Орлиная Буря

Дождь лениво постукивал по крышам домов. В огромном особняке было холодно. Мне тогда было около четырёх лет. Я смотрел бэтмена в перерыве между кучей занятий, куда меня засунул отец. Мне очень нравился Джокер из мультика, хотя обычно все фанатели по бэтмену. Дворецкий поставил обед передо мной на стол. Кусок мяса и овощи. — Господин Ральф, Вы бы хоть улыбнулись, это же ваша любимая еда. Вы вообще редко улыбаетесь, я должен доложить об этом вашему отцу. Дворецкий ушёл. Мне было страшно, понимал, что скоро придётся понести наказание за свою «недовольную рожу». Я начал разрезать мясо на маленькие кусочки. Отец бы не потревожил меня, пока я ел. В этот момент Джокер появился на экране. Мозг маленького меня переломило. Я просто провёл ножом по лицу. В этот момент в комнату зашёл отец. Он схватил меня и потащил в ванную. — Что это за фигня? — Он обращался к дворецкому — Я за что тебе плачу? Быстро исправь это. После этого отец ушёл. Пока дворецкий пытался что-то сделать с моим лицом, я слышал доносившиеся издалека звуки топора. Каждый раз, когда отец был в ярости, он затачивал топор и колол дерево. Дворецкий быстро управился, и я решился на отчаянный поступок: пойти к отцу. Я зашёл к нему. В комнате горела всего одна лампочка. Он с ужасом уставился на меня. — Ты видел себя в зеркало? Ты видел кем ты стал? Как ты будешь жить со шрамом на лице? Твоя мать не хотела такого тебя. Знала бы она что с тобой стало, так сразу бы сделала аборт. Она ведь знала, что скорее всего умрёт. — Всё это время он затачивал топор. Подойдя ко мне, отец потрогал моё лицо. — Ты делаешь мне больно Ральф, вы с ней слишком похожи. Он сжал мне руку. Я закричал и вырвался. Это разозлило его ещё больше. Именно тогда он и нанёс мне удар топором по лицу. Из моего лица прыснула кровь, но скоро перестала идти. Рана быстро затянулась. Отец повторил снова, в том же месте, но уже более аккуратно. Рана снова затянулась. Он повторил это несколько раз. — Ублюдок. И в кого ты, чёртов… мутант? Он вышел из комнаты. Я слышал, как отец сказал дворецкому: «Собирай его вещи, он здесь жить больше не будет, я увезу подальше… Пусть хоть миру помогает.» На следующее утро я ехал в машине. Дождь всё ещё лил. Я наблюдал за гонкой капель, которые скатывались по стеклу автомобиля. Когда капли слились в одну, я покрутил в руках свой кулон. В этот раз он не висел у меня на шее. Я положил его в карман. Металлическая молния на простой верёвочке была моим талисманом удачи. Отец остановил машину и вышел из неё. Он дёрнул меня за руку и вытащил меня из автомобиля. Я от такого сильного рывка выпал из машины и упал в грязь. — Ральф, хватит ребячиться. Он вытащил мои вещи и пошёл к воротам. Мне сразу не понравилось это здание. Меня не полюбили в этом центре. Подростки издевались надо мной и в один раз, когда они спали, я подошёл с деревяшкой и избил одного из них. Я совершенствовался каждый день и становился сильнее. Из-за того, что я избил их друга, они загнали меня в угол. Мне повезло, я носил с собой уже тогда импровизированную биту с гвоздём и сильно покалечил их. После этого меня исключили оттуда, и отец перевёз меня в другой военный центр. Более ожесточённый, там уже было не до шуток. Всё было очень строго. Условия были как в тюрьме. Спустя полгода пребывания там я прогуливался по кампусу. Всё было довольно по-обычному. Подростки проводили обряд посвящения и избивали какого-то новенького. Но это не выглядело… как шутка, мальчик моего возраста лежал на полу, а его пинали и пинали. Он шёпотом повторял «Хватит», но они не останавливались. С прошлой академии я усвоил урок носить всегда с собой эту биту. И вот шестилетний я, заступаюсь за этого мальца. Уже тогда я имел авторитет из-за силы и неуязвимости… Мне повезло, что эти ребята испугались меня и разбежались, на самом деле я ничего бы не сделал. С того момента он увязался за мной, а я был рад сверстнику. Вскоре они с братом перебрались ко мне. Мне нравилось, что в свободное время Робин рисовал. Он даже один раз меня нарисовал, я жалею, что тогда отреагировал очень резко из-за плохого настроения. Хотя Робин отлично нарисовал меня для своих лет… А потом его отправили сюда с Рубеном, а я остался там. Хотя, моему удивлению не было предела, после того как и меня перевели сюда. Когда мне стало лет 13, я сильно увлёкся селфхармом и наделал себе ещё больше шрамов. Я всё это время отрицал наши с Робином отношения, из-за этого и он начал их отрицать. Сейчас я очень жалею об этом. Он никогда не делал мне больно намерено, только когда хотел скрыть то, что между нами есть. А сейчас в приступе Робин почти убил меня. Я должен извиниться перед ним за всё прямо сейчас.