Счастливая и отчаянная медсестра.

Микан Цумики — Абсолютная Медсестра являлась верным пёсиком, служившим Абсолютному Отчаянию — Джунко Эношиме. Их отношения в основном проявлялись издевательствами со стороны блондинистой девушки, но Микан была не против. — Поверить не могу, что такой мусор, как я, смог стать вашей игрушкой. Я хочу ощутить больше отчаяния с вами. Хотите я разденусь? — сказала медсестра, снимая последнюю вещь, оставленную на ней, будто это было в порядке вещей. Цумики стояла абсолютно голой перед своим объектом обожания. Иногда даже трогая собственные соски, словно приглашая их зажать каким-либо предметом. Но никакого ответа не поступало. Даже ни одного оскорбления или замаха рукой. — Эношима-сама, простите, простите… Я веду себя слишком нагло. Мне нельзя разговаривать или выполнять какие-либо действия без вашего разрешения, но я не могу больше терпеть, простите, простите, простите, после этого я убью себя. Обессиленная рука Джунко была захвачена тонкими, бледными, практически такими же неживыми ручками Отчаявшейся Микан. Она целовала каждый миллиметр ладони, которая недавно держала пистолет, направляя курок на ногу медсестры. Цумики, до безумия погружённая в отчаяние и фанатизм, начала облизывать предплечье Эношиме. Лицо Микан можно легко описать. Оно выражало отчаяние и возбуждённость. Капли слёз, которые ни каким образом нельзя было контролировать, стекали со скул медсестры, они вмиг попадали на руку Абсолютному Отчаянию. Микан была готова получать за это многочисленные синяки и раны на своей, которая ещё осталась целой, коже, но Джунко не насиловала её. Медсестра, чьё влагалище уже истекало естественными выделениями, оставляющими за собой мокрый след на полу, присела рядом с Эношимой. Девушка взяла руку, которую до этого момента тщательно обсасывала, чтобы она стала влажной и с лёгкостью могла войти в её киску, поддавшаяся, если можно так сказать, изнасилованию Джунко самыми различными предметами, даже острым ножом, который Эношима-сама собственноручно наточила, Микан отчаянно выражала радость, узнав об этом. Цумики пододвинулась ближе к излюбленной руке своей, как её называла Джунко, пиздой. Взяв под опеку пальцы возлюбленной, она вставила их резко и глубоко, всё по предпочтениям Абсолютного Отчаяния. Кровь Микан истекала на Джунко, что безумно нравилось медсестре. Она вытаскивала и вставляла обратно пальцы несколько раз, произнося имя их владелицы. — Эношима-сама~, вы так великодушны, разрешаете, ах~, своей игрушке пользоваться своей же рукой для её удовлетворения, — Микан добавила ещё немного пальцев во внутрь. Её влагалище разрывалось, там почти не было места, но так прелестно и приятно, когда само Абсолютное Отчаяние трахает тебя. — Проститепроститепроститепростите, — воскликнула медсестра, уже покрыв полностью Джунко своим сквиртом, — простите, в этот раз мне было так хорошо. Но я должна выполнить то, что обещала вам. Нагая девушка с безумным трудом встала и отошла от трупа Эношимы-самы, который только что доставил ей оргазм. Она пошла до столешницы, на которой лежал уже подготовленный Джунко револьвер. Рядом красовался разукрашенный по бокам листок. Почерк Эношимы Джунко. «В этом револьвере лишь одна пуля из шести. Шанс умереть, чтобы увидеться со мной, такой тупой суки, поклонявшейся мне, равен мизерному числу. Ты обречена выжить, тварь.» Микан взяла револьвер в свои трясущиеся ручки и вернулась к своему объекту обожания. Открыла ей очаровательный рот, который говорил медсестре отчаянные вещи, но Цумики готова на всё, ради Эношимы, поэтому она любила всё в Джунко, далее Микан вынула язык и села своей пиздой прямо на него. — Простите, простите, я лишь хотела умереть в позе, которая бы вогнала вас в отчаяние, — пищит Микан, елозя бёдрами вперёд-назад. Девушка подняла оружие на одну высоту со своим виском. Подставила его и сделала выстрел. Она умерла с улыбкой на лице. В тёмной комнате, в которую не проникает естественный свет, теперь лежат два трупа. Цумики умерла рядом с Абсолютным Отчаянием. Финал был таким, которым она желала его видеть. Её возлюбленная лежит прямо под ней, разве неромантично? Но у Цумики не было никакого шанса выжить, револьвер был заряжен всеми шестью пулями.