- II -
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть. Эрих Мария Ремарк
Левая ладонь жутко саднила. Почти так же, как когда тем безумно жарким летним днём Эллана упала с дерева и порезалась об острый камень. Правда, тот порез зелёным светом не сиял, лишь алой кровью блестел в лучах палящего солнца, а этот выглядел так, как будто способен изменить всю её жизнь. От мыслей пришлось отвлечться — незнакомый эльф с амулетом из волчьей челюсти на шее схватил Эллану за эту самую руку и рывком подтянул ладонь девушки к разрыву. Лавеллан заметила мимолетное выражение на лице незнакомца, будто бы он был… испуган. Удивлён? Ошарашен? Что-то с её лицом? Эллана ничего не понимала, и всё, о чём она могла думать в тот момент — что же скажет хранительница, когда отправленной на Конклав долийке позволят вернуться домой. В покоях Инквизитора мерно потрескивал камин, слышался сладкий пряный аромат эмбриума. Матовым отблеском отражались на вычищенном полу расставленные там и тут свечи. Эллана зажгла последнюю, подвинула ближе к камину и принялась наблюдать за тем, как подрагивало пламя. Огненные язычки отражались в её потухших глазах. В подсобке Лавеллан отыскала зеркало в полный рост, которое она пару месяцев назад нашла в одной из комнат башни и запланировала повесить рядом со шкафом, но так и не повесила. Применив магию, чтобы переместить зеркало, Эллана установила его так, чтобы оно не упало, и критически осмотрела себя в отражении. Взглядом она встретилась с невысокой, чересчур худой бледной эльфийской женщиной, полностью седой и осунувшейся. Кончиками пальцев Лавеллан коснулась своей щеки; она понимала, что выглядит лет на десять старше, чем ещё два месяца назад, но внутри ничего не шелохнулось. Её внешность больше не имела значения, если вообще когда-то. Когда рассматривать себя наскучило, Лавеллан взяла с пола один из подсвечников с горящей свечой, поставила на рабочий стол и принялась разбирать корреспонденцию. Она так давно не прикасалась к почте, что последнего раза и сама не помнила. За этим делом прошло некоторое время — первые звезды засияли в чистом ночном небе, — а Каллен, к слову сказать, так и не приходил: вероятно, пришлось растрясти кухарку и подождать, пока та приготовит поесть. Прочитанные письма горкой скопились на краю стола. Эллана отложила очередное письмо в сторону и нахмурилась. Столько всего произошло за прошедшие полгода, столько изложенных на бумаге событий, и, судя по указанным датам, практически всем письмам было более трёх месяцев. Эллана с застывшем на её усталом лице серьёзным выражением взялась за следующее… и вдруг на мгновение забыла, как дышать. Письмо из клана. Глаза её широко распахнулись. Эльфийка облизала губы и аккуратно поддела восковую печать ногтем — та послушно оторвалась вместе с тонкими слоем бумаги. Отложив восковой кругляшек с символом Викома, Эллана развернула сложенную вчетверо бумагу и начала читать. Da‘len! Мы очень благодарны за всё, что ты для нас сделала. Но изменения, потрясшие Тедас, коснулись и нас. Это будет моё последнее письмо к тебе, и мне жаль, что связаться нам так и не удалось. Многие ушли. Почти все. Оставшиеся упрашивают собираться и меня. Могу только догадываться о твоих планах, но знай — ты всё ещё одна из нас. И если ты читаешь это письмо… ты знаешь, где нас искать. Если решишь, то поторопись. Fen‘Harel enansal, Хранитель клана Лавеллан, Дэшанна Истимэториель Ещё минуту Эллана печально рассматривала строчки, словно силясь найти там что-то ещё. С горечью на языке, она наконец смогла оторваться от пустого созерцания и посмотрела на подпись и дату. Написано в первых числах Плюитаниса. А это значит, что даже если бы она захотела уйти со своим кланом, на сегодняшний день вряд ли хоть один эльф остался в Викоме. И, судя по напутствию, все они присоединились к Фен’Харелу. Двумя пальцами Леди Инквизитор коснулась переносицы, тело её напряглось. Нет, она вовсе не удивилась, когда узнала, что городские эльфы буквально уверовали в нового Бога и отправились вслед за Ужасным Волком, но чтобы долийцы… Эллана встала из-за стола, потёрла лицо рукой и принялась мереть комнату шагами. Если не кривить душой, то нечему тут удивляться. Перспектива снова оказаться на вершине иерархии мироустройства не могла оставить долийцев равнодушными, даже если она предложена самим Ужасным Волком. Одно дело сказки, пусть и возведённые в истину, совсем другое — реальность, соавтором которой стала она, Эллана Лавеллан. Не обнародуй эльфийка отчёт о произошедшем до Священного Совета, кто знает, как бы всё сложилось? Теперь из антагониста полузабытых легенд Фен’Харел стал широкоизвестной личностью, с детскими страшилками имеющей мало общего. Предатель эльфийского народа исчез, уступив место поборнику нового мира, предвестнику перемен и божеству во плоти. Пошло уже больше полугода с того дня, когда мир Элланы буквально рухнул, но связать в голове образ ставшего реальностью мифологического героя, на легендах о котором она росла, и образ своего бывшего любовника она не могла до сих пор. Словно события последних трёх лет — какая-то злая шутка, дурной сон, после которого она проснётся в холодном поту, влажными пальцами схватится за складки на простыне, чтобы понять, что ничего этого никогда не происходило. А Солас приподнимется, сядет в постели, поцелует её в шею и скажет тихо: Это всего лишь сон, vhenan. Пока Эллана стояла и с самым несчастным видом во всём Тедасе сверлила невидящим взглядом стену, на лестнице послышались шаги. За ними и голос: — Ещё не спишь? — Как видишь, — не смотря на поднявшегося по лестнице Каллена сказала эльфийка и села обратно за стол. — Разбирала письма. Нашла это. Она вручила подошедшему мужчине вскрытое послание из клана. Каллен поставил на стол поднос с тарелкой и чашкой, взял письмо в руки, развернул, нахмурился и начал читать. Пока читал — сел на край кровати. Серьёзное выражение не сходило с его лица. Закончив, он положил письмо на постель и поймал вопрошающий взгляд Элланы. Оттенок вины в глазах командира был ей почти незнаком. — Надеюсь, не будешь меня бить, — без издёвки сказал он, — но… я знал. Эллана ничего не ответила. Она понимала, почему Резерфорд ей не доложился. Крайне сложно докладываться постоянно пьяному человеку, который явно не желает ничего слышать. Каллен сочувствующие смотрел на неё, затем спросил: — Разочарована? Эллана хмыкнула и принялась рассматривать свои ногти. — Скажи мне, Каллен, — обратилась она, — если бы люди оказались на нашем месте, долгие годы, десятки, сотни лет терпели притеснение, а потом у вас появилась бы возможность всё исправить, ты бы не воспользовался ей? — А какова цена? Жизни других? Тогда нет, — отрезал он. — Потому что ты не знаешь, каково это. Существовать по сути, не жить. Уж не говоря о городских эльфах, нам всегда приходилось выживать. Ты ведь в курсе, почему мы ведём кочевой образ жизни? — Разумеется. — Тогда ты понимаешь, почему я не виню их. Посмотрев на неё чересчур проницательно даже для себя самого, словно знал, видел, понимал всё, Каллен сделал паузу. Он сплёл пальцы рук и уткнулся в них подбородком, исподлобья пронизывая Лавеллан взглядом. Эллана решила избежать визуального контакта. Командир вздохнул и на выдохе произнёс: — Ты пытаешься найти оправдание для них или для себя? Всё внутри сжалось. Её всегда удивляло сочетание мягкости и строгости, прямолинейности и тактичности в командире Резерфорде, но именно это ей в нём и нравилось. Может именно поэтому паранойя и страх сходили на нет в его присутствии. Однако это не означало, что Эллана сразу же откроет ему все карты. Сейчас он просто, вот так, спрашивал её, подразумевая, что она также могла бы присоединиться эльфийскому войску, будто это было так просто. Подозревать его в том, что он тайно считал её предательницей, на тот момент казалось если не абсурдным, то по крайней мере несправедливым. Но на тот момент позволить себе быть несправедливой она не могла, ровно как и допустить, чтобы командир ей не доверял. — Я не... Fenedhis lasa, — наконец вымолвила она. — Я когда-нибудь давала повод усомниться в своей верности Инквизиции? Каллен усмехнулся. — Это какая-то эльфийская фишка, отвечать вопросом на вопрос? Эллана, давай будем честными. Это же твой народ. — Очень смешно. Ты думаешь, что я могла бы пойти и начать рушить всё, что защищала? — Я думаю, что разумно учитывать факторы. — Например? — Например твои… личные отношения. Эллане показалось, что её облили холодной водой из ведра. — Ты не… ты же не серьезно это сейчас? Она пару секунд с непониманием смотрела не него, гадая, почему командир задаёт именно эти вопросы. Чего он пытается добиться? Вывести на признание? Каллен же отвёл взгляд и принялся задумчиво рассматривать танцующие огоньки свечей. Наверняка для того, чтобы не отвечать… или вовсе пожалел, что сказал это. К Эллане постепенно пришло осознание, что под подозрениями бывшего командира лежат основания. — Если ты знаешь то, чего не знаю я, то поделись, пожалуйста. Каллен занервничал. Заметить это можно было только если знаешь командира достаточно долго для того, чтобы отличить одну его эмоцию от другой. — Ну… я про тот слушок. Сердце пропустило тревожный удар. Держать лицо стоило Эллане усилий — уже не в первый раз речь заходила о неких слухах. Догадки одна за другой присоединялись к безумному хороводу в её взбудораженном уме. — Говори, — глухо выдавила она. — Прости меня, но… не буду. — Ты уже начал. — Я… думал, что ты знаешь. — Может и знаю. Сверим версии? — Давай закроем тему. Слухи есть слухи, они редко оказываются правдой. — Что бы ни говорили, я не имею к этому отношения, Каллен. — Мнение общественности- — Мне плевать на мнение общественности, — с повышенным тоном сказала Эллана. — Я в первую очередь Инквизитор. Разрушение Завесы приведёт к катастрофе — мой отчёт о Библиотеке и Храме ты читал. — Читал, — задумчиво повторил Каллен. — Но было бы странным, если бы ты хотя бы не задумывалась о том, чтобы… — Помочь ему? Конечно. — Эллана встала из-за стола, дрожащими пальцами взяла в руку чашку с подноса и подошла к окну, затем сделала один короткий глоток. Чай бессмысленно рухнул на дно желудка, а картинка в голове складывалась несмотря на умалчивание бывшего командира. — Я слишком много об этом думала. — И к чему пришла? Эллана на мгновение замешкалась, что ответить. — К пьянству, очевидно. Она посмотрела на него грустным взглядом, но слегка улыбнулась, покачивая чашку в единственной руке. — Можно только догадываться, что из себя будет представлять этот Новый мир, — продолжила она. — Одно я могу сказать точно — вам, людям, в нём места не будет. Потому я не могу этого допустить. — В таком случае, я рад, что ты вернулась, — тихо сказал Каллен и слабо улыбнулся ей в ответ. — В смысле, даже больше, чем раньше. — Потому что раньше ты думал, что я ушла к нему, верно? Каллен покачал головой так, что это можно было трактовать как минимум неоднозначно. — Письмо твоё было странным. Не было похоже на правду. Чтобы ты и… Эллана цокнула языком и отвернулась. — Всё, ладно. Я поняла. Давай больше не будем об этом. Еще раз скажу: в первую очередь я Инквизитор, Каллен. Этот мир останется прежним, и я позабочусь о том, чтобы жизнь в нем была лучше без разрушения Завесы. Я тебе обещаю. Она подошла к нему ближе и доверительно заглянула ему в глаза. — Но у меня есть вопросы, Каллен. Командир вздохнул, потёр лицо руками и, после недолгого молчания, сказал: — Постараюсь на них ответить. И мне, похоже, нужно выпить. Будешь? Эллана обернулась, смерила его слегка удивленным взглядом, хмыкнула и… кивнула.***
Шла третья бутылка. Ночь уже вступила в свои права, звёздный свет белыми нитями тянулся от витражных стёкол к полу. Камин и свечи погасли. Было так тихо, что Эллана могла бы слышать, как дышит командир, как стучит его сердце, но была достаточно пьяна, чтобы не замечать деталей… и безнадёжно потерять нить разговора. — …и вот ты вышла, а Жозефина, значит, говорит: «я не сильно опозорилась со своим эльфийским»? И Кассандра так на неё посмотрела, что… Каллен прыснул и, видимо, решив не заканчивать воспоминание, махнул рукой и приложился к бутылке. Эллана пару секунд смотрела на него глазами потерянного котёнка, думая, в какой момент разговор о политике и надвигающейся катастрофе превратился в вечер ностальгии. Избыток вина подразумевал, что время для вопроса, который интересовал её с самого Брессилиана, наконец наступило. Лавеллан, постукивая ногтями по бутылке, громко и четко задала вопрос: — Кто такая Солона Амелл? Каллен чуть не подавился вином. Он утёр запястьем губы, ошарашено посмотрел на Эллану и немного несчастным тоном выдавил: — Откуда?.. Эллана сделала глоток и откинула голову на подушку. — Слухи разные бывают... — Нет уж! Не смей это, со мной! Откуда ты об этом знаешь? — Можешь не отвечать, мне всё понятно. — Зато мне ни демона не понятно, прости меня Андрасте! — Он недолго смотрел на неё, забавно хмурясь, и после короткого молчания спросил: — Это ты взяла там, куда ты ездила — куда бы ты ни ездила, — так? Эллана хмыкнула с безразличным выражением лица. Всё, что ей надо было, она уже получила. Словно ей в ответ, Каллен цокнул языком, выпил ещё, пробубнил что-то себе под нос и принялся вертеть бутылку в руках. Эллана решила, что отпускать ситуацию рано. — Не знала, что тебе блондинки нравятся. — Твою ж… Создатель! Каллен явно злился. Он встал с кровати и полуобернулся к Лавеллан. — Ты невыносима, ты знаешь? И это… это… Пф. Я даже не знаю, как у этому относиться. Или ты в голову ко мне залезла? — Кто знает? — Ах вот как? Тогда я тоже задам вопрос. Ты же знаешь, где Солас сейчас, так? — А вот это обидно было, — заплетающимся языком пробормотала она и отставила пустую бутылку. — Я может и дура, но не обманщица и не предательница. Уже говорила же. — Я не обвиняю, но просто скажи мне сейчас что ты не могла бы покрывать его? — Могла бы. Но не покрывала и не буду. — Тогда где ты была этот месяц и что с тобой произошло? Эллана перевернулась на другой бок, спиной к Каллену. — Ты не поверишь всё равно. — Ты серьезно?! — Ага. Он предпринял тщетную попытку успокоиться. Поставил бутылку на пол и направился к лестнице. — Завтра я выезжаю, — не оборачиваясь, сказал он. — Всё как договаривались, и без глупостей. Спокойной ночи, Эллана. Эллана подумала, что он уходит вовсе не потому, что завтра ему выезжать. Но оставалось кое-что ещё. — Постой, — вдруг сказала она, и Каллен остановился. — Да? — Я тут думала… а кто сказал, что Якорь меня отравляет? Каллен явно не ожидал этого вопроса. — Ну, я от Лелианы узнал. А что? — Ничего. Dareth shiral, — не глядя на Каллена, сказала она. Дождавшись, пока он уйдёт, она встала с кровати и быстрым шагом направилась на балкон — стало слишком душно. Несмотря на тёплое время года, было прохладно. Эллана с удовольствием ощутила холодок на своей коже, облокотилась о перила и уставилась в одну точку. Думать становилось физически дискомфортно, но всё постепенно вставало на свои места. Больше полугода её жизни отправились в Бездну, и всё потому, что кто-то вёл определённую игру, в которой Каллен — к её глубокому сожалению, — играл определённую роль. Попытки командира вывести её на чистую воду были несостоятельными. И хоть Эллана, как показывала практика, не игрок, и исключить её из партии оказалось делом нехитрым, но всё-таки вернулась на доску. А это значит хотя бы то, что пусть она и не игрок, но боец. Невидящий взгляд Элланы вдруг зацепился за что-то вдалеке. Как крупинка в песке, блеснул крошечный огонёк. Лавеллан встрепенулась, моргнула и снова принялась искать глазами сияние, но там… ничего не было. Сколько бы она ни пытались найти, тот огонёк пропал, будто и не было его. Либо она слишком много выпила, либо подозрения совсем лишили её рассудка. Может и то, и другое. Ночью Эллана так и не смогла сомкнуть глаз. Под утро она заснула, и в болезненном тяжелом сне слышала только шепот, который напоминал ей родную речь. Sulevin ghilana araval ena.***
Единственным источником света в маленькой, аскетически обставленной комнате помимо света далёких звёзд из окна была одна единственная длинная свеча в золочёном подсвечнике на письменном столе. В её свете лицо сидящей за столом женщины казалось мрачным и печальным. Открытые письма были разложены перед ней в хронологическом порядке, составляя картину последних событий. В руке женщина держала амулет с символом Андрасте и поглаживала его большим пальцем, как привыкла делать в последнее время. Раздался деликатный стук, затем скрип дверных петель. Женщина подняла голову и в полумраке разглядела светлое лицо эльфийки, заглядывающей в комнату. — Новости? — тихо спросила женщина. Эльфийка кивнула, зашла и остановилась в шаге от стола. Она коротко поразмыслила, затем сказала: — Только что донесли, что леди Инквизитор была замечена в Морозных горах. Судя по всему, она вернулась в Скайхолд. — Неужели... — Женщина задумчиво потёрла подбородок. — Одна? — Да, одна, но боюсь... ей угрожает опасность. Напряжение начало нарастать с каждой секундой, пока женщина молчала. Наконец она подняла взгляд на эльфийку, посмотрела на неё пронзительно и тихо, твёрдо сказала: — Придерживаемся плана. Глаза эльфийки распахнулись. — Но как же... Встав из-за стола, женщина подошла к окну. В звёздном свете её лицо было совсем бледным. — Доброй ночи, Шартер. Эльфийка нахмурилась и закусила губу. — Доброй ночи, Соловей, — сдержанно ответила она, затем удалилась. Лелиана снова посмотрела на символ Андрасте. Трудно было сказать, чего будет стоить такой ход. Оборачиваясь назад, она не могла утверждать, что никогда не совершала ошибок. Но есть что-то, без чего не обходится ни одна война. — Мой Творец, суди меня, как я есть. Даруй мне Твою благосклонность, — закрыв глаза, прошептала она. Строки Песни Света срывались с её губ и тонули в тишине. Некоторыми фигурами на шахматной доске приходится жертвовать.