**********
Если первые две лекции прошли достаточно просто, — призрак, ведущий историю, и вовсе будто сам себе её читал, а профессор Флитвик посетовал насчёт палочки и даже дал время раззнакомиться с новеньким, — то перед третьей лекцией у многих появилось страдальческое выражение лица. Это было странно, ведь Венти показалось, что курс у него неунывающий и, в принципе, все отнеслись к нему достаточно неплохо, хоть и осторожничали. История о жизни с дедушкой-колдуном в глубинке Англии вызывала понимание, у многих не было полной семьи, а рассказ о том, что у него умыкнули палочку прямо перед магазином, в котором он заказывал школьную мантию, откровенно повеселила, и градус некой настороженности у одногруппников явно спал. — Ты чего такой кислый? Зельеварение ведёт профессор Макгонагалл? — спросил Венти у Лиама, который будто взял опеку над ним, показывал замок и, в принципе, казался самым открытым из тех, кто с ним познакомился сегодня. — Нет, она строгая, конечно, но наш декан и, в принципе, — Ворстон вздохнул, — нормальная. За нас горой стоит, даже когда мы творим глупости, хоть и наказывает, конечно. Вот я на гербалогии попробовал одну траву, говорил мне Альберих, что она прибавляет способностей. Слух Венти зацепился за знакомую фамилию, но юноша не подал вида. — Нашёл кого слушать, слизеринца. Ты бы ещё с пола что съел, — посетовал Райан, ещё один одногруппник. Венти, конечно, много вопросов хотелось задать, но он всё же побоялся выглядеть подозрительно. — Так вот, зелья сейчас. А там Снейп. Готовься, скоро ты нас всех поймёшь, — замогильным тоном вынес вердикт Лиам. И кажется, некий Снейп — это тот ещё тип, Венти понял это сразу, как только все спустились в сырой и мрачный подвал замка.***********
— Вы — невнимательный, необязательный неуч, который понятия не имеет, чего стоит искусство зельеварения. Сегодня Снейпа буквально до бешенства довёл цветущий новенький Гриффиндора. Всё — от необычного имени до несерьёзного отношения к поставленным задачам и не слишком аккуратного почерка — просто взбесило профессора. Любого другого ученика мрачный низкий голос довёл бы до мурашек, но Венти в ответ на оскорбление только сощурился. Оставим в прошлом наглость и храбрость, откровенно говоря, барду-то и дело хотелось сказать, что Моракс в гневе выглядит куда опаснее. Хотя как знать, на что способен этот учитель. — Разве искусство чего-то стоит? Я считал, что знания бесценны, — пожал плечами юноша, глядя в свой котёл. Игнорирование учителя показалось сокурсникам, как минимум, поступком суицидальным. А вот с Венти как с гуся вода. Ворстон даже отодвинулся от соседа по столу, так сказать, человек ты хороший, но когда тебя будут убивать, лучше стоять в зрительном зале. — Мне всё равно, что ты считаешь. Ещё одна ошибка, смешок, и ты будешь вечность собирать слизняков в подвалах для опытов первокурсников, — пообещал профессор. — Я не люблю мёрзнуть и слизняков. Фу, мерзость какая. Всё, профессор, я доделал, — Венти пододвинул к мужчине свой котёл, и тот, явно собираясь раскритиковать варево парня, просто замер над жижей с непроницаемым выражением лица. — Зелье восстановления варится весь урок, — презрительно проккоментировал Снейп, даже не глядя в сторону юноши, всё его внимание стал занимать отвар в котелке. — Да, но я добавил корень солодки, и это сократило срок втрое. Солодка отлично ускоряет приготовления любого зелья с основой в виде корней Мандрагоры, — стараясь не поддаваться негативу от мрачного и издевательского тона профессора, пояснил Венти. Хотя и хотелось сказать что-то в ответ такое же едкое. В голове вертелась совершенно редкая для барда мысль показать этому нахалу, что такое Архонт и насколько не стоит доводить нормальных людей до истерики. Снейп сложил руки на груди. Венти, невозмутимо улыбаясь, помешал своё зелье, тихо вспоминая, что он здесь для важной миссии и вот так просто злиться на первого попавшегося неприятного преподавателя совершенно неправильно. В конце концов, он Бог! А Боги милостивы к людям, даже когда они ошибаются. — Менять установленную рецептуру я не разрешал, — угрожающе тихо добавил профессор. И опять все мысленные установки разрушались словами преподавателя. Венти держался как мог. — А я и не спрашивал. Мы это не обсуждали, профессор. Вы сказали: «Тот, кто сварит первым, — свободен». Но не уточнили, как именно сварит и будет ли следовать рецепту, — как Венти удавалось ещё и улыбаться, он сам не знал, но тут, уж видно, дело опыта, порой и не такое приходилось терпеть с улыбкой. — И куда мы так торопимся? — ещё тише с иронией добавил Снейп. От этого тона у некоторых создалось ощущение, что новенького точно похоронят тут. А копать заставят их. И надгробием для Венти станет его собственный котелок со свежесваренным зельем. — Ко мне пришло вдохновение. Хочу написать какую-то забавную балладу. А ещё меня подвалы как-то не вдохновляют. Погода-то шикарная. Ну, я пошёл, благодарю за лекцию, вы отлично всё объясняете. Венти подхватил свой рюкзак и на глазах ошарашенных студентов помахал всем ручкой, направившись на выход. — Я никого не отпускал! — в догонку бросил Северус, но Венти его уже не слышал, прикрыв дверь подвального кабинета зельеварения. Снейп сцепил зубы, сощурился и, шурша тёмной мантией, направился за беглецом. Четвёртый курс Гриффиндора, Слизерина и Когтеврана синхронно переглянулись. — Помянем его в гостиной. Чудак он, но держался неплохо. Сейчас его укокошат, и опять в нашей спальне будет пустая койка, — заметил Ворстон. — Хамить Снейпу — это финиш, — прокомментировал ещё один сосед Венти по комнате. — Может, Макгонагалл отобьёт, если сильно повезёт, новенький как-никак, — вздохнула одногруппница. — Варим эту дрянь, он сейчас, если его не убьёт нас, всех в эти котлы носом совать начнёт. — Знаете. А он ведь прав. Корень солодки — природный катализатор, процесс приготовления действительно сокращается, — заметил кто-то из Райвенклова. — Неплохие мозги, жаль, что его прибьют, — посочувствовал ещё один Райвенкловец, принимаясь за свой котелок, в котором зелье даже не закипело.***********
— Хамство, побег с урока, изменение рецептуры, — перечислял грехи новенького декану Гриффиндора Снейп. Минерва с тоской смотрела на унылого Венти, которого изловили чуть ли не за шиворот и привели к ней в кабинет. Браво, месье Божество, в первый же день — и уже проблемы. — Я прошу прощения, но во всём вышеперечисленном виноват только профессор Снейп! — сквозь зубы с вызовом сказал Венти. Зельевар чуть рот не открыл. Да сколько наглости в сопляке? — Как ты смеешь? — Смею, профессор Снейп. Вы сказали, как только ученик приготовит зелье, он свободен. Я так и сделал! Вы не говорили об изменениях в рецептуре или сокращении времени его варения. Вы чётко сказали приготовить рабочее зелье, а когда я это сделал и собрался уходить, вы подняли скандал! Если бы вы чётче давали указания, ссоры бы не вышло! И впрочем, как я успел заметить, именно факультет Гриффиндора вызывает у вас неприязнь. Снейп всё-таки приоткрыл рот, поражаясь наглости. Минерва слегка отвела взгляд. А недурно. Может, он такой смелый потому, что Архонт, но в любом случае поступил, хоть и немного высокомерно, но верно. — Студент Фламель, с вами я поговорю отдельно. Вы действительно не можете говорить в таком тоне с преподавателем, — ледяным тоном заявила Минерва. Снейп сощурился. Фламель? Как-то он упустил фамилию новенького, в мысли врезалось только необычное имя новенького. Так выходит, фамилия Венти — Фламель. И если вдруг он не какой-то однофамилец, то кажется, у парнишки более чем богатая родословная. — Профессор Снейп, действительно возникло недоразумение, я поговорю с новым учеником сегодня же и повторю о правилах, принятых в Хогвартсе. Ситуация неординарная, но всё же впредь действительно будьте точнее, — начала заступаться Минерва, как обычно, легко выдерживая недовольство Северуса. Преподаватель зельеварения смерил женщину взглядом, та была готова защищать новенького как своего ребёнка. И на этот раз, очевидно, Венти уйдёт от наказания, но, возможно, ему проведут пару ознакомительных лекций на тему поведения. — Хорошо, профессор Макгонагалл. Я буду точен как никогда, — хмыкнул брюнет и слегка склонил голову набок, рассматривая юношу. — Корень Мандрагоры, туманная трава и безоаров камень? — тут же быстро спросил профессор. — Зелье для спасения после отравления всех видов. Безоаров камень сам по себе противоядие от всего, но корень Мандрагоры помогает избавиться от оцепенения в случае, если пациент не может глотать, а туманная трава смягчит последствия после отравы. Северус посмотрел на ученика почти с уважением и в то же время недовольством. Минерва с затаенным превосходством встала из-за стола. Редкий Гриффиндорец отлично разбирался в зельях. — Ваши задатки интелектуальных способностей — недостаточный повод для того, чтобы хамить. — О, я всегда считал, что у меня есть на это право, потому что я очень милый. Северус выпучил глаза. Венти издевается! — Шляпа точно не говорила «Слизерин»? — хмыкнул зельевар. — Достаточно, профессор Снейп. Я проведу с ним ещё одну ознакомительную беседу. Фламель, за мной! Венти улыбнулся и направился за деканом. Снейп всего мгновение посмотрел им вслед и направился к директору.************
Макгонагалл увела Венти в свой второй кабинет подальше от всех остальных. Нужно было прояснить ситуацию. — Простите. Я, наверное, не прав, но он накричал на девочку, которая забыла тетрадь, а потом начал бросаться фразами, что я неуч и тому подобное, — понимая, что на бедную Макгонагалл из-за него опять свалились проблемы, начал извиняться Венти. Женщина покачала головой и села за свой письменный стол, указывая Венти на стул напротив. — Когда вы так говорите, мне кажется, вы просто нерадивый ученик. Профессор Снейп бесценный специалист, и верно, наши факультеты по-своему воюют, но, несмотря на его характер, он преподаватель школы, — осторожно начала объяснять женщина. — Не надо со мной как-то по-особенному, — видя, что женщине немного неудобно отчитывать кого-то, кто вроде бы как Божество, пусть и где-то в другом измерении. — Я действительно ваш ученик. Хотите — наказывайте. То, что у меня есть другая сторона, неважно. В кабинет быстро постучали, и Макгонагалл тут же положила руки на грудь. — И, студент Фламель, хоть мне и понятны ваши чувства, но хамить преподавателю, да так, что он бежит ко мне, пылая желанием вас уничтожить, покидать его кабинет… — тут же начала читать нотацию, словно всё время этим занималась, Минерва. — Профессор Макгонагалл, простите, — парень в тёмной мантии говорил невнятно, держа в зубах волшебную палочку, руки были заняты десятком коробок. Венти попросту оцепенел, глядя на знакомый до боли профиль, алые удивительные волосы, растрепавшиеся после ветра и слегка мокрые от дождя. Сердце забилось словно в последний раз. Дилюк. Целый, невредимый, живой! — Это с запретной секции. Их заклинанием не поднять, а библиотекарь сказала, что может это доверить только мне, — невнятно проворчал старшекурсник, ставя книги, куда указала Минерва. — Благодарю, Рагнвиндр, оставь нас, пожалуйста, у меня профилактическая беседа с новеньким. Парень кивнул. Ненадолго замешкавшись, он вопросительно посмотрел на декана факультета. Он, естественно, слышал о новеньком, но как-то не до него было, а сейчас он и вовсе уставился на него, словно его по голове чем-то ударили, явно что-то натворил и, возможно, ему стоило помочь. Забавный на вид юноша, растрёпанные косички, огромные, как блюдца, глаза. — Простите, а что случилось? Может, и мне стоит потом поговорить? — пытаясь, если что, вытащить от Макгонагалл невезучего новенького, осторожно спросил Дилюк, надеясь, что женщина отправит его проводить воспитательную работу. — Профессор Снейп… Как обычно, — вздохнула Минерва. — Сильно проехался? Ну, это не новость, но ты подготовишься и в следующий раз он просто не будет на тебя обращать внимание, — поддержал ученика Дилюк, открыв дверь. Спасательная операция отменилась, судя по всему, Макгонагалл сама сейчас поддержит новенького, пусть и в своей строгой манере. Венти, не моргая, смотрел куда-то на руки Макгонагалл. Женщина смекнула, что-то не так и нужно переводить тему. — Да ещё хуже. Венти отлично подготовлен, он поставил профессора Снейпа на место, сварил зелье лучше и быстрее всех. В общем, ступай, Рагнвиндр. Не надо вмешиваться. — Ого, — вполголоса сказал Дилюк и вышел из комнаты. Минерва заперла магией дверь. Венти, слегка опустив голову, не двигался, даже не дышал. Декан заметила, по щеке юноши потекла слеза, он шмыгнул носом, вытер рукавом слезы и опять улыбнулся. — Что такое? Говорите, раз уж мой ученик. Обычно мне доверяют какие-то тайны. Венти быстро-быстро заморгал. — Я просто счастлив. Когда мне пришлось его спасать, он был измученным, раненым, едва живым. И он всё равно защищал город. Я до безумия испугался за него. Я ненавидел себя за то, что он меня спас и сам подставился. А тут он, живой. Почти улыбается. Знаете, он улыбался в последнее время так редко, только когда я играл ему на лире. Да и то, эта улыбка была такая вымученная. Женщина почувствовала болезненный укол сочувствия к юноше. Он сейчас был похож на растерянного сироту, куда уж какой-то Архонт или Бог. Странная-то какая ситуация, честное слово. — Я пережил не одну войну. Каждый раз я кого-то терял. И всегда это были близкие люди. Но сейчас я этого не допущу, он обязательно меня вспомнит, и всё будет хорошо, — как мантру, стараясь поверить в свои же слова, сказал Венти. — Когда вы так говорите, мне кажется, он очень вам близок. — А, это верно, — с улыбкой признал юноша. — Ближе всех. Профессор Макгонагалл, я понял, я постараюсь не выводить из себя профессора зельеварения. Можно я пойду? Женщина вздохнула и кивнула. Венти, очевидно, не хотел говорить о чём-то неприятном. — Не торопите его. Если там действительно, в другом мире, вы знали одного человека, не факт, что здесь он не стал другим. — Вы правы. Но это всё ещё Дилюк, и я знаю этого человека достаточно неплохо.******
В этом замке, казалось, столько людей и совершенно нет покоя. Перерывы между лекциями были значительными, почти полчаса и сейчас, после увиденного там, у Макгонагалл это радовало. Руки тряслись, в глаза упорно лезли слёзы, благо, нашёлся туалет с холодной водой и можно было привести себя в порядок. Не верилось. Дилюк был так близко, совершенно в порядке, такой же, как обычно, разве что школьная мантия и какой-то незнакомый взгляд. Прежний Дилюк в последнее время смотрел с отчаянием и болью, в слепой надежде помочь, защитить, сделать всё, что может. Перед глазами то и дело всплывали последние воспоминания, как Рагнвиндр помогал раненым, которых привозили десятками на винокурне, как сам возглавлял тот или другой отряд, неизменно отбивая нападки Фатуи, возвращаясь уставшим до потери сознания, порой раненым. Тогда Святой Барбатос был бесполезен. И чёртов Моракс, и вся эта братия Богов, от которой проку на половину чайной чёртовой ложки! Все утратили Сердца Бога, все проиграли в этой войне, и только ему удалось связаться с Селестией и доказать, что давно пора смести проклятую тварь, заседающую в заполярном дворце. Венти опять вспомнил, как свистел в ушах ветер, когда он верхом на Двалине снёс все передовые войска Фатуи, как уничтожил эту орду прямо у стен крепости, в которую превратился город. И Дилюк, который уже давно похоронил свою пропажу, что вместе с Селестианцами возвращала гнозисы, просто не верил своему счастью, раненный, но несломленный, обнимая его прямо на стене крепости, наплевав на то, что вокруг люди и какие-то другие Архонты, что сбоку ревёт Двалин и рвёт оставшихся солдат Снежной дух Борея в виде волка. До сих пор в ушах крики толпы и запах пороха, крови на одежде Дилюка, его измождённый усталый вид. Даже не верилось, что он смог выкарабкаться, что жив, несмотря ни на что. Дилюк бормотал словно безумный, что ждал его, поэтому не мог умереть. А его любовь и вера слепила и заставляла думать, что единственное Божество здесь именно он. И никакой Моракс, Селестианцы не сравняться с тем, кто сделал так много ради людей и ради своей любви. Тогда Царица отступила. Но, разумеется, холодная тварь, как обычно, изворотлива. И пришлось спасать тех, кто спасал до этого весь регион. И пусть там, в Тейвате, сейчас затишье, а Селестия опять чествует семь Архонтов, доказавших своё право на владение регионами. Пусть там все только становятся на ноги и неизвестно, что будет дальше. Здесь просто не верилось, что тот, кто любит больше жизни, по-настоящему ничего не помнит. И нужно будет постараться ему помочь. И всё же бард, глядя на себя в зеркало, был рад, что Дилюк жив. Любой ценой.******
Макгонагалл провела Венти в кабинет директора. На этот раз там было ещё два пожилых мужчины: один невысокий, внимательный и слегка эксцентричный, мимика у незнакомца была удивительная. — Это мастер волшебных палочек Господин Оливандер. Чтобы продолжить наше дело, вам необходимо будет получить волшебную палочку. А это мой давний друг, Николас Фламель. Он изучал те деньги, что вы мне дали, а также прекрасно знаком с теориями миров. — Внутренности палочки говорят о многом. Перо Феникса, волос единорога, сердечные жилы дракона. Любопытно, что подойдет вам. Но так же важно и дерево, из которого изготовлен этот важный артефакт. Я взял с собой несколько экземпляров, что могут стать полезными. Фламель сидел в кресле и почти не двигался, внимательно глядя на юношу в мантии волшебника. — Я мало что знаю о Тейвате. Но несколько знаком с Архонтами. Мой прадед оставил записи о неком мужчине, которого называли «безымянный скиталец». Он попал в наш мир случайно и пробыл недолго, но в благодарность за помощь немного рассказал о вашем мире. Мора точно настоящая, значит, вы точно из Тейвата. Но возможно, ваш амулет может подделывать иллюзии и вы решили появится здесь в образе божества по каким-то своим целям. — Бренный скиталец? Так Моракса сюда забрасывало, странно, он мне не рассказывал, — протянул Венти, удивляясь, что Моракс умолчал о этом путешествии в другой мир. — Покажите ваше Сердце Бога. Это единственный способ доказать, кто вы, — попросил Фламель. Венти закатил глаза. Не гео-архонт, а старый болтливый дурак! Точно Моракс проболтался этому Фламелю, откуда ещё этот маг мог знать о Сердце Бога? Опять пришлось принимать вид Архонта, только на этот раз с раздражением, и вытаскивать из себя бирюзовую аккуратную фигурку ферзя. Фламель, сощурившись, посмотрел на фигурку, Архонт коснулся ею волшебника, и тот буквально сполз по спинке кресла, пораженный тем, что почувствовал, а потом быстро снял с себя какой-то амулет, который загорелся бирюзовым. — О, безделушки Моракса. М-да уж, чем-то понравился ваш дед моему другу, видать, тоже любил занудничать. Итак, перед вами Бог свободы, покровитель древнего Мондштадта, Властелин анемо стихиии и бла-бла, — устало протянул Барбатос, которому уже надоело представляться. Вот уж жизнь, в Тейвате прячешься от того, что каждая собака знает, а тут всем по сто раз пояснять надо, кто он! — Феноменально, — пробормотал Фламель. — Удивительно, — а вот Оливандер, хоть и был поражен, но явно его больше интересовали перья из крыльев Божества. — Они больше, чем у гипогрифа, да и сияют… Удивительно, — пробормотал мастер волшебных палочек. Барбатос попятился подальше, крылом задевая вещи в кабинете директора. Из огромного крыла выпало небольшое пёрышко. — Если вы из другого мира, то, очевидно, ваша магия тоже, и значит, все мои палочки будут бесполезны. Но если взять что-то из вашего мира, — Оливандер ловко поднял упавшее перо, внимательно осматривая со всех сторон. — Ради всей выпивки в вашем мире, ради чего угодно я не дам себя ощипать как какую-то курицу! Знаете, немного уважения не помешало бы. — Тут, конечно, верно, — Дамлбдора искренне насмешило возмущение Божества, очевидно, свои крылья он очень любил и гордился ими, но выглядел он как ребёнок, у которого отбирают игрушку. — Нет-нет, что вы. Одно перо. Для вашей палочки. И я подберу древесину из нашего мира, это станет отличным проводником вашей магии. Барбатос выдохнул. Ладно, так сказать, невелика жертва во благо святого дела. — И ещё одно перо. В качестве платы. Обещаю, я никому его не отдам, просто оставлю себе как материал для изучения. — Может, золота? Могу отменно сыграть на небесной лире, редкий смертный слышал мою игру. — Перо, Властелин анемо стихии. Работы здесь много, а сделать надо быстро. Иначе не соглашусь. Барбатос посмотрел на Макгонагалл. Та не вмешивалась. Дамблдор пожал плечами, он понимал, Оливандер не отступит, Фламеля вообще мало что интересовало, он описывал свои ощущения от прикосновения к сердцу Бога в блокнот, напоминая Венти очередного учёного из Сумеру, который потерял связь с реальным миром, уйдя в науку с головой. — Берите, но учтите, оно волшебное, хотя магии в нём мало. И если его использовать для чего-то плохого, я узнаю и, поверьте, очень обижусь, — Барбатос ойкнул, выдёргивая из крыла перо. — Ну а теперь давайте обсудим дальнейшие действия, — радушно предложил Дамблдор, глядя на то, как Божество опять стало человеком, и юноша подмигнул ему, намекая ещё на пару стопок медовухи. Макгонагалл закашлялалась. — Студенты нашей школы не пьют! — Да что ж вы за человек? У меня стресс от вашего профессора Снейпа! Я потерял два пера! — возмутился Барбатос. Макгонагалл и бровью не повела. Венти закатил глаза. Школа строгого режима какая-то. Он же не ребёнок, он же… Ну вот как всегда!