На глубине

      — В этом году ты приехал гораздо раньше, — копаясь в бумагах, сообщил Йошикаге.       Этим утром его кожа казалась настолько прозрачной, что льющийся свет из окна едва не проходил сквозь него. «Снова он не питается нормально», — сделал вывод Джотаро, снимая пальто и кепку. В этот раз Кира прикрутил вторую вешалку к стене у входа в кабинет, словно его задели те замечания, что Куджо оставил в прошлый раз: «Ты как будто меня совсем не ждал». Но Джотаро не торопился с тем, чтобы занять место всех пациентов на единственном свободном месте в комнате — кушетке.       — Ты не очень-то рад меня видеть, Кира.       — Подожди немного! Мне нужно ещё внести пару записей в журнале; сегодня у меня отчёт, — не отрываясь от работы, отрезал Йошикаге, продолжая не смотреть на посетителя.       Джотаро всё прекрасно понимал. Рабочие вопросы были важны, хотя он сам слабо верил, что Йошикаге делал это с большим удовольствием. Скорее это походило на острую необходимость, чем реальное желание. Помогать людям? Он не из таких.       Судя по усталому виду, Йошикаге не спал всю ночь. А это значит, что он только недавно вернулся из плавания. Джотаро из раза в раз предвкушал начало рассказов о море глазами Киры. Момент, когда они закроют дверь кабинета, манил. Йошикаге устроится удобнее на его плече, и впечатления сами польются рекой. Куджо мечтал о том, как стянет с его головы шапку и утонет носов в тёмных волосах, словно глубоких водах, чтобы вдохнуть остатки моря, что Кира привёз с собой.       — Вот это да! — усмехнулся Йошикаге, обратив внимание на него. — Ты сменил стиль? Экстравагантно, но не вульгарно.       — Буду считать это за комплимент, — усмехнулся Джотаро, бросив взгляд на брюки и ботинки из змеиной кожи.       «Как родной», — подытожил Йошикаге, наблюдая за тем, как такая одежда шла Куджо. Он и сам казался Кире необузданным зверем. Такому хоть ошейник надевай — не поможет. Джотаро было невозможно приручить. Кира знал, что стоит ему поманить кого-то, говорить нужные слова и нужным голосом, как этот кто-то уже падал у его ног. С Куджо такой номер не срабатывал. Либо он слишком стойко держался на двух ногах, чтобы так легко сдаться. Однако Йошикаге ловил себя и на совсем поражающей мысли: «А что, если Джотаро — хищник?» Тогда любому охотнику придётся набраться нешуточного терпения, чтобы добиться желаемого. В случае Киры, желаемым было сердце этого твёрдого, как сама скала, человека.       — Ты опять не был у Джозефуми? — спросил Йошикаге, сложив все документы в одну пухлую стопку.       — Ещё нет.       — Интересный из тебя родственник, Куджо-сан. Появляешься в Морио раз в год, но первым делом идёшь не к близким, а к какому-то парню из побочной семейной ветви, — усмехнулся Кира.       Встав с места, он обогнул стол и прислонился к его краю, чтобы рассмотреть получше человека, что, кажется, совсем не хотел отлипать от входа. «Мёдом ему там намазано?» — подумал про себя Йошикаге. Не стараясь думать о последствиях, он полностью сел на стол. Согнув одну из ног в колене, Кира притянул её к груди, погрузив на неё руку, измотанную долгой работой. Он прекрасно понимал, что Джотаро таким не возьмёшь, но интерес в глазах посетителя всё-таки пробудился.       — Смотря что считать «близким»… — лишь протянул Куджо, приближаясь к Кире.       Йошикаге чувствовал, как ловко была проглочена наживка, так удачно брошенная им. Отвечать он не стал, ведь Джотаро был не из болтливых. Появившись здесь однажды несколько лет назад, Куджо ясно дал понять, что долгие разговоры слишком утомляют его. В том взгляде, которым он смотрел на Киру, горело невыносимая жажда. Кира стал единственным, кто хоть ненадолго давал ему почувствовать себя понятым. Джотаро был готов втоптать подальше гордость и быть покладистой игрушкой, лишь бы Йошикаге снова позволил ему ощутить прилив жизненных сил.       церемонясь, Куджо впился в губы Киры. Рваный напористый поцелуй, едва не забирающий последние крупицы воздуха в лёгких Йошикаге. Этот человек совершенно отличался от того, что он знал годы назад. Перед ним был не маньяк из покинутого им мира, а вожделенный приток. Ответным порывом Кира заполнял его берега, заполняя трещины живительной влагой. Йошикаге и сам едва мог преодолеть это влечение. Каждая секунда, что он проводил в обществе Джотаро, давала ему забыть тяжесть навалившегося бремени. Болезнь матери, загадочный фрукт, равноценный обмен… В этот миг он не хотел думать об этом, сконцентрировавшись на смыкающихся губах Куджо.       Джотаро давил на него сверху, погружая руки под униформу. Йошикаге тонкими пальцами проводил по его груди в области сердца, словно пытался удостовериться, что сердце это человека не такое каменное, как многим было удобно предполагать. Бешеный ритм отзывался и в нём самом, заставляя дыхание вновь сбиться.       Когда Куджо оторвался от маняще покрасневших губ, свободной рукой он притянул Киру к груди и уткнулся носом в шею с настолько тонкой кожей, что за всё это время ни разу не решился оставить на ней хоть один след.       — Лишь хотел убедиться, что у тебя на губах осталась соль… — словно оправдываясь, прошептал он.       В ушах Джотаро продолжало шуметь море, хотя то были попытки Йошикаге восстановить дыхание. Кира обнял его в ответ, уткнувшись в широкую грудь так, словно мог потеряться в Куджо. На мгновение ему даже показалось, что это и есть его жизнь, а не та череда проблем, от которой он старался спрятаться в четырёх стенах кабинета.       Джотаро пытался не вспоминать свой мир. То, что осталось там, уже никогда не удастся вернуть и восстановить. Куджо довольствовался тем, что в этой реальности сумел отыскать нечто большее, чем потерялось позади. Когда-нибудь ему хватит духу признаться во всём Йошикаге, но пока они оба не были готовы к жизни, которая ждёт их после этого. До Джотаро дошло почти сразу, что его собственные мысли перекликались с посещающими голову Киры идеями. А как ещё можно было объяснить, что Йошикаге не нужно было говорить и слово, а лишь одними жестами донести что-либо? «Это безумие», — говорил себе Куджо. Но его утешало, что к числу адекватных людей Джотаро себя никогда не относил. И Кира мог легко принять это.       — Расскажи мне о своём последнем плавании, — попросил он, не решаясь отпустить Йошикаге.       Кира прикрыл глаза и прижался ухом к солнечному сплетению Куджо, словно желал удостовериться, что сердце перестало пытаться вырваться наружу. Он часто слышал писк аппаратов жизнеобеспечения, но никогда они не казались такими живыми, как настоящий стук за грудной клеткой.       — Что же… — начал Йошикаге, представляя перед собой картину бескрайнего простора, из которого только успел вернуться. — Сначала я услышал плеск волн…       Возможно, сейчас было просто не то время. Когда-нибудь они оба были бы готовы к тому, чтобы признать собственную связь запретной и попытаться забыть о ней. Однако раны, что сияли в их телах и душах ещё недостаточно затянулись, чтобы отказываться от единственного доступного обоим лекарства. Невидимая цепь, связавшая их, не имела начала и конца, напоминая собой удушающую головоломку. Это были те самые чувства, которые скрываются на глубине.