Каньон Влюблённых

Прошло какое-то время. Поначалу Лампчка ничего не видела, будто находясь в невесомости – в бесконечном космосе, только без звезд и планет. Полная чернота, в которой невозможно находится долго. Но и эта беспросветная тьма вскоре начала меняться. Поначалу появились непонятные, темно-зелёные пятна. Выглядели они отвратительно, нечётко, размыто. Будто бы стеклянная неудачно тёрла глаза. Но после мрачные цвета стали меняться на яркие: зелёные, коричневые и голубые палитры, создавая вокруг Лампчки яркий и свежий лес. На первый взгляд это была самая обычная чаща, но стоило только девушке опустить взор очей на траву, как та восхищенно замирает, наблюдая целую россыпь белоснежных цветов с очаровательными желтыми "личиками" которые будто все были развёрнуты в её сторону и дарили лучезарную улыбку Светобульбе. Такая картина очень нравилась девушке. Она была красива и приятна глазу и наполняла сердце красками. Такими же чудными и нежными, как и весь лес вокруг. — Как красиво... – восхищённо говорит девушка, смотря на это прекрасные цветы и одаривая их своей лучезарной улыбкой в ответ на их красу. Милая девушка потянулась за одной из тысячи, а может и миллиона ромашек, чтобы дотронуться до хрупкого растения. Однако как только её рука дотрагивается до прекрасного цветка, как тут её окликивает до жути приятный и знакомый голос, что ласково прошёлся по ушам стеклянной. — Лампчка! Девушка оборачивается, с приятным удивлением встречаясь взглядом с Кнайфом. Парень с доброй улыбкой стоял у начала поляны, а его лезвие отсвечивало на солнце, что дарило тепло, как и объятия Кнайфа. Деревья на фоне ножа казались столь огромными и величественными. Но Светобульбу это вовсе не волновало, она лишь радостно улыбнулась, махая кистью руки. Она очень рада видеть своего возлюбленного. — Я уже испугался, что с тобой что-то случилось! Зачем ты убежала? – несколько обеспокоено спросил металлический. — Убежала? – недоумевала милая девушка, – Кнайфи, но я никуда не убегала. Нож промолчал. Он не спеша начал приближаться к Лампчке, достаточно осторожно ступая на зелёную травку, как будто боялся ранить эти белые, хрупкие цветки. Стеклянная девушка тихо усмехнулась, когда тот наконец-то дошёл до неё и своим нежным прикосновением дотронулся до руки, робко улыбаясь и проводя по конечности возлюбленной. — Давай отдохнём на этой поляне? – звонко предложила Светобульба, взяв парня за руку и не сильно потянула за собой вниз, чтобы тот присел рядышком. Устроивший среди хрупких ромашек, Лампчка срывает три самых длинных цветков, начиная что-то умело плести из них. В этот момент ей казалось, что парень внимательно и с интересом наблюдал за тем, как она умело плела между собой стебельки цветов, превращая их в одно целое. Эта маленькая и незначительная деталька так нравилась Лампчке, что она не могла сдержать широкую, довольную улыбку. — Давай научу, – говорит она звонко и радостно. Быстро беря еще три цветочка и вручает удивлённу Кнайфу, что неуверенно берет в руки эти чистые нетронутые цветы, – Просто повторяй за мной... У тебя всё получится! Я в тебя верю, – заботливо и ласково произнесла стеклянная. И Кнайфт верит. Она уверенна в этом как никто другой и снова берётся за дело, ещё медленнее сплетая между друг другом приятные растения, демонстрируя как надо делать, что бы те крепко держались, образуя красивый, пышный белый круг. Во время этого процесса с лица Светобульбы не сходила улыбка. Кажется это и есть то счастье о котором она мечтала, ведь в сердце в такой момент всё трепетало, словно цветы на поляне. Кнайф старался повторять за Светобульбой, делая все аккуратно и трепетно, стараясь для своей возлюбленной. Сначала выходило достаточно криво, но позже, похоже, парень вошёл во вкус. Он стал напевать какие-то строки песни, прикрыв глаза, что ещё сильнее умиляло стеклянную. — Чистые пруды... Застенчивые ивы... – напевал нож себе под нос, радуя Лампчку. Прошло так мало времени, а венки уже были готовы. Может все из-за того, что время летит незаметно для возлюбленных, тех кому действительно нравится находиться вдвоем? Скорее всего. Как бы то не было, Лампчка с искренней улыбкой вручает Кнайфу свой аккуратно собранный венок, одевая парню на голову и умиляясь виду паренька с её украшением на лезвии. По сравнением с её подделкой - венок Кнайфа не казался таким аккуратным, красивым и пышным. Вышла какая-то неряшливая насмешка. Но держа в голове мысль о том, что её парень очень старался, делая венок, милая Лампчка сияла, становясь ещё краше. — Эх, ничего не вышло... – разачаровано вздыхает он и постыдно отводит взгляд, – Только испортил цветы. Прости... — Ну что ты! – возмущается стекляшка и забирает из рук парня хиленький венок, осторожно и бережно отправляя его на свою голову, боясь сломать данный труд Кнайфа, – Ну вот, видишь-же, всё у тебя вышло! – весело говорит она, показывая свою ослепительную улыбку. Кнайф будто находился под гипнозом, не в силах отвести завораживающий взгляд от своего солнечного лучика, всё думая, какая же она хорошая и милая. Какое красивое солнышко, что так и хочется обнять. И не только. Вдруг он подползает поближе, а затем совсем неожиданно берется за обе руки девушки и поваливает её на траву, нависая сверху. Лампчка непонимающе смотрела на него и на то как он странно, смущающе ухмыляется заводя её в какое-то непонятное заблуждение и волнение. В такой ситуации Лампчка не оказывалась. — Кнайфи, зачем ты это сделал..? – спросила она, стараясь отвести взгляд куда угодно, ведь просто не могла смотреть в эти красивые, выразительные, яркие очи парня. Она чувствовала, как на её щеках появлялся лёгкий румянец. — Просто хочу поближе рассмотреть тебя на фоне этих цветов, – отвечает нож без сомнения, привлекая внимание Лампчки, что была приятно удивлена, – Такая красивая картина. Наклонившись ближе, Кнайфт тихо продолжил свои мысли. — Эти цветы всегда напоминали мне тебя и не с проста! Такие милые, ангельские и жизнерадостные цветочки, любящие жизнь... – восхищёно шептал он, давая Лампчке почувствовать себя странно. Она сама без того влюблённым взглядом смотрела на Кнайфа, с замершим сердцем слушая его речь и ощущая, как краснеет всё больше, – Ты идеально смотрешься на их фоне, делая пейзаж еще более живым и неповторимым. — Кнайфи... – усмехнувшись, она отводит смущенный взгляд, что упал на завявшую, маленькую ромашку. Лампчка вдруг хотела мысленно взгруснуть, но исходящей тепло от Кнайфа не давало той поддаться грустной и незначительной вещи, – Ты смущаешь меня! Прекрати... Тихо хихикнув, смущённая девушка посмотрела на парня, что с довольной улыбкой молча продолжал наблюдать, а затем медленно приближаться к её лицу, кажется, готовясь одарить нежным поцелуем. Голубая Светобульба в ожидании замерла, как замерло её сердце в эти секунду. Такой важный и трепетный момент, что внутри всё замерло. Однако тогда парень, всего в паре сантиметрах от её лица и нежных губ, остановился. Он хитростью в глазах смотрел на смущённую девушку. —Ромашки и правда необыные цветы. Но, конечно, прекрасней всего... Кнайф так тихо шептал эти слова. Казалось будто он боялся, что кто-то ещё, кроме милой девушки, услышит эти размышления. Лампчка терпеливо ожидала, ощущая в себе легкое, приятное чувство любви, что лишь усиливалось с каждой секундой ожидания. Ей так хотелось, что бы этот прекрасный, хрупкий, волшебный миг не прекращался. Застрять в этих секундах навсегда и вечно наслаждаться. — ...Розы. Будто, в один момент, всё оборвалось. — Ч-что..? – лёгкое недоумение в глазах Лампчки играла контрастом на задорной ухмылки Кнайфа, что усаживается на девушку и берет одну правую руку стеклянной в свои, поднося ближе к себе, внимательно расматривая аккуратные пальчики дамы. — Розы. Знаешь..? Такие сочные, красные розы, столь насыщенные... – улыбка не слизала с металлического лица. Девушке вдруг становится не по себе. Появляется какое-то непонятное чувство беспокойства и тревоги. Но она продолжает смотреть на него с неуверенной улыбкой, внимательно наблюдая за тем, как тот нежно поглаживает её ладонь, будто бы, о чём-то увлечённо мечтая. — Розы. Шипастый цветок, требующий особый подход. А красный цвет... Такой вызывающий, страстный... – парень хитрым взглядом посмотрел на неё, но не стал дожидаться ответа в её, уже обеспокоинных, глазах, – Розы... Это цветы прекрасно смотрелись рядом с моей милой куколкой. Марионеточкой, я бы даже сказал. Страх. — ... – не веря во всё происходящее вокруг, Лампчка отталкивает от себя любимого "обджекта" и быстро встаёт на ноги, с ужасом наблюдая за тем, как тот поднимается с травы, уже не стесняясь топтать ромашки, к которым он стол бережно относился минуты назад. — Ну ты чего, дорогуша? Испугалась, что я Эн? – посмеялся задорно "обджект". Кажется, просто неудачно пошутил. Но Лампчка не верит, остерегаясь чего-то. Внутри всё сжалось от переживаний и страха. Ей явно не нравилась эта шутка. Розы, марионетка... Эн. Разве Кнайф бы так шутил? Зная, что та боится данную букву как огня. Зная, что у неё нет позитивных воспоминаний о бардовом. Зная, через что они вместе прошли, спасаясь от имитатора. В голове прошла волна воспоминаний. Мучение и боль, сопровождаемые жаром и ломкой в конечностях. Чувство потерянного контроля над собственным телом. Чувство того, что твой самый любимый обджект страдает из-за слов, что сказаны твоими устами. И сейчас этот самый обджект так шутит. А обджект-ли? Вдруг, в один момент, небо стало серым, а былые лечебные цветы начали окрашиваться в алые тона, загоняя Лампчку в немой ужас. Точка невозврата. — Ох, ну тише, не бойся! – просит Кнайф... a точно ли это Кнайф? Тот, что стоял напротив уже не казался таким приятным, родным и любимым обджектом. Это был скорее какой-то обман. Только сейчас Лампчка заметила различия во внешности. Когда солнце скрылось за тучами, то она поняла, что вместо старого розового металла, у Кнайфа он был ярко-красный. Фальшивка, имитатор. Марионетка, что кукловод так удобно и изворотливо использует для своего шоу и чьими устами говорит свои мысли и чувства. Напуганная девушка знала лишь одного такого кукловода. — Эн..? – с ужасом выдаёт она. Тот, будто по сигналу, исчез. Растворился в воздухе. Но тут же чьи-то руки взялись за её плечи, не сильно надавливая. Она замерла, чувствуя над собой чужую фигуру. Это явно не был Кнайф. — Хей, ну чего ты так боишься? – спрашивает этот "неизвестный" голосом Кнайфа. Но с каждым новым словом от голоса любимого обджекта остаётся всё вместе. Он становится насмешливее, противнее. Лампчка понимает, хоть и не хочет в это верить, что это её ночной кошмар – Эн, пятнадцатая буква русского алфавита, – Разве я тебя напугал? Прости… Просто, хотел фокус показать! Смотри. Последнее слово было совершенно иным. От голоса Кнайфа не осталось и следа, теперь это было голос бардового ублюдка. Но был он куда ниже, страшнее и пугающе, будто сам Эн превратился в Бездушное чудовище, подобное тому дуэту, что приследовал их в лабиринте. Так же в этот момент краем глаза та увидела обджекта. Это был нож. Не просто нож, это Кнайф! Только он был абсолютно полностью красный, будто нагрет до тысячи градусов. Глаза его были полностью чёрными. Казалось что это и вовсе пустые глазницы из которых вытекает что-то аналогичного цвета и под которыми есть царапины. А зубы были до пугающего реалистичными, мелкими и сгнившими. Как только чужие руки отпустили её, стекляшка отбежала на пару шагов и обернулась. Это и в правду был тёмный силуэт ненавистного хоста. Того странного "Лже-Кнайфа" не было. Возможно это и вовсе игра мозга девушки над ней самой. Но зато сам Эн пугал не меньше образа, который она увидела на долю секунды. Его глаза были выпучены, а зрачки были мелкими, словно две маленькие бусинки, что были идеально направлены в душу девушки, дополняя безумный взгляд налившихся кровью глаз. А старая добрая ухмылка превратилась в жуткий оскал. Зубы его, кажется, были ещё острее, чем ей казалось раньше. — Где Кнайф!? Что ты с ним с-сделал!? – с дрожью в голосе и с ненавистью и страхом в душе спросила дама, наплевав на последствия. Её сердце начинало ныть из-за того, что Эн мог что-то сделать и сделал с Кнайфом. — Разве это важно? – спросил имитатор, – Я же сказал... Смотри. Вновь страшный голос. Вновь перед глазами измученный алый "Лже-Кнайф". Но это лишь галлюцинации, вызванные животным страхом перед хостом. Явь была даже страшнее. Сам Эн с довольной ухмылкой указывает на траву и Лампчка видит ужасное зрелище, что чуть не доводит её до слёз. Чудесные ромашки превращались в алые розы, но уже не такие красивые и страстные. Эти растения были несколько мрачны и серы, а также уставше наклонили голову. И их колючие стебли вдруг стали обвивать ногу стекляшки. Она безуспешно пыталась вырваться, но не получалось. Кажется Эн что-то говорил, весело улыбаясь и жестикулируя руками. Лампчка слышала лишь обрывки фраз мерзкого голоса. А его алые цветы будто с каждой секундой всё сильнее и выше впутывали её тело, под свои колючие, холодные, темные стебли. Вновь появилось отвратительное ощущение потери себя. Лампчка руками пыталась оторвать от себя розы, но они были крепки и длинны, куда сильнее стеклянной девушки. Факт того, что она столь слаба против обычного сорняка, вгонял в ещё большее уныние. Вот, уже находясь под полным контролем шипастых цветов, Светобульба посмотрела на багрового, желая кричать на него что есть мочи, желая только плохого. Го не получалось, становилось тяжёло. Ком в горле рос, было тяжело дышать. — ... Эн молча скрестил руки, со злобной, но при том довольной ухмылкой наблюдая за тем, как последнии длинные стебли роз тянут Лампчку вниз, скрывая её лицо и все тело целиком, образуя на поле некий, небольшой купол из себя. И с каждой секундой лицо Эна искажалось, а улыбка превращалась в кровожадный оскал. — Н-нет... Нет... – хрипло шепчет несчастная, закрывая глаза из которых уже давно шли горькие слёзы. Каждая новая попытка пошевелиться приводила к тому, что слышался ужасный треск. Треск стекла, а вслед за этим сильная агония, боль душевная и физическая. Постепенно стебли обвивали все участки тела жертвы слишком сильно. Шипы впивались в стеклянное тело, не давая возможности шевелиться никак. Даже набрать воздуха в лёгкие. А в конце концов лозы давали так сильно, что целые участки тела девушки лопались под ужасающие крики и всхлипы несчастной. Последним, что услышала Лампчка, был психопатический смех алового беса, что болезненно бил в уши, от чего голова трещала. Последним, что увидела девушка, были шипы лоз покорных цветков багрового дьявола, что послушно обвили её глаза, лишив зрения и погрузив в вечную тьму. Последним, что почувствовала несчастная, стало давление на голову, равное тому давлению, что привели к разрыву её стеклянного живота, ног и рук. Последней мыслью, что мелькнула в измученной голове дамы, был немой вопрос: что сейчас с Кнайфом и за какие грехи девушка такое заслужила? Но дама не узнает ответа на свои вопросы. Ведь мгновение спустя.. тьма. Нет не мыслей, ни звуков, ни чувств, не картин перед глазами. Ничего. Кнайф раскрыл свои очи, несколько нервно дыша. Он осмотрелся вокруг. Лес был абсолютно тем же, но темнее и мрачнее. Темнота эта была не просто ночной. Ощущение, что кто-то просто снял Шуруповёрт с неба, как и выключил все звёзды. Нет источников света. Но в этой тёмной мгле он смог увидеть следы. А так же разглядеть то, что его возлюбленной не было рядом. Этот факт пугал больше всего. — Л-лампчка? – с некой дрожью в голосе позвал свою девушку нож. Ответа не последовало. Но зато он услышал чьё-то тяжёлое дыхание над ухом. — Настал час исключения... – пропел страшный и противный глас. Это был Краткий. Но голос его был несколько искажённым и, казалось, демоническим. Нож рванул с места. Ноги его несли прочь от ненавистного хоста, который преследовал парня. Кухонный инвалид не слышал шагов или, в целом, хоть каких-то признаков преследования. Однако он знал, что за ним идёт погоня. Бежал парень в сторону родной Поляны, надеясь, что там найдёт спасение. Местность казалась такой же, но что-то подсознательно вызывало в обджекте сомнения. Дьявол крылся в мелочах. Будто кто-то отчаянно пытался воссоздать что-то реальное, истинный ландшафт Поляны, однако у него не выходило. То дерево было слишком сухим и низким, то валуны срослись в единое целое с землёй. Однако Кнайф плевать хотел на эти различия, ему не до этого. Он даже не обращал внимание на столь незначительные мелочи, он лишь понимал на общем фоне, что здесь что-то не то. Однако парню не до этого всего, он быстро залез в высокую траву и замер, стараясь не издавать не звука. Его сердце билось от ужаса, зубы непроизвольно стучали, а на лбу выступил пот. Будто вернулся в лабиринт. — Я здесь, Кнайфи... – послышался знакомый ласковый голос за спиной металлического. Обернувшись, он увидел ноги Лампчки, что отползали из данной высокой травы. Кнайф, не желая высовываться, стал в присядь идти по следу стеклянной. А когда трава кончилась, то парень увидел силуэт возлюбленной, что убегал прочь в поле. — Следуй за мной, тут не далеко. – слышался задорный глас Лампчки. Нож бежит, стараясь добраться до цели. Его ноги подкашиваются, но он продолжается бежать. В его голове лишь одна цель – дойти до своего солнышка и понять, что же тут творится. Однако в один момент он осознал, в какое же именно поле привела его возлюбленная. — Прятаться бесполезно... – послышался мерзкий, противный и вызывающий дрожь голос, похожий на Краткого, – Бежать тоже.... Мы всё равно найдём. – продолжал монструозный голос шептать позади героя. Когда парень обернулся, то понял, кому принадлежит голос. Высокая малиновая буква. Острые и гнилые иглы вместо зубов, что расставлены тут и там в огромной пасти. Третий глаз, что был чуть выше левого и меньше по размеру, что сверлил душу пугающим взглядом. Ужасающие очи из которых сочилась мерзкая тёмная жидкость, напоминающая кровь. Когтистые лапы, которыми тварь готова растерзать тушку обджекта. Отвратительный хребет, что был виден через бледную кожу монстра. Бездушный Краткий – Искатель. Он вернулся. Кнайф вновь угодил в лабиринт смерти. Узнав старого "друга", нож побежал прочь. Само собой, за ним началась погоня, на этот раз абсолютно реальная. Не было никаких ощущений надвигающейся смерти, не было и намёка на нереального врага. На сей раз монстр был реален, преследуя свою старую жертву со звуками ужасного рёва и громкого топота. Небо вновь стало кроваво-красным, как при финальном побеге от адского дуэта. Сама по себе атмосфера и окружение вновь превратились в те инфернальные виды, что были представлены Кнайфу, Лампчке и Чашечке при последнем марш броске, по дороге надежды и отчаяния. Кукуруза сгнила, в нос ударил запах тухлятины. Повсюду показались острые корни и коряги. И даже остатки обджектов тоже были. Вскоре парень услышал голос, а затем и звон цепей. — Я слышу как бьётся твоё сердце и как дрожат твои пальцы! – разъярённо прокричал ужасающий монстр. Бездушный Краткий – Хранитель. Кнайф сразу понял кто это. И ощутил, что теперь преследователей двое. Сердце парня колотилось как бешеное. Животное чувство страха било иглами по телу Кнайфа. Адреналин прибавил силёнок, что заставляло шевелить ногами как никогда ранее. Он лишь не понимал, за что ему такие мучения. Почему он вновь убегает от уже погибших чудищ? Что же это за день сурка? — Я тут..~ – послышался сладкий голос Ламкчки, что, похоже, была впереди него. Интонация была соблазняющая, подзывающая обджекта усилить бег. Решительность брала верх над парнем. Он боялся, до дрожи боялся, но он старался подавить свой страх. Вместо того, чтобы лечь и разныться, он стремительно убегал прочь от адского дуэта. Он знал одну истину, одну фразу, что подгоняла его тогда и гонит сейчас: "Беги если жизнь дорога!". И ведь правильно, он боролся за свою жизнь. Не за выживание и унылое существование, а за счастливую жизнь в любимым обджектом, чей голос заставлял так усердно бежать, не смотря на то, что каждая фибра тела отброса кухни чувствовала прожигающий взгляд зрячей падлы. Даже буквально дыхание смерти в затылок не заставляло обджекта впасть в отчаяние и принять свою смерть. Пробегал он мимо знакомых комнат. Вернее мимо их искаженных версий. Комната с картой, где и содержался Хранитель, была преобразована в целое гнездо незрячей мрази. Пол усеян металлическим мусором и капканами, всюду висят колокола и металлические цепи. Тыквы, что некогда служили источником освещения здесь, почти полностью сгнили. Пол залит кровью. И по центру всего этого кресло и стол. Раньше стол был просто гнилым, на нём была керосиновая лампа и рядом был ящик с инструментами. Сейчас же стол превратился в разделочный, где находились разнообразный инструментарий для пыток, включая пилу для разделки мяса. На столе располагалась растерзанная стёрка. Её лицо было полно агонии, на глазах застыли слёзы. Она была распилена по горизонтали, а некоторые части тела надкусаны. Левая рука оторвана и прибита гвоздями к столбу. Правая нога разрезана острыми и кривыми лезвиями капкана. Она явно мучилась перед своей кончиной. На столе было написано кровью: "Смерть не ждёт." Комната, что служила стартовой локацией и неким хабом для лабиринта, тоже претерпела изменения. Ворота входа были наглухо закрыты с помощью тяжёлых досок. Комната также усеяна капканами. Но самым важным стали стены комнаты. Она стала "трофейным залом". Большая часть трупов, после издёвок и частичного употребления в пищу, были подвешены здесь в форме распятия, имитируя позу Иисуса Христа. Их руки и ноги были небрежно прибиты к стене ржавыми гвоздями. Среди жертв были Брялок, Бутылыч, Замазыч и Чарджери. Остальные же, кажется, ещё раскиданы по лабиринту. На вратах была надпись: "Врата ада манят любопытных". Пробегая мимо этих помещений Кнайфу становилось особенно не по себе. Едкий трупный запах вызывал рвотные позывы. Глаза слезились, как от накативших эмоций, так и от ужасного запаха, что резал глазные яблоки. И всё это под рёв монстров и подзывания Лампчки, что активно убегала, умело минуя все ловушки. В один из моментов Кнайф не выдержал. Когда он узрел растерзанную Стёрку, то из его рта чуть полилась рвота. Но он смог сдержаться и вместо этого, умело минуя ловушку, взял капкан в руки. — Это вам за муки, отродья ада! – отчаянно крикнул Кнайф и бросил железную ловушку в сторону приследователей. Попадание! Хранитель повредил руку. Это на время замедлит преследователей. Парень вырвался вперёд. Ныне Кнайф пробегал мимо уже давным-давно знакомых мест. Он привык видеть Последний коридор в адском амплуа. Гнилой забор, множественные трупы симболларов и обджектов, старый колючий плющ, инфернальный огонь за забором. Картина столь знакомая, что привычная. От осознания факта, что Кнайф привык к данному виду помещения очень пугал. К такому почти невозможно привыкнуть, но кухонный отброс смог. Дорога надежды и отчаяния вела его, ровно как и Лампчка. В этом коридоре парень разглядел возлюбленную поподробнее. Она, будто бы, не в чём не бывало шла своей беззаботной походкой по коридору. Но даже так она всегда была быстрее обджекта, что было ненормально. Но парень не думал об этом. — Лампчка! Солнышко, умоляю, подожди! – просил металлический остановиться. — Ну же! Мы почти у цели!~ – задорно говорила она. Пробежав ещё немного парень почти добрался до выхода. Однако в один момент упал, скорчившись от боли и начиная громко и протяжно кричать. Кажется он пробил ногу. И глянув на пол, он понял, что его нога пробита осколком Чашечки. Та, кого он спас в этом ужасном лабиринте, разбита в дребезге, что лишь сильнее подкосило положение обджекта. Похоже тут действительно перебили всех, кроме ножа и лампы. Однако и вопрос, когда Кнайфа настигнет расправа, был лишь вопросом времени. Парень почувствовал, как его прожигает взгляд Искателя. Он зловеще ухмыляется, смотря на измученного парня. Воспользовавшись слабостью своей жертвы, бездушная мразь подняли ножа за горло и стала душить, немного раздирая своей когтистой лапой гордо персонажу. — Позволь же мне взглянуть... – произнёс Хранитель, после чего острым когтем буквально порвал швы, что и были причиной, почему его глаза вечно закрыты и почему он незрячий. Когда падла открыла свои глаза, то Кнайф ужаснулся: они были полностью сгнившие и в них копошились апарыши, – Да... Твои глаза идеально мне подойдут. – взглянув своими сгнившими очами, усмехнулся Хранитель мерзким голосом. — А твоя рука прекрасно подойдёт как украшение на стене. Кровь за кровь. – сверепо произнёс Искатель, чья рука была сильно повреждена из-за выходки Кнайфа с капканом. Поняв, что сейчас произойдёт нечто страшное, парень зажмурился. И.. страшное действительно произошло. Резким движением парню вырвал руку по самое плечо Искатель. Адский вопль разнёсся из горла обджекта. Этот крик можно было услышать по всей территории лабиринта. Боль. Отчаяние. Страдания. Жгучее чувство боли заполнено тело обджекта, пробив его словно разряд током, от головы до пят. Он дрожал и рыдал, продолжая лишь орать он неимоверной боли. Только это он мог делать, не в силах пытаться вырваться из крепкой хватки монстров, что безумно смотрели на него. Силы стремительно покидали обджекта. Похоже, он сейчас так и встретит свой бесславный конец: будет растерзан клонами Краткого. Мысли его подтверждались с каждой секундой. Ведь лишивши его конечности, Искатель небрежно бросил Кнайфа на пол, прямо на осколки Чашечки, из-за чего нож повредил даже спину. Тогда Хранитель напрыгнул на обджекта и потянулся за левым глазом своей когтистой лапой, ухмыляясь и противно смеясь. Резкий захват – око вырвано. Крик ещё большей боли пронёсся по всему лабиринту. Много крови, пока нож уже бился в конвульсиях он невероятной боли. Парень уже морально готовится полностью потеряв зрение. А после этого его, скорее всего, прибили бы живьём к стене гвоздями, съев самые вкусные части и обглодав косточки. Но стоит парню моргнуть, как всё.. кончилось. Бездушных Кратких больше нет. Ровно как нету руки, глаза и желания дальше жить. Он хотел просто лежать на полу и умирать от потери крови, всхлипывая и жалея себя. Думая, что вот, стоило только наладиться жизни, так сразу всё было потеряно. Краткий настиг его и расправился так жестоко, как он только может. Но понимая, что это не выход, взявшись второй рукой за выбитый глаз, обджект с трудом приподнялся, а после поковылял на выход, жадно глотая воздух и всхлипывая от боли. Голова кружилась и болела. Кислорода не хватало. Сердце билось. Парень явно был измучен. Кнайф не стал осматривать выход или думать о том, что же произошло. Он просто глянул на выход: ворота были забиты на такие же тяжёлые доски, что и входные. Однако вместе с этим один замок заменился на шесть, а так же замки теперь открывали цепи, которые ещё сильнее укрепляли ворота. Остальную комнату калека не рассматривал. Но и этого ему хватило, ведь перед воротами стояла.. Лампчка! Юная девушка всхлипывала и выглядела повреждённой, даже несколько разбитой. Её лицо было закрыто руками и с её несчастных глаз лились солёные слёзы отчаяния. И девушка стояла спиной к измученному парню. Увидев свою возлюбленную, парню стало ещё больнее на сердце. Казалось, что бесконечная тяжесть падает на его плечи и вместе с болью от потери конечность проявляется боль внутри. Он доковылял и осторожно положил руку ей на плечо, желая узнать в чём же дело. Кнайфу тяжело видеть свою возлюбленную такой. Когда больно ей, то больно и ему. — Л-лампчка..? В этот момент она повернулась и парень узрел всю её истинную сущность. Конечно же, она была красного, даже алового цвета. Брови были опущены, а улыбка была от уха до уха, формируя жуткую, насмешливую рожу, что выражала лишь ненависть. И, конечно же, глаза. В этих тёмных глазах парень увидел самую чистейшую ненависть к себе. Казалось, что в этих пустых глазницах читался взгляд тысячи демонов, что желают растерзать несчастного парня. — Ну что такое, Кнайфи, хочешь приобнять!? – спросила Лже-Лампчка искажённым голосом и тут же лопнула. От такого действия Кнайф попятился назад, закрыв рот рукой и упав на спину. Ему хотелось кричать и плакать, а из глаза текла горькая слеза. Слеза отчаяния. Осколки стекла разлетелись по всей комнате, так же раня измученного. И в этот момент разлетелся красный дым, что окружил парня. Из него вещал голос Лампчки. Голос полный ненависти. — Ты надеялся на мою поддержку? — Что за наивный идиот. — Ты жалок, никчёмный нытик! — Отвали от меня, инвалид! — Отброс! — Ты ничего не способен сделать сам, кроме как поплакаться. — Сколько ещё ты будешь ныть!? Я тебе не мать, чтобы вытирать тебе сопельки! — Плакса. — Убейся об стену, никто и не заметит! — Когда ты помрёшь, то сделаешь только лучше! — Тебя все ненавидят и я больше всего! — Ты посмел допустить мысль о взаимности чувств? Глупец, ты не достоин и секунды моего времени! — Мне противно от того, что ты меня любишь! Ты, ты, такой как ты! Грязная тварь! Всё это были фразы Лампчки. Точнее фразы, что сказаны голосом девушки. На самом деле за этим стоял монструозный имитатор – гнусный самозванец. Вскоре красный туман, что окружал комнату и из которого парень слышал голос возлюбленной, сформировался в один, единый сгусток. Красное облако приняло форму буквы Н и вскоре Эн материализовался. Но то был не просто обычный Эн. Кажется, что самозванец принял наиболее искажённую форму, давая фору даже Бездушным Кратким. Он был кровавого цвета, что вселял страх. Хост был раза в два, если не в три, больше своего прежнего амплуа. Его хребет также, как у Искателя, был виден сквозь кожу и из него торчали острые шипы чёрно-красных тонов. Глаза монстра были на вылет, притом полностью чёрные с красными зрачками. А его руки и ноги... чем-то имитатор напоминал паука. Лапы самозванца были огромные и когтистые, покрытые какой-то пародией на хитин. Когти были чёрные и острые, покрытые кровью, что давно запеклась на руках чудовища. Эти конечности были длинными и из торчали острые шипы, что легко могли проколоть кожу. Именно такой лапой Эн взял парня и сжал его тело. Если, это конечно, был именно знакомый Кнайфу симболлар. Более он напоминал страшного демона, буквально воплощение страха и грехов. Такой ужасный и искажённый образ можно узреть только в ночном кошмаре. Проклятый Мефистофель. — Ты всегда будешь лишь жалкой пародией на обджекта, но никак не им. Отвратительное отродье, которое ненавидит даже собственная девушка. Краткий был прав на твой счёт. – произнесло чудовище, сдавливая тело героя. Острая боль в области рукоятки. Тяжёлое дыхание. — Я чувствую как он сдавливает мои лёгкие и ломает рёбра. Ощущение, что я уснул в снегу, что я не могу дышать. Я не могу дышать.– пронеслись вихрем мысли в голове обджекта. Он был в полном отчаянии. Он и не думал, что это лишь ловушка его собственного разума. Он не думал, что это просто запугивание чудовищного Эна. Парень считал, что это всё исключительная правда, принимая это на свой счёт. Внутри Кнайфа был ураган эмоций, что неприятно давил на горло. Металлический ревел навзрыд. Кажется его ментальное здоровье окончательно надломилось и ситуация после ссоры с Лже-Лампчкой повторилась вновь. Набрать в воздух лёгкие было ещё тяжелее. Не ясно, из-за ужасного состояния или из-за лапы Мефистофеля, что не думал сбавлять силу своей хватки. — Ну конечно... Как можно было полюбить меня? Такого как я? На что я всё это время, сука, надеялся!? – думал отброс кухни, стараясь озвучить свои мысли вслух. Но из-за своего состояния выходил только хрип. Невероятно сильная боль в сердце сопровождалась адской болью из-за украденных глаза и руки. Ниже пасть уже трудно. И она лишь усиливалась из-за хватки Дьявола. — Заткнись. Меня бесят такие плаксы как ты. – Мефистофель резко ещё сильнее сжал Кнайфа. Обджект почувствовал, как его рёбра пробили собственные лёгкие. Обратный отсчёт до смерти запущен, ведь Кнайф стал захлёбываться в собственной крови, – Ты отвратителен и мы оба это знаем. Ты слабый нытик и ты сам сбил себе это в свою тупую башку. Ты – бесполезен. Вся твоя боль была лишь на потеху твоей возлюбленной. Пока ты ныл, сомневался, бился головой об стену, то она лишь радовалась этому. Тебе никогда не стоило в неё влюбляться и становится на моём пути. Казалось, что это всё. Парень не мог ничего не сказать, не придумать, не ответить. Из рта ножа начинала течь кровь, взгляд становился мутным. Все последующие слова Мефистофеля он уже не слышал. Кажется, что так и окончилась история несчастного Кнайфа – запуганного ножа, что пытался достичь любви. Но внезапно Кнайф раскрыл глаза. Он был на ночной Поляне. Стояла непроглядная тьма, а в руке у парня был нож острый нож с малиновой рукоятью. Руки, глаза и лёгкие были полностью восстановлены, будто бы и не было ничего. — Ч... Что? – сошел с уст парня немой вопрос. Буквально пол минуты назад он умирал в лабиринте, в руках адского Эна, но сейчас же он тут, на Поляне. Дома. Однако на размышления времени не было, ведь в дали Кнайф увидел какого-то хоста. Кажется бы это была буква Б, но необычная. Она была растерзана в области живота, глаза были розовые и частично вытекающими из глазниц. Часть лица порвана, так что был виден череп и уже гниющий кусок плоти, что облюбовали мухи. Само собой, множественные ожоги и прочие побои по всему коричневому телу Хоста. Буква Б ковыляла к обджекту, собираясь напасть на него и разорвать на куски. Однако нож ухмыльнулся. В его руках было очень хорошее оружие, так что он мог без проблем расправиться с угрозой. В нужный момент, когда враг был совсем рядом, Кнайф нанёс точный удар в область сердца. Издав пронзительный крик, хост исчез. — То-то же. – гордо улыбнулся Кнайф. Поняв что он может прикончить хоста все проблемы, будто, просто исчезли из головы Кнайфа, как и все боли. В этот момент нож почувствовал себя всесильным, ведь он получил возможность мести за всех, в том числе и за себя и Лампчку. Жажда кровопролития, желание расправиться с тиранами, что всячески мучали обджектов уже кучу недель Настал час расплаты, кровь бурлила от волнения, радости и кровожадности. Позднее появилась и буква В. Она также была очень сильно повреждена: один глаз выпал, рука вырвана, а нижняя часть гнида. Такой Кнайф видел при первой пробежке в финальном коридоре лабиринта. Не долго думая, Кнайф успешно зарубил её. Вскрикнув, буква исчезла, аналогично предшественнику. — На! Умри в муках! – крикнул Кнайф, после чего его ухмылка превратилась в оскал. В кровь ударила огромная доза адреналина, что лишь подпитывало желание перебить весь алфавит. Один за другим, шаг за шагом, от А до Я. И похоже реальность вокруг ножа потакала его желаниям, ведь возникла буква Г. Парень даже не стал её рассматривать и побежал на хоста, выставив нож впереди себя. Пронзив букву он почувствовал кровь, что брызнула на его щёку. Мгновение после, Г исчезла в след за своими собратьями. Маниакальное желание прикончить всех полностью вскружило голову. Наслаждаясь процессом, он даже не заметил, как уже прикончил букву Д. Но, вместо ожидаемой Е, возник старый-добрый со-хост – Ёшка. — Ох, кто же это! Маленький миленький со-хостик Ё! – жалостливо говорил Кнайф, само собой, иронизируя. У него не было никакого милосердия, не смотря на то, что сам Ёшка ничего плохого не сделал обджекту. Сам факт того, что он прислуживал Краткому, уже говорил о том, что пора с ним кончать. — Это тебе за помощь Краткому! – Кнайф пырнул фиолетового. Тот отправился к про-отцам, последовав примеру других букв, притом пронзительно крича, – Пхех. А кричишь ты всё ещё как девчонка. – усмехнулся Кнайф. Так и продолжалась кровавая баня. Ощущение было, что Кнайф попал на скотобойню, где активно резвиться, выплёскивая свой гнев. И в порыве убийств он даже не обратил внимание на отсутствие Й и Н в списке его жертв. Но Кнайфу хватало и остальных букв. Он бежал на хостов, протыкая их один за другим, пока адреналина в крови героя становилось всё больше и больше. Перебито было уже больше дюжины букв. — Ну, кто следующий?! Давайте, вперёд, меня на всех хватит! Иди и встреть меня, Краткий! Лицом к лицу! Но в один момент Кнайф не заметил, что вместо буквы стоит его возлюбленная – Лампчка, мило улыбаясь и махая ему. Но когда Кнайф нанёс удар, то уже было слишком поздно: девушка умерла, вскрикнув и исчезнув подобно остальным, оставив брызги крови. В этот момент боль в сердце вновь вернулась с новой силой. Парень вспомнил, как в гневе чуть не нанёс девушке травму вилкой. А сейчас парень убил её, не успев понять что к чему. Опьянённый гневом и кровожадностью он не сообразил, отняв сам у себя собственное счастье. Упав на колени, тот горько заплакал. В сердце будто ударило тысяча иголок. — Нет... Что же я натворил? Лампчка... Солнышко... Прости... Солнце моё, нет... Нет... Сука... Позади скорбящего парня появился Краткий, собственной персоной. Он не выглядел монструозно, однако глаза его были розовыми. Он лишь с лёгкой улыбкой смотрел на парня, что даже не заметил Малиновку. — Ты исключен. – сухо, но притом спокойно сказал хост. После этого Кнайф почувствовал, как земля уходит из под ног, притом буквально. Вот, следующий момент – он летит в пропасть. Падает вниз, в глубину каньона. Да... Это определенно точно тот самый каньон, то ущелье. Но на этот раз... Парень разбился насмерть, отбив себе большую часть конечностей. Острая боль пробила тело парня, после чего он навсегда затих. В голове перед смертью у парня были мысли о Лампчке и о том, как он всё упустил. Это было болезненно. Невероятно болезненно для Кнайфа и Лампчки. Но не стоит переживать слишком сильно, они живы и полностью здоровы. Ведь эти страшные муки, круговорот отчаяния и взгляд страху в лицо – всё это было лишь гневом Морфея – царя сновидений, что наслал на влюбленную парочку ужасные кошмары, основанные на их самых страшных моментов в жизни, что очень сильно подкосили пару в ментальном плане. Но всё это был лишь дурной сон. Обычный ночной кошмар, что заставил плакать и кричать во сне. Когда пара проснётся, то всё встанет на круги своя.