Храбрым судьба помогает

— Прости за это... — Том смущённо взглянул на Балалайку — Если хочешь меня убить... — Ахахахах, — искренне рассмеялась Балалайка — Ты считаешь меня сумасшедшей, убивающей людей ради забавы? Ты ошибаешься Том. Я всего лишь хотела бескровно разрешить конфликт "Лагуны" и этой служанки, но тут влез ты... Впрочем, неважно... — То есть я могу идти, и претензий ко мне ты не имеешь? Вместо ответа Балалайка лишь кивнула, и взглянув на Роберту спросила: — А что по этому поводу скажет Bloodhound? — Bloodhound? — удивлённо повторил мальчик. — А, так ты не знаешь. Она... — медленно начала Балалайка. — Заткнись! — крикнула Роберта. Она уже успела обработать раны и довольно бодро вскочила с асфальта. Но в следующую секунду ей в лицо упёрся ствол пистолета. "Bloodhound значит? Хмм... Получается "гончая"? — размышлял Том, идя к машине "Лагуны" и краем сознания фиксируя происходящее — Да какая мне нахуй разница, как кого прозвали? Я от дебильной славы "мясника" до сих пор не отмылся, да и вряд ли отмоюсь... Ладно, сейчас лучше осмотреть рану Реви. Чёрт, хорошо что Эда посоветовала две аптечки взять. И вправду, надо её почаще слушать. Чёрт, какие же эти пиндоские медикаменты дорогие! Надеюсь что они соответствуют своей цене..." Подойдя поближе Том склонился над Реви. — Убери-ка руку. — попросил Том. Девушка молча послушалась. "Чёрт, не нравится мне её рана. Ох как не нравиться, — размышлял Том, осматривая ранение и одновременно вскрывая оранжевую аптечку — Хотя ладно, кое-что я всё же смогу сделать, а дальше... а дальше как повезёт". — Слушай, а как ты узнала мой адрес? — спросил парень, пытаясь отвлечь Реви. Том не хотел, чтобы девушка смотрела на свой живот, ведь зрелище это было жутковатое. — Эда рассказала, — криво усмехнулась Реви — Её осведомлённость твоими делами меня иногда пугает. — Если честно, то меня тоже, — признался парень, судорожно пытаясь придумать тему для разговора. Но как назло в голову ничего не шло, поэтому, следующие несколько минут Том молча возился с раной на животе Реви, невольно слушая разговор мальчика, Балалайки и Роберты. — Тише зараза, — оборвала "гончую" Балалайка — Она не из тех, кто выгуливает собачек в парке. "Bloodhound из Флоренции". Училась убивать на Кубе. Бывший солдат революционной армии Колумбии. Объявлена в международный розыск. Профессиональный террорист. — Роберта, это правда? — тихо спросил мальчик. — Молодой хозяин... Молодой хозяин, я не хотела вас обманывать. Но есть вещи, о которых лучше не знать. Это правда, молодой хозяин. Я... Я действительно верила, что наступит мировая революция. Ради этого я стала солдатом. Ради этих идеалов я убивала людей. Политиков, бизнесменов, контрреволюционеров... Даже женщин и детей... Было много боли... Было много крови... Но потом я узнала, что я не революционер, а сторожевой пёс мафии и кокаиновых плантаций. Смешно, правда? Революционеры работали на картели. Говорили что революция не строиться на одних только идеалах... Они продали свои души... Я ушла из армии, а меня приютил твой отец. Молодой хозяин, твоё похищение было моей ошибкой. И мне ничего не оставалось, кроме как стать снова прежней, сделанной из стали. Это единственное, что могла сделать для тебя твоя "гончая"... — Не называй себя псом! — выкрикнул мальчик, бросаясь к Роберте — Ты моя семья! Больше не называй себя собакой! Не надо... — Увы малец, но ты не прав, — флегматично сказал Том, обрабатывая рану Реви — Я такой же, как и она, тоже пёс на службе мафии. Я пёс, который осознал себя и смирился, поэтому знаю о чём, говорю. Твоя Роберта "гончая", и всегда ей будет. Не настолько легко забыть вкус крови, даже попробовав его лишь единожды. Чёрт, и сам иногда чуть сдерживаюсь... Она будет пытаться найти предлог: месть, попытка тебя защитить, или банальная ненависть. Я не знаю что это будет, да и неважно какой повод будет придуман, для того чтобы снова продолжить убивать. Ты думаешь что сейчас вы уедете домой и будите жить "долго и счастливо" втроём: ты, твой отец и она. Но не обольщайся, ставлю свой автомат против рогатки, что твоя Роберта сбежит... Сбежит от тебя, чтобы вновь убивать... И она будет убивать, во имя абстрактной цели, но в тайне от самой себя зная, что лишь утоляет жажду крови. Таков закон жизни малец, и чем быстрее ты его поймёшь, тем лучше... Я сам понял его относительно недавно... Можно конечно попытаться всё изменить, попробовать перевернуть мир с ног на голову, крича при этом: "Я прав! Я несу добро и свет в этот мир! Слушайте меня все!" Но это работает не так. Этот способ подходит лишь тем, кто привык вершить закон и справедливость из уютных кабинетов, расположенных вдали от поля боя. Такие ценители справедливости навязывают свои идеалы другим, сами при этом ни чем не жертвуя. А цену их справедливости оплачивают солдаты, причём своей кровью. Балалайка и твоя служанка понимают о чём я говорю. Над океанскими доками повисла тишина. Но продлилась она недолго. Молчание прервал Рок: — То есть по твоему они не заслуживают сострадания?! Не заслуживают счастливого конца?! — Я этого не говорил, — возразил Том — Сострадания и счастья достойны все. Я просто считаю, что в их случае счастливый конец в принципе нереален. В их случае возможна лишь короткая, длинной в несколько месяцев, отсрочка неизбежного. Так называемое "затишье пред бурей". — А все же ты тогда сказал правду, — возразил Рок, глядя на Тома — За эти три месяца ты превратился из человека в живое дополнение к автомату. Ты больше не веришь в людей... Ты больше не веришь даже самому себе... Я вижу это, ты устал и запутался... Ты не справляешься сам, и пытаешься найти людей, которые помогут тебе, взяв на себя часть твоей боли, но не находишь их... И вряд ли найдешь... — Ты чертовски прав Рок, — сказал Том, поднимая на японца свои усталые голубые глаза — Кому в этом мире нужен психопат, способный лишь убивать? Ты прав Рок, но а дальше, дальше то что? Роанапур учит быстро и жёстко. Если человек не усвоил один урок, то этот город с радостью даст второй... За ним третий... И так далее, пока человек не усвоит... Единственный, кого не смог поменять этот город, это ты, хотя мне кажется что со временем... Хотя сейчас не об этом речь... Ты прав Рок, но что с того? Хочешь помочь мне? Нет? Тогда не мешай психу делать то, что он умеет лучше всего... Опустив взгляд Том продолжил возиться с раной Реви. — Так, в принципе на этом я закончил. — примерно через минуту сказал Том, глядя на Реви. Однако чуть подумав, парень на всякий случай вколол в мышцу Реви ещё и стимулятор. После этого Том добавил тихим голосом: — Больше я ничего сделать не смогу, по-хорошему нужно ехать в больницу... Я владею только поверхностными знаниями в военно-полевой хирургии, и... — Спасибо, мне уже лучше, — слабо улыбнулась Реви — Думаю что можно обойтись без больницы... — Тебе лучше потому что стимулятор действует, — пояснил Том — И вообще, как говорят у нас в России: "спасибо в карман не положишь". — И почём сегодня услуги врача? — прищурилась девушка. — Я вообще на ветеринара учился. Видишь, навыки всё же пригодились. А за услуги врача с тебя примерно вот столько. С этими словами парень обозначил большим и указательными пальцами толщину денежной пачки. — Кстати, давайте я тогда наверное и до больницы подвезу, — предложил Том — А то от вашей машины мало что осталось... — Датч, он прав, — вмешался в разговор Бенни, но лидер "Лагуны" жестом его прервал: — Хорошо. И ещё, Том, за нами должок, так что... — Давай с этим потом разберёмся, — возразил Том, помогая Реви подняться — Запрыгивайте быстрее, лучше успеть пока стимулятор действует. *** — Ну что, как она? — одновременно спросили Том и Рок, вскакивая со стульев. Том сделал это чуть медленнее японца, помешало перевязанное правое колено. — Ей стало хуже, — монотонно прогудел вышедший в больничный коридор доктор Эрнахардт — Рана оказалась серьёзнее чем я думал. Нанесена она судя по всему осколком... Если бы не своевременно оказанная первая помощь, то она была бы уже мертва. — Понятно, — кивнул Том — Скажите, какие шансы... — Рано говорить о каких-то прогнозах, да и понапрасну обнадёживать вас я не хочу, — сказал доктор Эрнахардт — Но шансы есть. Сейчас мы можем только ждать. Вместо ответа Том и Рок лишь синхронно кивнули, и медленно опустились на стулья, стоящие в больничном коридоре.