнетала похлеще общажной. Денис хоть депресняки уже не ловил, пусть и думал временами, что лучше бы сдох.       Опрокинув рюмку, Макс прожевал картошку и нарушил молчание:       — Я тебе вот че хотел сказать… — Денис устало поглядел на него. — Снова соседями будем. Я с Аринкой, ну…       — Так, стопэ. — Он приободрился. — Мне похуй, че у тебя с ней случилось. Слышать про нее не хочу.       — Да че ты так взъелся? — резко спросил Макс. — Че она тебе сделала?       Денис тихо засмеялся, провел руками по лицу. Ударило чутка в голову. Макс реально понятия не имел, что произошло тогда. Угарнул и забыл. Арина, значит, суженому-ряженому своему не поведала. Денис тоже не собирался.       — Да просто не нравится она мне, — ответил он, пожав плечами, и разлил еще водки. — И не нравилась. А ты дебил тупой. Че, как тебе с ее мамкой жилось, а?       — Не, Денич, давай без этого, —просипел Макс.       — Хорошо, наверное, да? — издевательски заулыбался Денис. — Раз прибежал обратно.       — Тьфу на тебя, Редиска. Херовый ты собутыльник.       — Раньше тебя все устраивало. — Накатившую внезапно обиду он сглотнул вместе с водкой. — Че ты ко мне пошел, а не к Козлову? Или к Лизочке своей, а? Вы ж друзья такие, сигаретами с ней делишься. Не просрал еще все бабки с такой щедростью?       — Давай полегче, я за твоим потоком мыслей не успеваю.       — А я тебе скажу, Макс, почему. Потому что ты нахер никому не нужен.       — Так а хули ты тут сидишь?! — Макс вскочил с места, обогнул стол и потянул Дениса на себя. — Раз я никому нужен? Ты ж у нас сука, отказывать умеешь. А мне ты че не отказал?!       Денис пошатнулся, едва не заваливаясь на Макса, и вскинул голову.       — Ты че, оправданий от меня ждешь? Не дождешься! Я, по-твоему, клоун? Я тебя должен развлечь и пожалеть? А на хуй ты не сходишь? Ты бешеный, блять. Заебал кидаться с нихуя!       — Ты на себя посмотри, долбоеб! У тебя крыша потекла, не чуешь? Ты и раньше двинутый был, а щас так вообще поехал! Че ты обозленный такой, я не понимаю!       — Не понимай дальше! Мудак ты конченый!       — Ты, блять, Дениска… сука, — Вздохнув, Макс потер переносицу. — Харе орать, щас бабку разбудишь. Она нас ща погонит в шею ссаными тряпками.       — Она с Соней сегодня, а ты, Макс, че так затрясся за свою жопу? Жить тебе негде? Ну, конечно, Лолитка ж выгнала как псину. Еще и рожу расцарапала. Я б тоже так сделал.       — Так давай, сделай! — Он схватил Дениса за запястье, поднес ладонь к щеке. — Давай, дерзай! Или ты только на словах смелый?!       — Ты дебил?! — Денис вырвал руку и отшатнулся. — Катись ты на хуй, Макс. — Он сжал зубы, силясь не сплюнуть ему под ноги, и развернулся. — И водка твоя говно.       От прикосновения запястье горело до сих пор. Ощущение отчего-то будоражило, злило сильнее. Въебать Денис хотел за это — не за слова. Те не значили ровным счетом ничего, не задевали так яростно. Да че творилось-то с ним, бля?       У двери Макс бесцеремонно повернул его к себе за плечи. Прикрыв на секунду глаза, Денис протяжно выдохнул через нос.       — Погоди ты.       — Че? Не наговорился еще? Сходи покури — попустит.       — Давай допьем, — предложил Макс, кивнув в сторону. — Не пропадать же добру.       Денис попыхтел с полминуты, косясь то на него, то на дверь, и вернулся в итоге за стол.       Пару рюмок они опрокинули молча. Макс был на взводе не меньше, но заговаривать не торопился. Веселее Денису не становилось, напротив — клонило в сон, располагал к нему теплый желтоватый свет. Темень за окнами стояла непроглядная. Пора на дежурный перекур и на боковую, а Денис все сидел, упрямо сверлил Макса взглядом.       Разморило его ощутимо. Подперев голову рукой, он лениво полюбопытствовал:       — Че язык в жопу засунул?       — А че говорить? Тебе ж все не так.       Денис не ответил. Вроде и хотел, чтобы Макс закрылся и не донимал разговорами об Арине, а вроде и скучал в тишине. Поколебавшись с минуту, Денис допил водку, вытер тыльной стороной ладони рот и сказал:       — Наливай.       Макс скептично вздернул бровь, покосившись на него в недоверии, а потом довольно засмеялся.       — Че, еще хочешь?       — Хочу.       — Вот так, Дениска, алкашами и становятся.       — А че? Тут больше нечем заниматься. Или хочешь книжку почитать?       Макс многозначительно ухмыльнулся.       Напряжение незаметно растаяло, водка пошла значительно легче. Денис уже не кривился и не закусывал, не строил из себя недотрогу. Макса словно прорвало. Он начал заливать о всяком: о хозяинских бабках, Козлове с Лизой, амбициях неудавшегося репортажа, бывших-идиотках, далеких тусах по репосту и рейвах — обо всем, что только вспомнил. Глаза у него потемнели, заблестели огнем задора; едва слышно заплетался язык.       Денис обнаружил, что угорает с херни, а слушает и поддерживает диалог с таким интересом, что будто бы конфликтов и взаимной неприязни никогда не было. Показалось на мгновение, что успели стать заядлыми корешами. Ощущению Денис легко улыбнулся: ясно, что обманывал себя. От внимания Макса это не утекло.       — Че лыбишься, Дениска? Нравлюсь?       — Думаю, какой ты дебил.       Макс снисходительно усмехнулся:       — Ну думай-думай. — А после произнес: — А пошли картишки раскинем. — И хитро подмигнул. — На раздевание.       На секунду Денис опешил, захотел возразить, но азарт завладел им в один миг.       — А давай.       Картишки они раскидывали в комнате, на кровати. За водкой Денис тянулся каждый раз, стоило закончиться партии. Максу и без того было весело.       Иной вид досуга в деревне отыскать было трудно. Речка надоела, да и грязи заводской там полно, монастырь — дело гиблое ваще. Так, помолиться, душу очистить, угоститься Сониным обедом. Нечего тут делать. Только книжки и листать. С трутоком наразвлекались вплоть до поцелуев.       Кипиш Денису нравился, но сути игры уловить не получалось. Че они друг у друга не видели? Из-за худобы Макс подкалывал его столько раз, что не счесть, и прессаком своим поджарым хвастался нередко. Хуями разве что не мерялись, но это поправимо, пусть Денис и перерос давным-давно подростковый период.       Поведя от прохлады обнаженными плечами, Денис поднял с пола бутылку, смел туда же карты и придвинулся к Максу. Резко стало жарче, хотя тот полуголым не был, в штанах и футболке-то. Лишь улыбался слишком двусмысленно. Сильно несло от него перегаром, едва слышно — потом и дезодорантом.       — Что ты себе надумал? — с напором спросил Денис, глотнул водки и вперил на Макса суровый взгляд. — Лолитка кинула, так присунуть некому? Я не замечаю, думаешь, как ты на меня пялишь, а? Я ж, в отличие от тебя, не тупой. Попустись, бля, Максимка.       — Вот че ты ерничаешь сразу, Денич? — серьезно заговорил Макс, но с губ его сорвалась очередная усмешка. — Ты вроде уверенный весь такой, гордый, а загоняешься из-за хуйни. Я с тобой, может, подружиться хочу, может, нравишься ты мне, а ты все про Аришку да про Аришку. Да перегорел я Аришкой, блин, доволен?       Денис ликующе расхохотался, похлопал его по щетинистой щеке, а потом, распахнув широко глаза, схватил за подбородок и прошипел:       — Хера ты стелешь, я почти поверил.       Макс подался чуть вперед.       — А знаешь, почему поверил? Потому что это правда.       Денис покачал головой и отстранился.       — Ты только пиздеть и умеешь.       — Если б ты суку из себя не корчил, то знал бы, что я еще умею.       Выхватив бутылку, Макс сделал пару глотков, притянул резким движением Дениса к себе и ткнулся носом в волосы. Денис хихикнул:       — Занюхиваешь?       Макс шумно вдохнул еще раз. Отпустив, выпрямился и провел пятерней по растрепанным кудрям.       — Пахнет от тебя вкусно… Пойдем покурим.       Денис откинулся на спинку дивана и оглядел, прищурившись, комнату.       — Давай здесь, окно откроем.       Перед глазами расплывалось нещадно, движения скоординировать, чтобы за Макса позорно не держаться, казалось невозможным. Впадлу было даже одеться. Не так уж и замерз в одних цветастых трениках.       Все деньги Макс только на сигареты и спустит. Дениса не волновало. Иногда хватало парочку стрельнуть, дабы подуспокоить нервишки. По сравнению с тем, сколько курил раньше, по пачке в день, было явно маловато — зато бесплатно, Макс же проставлялся. Хотя хотелось своих.       Он выдохнул дым, взглянул внимательно на Дениса и признался:       — Ты не замена.       Тот так и замер с поднесенной к губам горькой сижкой. Нахмурившись, спросил:       — Че?       — Это Ариша, может, и замена, — уклончиво ответил Макс и затянулся.       — Ты себя слышишь вообще? Я че, не помню, как ты мне тут день и ночь про нее заливал? Какая юная, невинная. Че ты там еще говорил?.. Какая свежая. Че, протух твой свежачок? Или не умеет ни хера?       — Что ты все про Аришку? Не надоело? Тебя колышет, что у нас было? Ревнуешь?       — Ты кто такой, чтобы я ревновал? — весело поинтересовался Денис, стряхнув пепел прямо на пол. — С чего это вообще?       — А с того, что ты в натуре ревнуешь, — с озорной улыбкой заметил Макс.       — Хуйню несешь.       — Не-а.       — Да пошел ты в жопу.       Затянувшись, он резко приблизился, сдавил пальцами подбородок, прижался сухими губами к губам и выдохнул.       Денис заторможенно толкнул его в плечо.       — Ты еблан? — Он закашлялся. — Что ты творишь?       — Глаза у тебя такие, Дениска, — прошептал Макс. — Цыганские, красивые. Наглядеться не могу.       — Че ты несешь? — Насупившись, Денис наклонился и бросил бычок в одну из рюмок, где блестела на дне водка. — Решил переключиться, раз с малолетками не везет? Мне оно нахуй не надо такое, понял? Дебил.       Макс потушил сигарету и уложил ладони Денису на щеки.       — Я к тебе с наилучшими пожеланиями, — хрипло сказал он. — Ясно тебе, Дениска? Ясно, а?       — Не дыши на меня. — Денис брезгливо отвернул голову. — Ты в угаре, Макс, не неси хуйню.       — Дениска, — вкрадчиво начал Макс, с силой повернув к себе, и заглянул с помутнением в глаза, — я же тебе тоже нравлюсь. Че ты выебываешься? Че ты строишь из себя неприступного? Тебе ж на всех, кроме меня, похуй. Думаешь, я не понимаю? Ты ж злился, когда я с Аришей был. А теперь…       — Нет никакого «теперь», Макс! — зло процедил Денис. Его замутило. — Я терпеть тебя не могу, нахуй ты мне не нужен. Иди мирись со своей Аришей, мне все равно. Андестенд? Я не знаю, че ты там себе надумал.       Макс промолчал. От прикосновений его пылало лицо и спирало дыхание, от ощутимого до сих пор касания губ сворачивалось что-то внутри. Денис не понимал, что происходит, хотел на хуй послать поскорее, чтобы не издевался, но с места сдвинуться словно не мог. Самоуважения как не бывало.       — А я себе, Дэнчик, надумал, — произнес наконец Макс, — что говно ты на меня льешь из обиды. И из ревности.       Насмешливо заулыбавшись из последних сил, Денис скинул его руки и резко встал. Перед глазами тотчас помутнело, голова закружилась, и он рухнул обратно. Макс весело рассмеялся, а после придвинулся вплотную и едва слышно спросил:       — Я неправду говорю?       — Хуйню ты говоришь.       Сердце от внезапной близости застучало быстрее, в подреберье сладко потянуло. Денис смахнул все на водку — не такая уж и плохая. Макс причиной быть не мог: до того часто отношения выясняли, что неприязнь стала перманентной. Плеваться хотелось от одного только его имени, потому Соня не упоминала ни о нем, ни о том, что тот Дениса с того света вытащил. А оно вон как выходило. Максим говорил правду. Но признавать это Денис упорно не собирался.       — Отъебись от меня.       Макс снисходительно покачал головой. Денис вновь собрался подняться — тот не дал. Повалил одним движением на кровать, навис сверху и поцеловал со страстью в губы. Отвернувшись, Денис уперся ладонями в крепкую грудь и с яростью проговорил:       — Отъебись от меня, ты, бл…       Макс заткнул его настойчивым поцелуем, больно схватив за запястья, и придавил сильнее. Денис слабо дернулся, замычал и укусил за нижнюю губу. Рывком приподнявшись, Макс скрежетнул зубами.       — Не бесоебь, — прохрипел он.       — Ты охуевший! — Денис двинул коленом в бок и попытался отползти. На глазах от злости выступили слезы. — Пошел ты на хуй!       У Макса на скулах проступали желваки, взгляд горел неадекватностью. Денис не боялся.       — Отпусти меня, блять!       — Да не рыпайся ты, сука. — Макс подтянул его к себе и наклонился.       Денис мотнул головой в сторону, и Макс лишь мазнул губами по щеке.       — Вот че ты выделываешься, — сбивчиво зашептал он, — все же хорошо. Гуд, как ты говоришь. — И опустился поцелуями к шее. — Че ты так?.. Че ты рыпаешься?.. Скажи.       — Макс, — тихо простонал Денис. — Харе. Отъебись, Макс.       Зажмурившись, он зарылся пальцами в кудри на затылке и потянул с силой у корней. В отместку Макс прикусил кожу на ключице.       — Макс, харе!       — Да че ты ерзаешь, Дениска?.. — невнятно продолжил он и провел с нажимом ладонью по тощему боку. — Скажи, что не так, Дениска, скажи… Ты же меня не ненавидишь. Че ты такой…       Прикрыв глаза, Денис протяжно выдохнул. И слова вымолвить не мог. Только бездумно оттягивал волосы. В башке было пусто и туманно, в низу живота приятно тяжелело, а с губ срывались лишь рваные выдохи. Пиздец.       Максим шарил рукой по вздымающейся груди и торчащим ребрам, касался, прикусывая, влажными губами шеи — и пиздел:       — …Аришка и рядом с тобой не стояла. Не кипишуй, Денич… Вот че ты так?.. Скажи, м? Скажи…       — Макс, харе, — жалобно попросил Денис и снова оттолкнул. — Хватит.       Макс неожиданно послушался. Выпрямившись, посмотрел на него виновато и неловко взлохматил кудри.       — Бля, Дэнчик… — растерялся он. — Прости, перегнул…       Денис торопливо поднялся, сгребая в охапку скинутые шмотки, отчеканил:       — Говна пожуй, еблан. — И, прежде чем уйти, сказал: — За такое отношение я б тебе не только рожу расцарапал.