Все псы попадают в рай

      Вывалившись из камина в своей гостиной, Гермиона наткнулась на спящих на диване, если так можно выразиться в отношении животных, в обнимку Живоглота и Нуара. Она нежно погладила своего фамильяра по голове, кот мурлыкнул и, приподняв одно веко, одарил ее заспанным вопросительным взглядом. Гермиона подхватила ком рыжего меха на руки и, поцеловав в макушку, стала кружиться по комнате, легко лавируя между мебелью. Девушка впервые за несколько месяцев была в приподнятом настроении и просто обязана была разделить с кем-то свою радость, поэтому начала рассказывать все своим питомцам. Живоглот стоически терпел танец своей ведьмы, а Нуар, как казалось Гермионе, тихо фыркал и, пытаясь скрыть улыбку, прятал морду за массивными черными лапами. На душе Гермионы впервые с девятнадцатого сентября царил мир и покой. Еще немного потанцевав с Глотиком, она вернула полукнизла Нуару и, напевая какой-то негромкий мотивчик, отправилась на второй этаж.       Утром Гермиона, как обычно, за завтраком проверила поступившую корреспонденцию и отправилась в гараж, который давно, несмотря на возражения мужа, желающего устроить там склад квиддичного хлама имени Рональда Билиуса Уизли, перестроила под лабораторию по приготовлению зелий. Живоглот перекусив направился в сад на традиционный ежедневный обход, а Нуар, к удивлению девушки (она ни разу не замечала, чтоб он уходил на утреннюю прогулку), последовал за ней. Остановившись на пороге, пес пару минут очень внимательно осматривал помещение, глубоко вдыхал царившие там ароматы, и только удовлетворившись увиденным, прошел вглубь комнаты и остановился возле стола, на котором стояло несколько разномастных котлов. Причем сделал он это так тихо, что Гермиона, подумавшая уже было дело, что Нуар вернулся в гостиную, вздрогнула от неожиданности, когда услышала, как он за ее спиной к чему-то принюхался и тихонько то ли фыркнул, то ли чихнул.       — Тебе здесь нравится, Нуар? — Повернувшись к псу, с улыбкой спросила Гермиона и, не дожидаясь ответа, прошла к стеллажу с различными баночками, колбочками и флаконами с ингредиентами. — А вот Глотик обходит лабораторию стороной, ему не нравятся разнообразие запахов, они для его кошачьего обоняния слишком резкие.       Девушка сосредоточенно собирала в корзинку нужные травы и, естественно, не видела, как пес, вполне себе по-человечески, приподнял бровь и состряпал морду аля «да, что ты говоришь, а я и не знал». Гермиона же продолжила свой монолог:       — Я, конечно, не умею создавать новые зелья, для этого нужен талант, а его, как говорил профессор Снейп, у меня нет, но приготовить что-то по готовому рецепту я, вполне, могу. Не зря же я была лучшей студенткой школы.       Нуар, как показалось Гермионе, закатил глаза, тяжело вздохнул и, демонстративно отойдя от стола, прошел вглубь гаража к старинному книжному шкафу. Гермиона, разложив все необходимое на столе, начала готовить зелье, с любопытством поглядывая на черного монстра, которого в ее маленькой лаборатории интересовало абсолютно все. Пёс изучал всё, что ему попадалось на глаза, и даже принюхивался к стеллажу с ингредиентами, в блаженстве прикрывая глаза.       — Я решила приготовить для Джинни витаминное зелье для беременных. До сих пор не могу поверить, что стану крестной, — счастливо улыбаясь, ворковала девушка. — Другие гости будут дарить подарки для ребенка, я точно знаю, а я решила подарить что-то необходимое самой Джинни.       Она заметила, что Нуар её очень внимательно слушает и стала, болтая без умолку, рассказывать псу о каждом своём действии. А в один миг ей даже показалось, что по гаражу легким эхом до боли знакомого голоса прокатилось ехидное: «Еще один Поттер. Мерлин, пожалей Британию». Девушка, углубившись в приготовление зелья, только хихикнула, решив, что подсознание решило с ней поиграть, благо окружающая обстановка всегда у нее ассоциировалась с мрачным обитателем хогвартских подземелий, который не упустил бы возможности проехаться по Поттеру.       Прошло около часа, и зелье было практически готово, когда Гермиона поняла, что Нуар по прежнему лежит у книжного шкафа и сверлит ее каким-то неподдающимся расшифровке взглядом. Начав убирать со стола, девушка бросила небрежное:       — Я смотрю, тебе, как и мне, нравятся книги. Только не суй свой любопытный нос в этот шкаф. Эти книги могут тебе навредить, хорошо?       Пес поднял голову и зарычал.       Гермиона, как-то грустно и тяжело вздохнув, продолжила:       — Это тома по древней и тёмной магии, и принадлежали они одному очень талантливому волшебнику, погибшему в войне. Мой друг Гарри вместе с другими Аврорами осматривали его дом. Все личные записи и «светлые» книги Профессора были отправлены в Хогвартс, а эти… Понимаешь, Гарри знал, что попади они в руки Министерства, их или сразу уничтожат, или спрячут в дальнем пыльном углу, что собственно равносильно уничтожению. Поэтому он сказал коллегам, что хочет забрать их себе, а те так хотели побыстрее покончить с этим делом, что не стали задавать ему вопросов. Гарри принёс мне все эти книги, зная, что я их сохраню.       Нуар прошелся вдоль упирающегося в потолок шкафа и, вдруг поднявшись, уперся передними лапами, как ладонями, в стеклянные дверцы. Со стороны это выглядело так, словно он внимательно изучает корешки книг, стоящих на полках. Гермиона, наконец, закончила с уборкой и, подойдя к собаке, стала нежно гладить ту по спине.       — Стекло закаленное, да и сам шкаф, своего рода артефакт. В нём поддерживается специальная температура и влажность воздуха, а также он пыленепроницаем. Я привезла его из одной из своих командировок. Знаешь, об этих книгах не знает даже Рон. Он вообще очень плохо относится к любому упоминанию о профессоре, но я так и не поняла, почему.       Девушка пожала плечами и вернулась к столу, пора было разливать зелье. Нуар проводил её внимательным взглядом, прошел к стеллажу с пустой тарой и негромко гавкнул, привлекая к себе внимание. Гермиона проследила за его взглядом, улыбнулась, подошла и взяла с полки именно тот флакон, на который ей указал пес.       — О! Спасибо, Нуар, это именно то, что мне надо! В этом флаконе зелье сохранит свои свойства дольше. Хороший мальчик.       Гермиона похвалила питомца и хотела было погладить его по голове, но видимо фраза «хороший мальчик» не очень ему понравилась, потому что сначала пес оскалился, а потом вообще ушел из гаража-лаборатории. Гермиону не удивило такое поведение Нуара, его ведь нашел Живоглот, а Живоглот, не отличающийся дружелюбием, просто не мог завести себе обычного среднестатистического пса. Ее мог бы удивить тот факт, что простой пес так легко нашел нужную бутылку, но девушка снова вспомнила о грядущей вечеринке и, улыбаясь своим мыслям, стала наполнять пустой флакон уже остывшим зельем.       Следующие пару дней пролетели для Гермионы со скоростью снитча, поскольку она с головой ушла в подготовку праздника для Джинни и своего будущего, как ей подсказывала интуиция, племянника. Она регулярно переписывалась с Молли и остальными гостями, стараясь держать руку на пульсе. Все эти радостные хлопоты практически свели на нет все её личные переживания. Даже неожиданное появление Гарри не смогло омрачить ее настроение. Не единокровный, но такой родной и непутевый младший брат снова постучал в ее дверь, и на этот раз Гермиона позволила ему все: крепкие объятия и стыдливый шепот, метания по гостиной и чашку его любимого чая, слезы радости, гневное шипение и обещание кары небесной для их бывшего лучшего друга… Они, как в старые и не всегда добрые времена, провели вместе весь день и расстались только после того, как чувствовавшая себя неважно Джинни попросила мужа вернуться домой. Проводив гостя, Гермиона сварила себе чашечку кофе и долго еще сидела в кресле у камина, вновь переосмысливая свою жизнь. Рядом с хозяйкой дома на кофейном столике лежало несколько дорогих ее сердцу писем. Последние дни действительно выдались насыщенными.       Каждый из старших братьев Рональда прислал Гермионе письмо, где выражал общую для всех Уизли мысль: Рональд — неблагодарная свинья, опозорившая род, веками славившийся своими крепкими счастливыми браками и супружеской верностью. Гермиона — член семьи, младшая сестра, за которую они встанут горой. Письмо Билла, единственного из братьев уже успевшего обзавестись детьми, заканчивалось словами благодарности за то, что она не стала выносить сор из дома и уберегла их семьи «от еще большего позора, чем уже случился». Увидев же на своем кухонном подоконнике Льюис - сову Перси - Гермиона удивилась так сильно, что запомнила последний абзац его письма наизусть и часто бормотала себе под нос.       Гермиона, двери нашего с Одри дома всегда для тебя открыты, и в нем ты всегда найдешь поддержку и опору. Если тебе когда-либо понадобится моя помощь — просто напиши.

С уважением Перси Игнатиус Уизли

      Но, как известно, в любой бочке меда найдется ложка дегтя… И в это самое время эта самая «ложка» металась по арендованной в Дырявом котле комнате и кляла на чем свет стоит всех и вся.