***
Лиза покинула свою комнату и отправилась в гостевую, там её ждали высокий, мускулистый афроамериканец Брайан, худощавый брюнет Алек и каштановая пацанка Рейчел. Алек сидел на диване и играл в приставку, Рейчел возилась со своими собаками, а Брайан просто стоял и недовольно смотрел на Лизу. — Не пойму, зачем мы её вообще притащили сюда? — недовольно пробурчал Брайан. — Ты вообще видела, что она успела натворить? — Убила пару десятков азиатов, взорвала Они Ли и за ней охотятся СКП и АПП, — лениво сказал Алек, не отрываясь от игры. — Ну, я не могла её так оставить, — равнодушно пожав плечами, Лиза отправилась к холодильнику. — Понимаю, она Слава, девочка сопутствующего ущерба, благородная героиня без тормозов, поставщик пациентов Панацеи, — открыв банку с газировкой, девушка сделала глоток. — Но теперь Панацеи нет, её мать попала в психушку, отец начал сильнее бухать, её объявили злодейкой, куклы почти сломали её, психика расшатана, назад дороги нет. Она упала на самое дно своей геройской карьеры, а если бы мы её не подобрали, то с ней многое могло произойти, как ни как она чуть больше двух дней лежала в отключке. — И все же она может представлять для нас угрозу, — продолжил Брайан. — Может, — согласилась блондинка, — а может она вообще стать новым членом Неформалов, ну или она уйдет, когда поправится. Поживём - увидим. А теперь будь добр и закажи чего нибуть поесть.***
Эмма шла по узкой тропинке, мелодичная музыка сопровождала её, а так же весь мир постоянно менял свой цвет, то он станет красным, то синим, то зеленым. Это точно убило бы любого эпилептика, оказавшегося на месте Эммы, даже глаза от такого заболели. Выйдя из лесной тропинки, девушка в доспехах оказалась на полянке, где стоял очень длинный стол, наполненный всевозможной едой, за столами сидели три девушки. Одна в шляпе, другая с кроличьими ушами и в костюме кролика, а последняя, с мышиными ушами, так и вовсе спит. Рядом расположился костер, а на дереве рядом сидела Чеширская кошечка. Бесконечная чайная вечеринка манит посетителей. — Невозможно описать бессмысленные события, которые здесь происходят. Но если бы это было не так, то это место не называлось бы Страной чудес, ня, — говорила Чеширская кошечка прибывшей Эмме. — Попробуй подумать сама. Что было бы, если б на всё происходящее можно было легко найти объяснение? Получился бы супер понятный детский парк развлечении! Но у нас тут совсем другая история, ня. — Полная кишок, трупов, лавкрафтовских ужасов и милых мальчиков, — тихо пробормотала Эмма, зажигая костер. Подойдя к столу, Эмма почувствовала мимолетное желание что-то взять со стола, но тут же передумала, резко вспомнив о торте-мимике... Боже, теперь она боится еды, у неё уже имеется астрофобия, а теперь чертов кусок зубастого тортика не выходит из её головы. Пройдя мимо еды, Эмма подошла к троице. — Все стулья заняты! Все стулья заняты! — восклицала Шляпница. Эмма посмотрела на двенадцать пустующих стульев, стоявшие возле стола. всего их было четырнадцать, но заняты были всего два, на них расположились Шляпница и Мартовский Заяц, Соня же просто спала стоя, облокотившееся об стол. — Угу, вижу, что заняты, — решила никак не переубеждать Шляпницу Эмма, рыжая не видела в этом никакого смысла, только время и нервы тратить. — Не знаешь где Алиса? Маленькая блондинистая девочка в синем платье. — Тогда что насчет такого: Чего общего между вороном и письменным столом? — прежде чем Эмма задалась вопросом, какого черта в вопросе об Алисе пришли к птице и столу, Шляпница продолжила. — Чик Чик Чик Чик. Чик Чик Чик Чик. Чик Чик Чик Чик.............................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................. — Прекрати! — вскрикнула Эмма, боже, эта особа ещё безумнее предыдущих индивидуумов. — Так, скажи, где мы сейчас? — спросила Шляпница. — И расскажи, сейчас мы где? И... И... Это не одно и то же! Ты же не скажешь, что: "Голова ест шляпу" и "Шляпа ест голову" одно и то же! — Это то же самое, что назвать "Спаривание с самцом" и "Спаривание самцов" одним и тем же! — добавила Мартовский Заяц. — Или же... "Спишь, когда дышишь" назвать тем же, что "Дышишь, когда спишь"... — промямлила в полудеме Соня, через некоторое мгновенье девушка-мышка уснула окончательно и начала говорить во сне: Крокодильчики мои, Цветики речные! Что глядите на меня Прямо как родные? Спрашивать её об Алисе, скорее всего, бесполезно. А вот к Мартовскому Зайцу Эмма подходить побаивается, что-то взгляд её девушке не нравится, как будто она вот-вот напрыгнет на неё и... съест, но в другом смысле этого слова. Эмма решила от греха подальше покинуть эту занимательную чайную вечеринку с довольно занятными личностями в угоду сохранения остатков рассудка, что у неё ещё остались. Рыжая решила пройти дальше, к безумно выглядящему, очень высокому дому, у которого везде торчали окна самых разных видов... похоже архитекторы этого дома съели галлюциногенных грибов, прежде, чем начали проектировать этот дом. Зайдя внутрь, Эмма не заметила улучшения ситуации, нет, она стала только хуже. Нагромождение треснутых ящиков, виселица в углу зала, куча часов, хаотично движущиеся стрелки на циферблате, шестеренки в механизме крутились неприлично быстро, хрустящий звук и хаотичный звон колоколов буквально давили на барабанные перепонки. Добро пожаловать в Мерзкую часовую башню. Начав подниматься по лестнице, Эмма узрела сюрреалистичную атмосферу часовой башни... от неё так и хотелось проблеваться. Шестеренки крутятся и они не собираются останавливаться. Шум нестерпимый, в глазах рябило, Эмме было физически плохо, но дальше было ещё хуже. Чертовы шестеренки стремительно катались по дорожке. Эмма уже поняла, что если она с ними столкнется, ей будет очень больно. Перед движущимися шестеренками был рычаг, а рядом кровавая надпись: "Дальше рычаг, тебе к нему. Потяни и беги!" Мило. Стоит дернуть. Эмма дернула рычаг и... все остановилось. Шестеренки остановились, часы остановились, шум пропал. Эмма даже вспрыгнула от такого. Выйдя на дорожку, она заметила, что движущиеся по полу шестеренки тоже застыли. Сделав пару шагов вперед, Эмма собралась пойти к проходу, но башня вновь начала свое движение. Одна из катающихся шестеренок врезалась в девушку и буквально начала пилить её. Эмма резко отошла в сторону и шестеренки устремились дальше. Добежав до нового проема, рыжая решила отдышаться. Значит потянуть и побежать, пока они остановлены, и почему никто ей не сообщил, что шестеренки могут работать как циркулярные пилы? Что ж, придется применить технику бега Додо. Выждав нужный момент, Эмма вновь дернула рычаг и все остановилось. Не тратя ни секунды, Эмма очень быстро побежала к новой лестнице вверх. Это было легко, подумала Эмма, но тут же прокляла себя за то, что накаркала, ибо тут чертовы шестеренки заняли очень много места на третьей дорожке. В первой их было два, во второй четыре, а тут девять. Она решила потянуть рычаг и положится на удачу. Все остановилась и Эмма начала бежать к лестнице, и даже удачно пройти мимо всех шестеренок, ну, кроме одной. Все начало вновь двигаться и так уж получилось, что последняя шестеренка была слишком близко к Эмме, из-за чего она чуть не потеряла руку. Дойдя до вершины, Эмма заметила ещё один костер и Чеширскую кошечку, отдыхающую на стене. — Гнездо Джуб-Джуб находится на самой вершине башни. — ехидно сказала кошечка. В голове Эммы промелькнуло что-то... знакомое, она уже где-то слышала об Джуб-Джуб... кажется, это была сказка, которую читала тетя Аннет... Охота на Снарка? — Думаешь, эта птица и есть источник твоей головной боли? Нет, звучит слишком абсурно, ня. Эмма пошла дальше и наткнулась на прикованного скелета на стене. Сначала девушка не придала этому большое значение, но внезапный звук часового механизма, издаваемого внутри скелета привлек её внимание. Скелет повернул свою голову в сторону Эммы и его глазницы засияли красным. Неизвестное вещество, похожая на плоть, начало окутывать скелет, кости стали деформироваться и видоизменяться, ноги исчезли, а на их место пришли щупальца, так похожие на человеческие кишки, на концах их выступали длинные шипы, руки растянулись и лучевые кости разделились, а псевдоплоть растянулась между ними, образуя таким образом крылья летучей мыши. Между ребер скелета и новообретенными кишками появилось человеческое лицо девушки. Гротескный монстр взлетел и набросился на Эмму. Зверь Яркой звезды преградил путь. Эмма достала меч и щит, приготовившись сразится с очередным монстром, но внезапно Зверь ярко засиял, настолько ярко, что кроме ослепительного белого света ничего не было видно. Эмма попыталась махать мечом, но она не видела, куда била. Вдруг она услышала какой-то пронзительный звук и в неё что-то врезалось, и не раз и не два, а четыре раза. Что-то пробило её доспехи и ранило её, девушка тут же загнулась от боли, но тут же встала. Ослепительный свет начал тускнеть, Эмма теперь могла видеть. Повреждения были на животе, левом бедре и в правом плече, оттуда хлестала кровь. Эмма тут же использовала флакон, и вновь она услышала этот пронзительный звук. Она подняла щит и посмотрела на монстра. Из пальцев рук чудища яркой вспышкой вылетели световые снаряды. На этот раз она приняла их на щит. Зверь начал петь, сияя белым. Эмма попыталась напасть на чудовище, как вдруг он снова ослепил её. К счастью для девушки, она стояла довольно близко к нему, в этом зале особо не полетаешь, да и к тому же он все ещё пел, что хорошо выдавало его местоположение. Решив пойти ва-банк, Эмма начала со всей дури размахивать мечом, многие атаки её попали по монстру, но и Зверь Яркой звезды не желал просто так парить и терпеть побои и вновь начал стрелять в неё световыми снарядами. Долго продолжалось такое противостояние, правда это не могло длится вечность, Эмма побеждала в этой битве, так как у неё были флаконы с кровью и травяные настойки. Эту битву на истощение она выиграла. Зверь пал. Когда свет померк, миру явилась Эмма, доспехи в хлам, вся в синяках и порезах, вся в крови своей. Она рухнулась на пол от усталости и боли, но она чувствовала радость и удовлетворение. — Смотри, тупая кукла, на этот раз я сделала это с первой попытки!***
— Я тебя, конечно же, поздравляю Эмма, вот только мне сейчас не до тебя, — пробурчала Тейлор, находясь снаружи театра и глядя на трещину в пространстве. Как будто кто-то бьёт по стеклу с другой стороны реальности и пытается ворваться в эту. Трещина начала расширяться, оттуда послышались отвратительные блеяния коз и черные, как смоль, щупальца тянулись к театру. — Нет, я, конечно же, понимаю, что мой театр пользуется некоторым успехом, но уж как то много безбилетников сюда лезет, — главная кукла театра взяла свои ножницы, что были чуть больше её собственного роста и разделила их надвое, образуя таким образом парные клинки. — Дамы, несите огнемет, выпроводим незваных гостей отсюда.***
Замок Бледного короля - очень странное место, сложно его описать. Все черно-серое, в стиле шахматной доски, даже небо было расплывчатой, полупрозрачной бесконечной доской. Серые стены были кривые, дорога была кривой, местами даже с квадратными дырами, окна перекошены, и только пешки были красными и...глазастыми. Отступишься хоть на шаг - и упадешь в пропасть. Неприятное, однообразное, и довольно скучное место. Правда Алисе было не до этого, она пробивалась к Бледному королю, а все несчастные красные фигуры, стоявшие на её пути, превращались в труху. Ей было плевать на гневные высказывание солдат и мольбы жителей, она была главной героиней своей истории, и горе несчастному, что попытается опровергнуть это. Подойдя к замку короля, Алиса видит, как худую бледную шахматную фигурку уносят две красных ладьи, кто это был и в чем провинился, девочка не знала, хотя на фигуре была, вроде как, корона. Два красных коня и две пешки пытаются убить Алису, но она разбивает их лошадиные головы молотком для крикета. Отворив ворота, юная блондинка зашла внутрь и попала в зал, где стоял Бледный король в окружении двух мускулистых белых ладьи. Король подошел к Алисе — Прошу тебя, помоги нам, - начал король, эта фраза очень удивила Алису, она ведь недавно ломала шахматные фигуры... А, стоп, разве они все не были красными? Она сражалась только с фигурами этого цвета, — армия Червонной королевы сильна и беспощадна, нашей королеве грозит смертельная опасность! — Разве Червонная королева не... ну, карта? Причем здесь шахматы? — смущенно подумала Алиса. — Наверное, это королеву уволокли две красные ладьи и улетели на платформе, — сказала девочка королю. — Без предводительства королевы красные победят! Мы обречены! — А мне надо пройти через ваше королевство, пропустите? — Алиса, освободи Белую королеву, это поможет всем нам! — Эм... — Иди в атаку, на замок Червонной королевы! Не стану обманывать, этот путь смертельно опасен, — продолжал Король. — Но... — Но не бойся, ты пойдешь не одна, возьми белую пешку с собой, где она там станет королевой. Внезапно к Алисе прибежала белая глазастая пешка, которая уменьшилась до крошечных размеров, достаточно маленькая, чтобы влезть в карман. — А теперь иди, ладьи проводят тебя. Не дав сказать и слова, мускулистая ладья взяла на руки и понесла в сторону портала, ведущую в замок красных шахматных фигур и швырнула девочку туда. Оказавшись на другой стороне, бывший член Бойни №9 пыталась осознать, что только что произошло. — Так, я не поняла, ЭТО ЧТО ТАКОЕ БЫЛО?!***
Отдохнув и восстановив силы, Эмма продолжила путь в Мерзкой часовой башне, пройдя немного по коридору, девушка вышла наружу. Было очень высоко, даже слишком. Ей показалось, что внутри башня меньше, чем снаружи, или она уже стала плохо ориентироваться в пространстве. Как бы там не было, она отсюда могла видеть Лютвидж, Озеро кровавых слез, замок Червонной королевы и кладбище Лидделл с кафедральным собором. Эмма обследовала место на полезные предметы, нашла крыло и порошок феи, а так же карманные часы Белого кролика в количестве трёх штук. Так же тут были две красные надписи, первая гласила "Слишком высоко", а второе было довольно странным. "Шаг вперёд и секрет твой." Что это значит? Не очень ей хотелось разбиться, но Эмма попыталась ногой что-то ощупать в обрыве, как вдруг нога уперлась на что-то твердое. Невидимая тропа, вела на вторую вершину башни. Эмма пошла по невидимой тропе, стараясь не смотреть вниз, очень было высоко. Перейдя тропу, Эмма увидела лежачую фею. Она была мертва, скорее всего, умерла от голода, её крылышки были сломаны. Наверное застряла здесь и не смогла спустится, а окна были высоко, такая кроха не могла допрыгнуть до верха. Обшарив труп феи, Эмма наткнулась на кольцо. Кольцо Динь-Динь. Похоже, Питер Пэн оставил свою фею одну. Ещё один сказочный персонаж, закончил свой рассказ в Стране Чудес. Вернувшись обратно, Эмма зашла в другой проход башни. Там была маленькая комната с портретом, часами и числовым замком. Кровавая надпись на полу говорит: "Время - ключ." На протрете был изображен молодой мужчина, брюнет. Эмма посмотрела некоторое время на него, а потом взглянула на часы. Они шли как обычно. Вновь взглянув на портрет, девушка заметила, что изображение изменилось. Теперь в портрете изображен уже поседевший старик. Часы стали звучать медленнее. Эмма видела, как изображение медленно менялось, мужчина все старел и старел, а потом он и вовсе стал скелетом, часы стали идти очень медленно. Так же на картине появились цифры: "1852" Эмма ввела эти цифры в числовой замок, внезапно появилась дверь и девушка вошла внутрь. Небольшой узкий коридор ввел в два проема, в одном из них был слышен протяжный стон и зовы о помощи. Идя на звук, Эмма обнаружила, что дальше проход был загорожен огромной зеленой тушей. — Эй, есть там кто? — прокричал застрявший тролль. — Ах, наконец-то хоть кто-то пришёл! Я уже лет 5... нет, скорее даже 20 лет как торчу тут! Пожалуйста, вытолкни меня отсюда! Уверен, впереди есть выход! Подтолкни всего на несколько шагов вперед и я смогу выбраться! Застрять в этой шумной башне на столь долгое время? Эмма почувствовала жалость к такому здоровому великану. Она решила помочь ему и начала толкать его вперед. С трудом, но он немного сдвинулся вперед. — Ого, ты такой сильный! Отлично, так держать, — обрадовался тролль Эмма решила толкнуть его посильнее и вновь он сдвинулся вперед. — Ауч... Я в порядке! Ничего страшного! Не волнуйся, продолжай толкать! Эмма попыталась толкнуть его поаккуратнее. Он вновь сдвинулся вперед. — Ах... Я вижу свет! Ещё немного и я выберусь отсюда! Эмма, на этот раз, решила с разбега его вытолкнуть и он освободился, но вдруг его тело устремилось вниз. Под истошные вопли Эмма замерла на месте, пока она не услышала флажный хлопок и башня затряслась. Немного пройдя вперед, девушка увидела пропасть, внизу была та самая комната, где она сражалась со Зверем Яркой звезды, теперь там лежала разорванная туша тролля. Эмма всего лишь хотела помочь ему, но случайно убила его... Впервые её начало съедать чувство вины за чью-то смерть. Смущенная и расстроенная, она вернулась обратно по коридору и выбрала другой путь. Идя вверх по длинной лестнице, Эмма доходит до гнезда Джуб-Джуб. Услышав безумный хохот, Эмма видит как к ней спускается... обнаженная женщина. Она была похожа на... довольно странную гарпию, руки и ноги были птичьими лапами, здоровенные черное и белое крылья росли прямо из её головы, так же у неё была гетерохромия, один глаз был красным, а другой желтым. — Ой-ой, впервые за долгое время кто-то сумел добраться сюда, — поприветствовала безумная птица Джуб-Джуб. — Интересно, сколько же душ находится в твоём теле? Можешь не отвечать, все равно я узнаю это, когда выпотрошу тебя! — Эй... Не знаешь где Алиса? — устало спросила Эмма, вместе с этим она начала обнажать меч. — Ха-ха-ха! Больше беспокоишься о ком-то другом? Тебе бы больше начать беспокоиться о себе, иначе вскоре станет слишком поздно! А теперь раздевайся! Я сегодня добрая, так что покончу с тобой одним безболезненным ударом! — Раздеться? — нахмурилась Эмма. — Это ты прикрой свой срам, тупая птичья башка! Начинается битва с Безумной птицей Джуб-Джуб — Гьяха-ха-ха-ха-ха! Это так забавно, что я даже не могу сдержать эмоции! — безумно рассмеялась Джуб-Джуб — Посмотри на меня! Влюбись в меня! Возжелай меня! Сойди с ума от любви ко мне и умри! — Я вообще-то девушка, курица! Вдруг внезапно из ниоткуда появился столб света, оттуда вышла... цветастая тряпичная кукла с фарфоровой маской. Эмма посмотрела на него и информация появилась в её голове: Это был Питер Пэн. — Нравишься, ты мне нравишься, нет, я люблю тебя! — сказал Питер Пэн, с обожанием глядя на Джуб-Джуб. — Кто этот парень? — недоуменно спросила безумная птица. Эмма взмахнула мечом и разрубила этого сказочного дебила надвое: — Это тебе за Динь-Динь, уебок. — Я БУДУ ЛЮБИТЬ ТЕБЯ ВЕЧНО, — из последних сил прокричал свои последние слова Питер Пэн. — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. — ...Любовь - странная вещь. Ведь это лишь промежность движет тобой! Смог бы признаться в любви, если тебе отрезать яйца? — Ой, да заткнись ты уже, — прорычала Эмма. Когти встретились с мечом. Несмотря на то, что Джуб-Джуб была в том, в чем мать родила, меч её не особо брал, а когти на её лапах резали не хуже стали. Чем дольше длилась битва, тем яростнее становилась Джуб-Джуб. В один момент она безумно рассмеялась и обрушила целый град ударов на Эмму, та не выдержала напор и была разорвана ею.Счетчик смертей: 893
Открыв глаза, Эмма обнаружила себя в... бесконечной чайной вечеринке. Осознание того, что ей придется снова взбираться вверх в чёртовой башне, разозлило Эмму не на шутку. Идя к башне, девушка заметила, что той троицы нигде нет. Куда они пропали? Ответ нашелся сам собою, как только Эмма открыла дверь. В углу зала стояла виселица, на ней были повешены Шляпница, Мартовский Заяц и Соня. Повешенное тело Мартовского Зайца. Любовные соки всё ещё продолжают вытекать из её промежности. Повешенное тело Сони. Выражение её лица кажется намного более болезненным, чем обычно. Должно быть, это из-за шарфа. Повешенное тело Шляпницы. Она улыбается и машет рукой. — Эй, какого чёрта ты ещё жива? — возмутилась Эмма, на что Шляпница пожала плечами. Вдруг Эмма почувствовала... боль, не физическую... душевную, как будто что-то важное вырвали из её груди. Она почувствовала боль других, не свою... Ковенанты с Додо и Билль пропали, нет, даже не так, их как будто. — Нет... Нет, нет, нет. Не может быть! В панике Эмма побежала к костру и телепортировалась в Рипонский кафедральный собор. После перемещения, Эмма не увидела и доктора Блэквелла, там лишь лежало письмо, адресованное некой Флоренс. Девушка очень быстро побежала на первый этаж к тайному проходу, любой монстр, который посмел встать на её путь был уничтожен одним ударом. Ярость и страх руководил девочкой и она просто бежала. Добравшись до алтаря, Эмма не увидела ни Бога змей, ни Билля. Нет, Билль был там, но не в таком виде, в каком Эмма хотела его видеть. Медленно и дрожа, Эмма подошла к куче человеческих и змеиных костей. Информация сразу же появилась в голове... Это были кости Билля. Нечто обглодало всё мясо с них... Билль мертв... Додо значит... тоже? Эмма даже и не поняла, как оказалась в Пруду кровавых слез, но там, где находилась Додо, стояла табличка: Давайте съедим вымирающие виды! Давайте съедим вымирающие виды! Давайте съедим вымирающие виды! Давайте съедим вымирающие виды! Они мертвы... Умерли тогда, когда её убила Джуб-Джуб... Они разом умерли, когда её убила Джую-Джуб... Джуб-Джуб убила их? Это она сделала? Это её вина? Эмма отправилась к ближайшему костру, там наверняка спит Тыквенный рыцарь, но и его там не было, а на месте были следы длинных когтей... Она убила и его? Как она оказалась на вершине Мерзкой часовой башни, было не важно, а важно то, что эта сука ухмылялась. Это только подтверждало мысль о том, что все это было её рук... лап. — Я убью тебя, СЛЫШИШЬ МЕНЯ, Я УБЬЮ ТЕБЯ, СУМАШЕДШАЯ КУРИЦА! С яростным воем Эмма набросилась на Джуб-Джуб. Кровавая пелена затуманила её разум. Битва размылась в её глазах, и лишь бешенная ярость двигала её вперед. Ей было плевать на безумное пение, ей было плевать на раны, ей было плевать на усталость, ей было плевать на боль и смерть. Она хотела всего лишь убить Джуб-Джуб, убить её жестоко и кроваво. Она не знала, сколько длилась битва... нет, сколько длилось это избиение, но когда Эмма смогла хоть как то нормально мыслить, она видела перед собой искалеченное тело Джуб-Джуб. — Угх... П-погоди! — испуганно взмолилась Джуб-Джуб — Ты собираешься убить меня? Разве это не будет пустой тратой? Давай заключим ковенант! От этого ты получишь больше, чем от моей смерти! Я буду служить тебе! Как тебе такое? Неплохая сделка, правда? — Сделка, говоришь? — Эмма угрожающе приблизилась к Джуб-Джуб. Её пустые глаза смотрели прямо в душу безумной птицы. — Верни мне Билля, верни мне Додо... Ты убила их и теперь просишь пощады? Эмма схватила одной рукой шею, а другой со всей дури кулаком врезался в лицо Джуб-Джуб. — Ты *удар* забрала *удар* их *удар* у *удар* меня *удар*. Ты убила их! — П-постой, остановись! П-прошу... — В АДУ ПОПРОСИШЬ ПРОЩЕНИЯ, МРАЗЬ! Эмма продолжала избивать Джуб-Джуб, пока она не перестала двигаться, но даже после этого, девушка не перестала наносить удары. В итоге лицо превратилось в кашу, а мозговое вещество растекся по полу, но даже после этого, Эмма продолжала бездумно избивать труп птицы.***
— Их много, и они лезут ото всюду, — проворчала Тейлор, разрубая странного черного монстра с копытами и щупальцами. — Нет, серьезно, Иог-Сотот, который бухает в образе девочки, Йиг, превратился в мальчика в платье и теперь играет в секту, музыканты Азатота решили устроить свой концерт для смертных, из-за чего они все слетели с катушек, а теперь к нам лезут милые детишки Шуб-Ниггурат. Кто ещё из бредовых фантазии Лавкрафта вылезет на свет? Ктулху? Ньярлатотеп? Нодес? — Ну, одна уже вылезла на сцену, — навеселе отметила Мейбл. — Кто? — с желчью в голосе спросила Тейлор. — Ктилла, так же она любит, чтоб её называли Кути. — Это ещё кто такая? — Дочь Ктулху. Тейлор на это просто промолчала. Все заходит слишком далеко, следить за спектаклем и отгонять безбилетников становится трудновато. — Придется поторопится с финалом трех истории.***
Алиса была не в лучшем настроении. Белую королеву успели казнить, её голова слетела с плеч. Уничтожая толпы шахматных фигур магической палкой-холодильником, юная дева добралась до какой-то площади... арены? Внутреннего двора? Фиг знает, как эти места называются. Как бы там не было, но Алиса встретила Красного короля. От остальных болванчиков его отличало только то, что он был крепким, но и его успели разбить. Дойдя до метафорического конца доски, Алиса вытащила из кармана платья фигурку пешки. Встав на доску, пешка увеличилась и стала больше Алисы, потом снова уменьшилась, а в конце, под звуки арфы и блестящих спецэффектов, уродливая пешка превратилась Белую королеву. Появились красные фигуры и напали на Белую королеву, но та начала с легкостью отбиваться от них. Завороженная зрелищем, Алиса не заметила, как сзади неё появился тот самый гигант, что раздавил своей ногой Белого кролика. Взмахнув рукой, худощавый великан бьет Алису по голове и та теряет сознание.***
Когда они прибыли к месту суда, Король и Королева Червей уже сидели на тронах. Их окружала огромная толпа — маленькие птицы и зверьки всех пород и целая колода карт. Перед ними стоял Валет, в цепях, с караульными солдатами по бокам. Возле Короля находился Белый Кролик, с трубой в одной руке и свитком пергамента в другой. В самом центре судилища бросался в глаза стол с большим блюдом кексов на нём. Они выглядели такими вкусными, что при виде их Дина почувствовала настоящий голод. «Хорошо было бы, если бы суд закончился поскорее, — думала она, — и раздали бы угощенье». Но, кажется, надежды на это не было. Поэтому, чтобы хоть чем-нибудь занять время, она начала рассматривать всё вокруг. Дина раньше никогда не была на суде, но она читала о судах в книгах и с большим удовольствием убедилась, что может точно назвать всё, что видит здесь. «Это судья, — сказала она себе, — потому что на нём большой парик». Судьёй, кстати, был сам Король. И так как он надел корону поверх парика (посмотрите на картинку, если хотите знать, как он это сделал), то имел очень стеснённый вид, что, конечно, было неприлично. «А вот там — скамья присяжных, — думала Дина, — и те двенадцать созданий (она принуждена была сказать «созданий», видите ли, потому, что некоторые из них были зверьками, а некоторые — птицами), я полагаю, — присяжные». Она повторила про себя последнее слово три раза, очень гордясь им, так как думала — и совершенно правильно, — что только очень немногим маленьким девочкам вообще знаком его смысл. Однако слово «присяжные» подходило бы к ним так же хорошо, как и «заседатели». Все двенадцать присяжных заседателей старательно писали что-то на грифельных досках. — Что они делают? — спросила шёпотом Дина у Грифона. — Ведь им нечего записывать, пока не начнётся суд. — Они записывают свои имена, — так же шёпотом ответил Грифон, — из боязни, что могут забыть их до окончания суда. — Глупые создания!. — начала громко Дина негодующим голосом, но поспешно остановилась, так как Белый Кролик закричал: — Молчать в судебном зале! Король надел очки и стал внимательно смотреть вокруг, чтобы увидеть, кто это разговаривает. Дина сумела разобрать (насколько ей позволяло то, что она смотрела через плечи присяжных заседателей), что все они написали на своих грифельных досках: «Глупые создания!» — и она успела даже заметить, что один из них не знал, как написать «глупые», и попросил соседа помочь ему. « Ну и милая путаница будет на их грифельных досках, прежде чем закончится суд!» — подумала Дина. У одного присяжного заседателя грифель пронзительно скрипел. Этого, конечно, Дина не могла вынести. Она обошла кругом зала суда, стала за спиной присяжного и, скоро улучив удобный момент, выхватила у него грифель. Она действовала так быстро, что бедный маленький присяжный (это был Билль-Ящерица) так и не смог сообразить, что случилось с грифелем. После того как он безуспешно обшарил всё вблизи, отыскивая его, Билль-Ящерица был вынужден до конца дня писать одним из пальцев, от чего было очень мало толку, так как палец не оставлял следов на доске. — Герольд, огласи обвинительный акт! — приказал Король. При этих словах Белый Кролик протрубил три раза в трубу, затем развернул пергаментный свиток и прочёл следующее: Случилось к балу кексы печь Червонной Королеве. Она — к столу, и снова в печь Глядит: печенья, где вы? Был краток счастья сладкий миг, И кексов жалко очень: Валет Червонный, выкрав их, Исчез во мраке ночи! — Обдумайте ваше решение! — сказал Король, обращаясь к присяжным. — Не сейчас, не сейчас! — поспешно прервал его Кролик. — Перед тем ещё будет много дела! — Вызвать первого свидетеля, — сказал Король. Белый Кролик трижды протрубил в трубу и провозгласил: — Первый свидетель! Первым свидетелем был Шляпочник. Он вошёл с чашкой чаю в одной руке и с бутербродом — в другой. — Прошу прощенья, ваше величество, — начал он, — что я принёс с собой это, но я ещё не кончил пить чай, когда меня вызвали. — Ты должен был кончить, — сказал Король. — Когда ты начал? Шляпочник посмотрел на Мартовского Зайца, который сопровождал его в суд под руку с Орешниковой Соней. — Это было четырнадцатого марта, я д у м а ю, — сказал он. — Пятнадцатого, — сказал Мартовский Заяц. — Шестнадцатого, — сказала Соня. — Запишите, — сказал Король присяжным. Присяжные торжественно записали на грифельных досках все три числа, сложили их вместе и превратили сумму в шиллинги и пенсы. — Сними свою шляпу! — приказал Король Шляпочнику. — Это не моя шляпа, — ответил Шляпочник. — Краденая! — воскликнул Король, обращаясь к присяжным, которые немедленно отметили это у себя на досках. — Я держу их для продажи, — пояснил Шляпочник, — и вовсе не имею собственной. Я — шляпочник. Тут Королева надела очки и начала гневно таращить глаза на Шляпочника, который при этом побледнел и беспокойно завертелся на месте. — Давай твои показания, — сказал Король, — и не нервничай, или я прикажу казнить тебя здесь же! Это, очевидно, совсем не придало храбрости свидетелю: он стоял, переминаясь с ноги на ногу и со страхом глядя на Королеву. От волнения он отгрыз большой кусок чашки, спутав её с бутербродом. В эту минуту Дина почувствовала себя очень странно. Она долго не могла понять, что же такое с ней случилось, пока не догадалась: она опять стала увеличиваться в росте. Сначала Дина подумала, что должна встать и покинуть суд. Но после короткого размышления она решила оставаться, где была, до тех пор, пока здесь достаточно для неё места. — Я хотела бы, чтобы ты не давила на меня так сильно, — сказала Соня, которая сидела рядом с ней. — Я едва могу дышать. — Ничего нельзя поделать, — печально вздохнула Дина: — я расту. — Ты не имеешь права расти здесь, — возразила Соня. — Не говорите чепухи!— сказала Дина, расхрабрившись.— Знаете, вы тоже растёте! — Да, но я расту с разумной постепенностью, — ответила Соня, — а не таким невероятным образом! — И она встала, надувшись, и перешла на другую сторону судебного зала. Тем временем Королева ни на секунду не переставала таращить глаза на Шляпочника, и как раз, когда Соня переходила через зал, она сказала судебному приставу: — Принеси мне список певших на последнем концерте! — причём злополучный Шляпочник так затрясся, что с его ног слетели оба башмака. — Давай твои показания! — повторил сердито Король.— Или я прикажу тебя казнить, всё равно — нервничаешь ты или нет. — Я бедный человек, ваше величество, — заговорил Шляпочник дрожащим голосом, — и я начал пить мой чай не дальше как неделю тому назад или около этого... и не то бутерброд стал делаться тоньше... не то чашка чая... — Чашка чего? — спросил Король. — Это началось с ча... — попытался объяснить Шляпочник. — Конечно, чашка начинается с «ча»! — резко оборвал его Король. — Не принимаешь ли ты меня за тупицу? Дальше! — Я бедный человек, — продолжал Шляпочник, — и каждая вещь кажется чашкой чая после всего этого... Только Мартовский Заяц сказал... — Я не говорил! — с большой поспешностью прервал его Мартовский Заяц. — Ты сказал! — возразил Шляпочник. — Я отрицаю! — повторил Мартовский Заяц. — Он отрицает, — сказал Король. — Пропустим эту часть показаний. — Ну, во всяком случае, Соня сказала, — продолжал Шляпочник, беспокойно оглядываясь, чтобы убедиться, не станет ли она также отрицать это. Но Соня ничего не ответила — она крепко спала. — Потом, — продолжал Шляпочник, — я намазал маслом кусок хлеба... — Но что сказала Соня? — спросил один из присяжных. — Этого-то я и не могу вспомнить, — сказал Шляпочник. — Ты должен вспомнить, — заметил Король, — или я прикажу тебя казнить! Несчастный Шляпочник уронил чашку и бутерброд и стал на одно колено. — Я слабый человек, ваше величество... — начал он, — я... — Ты очень слабый оратор, — сказал Король. Тут одна из морских свинок принялась аплодировать, но её попытка была немедленно «подавлена» приставами. (Так как это немного трудное слово, я вам объясню сейчас, как всё было сделано. Они взяли большой парусиновый мешок, отверстие которого завязывалось шнурками, засунули туда свинку вниз головой и затем сели на неё.) «Я рада, что увидела, как это делается,— подумала Дина.— Я так часто читала в газетах в конце судебных отчётов: «Имели место некоторые попытки аплодировать, но, однако, они были немедленно подавлены судебной полицией», но до сих пор я не понимала, что это значит». — Если это всё, что ты знаешь, ты можешь встать, — продолжал Король. — Я не могу встать, — возразил Шляпочник, — потому что я и так стою. — В таком случае, ты можешь сесть, — сказал Король. Тут зааплодировала другая морская свинка и тоже была «подавлена». «Ну, с морскими свинками покончено! — сказала себе Дина. — Теперь дело пойдёт быстрее». — Я бы предпочёл покончить со своим чаем, — произнёс Шляпочник, с беспокойством глядя на Королеву, которая читала список певцов. — Ты можешь идти, — объявил Король. И Шляпочник торопливо покинул суд, даже не задержавшись, чтобы надеть башмаки. — И сейчас же снести ему голову там, за дверями! — добавила Королева, обращаясь к одному из судебных приставов. Но Шляпочник скрылся из виду раньше, чем судебный пристав успел подойти к дверям. — Вызвать следующего свидетеля! — приказал Король. Следующим свидетелем была Кухарка Герцогини. Она держала в руке перечницу, и Дина догадалась, кто это был, ещё прежде чем она вошла в зал суда, потому что стоявшие близко у дверей зачихали все сразу. — Дай твои показания! — сказал Король. — Не дам! — ответила Кухарка. Король озабоченно посмотрел на Белого Кролика, и тот тихо сказал: — Ваше величество должны подвергнуть этого свидетеля перекрёстному допросу. — Ну, раз должен, так должен, — ответил с меланхолическим видом Король и, скрестив руки и до такой степени нахмурив брови, что глаза его почти исчезли, он долго смотрел на Кухарку и затем произнёс глухим голосом: — Из чего делаются кексы? — Из перца главным образом, — сказала Кухарка. — Из патоки, — послышался сонный голос позади неё. — За шиворот Соню! — завопила Королева. — Обезглавить эту Соню! Гнать Соню из зала суда! Подавить её! Щипать её! Долой ей бакенбарды! Несколько минут, пока выгоняли Соню, весь суд находился в смятении, и, когда спустя некоторое время заседание суда возобновилось, Кухарка исчезла. — Ничего не значит! — воскликнул Король с большим облегчением. — Вызвать следующего свидетеля! — И он добавил в сторону Королевы: — Право, моя дорогая, вы должны подвергнуть перекрёстному допросу следующего свидетеля: у меня от этого голова трещит! Дина видела, как Белый Кролик вертел в руках список, и испытывала сильнейшее желание узнать, кем окажется следующий свидетель, «...так как они получили не очень-то много показаний... п о к а»,— сказала она про себя. Вообразите её изумление, когда Белый Кролик возгласил на самых высоких нотах своего пронзительного маленького голоса имя: — Алиса/Д͜и̂н̍а́! — Здесь! — крикнула Дина, от волнения забыв в этот момент, как сильно она уже выросла. Она вскочила так стремительно, что краем своей юбки задела скамью присяжных и уронила её. Все присяжные заседатели свалились на головы публики, находившейся внизу, и барахтались на полу, очень напоминая ей аквариум с золотыми рыбками, который она случайно опрокинула неделю тому назад. — О, прошу прощенья! — воскликнула она, ужасно смутившись, и принялась поднимать заседателей с наивозможной быстротой, так как ей очень живо припомнился случай с золотыми рыбками, и у неё сохранилось смутное представление о том, что их надо немедленно подобрать и посадить на скамью присяжных, иначе они умрут. — Суд не может продолжаться, — сказал Король очень торжественно, — до тех пор, пока все присяжные заседатели не вернутся на свои места — все! — закончил он с сильным ударением, сурово глядя на Дину. Дина посмотрела на скамью присяжных и увидела, что второпях она поставила Ящерицу вниз головой, и бедное маленькое существо помахивало хвостом туда и сюда самым меланхолическим образом, не имея никакой возможности перевернуться. Дина тотчас же вытащила Ящерицу и снова поставила, на этот раз правильно. «Впрочем, это ничего не значит, — сказала она себе. — Я смею думать, что, будь она вверх или вниз ногами, пользы для суда одинаково мало». Как только грифельные доски и грифели были разысканы и возвращены кому следует и присяжные заседатели немного пришли в себя от потрясения, вызванного недавней катастрофой, они усердно принялись записывать историю происшествия. Исключение составляла Ящерица, которая, по-видимому, была настолько ошеломлена случившимся, что ничего не могла делать и только сидела с открытым ртом, уставившись в потолок судебного зала. — Что ты знаешь об этом деле? — спросил Дину Король. — Ничего! — сказала Дина. — Ничего ч е г о-н и б у д ь? — настаивал Король. — Ничего чего-нибудь! — повторила Дина. — Это очень важно, — сказал Король, обращаясь к присяжным. Только они начали записывать его слова на своих грифельных досках, как их прервал Белый Кролик: — Не важно, хотели вы сказать, несомненно, ваше величество, — поправил он очень почтительным тоном, но хмурясь и делая Королю гримасы. — Не важно, конечно. Именно это я и хотел сказать, — поспешно согласился Король и стал повторять про себя вполголоса: — Важно — не важно — не важно — важно, — как будто он пробовал выяснить, какое слово звучит лучше. Одни из присяжных записали: «Важно», а другие — «Не важно». Дина могла заметить это, так как сидела достаточно близко, чтобы видеть их грифельные доски. «Впрочем, это не имеет ни малейшего значения», — про себя подумала она. Тут Король, который в течение некоторого времени старательно записывал что-то в свою памятную книжку, закричал: — Молчать! — и прочитал по книжке: — «Правило Сорок Второе. Всем лицам больше чем с милю ростом покинуть суд». — Я — не с милю ростом, — сказала Дина. — Нет, с милю,—возразил Король. — Около двух миль ростом, — добавила Королева. — Ну, я, во всяком случае, не выйду, — сказала Дина. — Кроме того, это не постоянное правило: вы придумали его только сейчас. — Это самое старое правило в книге, — заявил Король. — Тогда оно должно было бы быть Правило Номер Первый, — возразила Дина. Король побледнел и быстро захлопнул памятную книжку. — Обдумайте своё решение, — сказал он присяжным слабым, дрожащим голосом. — Добыты ещё новые улики, если будет угодно вашему величеству! — сказал Белый Кролик, вскакивая с большой поспешностью. — Только что поднят этот документ. — Что написано в нём? — спросил Король. — Я ещё не прочитал его, — ответил Белый Кролик. — Но, кажется, это письмо, написанное подсудимым к... к кому-то. — Так и должно быть, — сказал Король,— если только оно не написано ни к кому, что, знаете ли, случается не так часто. — Кому оно адресовано? — спросил один из присяжных. — Оно совсем без адреса, — ответил Белый Кролик. — Факт, что снаружи ничего не написано. — С этими словами он развернул рукопись и добавил: — В конце концов, это совсем не письмо, это стихи. — Они написаны рукой подсудимого? — спросил другой присяжный. — Нет, — ответил Белый Кролик, — и это самое подозрительное. Присяжные растерянно переглянулись. — Несомненно, он подделал чей-то чужой почерк, — сказал Король. Лица присяжных снова просияли. — Если будет угодно вашему величеству, — сказал Валет, — я не писал их, и обратного нельзя доказать: под ними нет подписи. — То, что ты их не подписал, — возразил Король, — только ухудшает твоё положение. У тебя безусловно был какой-то злой умысел, иначе бы ты подписался своим именем, как и подобает всякому честному человеку. Тут раздался взрыв рукоплесканий. В самом деле, это была первая умная вещь, которую Король сказал за весь день. — Конечно, это доказывает его вину, — произнесла Королева, — поэтому долой ему... — Это не доказывает ничего подобного, — возразила Дина.— Ведь вы даже не знаете содержания стихов! — Прочти их! — приказал Король. Белый Кролик надел очки. — Откуда я должен начать, если будет угодно вашему величеству? — спросил он. — Начинай сначала, — строго сказал Король, — и продолжай до тех пор, пока не дойдёшь до конца: тогда и остановись! В зале суда царило мёртвое молчание, в то время как Белый Кролик читал следующие стихи: Сказали мне, что ты у ней, Со мной он не был строг. Я для неё был всех умней, Но плавать я не мог. Узнали вы, что весть верна, И я спасён судьбой. Но если поспешит она, Что станется с тобой? Я ей — один, они им — два, А ты нам — даже три. У нас недавно побывав, Они твои — смотри! Она и я идём на риск: Нельзя нам больше ждать, — Ведь он, и ты, и мы клялись Им вновь свободу дать. Её, конечно, оттого Припадок поразил, Что нас, и этих, и его Ты вдруг разъединил. Пусть он не знает, что она Предпочитает тех, И эта тайна не должна Стать достояньем всех! — Это наиболее важное из всех свидетельских показаний, которые до сих пор мы слышали,— сказал Король, потирая руки. — Итак, пусть присяжные... — Если только кто-нибудь из них сможет объяснить прочитанное, — сказала Дина (она настолько выросла за последние несколько минут, что ничуть не побоялась прервать Короля),— я дам тому шестипенсовик. Я не вижу в стихах ни крупицы смысла. Присяжные записали на своих грифельных досках: «Она не видит в стихах ни крупицы смысла», но ни один из них не сделал попытки объяснить прочитанное. — Если в стихах нет никакого смысла, — сказал Король, — это спасает всех нас от излишнего беспокойства, так как мы не будем вынуждены искать в них какого-нибудь смысла. И, однако... не знаю... — продолжал он, разглаживая рукопись у себя на колене и глядя на неё одним глазом, — мне кажется, что я всё-таки вижу здесь некоторый смысл: «Но плавать я не мог...» Можешь ли ты плавать? — добавил он, обращаясь к Валету. Валет печально покачал головой. — Что-то не похоже! — возразил он. (Этого он в самом деле не мог, так как целиком был сделан из картона.) — До сих пор всё в порядке, — сказал Король и начал бормотать про себя стихи: — «Узнали вы, что весть верна» — это присяжные, конечно... «Но если поспешит она...— это, без сомнения, должна быть Королева... — Что станется с тобой?»... Что станет с тобой в самом деле?.. «Я ей — один, они им — два». Это, должно быть, то, что он, знаете ли, сделал с кексами... — Но потом следует: «У нас недавно побывав, они твои — смотри!» — сказала Дина. — Ну, конечно, так и есть: вот они! — сказал Король, победоносно указывая на кексы, лежавшие на столе. — Ничто не может быть яснее этого. Затем дальше... «Её, конечно, оттого припадок поразил...» Я полагаю, что тебя никогда не поражал припадок, моя дорогая? — обратился он к Королеве. — Никогда! — закричала разъярённая Королева и с этими словами швырнула чернильницей в Ящерицу. (Несчастный маленький Билль давно уже перестал писать пальцем на грифельной доске, так как заметил, что это не оставляет никаких следов. Но теперь он поспешно принялся за дело вновь, пользуясь чернилами, которые капали с его мордочки, и писал, пока хватило чернил.) — В таком случае, пусть эти слова вас не поражают, — сказал Король, окидывая взглядом суд и улыбаясь. В зале царило гробовое молчание. — Это каламбур! — объяснил Король сердито, и тогда все засмеялись. — Пусть присяжные обдумают своё решение, — сказал Король уже в двадцатый раз в течение дня. — Нет-нет! — возразила Королева. — Сначала казнь, приговор — потом! — Вздор! — громко сказала Дина. — Что за бессмыслица — казнить до приговора! — Придержи язык! — закричала Королева, побагровев. — Не желаю! — ответила Дина. — Долой ей голову! — заорала Королева на самых высоких нотах своего голоса. Никто не пошевелился. — Что вы значите? — воскликнула Дина, к этому времени она достигла своего полного роста). — Вы — всего лишь колода карт! Внезапно целая колода карт взвилась в воздух и налетела на неё. Но не успели они ничего сделать, как стена внезапно взорвалась и оттуда вылетела Лиф. — Суд окончен, Ваше Величество, — взмахнув своей тоненькой ручкой, фея запустила в них мощный поток ветра. Карты были сдуты. — Быстрее, Алиса, нужно идти! Фея открыла портал, достаточно большой для Дины и та, не думая, побежала к нему. Пройдя через портал, они покинули Страну Чудес. — Где ты пропадала, Лиф? — спросила Дина, оглядываясь по сторонам. — И где это мы? — В Зазеркалье, — ответила фея, смотря на закрывающийся портал. Изначально Лиф не должна была вмешаться в историю Дины, но особые обстоятельства вынудили её это сделать, ведь незаметно для всех, кроме членов труппы, в зале суда появилась маленькая трещина, из которой доносилась мелодия, сводящая с ума всех.