Планетарий.

Звезды волшебны, и они это знали. Ночь накрывает их своей историей. Темной и воздушной. В большом здании с окном в потолке два человека лежат на полу. Они не мертвы, они в своем мире. Им не нужна одежда, потому что она их душит. Им не нужны мысли, которые могут унести их на дно. Они там, где им хорошо. Они в космосе. Волшебном. Бескрайнем, как хотелось бы верить. Вечная ночь накрывает их тела, показывая то, как чудно строение космоса. Звезды сливаются в то, что принято называть созвездиями. Они бы сказали, что это не просто созвездия. Это истории, это черепахи, улитки, лисы, жирафы, слоны... Это все то, что принято не считать. Хотя, зачем считать, если математика — приземленные цифры? Для них не было границ. Весь мир принадлежал им, потому что они здесь. Они те, кому можно доверять. Мир, что строился вокруг них на невообразимой скорости, терпел слишком много поражений от самого себя, чтобы иметь право называть себя миром. Пустышка, которой они отказали в сотрудничестве. Они бесполезны. Растрачивая дары природы, бежать, далеко и навсегда. Но не сейчас. Не тогда, когда за ними следит космос. Созвездия, в которых они видят тех, кто не может существовать, они глядят... Они глядят на них, поедая взглядами. Их слишком много на двоих, но тем не менее они есть. Всегда были. Такими пустынными и внимательными. Продажными. Вселенная следила за ними, оплачивая световые года звездам. Плата была столь дешевой для Вселенной, и столь большой для звезд. На большой шахматной доске внезапно исчезли фигуры. Ферзь Вселенной сошел с доски, когда они сообщили, что козыри — пики. Когда ход игры сменился из стратегий в удачу, поражение было на обеих сторонах. Они всегда бежали, всегда знали, что звезды против них. Такие красивые предатели. — Ты только взгляни... Это ведь лес. — Тот дуб напоминает мне о нашем старом друге... — Он все еще там. Мы можем вернутся. — Никогда. Фиолетовые глаза часто встречали ивы. Содружество цветов и зеленых людей всегда было чем-то обыденным. Явным к появлению и пустым к пониманию. Оранжевые глаза часто дружили с камнями. Сколько бы не говорили, о свободолюбивом бреде, они часто получали лишь насмешки. Иногда вода приходила к ним, создавая общую композицию, закрепляя дружественные узы. Побег из планетария должен был состоятся через пару часов. Ведь, продав возможность быть здесь, они вынуждены бежать. Ночное небо глядит сверху, а значит, они пойманы Марсом и проданы Вселенной. Такие разные, но такие похожие, они свободны без удушья, они бегут от звезд, приходя к ним в руки и рассматривая их. Как будто, это не предательство самих себя. Не нарушение логики, которой не существует, ведь есть лишь слово. Но ведь они правы. Они делают это для себя, полностью отдавая отчет своим действиям. А значит, они смогут сбежать. Ведь все так просто. — Зеркала. — Мир? — Часы. Звезды расплываются. Бессмысленность часто нарушает их мыслительный процесс. Привыкая к тому, что все имеет смысл, они просто теряли возможность думать без контекста. Такие мысли хочется анализировать и они просто обретают смысл. То, чего в них не было. Неправильно. Автор сказал, что смысла нет, так зачем они его придумывали? — Огни. — Среди льда. Нереальность всего лишь слово. Слово, которое ничего им не даст, потому что оно им не понятно. Вставая с ледяного пола, они выходят из здания. Дверь хлопает, отпуская их в вечные бега. И они даже не подумали, что козырь сменился. Крести.