«Когда соединились любовь и мастерство,
можно ожидать шедевра.»
Джон Рескин
***
— У вас непревзойденная графика и акварель, мисс Грейнджер. Но для поступления к нам этого, увы, недостаточно. Вам стоит вернуться со следующим потоком и попробовать себя заново, — говорит председатель комиссии, обводя взглядом её работы, которые она готовила для поступления в художественную Академию. — И сделайте акцент на работе с масляными красками, это обязательно вам зачтётся. Возможно, вы сможете найти хорошего преподавателя, который поднатаскает вас для портфолио. В городе много частных мастерских. Подумайте над этим. — Да, спасибо. Гермиона разворачивается на каблуках и направляется к выходу, оставляя после себя стук набоек по мраморному полу. Она ни за что не признается себе в том, что разочарована. Её стопка рисунков — это кропотливая работа за полгода до поступления, следующий месяц — её шанс запрыгнуть в последний вагон и стать студенткой художественной Академии. Иначе её мечта будет закинута на дальнюю полку ещё на год, без возможности реализации. Прогулявшись по тихим улочкам до своей уютной съёмной квартиры, она проворачивает ключ в замочной скважине. Три привычных оборота и, следуя по узкому коридору, пропахшему старыми книгами и жжёной карамелью, она добирается до своей комнаты в самом конце. За ней увязывается соседский рыжий кот, который больше похож на облако, настолько он пушистый. Он трётся о её ноги, и она тут же хихикает от щекотки. — Хью! — Гермиона недовольно шикает на него и протискивается в дверь, присаживаясь на корточки, оставляя коту мизерное расстояние между дверью и косяком, в которое он не рискует пробраться. — Ты же опять будешь спать на моих рисунках и проливать воду из стаканчика! Я не могу тебя впустить. Кот беззаботно мурлыкает, перетаптывается лапками и трётся щекой о косяк. — Я сейчас прищемлю тебе усы, Хью, — она пытается оттолкнуть кота от проёма, и он, выгадывая момент, проникает внутрь, оставляя позади её возмущённый вздох. Это рыжее безумие в несколько прыжков преодолевает комнатку и усаживается на подоконник, где сохнут акварели. — О нет, нет! — Гермиона перешагивает через стопку книг по технике рисунка, лавирует между ворохом ватманов и скрученных в тубус бумаг, и, наконец, достигая подоконника, выдёргивает из-под кота утреннюю акварель. Падая на мягкую софу, завешенную пледом с кучей миниатюрных подушек, Гермиона откидывается на спинку. Стена напротив усеяна её карандашной графикой — лица, кисти рук, фигуры в движении. На низком столике в центре комнаты лежат в беспорядке грифельные карандаши, обломки угля и сангины. Гермиона прикрывает глаза и смеётся от усов, щекочущих её щеку. — Хью, прекрати! — она заливается смехом и сгребает кота себе на колени, — ну что за несносный кот. Ты просто какой-то маленький ураганчик, — она чешет его за ушами и он сладко потягивается, кружась на коленях. — Мистер Флиперс снова будет тебя искать, хулиган! Кот устраивается клубком и его мурлыканье расслабляет. Завернувшись с ним в плед и подтянув под себя колени, Гермиона засыпает, продолжая гладить кота. Проснувшись далеко за полночь, она раскрывает плед, кот спрыгивает с дивана и подбегает к двери, просясь наружу. Она бурчит себе под нос, сонными шагами преодолевая препятствия по всей комнате и выпускает кота за дверь. Гермиона сбрасывает кудряшки с лица и потягивается, роняя попутно несколько книг. Лениво переодевается в свободные шорты, топ и хлопковую рубашку с короткими рукавами, собирает волосы в пышный хвост и потирает глаза. Облокачиваясь на подоконник, Гермиона смотрит на бледно-желтый серп луны, висящей как кусочек терпкого Бри, небо с остатками облаков, которые переплетаются с голубой синевой: они напоминают ей перья — такие же полупрозрачные, вытянутой формы, растрёпанные по краям. Приоткрыв створку, она вдыхает острый и свежий запах ночи. Он вбирает в себя влагу, запах облицовки дома и ароматной зелени цветочных кустов у лестницы, и наполнен пением птицы далеко на дереве. Птица вытягивает звуки, поёт одну ей известную песню, и Гермиона бродит взглядом по неровным, зубчатым крышам домов, которые бугорками-извилинами предстают в поле её зрения. Почти везде потушен свет, и лишь в нескольких окнах ещё кипит жизнь. Ближе всего к ней широкое мансардное окно, в котором она замечает увлечённого рисунком юношу. Он экспрессивно снуёт кистью по холсту, отходя на пару шагов назад и вновь возвращается к написанию своего шедевра. На нём расстёгнутая рубашка поверх майки, местами измазанная красками. Рукава закатаны, обнажая утончённые руки. Он худощав и высок ростом. Светлые, белые как мел волосы хаотично разбросаны на голове. Более длинные пряди на чёлке и висках он отбрасывает одним движением головы, и по нему видно, как он страстно увлечён своим занятием. Засмотревшись на его возбужденную работу над холстом, Гермиона отчаянно загорается желанием познакомиться с этим парнем, а ещё рискованнее — попросить его позаниматься с ней живописью. Она даже не знает, что он рисует, но то, как он это делает, говорит о том, что он влюблён в своё дело и наслаждается процессом. С этими мыслями она занавешивает окно полупрозрачным тюлем и ложится на диван, укутываясь в плед.***
Утро просачивается в комнату лениво и неспеша, захватывая своими тонкими полупрозрачными солнечными лучами маленькое пространство, в котором живёт Грейнджер. Блики скользят по напольному зеркалу, ползут по подушкам и пледу и, наконец, задевают и гладят её лицо, выделяя крапинки веснушек на щеках. Гермиона нехотя потягивается, выползая из-под накинутого пледа, привстает на постели и откидывает кудряшки за спину. Посмотрев на прикроватные часы, зевает, но с настроем, полным энтузиазма, выныривает из приятных волн подушек и пледа, и отправляется в ванную. Там, перед зеркалом, она спешно расчёсывается и делает лёгкий макияж. Ей нравится естественность и нюдовые пастельные оттенки, которые мягко подчеркивают её выразительные карие глаза и немного пухлые аккуратные губы, на контрасте тёплого оттенка кожи и каштановых локонов. Поверх светлой рубашки и юбки она накидывает на себя легкий кардиган, прихватывает тканевый шоппер, в котором всегда всё на месте: компактный альбом-скетчбук, несколько карандашей разной мягкости, клячка, линер, карманный набор акварели из восьми городских оттенков и кисть с резервуаром для воды. Тот набор, с которым она может расположиться в парке или на фонтане в маленьком сквере на углу. Выискивать, ловить и переносить на бумагу людей, вещи и архитектуру. Это её жизнь — отражать эмоции, фактуру, оттенки. Но пока она всего лишь любитель, мечтающий когда-нибудь стать профессионалом.***
Добравшись до соседнего кубика домов, Гермиона вздёргивает голову вверх, чтобы свериться с ориентирами. Она узнает серую кровлю и улыбается уголками губ. Именно мансарду этой крыши Гермиона наблюдала прошлой ночью из своего окна. Нет сомнений — это тот самый дом. Возле дверей она видит несколько вывесок. На первом этаже ютится аутентичная кофейня и булочная. Второй, третий и четвёртый этажи — жилые, с утончёнными французскими балкончиками и обилием ниспадающих растений на них. Она вдыхает запах свежей выпечки и карамельного латте пока поднимается по крутой лестнице. Ступеньки уползают вверх и ведут её на мансардный этаж, где она обнаруживает непримечательную дверь и вывеску с информацией о том, что здесь проводятся частные уроки живописи. Гермиона внутренне ликует от того, что интуиция её не подвела, и она попала куда нужно. Дверь распахивается и её задевает выходящая из класса девушка. Успев занырнуть взглядом внутрь, Гермиона видит просторный художественный класс-мастерскую и втягивает знакомый запах бумаги, красок и дерева. Он проникает под кожу, щекоча её нутро. Её мечты оказываются ближе, чем она думала. — Вы на занятия, мисс? Из любования мастерской её выдёргивает приглушённый тембр юноши, того самого, которого она видела ночью. Гермиона узнает его по росту, блондинистой шевелюре и рубашке в пятнах краски. Он очень высокий. Она едва ли дотянется носом до его плеча. И от этого осознания она мгновенно чувствует прилив жара к щекам. — Я хотела бы записаться, если это возможно, — Гермиона пристально смотрит ему прямо в глаза и ловит арктический холод, который тут же поддается её теплу и открытости. Серо-голубой блеск глаз превращается в мягкий бриз, а на его тонких приоткрытых губах растягивается искренняя улыбка. Скулы худощавые и кажутся даже острыми, лёгкая однодневная щетина едва пробивается сквозь светлую кожу. Он весь сияет, искрится своей энергией творчества, завлекая присоединиться к этому прямо сейчас. — К сожалению, я уже набрал полную группу, но, вероятно, я смогу что-нибудь придумать, заходите. Она лучезарно улыбается и проходит рядом с ним, задевая его рубашку. Внутри всё сжимается от вибрирующих ощущений, и она улавливает аромат его одеколона, который контрастирует с запахами помещения. Зелёный парфюм с капелькой пряности сразу же оседает в её памяти, и она желает вдохнуть его ещё хотя бы раз. — Меня зовут Гермиона Грейнджер. Он смотрит на неё в ответ почти не моргая, пока вписывает её в лист обучающихся в своём карманном блокноте. — Я Драко Малфой, — протягивает он и продолжает изучать её очень пристально. — Я преподаю живопись и рисунок в этом классе каждый вторник и субботу. Гермиона кивает и теребит край своего кардигана, который незаметно сполз с плеча, приоткрывая рубашку. — Мне не помешало бы подтянуть масляную живопись, иначе я не поступлю до начала семестра, — выдохнув, она осматривает класс, где остальные его ученики уже сидят за мольбертами и раскладывают материалы для занятия. — Покажете мне свои работы? — Драко откидывается на стуле, и Гермиона сглатывает, когда замечает его расстегнутый воротник рубашки. Мужчина крутит в изящных длинных пальцах карандаш, сточенный наполовину, но это не лишает происходящего шарма. — Да, я могу принести свою графику и акварель, — спешит добавить она, внутренне укоряя себя за то, что не прихватила рисунки. — Отлично, буду ждать вас после занятия. Оно закончится примерно через 3 часа. Я взгляну на ваши работы и мы сможем обсудить дальнейшее обучение. Стоимость занятия… — Это совсем не важно, — она поджимает губы когда понимает, что некрасиво перебила будущего преподавателя, и робко смотрит на его руки, подмечая их красоту. Переплетение тонких вен воспаляет её сознание и она отрывается от созерцания рук, чтобы перевести свой взгляд куда угодно, лишь бы снова не угодить в ловушку его природной аристократичной красоты. — Хорошо, — спокойным тоном Драко завершает их неловкую беседу и кивает с полуулыбкой. Он замечает её смущение и дает ей шанс выдохнуть. — Тогда до встречи. — До встречи, — Гермиона кивает в ответ и заливается румянцем, когда встречается с ним взглядом. Он провожает её до самой двери и обдает смесью из листьев мяты со сладостью кедра. Она втягивает нотки аромата, вновь заполняя им свои лёгкие, и вырывается за дверь, поспешив вниз. Драко не отходит от перил пока Гермиона не спускается до самого низа, но она уже не замечает этого.