Когда пойдёт сливовый дождь

Губы Хвасы почти касались щеки Джуна. Он ощущал её горячее дыхание на своей коже. Хваса засмеялась и продолжила: — А ещё мне хочется вас… — Эй! — не дала ей закончить мысль аджума. — Это чего вы тут устроили? Вы что, в мотеле? — Тётушка, — начала извиняться Хваса, вставая из-за стола, — простите нас, пожалуйста. Мы просто немного переборщили с выпивкой. — Оно и видно, — ответила аджума с недовольным видом. — Совсем стыд потеряли. — Не сердитесь, — сказала Хваса, сложив руки в замок. — Мы уже уходим. Намджун расплатился за еду, и они с Хвасой выбежали из ресторана. Джуну хотелось петь и танцевать. Он встал посреди улицы и закричал: — Я ей нравлюсь! Слышите, нравлюсь! Хваса прыгала вокруг него, пытаясь заткнуть ему рот руками. Вместо того, чтобы замолкнуть, Джун начал кричать ещё сильнее. Прохожие улыбались и перешёптывались. Были и те, кто показывал большой палец вверх и выкрикивал одобрительные фразы. Эйфория длилась недолго. Из забегаловки выскочила аджума, сняла с левой ноги тапок и начала лупить им Джуна, не забывая отчитывать его. — Ай, больно, тётушка! — взвыл Джун. — Тётушка, не бейте его! — кричала Хваса, преодолевая приступы смеха. Она пыталась закрыть собою Джуна, но у хозяйки заведения был большой опыт в воспитании хулиганов. Её удары приходились строго по искусствоведу. — Смотрите, там кто-то уходит, не расплатившись! — указала Хваса на открытую дверь. Как только аджума обернулась, Хваса взяла Джуна за руку, и они побежали по улице. Тапок хозяйки догнал их через несколько шагов. Он угодил Джуну в шею и, отскочив, упал на асфальт. Какое-то время ругательства и причитания тётушки слышались где-то позади. Даже свернув на соседнюю улицу, Джун продолжал бежать и тащил за собой Хвасу. Они забежали на тихую и мало освещённую улицу. На ней горел только один фонарь, покрывая землю слабым матовым светом. Вокруг не было ни единого человека. — Ради всего святого, остановитесь, — сквозь смех проговорила Хваса. Она согнулась и обхватила руками живот, не переставая хохотать. Это был первый раз, когда Джун видел её такой радостной. — Так вот, что может вас развеселить, — с обидой сказал он. — Я, между прочим, очень сильно пострадал. Да я вообще мог там умереть! От этих слов девушка рассмеялась ещё сильнее. Она представила заголовки газет: «Тапок смерти. Аджума до смерти забила парня.» «Директор известной галереи трагически погиб от резинового тапка». — Да прекратите вы смеяться или нет? — Извините, — сказала Хваса, мельком взглянуть на несчастное лицо Джуна. — Это слишком забавно. Как она вас…отшлёпала. — Если не успокоитесь, я пойду на крайние меры! Художница не слышала Джуна. Она продолжала хохотать, закрыв лицо руками. Когда она решилась снова взглянуть на директора, то упёрлась лбом ему в грудь. Он стоял к ней вплотную и крепко держал её за талию. — А теперь смешно? — спросил он. Хваса ничего не ответила. Она медленно закрыла глаза и спустя мгновение ощутила на себе горячие губы Намджуна. Пропало ощущение времени и пространства. В бескрайней Вселенной существовали только двое, чьи судьбы сталкивались несколько раз и наконец соединились воедино. Поцелуй был нежным, но в то же время страстным и уверенным. У Хвасы закружилась голова. — Я угадал ваше желание? — спросил Джун. — Какое желание? — спросила художница, пытаясь устоять на ногах. — Вы ведь хотели попросить меня о поцелуе, когда тётушка вас прервала? — С чего вы вдруг решили? — спросила Хваса. — Я просто хотела приготовить для вас что-нибудь вкусненькое. Что вы так смотрите? Я умею хорошо готовить. И мне нравится угощать людей едой. — Да что ж такое, — сказал Джун с мягкой улыбкой. Он взял руки Хвасы в свои и долго их рассматривал. — Хоть всю душу перед вами выверни, вам никакого дела. Хваса провела рукой по щеке Джуна, и он закрыл глаза. Девушка крепко обняла его и положила голову ему на грудь. — Я не всегда умею выражать эмоции, — начала она. — Зачастую люди пугают меня. И не только люди. В основном я общаюсь с этим миром только через свои картины. Пожалуйста, не просите меня говорить, что я чувствую. Это тяжело мне даётся. Думаю, что в таких вопросах слова многое портят. Я и без них всё вижу. Вижу, какой вы настоящий. Надеюсь, что вам также удастся разглядеть меня. Тепло разливалось по телу Джуна. Он хотел простоять целую вечность, обнимая нежное и горячее тело Хвасы. — Спасибо, что ответили на мои чувства, — прошептал Джун. На самом деле он разглядел Хвасу ещё при подготовке к выставке, когда впервые увидел её творения. При взгляде на них внутри завёлся какой-то пугающий механизм. Он словно смотрел на своё отражение в зеркале. Чтобы противостоять неизвестному страху, Джун и перевесил картину. Он хотел убедить себя в том, что в художнице не было ничего особенного, а его волнение перед её работами было простым недоразумением. — В прошлой жизни вы явно были пледом, — ответила Хваса. Намджун поцеловал её в щёку. — Я готов им быть и в этой, — ответил он, — только чтобы укрывать вас. На следующее утро Намджун подхватился ни свет, ни заря. Обычно ему требовалось какое-то время, чтобы сбросить с себя сон и начать соображать. Но тут он сразу вскочил с кровати, включил погромче музыку и начал делать зарядку. Потом сходил в душ и нарядил новый белый костюм. Он оставил несколько верхних пуговиц рубашки расстёгнутыми. В добавление ко всему он надел белую шляпу с широкими полями. Получилось стильно. Всё время пока он собирался, его мысли витали в в другом месте. Джун думал о Хвасе. Перед тем, как проводить её домой, они ещё несколько часов бродили по Сеулу. Просто шли неспеша и держались за руки. — Надеюсь, что после завтрашней пресс-конференции дела галереи снова пойдут в гору, — сказала Хваса. — Некоторые клиенты уже возвращаются, узнав, что мы работаем с Бельведером. Так что скоро, всё наладится. Мне кажется, тяжёлым периодам должно быть место в жизни. Без них было бы скучно. — Главное, чтобы чёрная полоса не длилась слишком долго. — Это точно. Джун продолжал прокручивать в голове вечер, проведённый с Хвасой. Таксисту пришлось несколько раз обратиться к нему с фразой «Приехали». Возле галереи уже поджидало несколько десятков журналистов с камерами. Как только Намджун вышел из машины, на него накинулись со всех сторон. «Правда, что вы употребляете наркотики перед встречей с клиентами?» «Вы позволяете себе общаться с клиентами неформально?» «Как вам удалось добиться сотрудничества с Бельведером?» «Вы снова вместе с бывшей девушкой?» Джун с невозмутимым видом шёл ко входу. Он был готов к тому, что журналисты начнут задавать самые нелепые вопросы. Возле двери он остановился и обернулся. — Мы постараемся ответить на все ваши вопросы, — сказал он. — Только, будьте добры задавайте их по порядку. Пожалуйста, проходите внутрь. Конференция будет проходить в зале под номером три. Журналисты обгоняли друг друга, стараясь попасть в галерею как можно скорее. Джун терпеливо ждал, пока все зайдут. Когда снаружи никого не осталось, он поправил шляпу и сделал глубокий вздох. — Пришло время повеселиться, — сказал он самому себе.