Любимое блюдо Рона Уизли

Один раз мы с Роном, после перед отправкой домой исследовали Хогвартс, ведь замок очень большой, и такой интересный, не раз мы терялись, к счастью портреты всегда помогали вернутся к известным нам местам. Так вот, в конце концов и наткнулись на нашу подругу, мы очень удивились, переглянулись, и у каждого из нас стоял бы вопрос, «почему она не в библиотеке» если бы не одно, но. Гермиона Грейнджер сидела за, на удивление, чистым роялем, да и само помещение было очень убранным, она что-то играла потихоньку. Мы с Роном сели на подоконник и не стали ей мешать, да она нас и не заметила вовсе, а продолжала себе играть, и из-под пальцев у неё очень быстро выскакивали разные звуки. Они разбрызгивались, и получалось что-то очень приветливое и радостное. Мне очень понравилось, и я бы мог долго так сидеть и слушать, но Гермиона скоро перестала играть. Она закрыл крышку рояля, и увидела нас, и весело сказала: — О! Какие люди! Сидят, как два воробья на веточке! Ну, так что скажете? — Это что ты играла, Гермиона? — спросил я удивленно. — Это Шопен. Я его очень люблю. — Очень удивлен, я думал ты только что и любишь как книжки читать и на этом твои интересы закачиваются, а ты оказывается играешь на рояле и любишь разные песенки. Кстати, откуда в Хогвартсе рояль? — Без понятия Гарри, — ответила девочка, и негодующе продолжила, — это не песенка! Хотя я и песенки люблю, но это не песенка. То, что я играла, называется гораздо большим словом, чем просто «песенка». — Дааа, и каким же? Словом-то? — Му-зы-ка. Шопен — великий композитор. Он сочинил чудесную музыку, — серьезно сказала она, а затем смущаясь, добавила. — А я люблю музыку больше всего на свете, ну… эм… конечно после книг, — немножко краснея от последнего признания произнесла Гермиона. Затем она посмотрела на меня внимательно и сказала: — Ну, а ты что любишь? Больше всего на свете? — Я много чего люблю, в двух словах и не описать, — ответил я, предупреждая о длинном рассказе. И я рассказал ей, что я люблю. И про змею в зоопарке, и про магию, и про Хогвартс, и про шоколадную лягушку, и про то что мне очень понравилась ее игра на рояле, и про полеты на метле, и про прохладные звезды, и про пельмени, и про ее прекрасные волосы, и про то как мне нравится, когда она стискивает меня в объятиях, все, все… Она выслушала меня внимательно, хотя, пока я говорил, она немножко покраснела, жарко ей что ли? Так вот, у неё было задумчивое лицо когда она слушала, а потом сказала: — Ишь! А я и не знала. Честно говоря, ты ведь еще маленький хоть и великий... ты не обижайся, а смотри-ка — любишь как много! Тут в разговор вмешался Рон. Он надулся и сказал: — А я еще больше Гарри люблю разных разностей! Подумаешь! Гермиона Грейнджер рассмеялась: — Очень интересно! Ну-ка, поведай тайну своей души. Теперь твоя очередь, принимай эстафету! Итак, начинай! Что же ты любишь? Рон поерзал на подоконнике, потом откашлялся и сказал: — Я люблю булки, плюшки, батоны и кекс! Я люблю хлеб, и пирог игроков в квиддич, и торт, и пирожные. Пирожки с мясом, повидлом, капустой и с рисом. Я горячо люблю пельмени, и особенно ватрушки, если они свежие, но черствые тоже ничего. Можно шоколадную лягушку и тыквенное печенье. Каменные кексы Хагрида и тыквенный сок, особенно шипучий тыквенный сок. А еще я люблю пастуший пирог, лимонные дольки, йоркширский пудинг, пирог с патокой, сливочное пиво, икру баклажанную, кабачки ломтиками и жареную картошку. Тараканьи гроздья люблю прямо безумно, а если с сдобными котелками, — на спор, что съем целое кило! А с тыквенными пирожками, эти вообще я люблю больше всех. Очень люблю макароны с маслом, вермишель с маслом, рожки с маслом, сыр с дырочками и без дырочек, с красной коркой или с белой — все равно. Люблю вареники с творогом, творог соленый, сладкий, кислый; люблю яблоки, тертые с сахаром, а то яблоки одни самостоятельно, а если яблоки очищенные, то люблю сначала съесть яблочко, а уж потом, на закуску — кожуру! А и еще корнуэлльский пирог и языкосвязывающий лимонный сквош. Люблю печенку, котлеты, селедку, фасолевый\гороховый\луковый суп, пирог рыбака, вареное мясо, ириски, имбирного тритона, шипучий персиковый чай, джем, газировку с сиропом, апельсиновую шипучку Оттера, яйца всмятку, вкрутую, в мешочке, могу и сырые. А еще я люблю утятину, гусятину и индятину. Ах, да! Я всей душой люблю мороженое, друбблс, летучие-шипучки, мышки-ледышки, конфеты Берти Боттс, мятную жабу. Рон Уизли обвел глазами потолок и перевел дыхание. Видно, он уже здорово устал. Но Гермиона пристально смотрела на него, и мальчик поехал дальше, уже бормоча. — Крыжовник, морковку, кету, горбушу, репу, пельмени, хотя пельмени я уже говорил, бульон, бананы, хурму, компот, сосиски, колбасу, хотя колбасу тоже говорил или нет? Рон выдохся и замолчал. По его глазам было видно, что он ждет, когда Гермиона его похвалит. Но та смотрела на мальчика немного недовольно и даже как будто строго. Он тоже словно ждал чего-то от Гермионы: что, мол, Рон еще скажет. Но Рон молчал. У них получилось, что они оба друг от друга чего-то ждали и молчали. Первой не выдержала девочка. — Что ж, Рон, — сказал она, — ты многое любишь, спору нет, но все, что ты любишь, оно какое-то одинаковое, чересчур съедобное, что ли. Получается, что ты любишь целый продуктовый магазин. И только… А люди? Кого ты любишь? Или из животных? Тут Рон весь встрепенулся и покраснел. — Ой, — сказал он смущенно, — чуть не забыл! Еще — котят! И бабушку! — Котят и бабушку? Рон, котят только корейцы едят, а уж бабушку… — шокировано воскликнула Гермиона, и тихо продолжила, — а я хотела себе кота завести, а то у всех, кто-то есть, сова, лягушка и… крыса, а у меня будет кот! А теперь… — А ты что еще любишь Гермиона? — встрял я в разговор спасая друга от неловкой ситуации. — Ну если брать тему еды, я очень люблю шашлыки, ну и ээ… мне очень нравится твоя храбрость Гарри, — затем на грани слышимости добавила, как бы для себя, — да и ты мне похоже нравишься, иначе зачем бы я полезла после тролля за философским камнем с ним?