Выбор Василисы

Недолго было счастье Василисы. Не возлюбили её, девку простую, в царском тереме. Всё за спиной шептались, что не ровня она, не пара Царевичу. Так прошел год, за ним второй, а где второй там и третий. Пять лет и пролетело. Все чаще запиралась Василиса в горнице, все чаще беседовала с куколкой. Всё больше шептались о том, что заколдовала она Царевича полотном своим волшебным, да красотой неземной. Вскоре даже он стал смотреть на неё с подозрением. Хотел было сослать её в монастырь, но сжалился, да отпустил к родной земле. Осталась одна Василиса. Вернулась она к отчиму дому, а дом-то и заброшен. Помер батюшка почти сразу после Василисовой свадьбы. Померла и старушка, когда-то приютившая девушку. Всё, что было у Василисы – это куколка матери в кармане. Раз в ночь полнолунную не спалось Василисушке. Всё думала она думы тяжкие, ворочаясь с боку на бок. Тяжко на груди. Словно змея кольцом свернулась. Встала она, достала куколку из-под подушки. Зажгла свечи, поставила перед куколкой остатки ужина и залилась слезами: - На, куколка, покушай, моего горя послушай! Осталась я совсем одна, без батюшки, без мужа любимого. Напраслину возвели на меня люди не добрые! Научи, как жить дальше! Куколка поела и глаза её заблестели, отразился в них огонь свечей: - Не печалься, Василиса! Выйди во двор, да откопай череп – он тебе и подскажет, как быть дальше. Поблагодарила Василиса куколку и вышла во двор. Нашла она то место, где когда-то череп с частокола Бабы-Яги закопала. Стало страшно, да делать нечего. Некогда череп этот от беды ее спас. Разрыла Василиса землю, да вытащила череп на свет подлунный. Протерла его ладонью, и стал он снова белым-белым. Посмотрела Василиса в глазницы черепу, а ей в ответ из черных глубин заблестели огни. - Отнеси меня, Василиса, туда, откуда взяла, - послышался ей глухой голос из черепа. – Ступай, настал твой час. Наткнула Василиса череп на палку, посадила куколку в карман и пошла старой дорогой в дремучий лес. Идет она между дубов столетних, и деревья перед ней словно расступаются, расплетаются ветви да корни. Глазницы черепа колдовским огнем во мраке сверкают, освещая путь. - Представь себе, что ты – Царица… - глухо шепчет ей череп нараспев. – Не тревожься. Настал твой час. Совсем не страшно Василисе. Вот и Черный всадник появился, да рядом пристроился, словно слуга верный. Идет Василиса вперед, плечи ее распрямились, да из глаз ясных грусть исчезла, словно и не было ее вовсе. - Настал твой час… - шепчут ей тьма и чернота за спиной. - Настал твой час… - вторит им Черный всадник. - Настал твой час… - эхом отзываются деревья. Вышла она на полянку, где стояла избушка Бабы-Яги. Частокол вокруг из человечьих костей, на частоколе черепа натыканы. Вместо ворот – ноги человечьи, вместо запоров – руки, вместо замка – челюсти с острыми зубами. Темны окна избушки. Темны глазницы черепов. Застыл воздух, замерла ночь, затаился мрак за спиной Василисы, стелется к ногам, словно послушный пес. Стало на душе спокойно, словно после долгого странствия домой вернулась. Все кажется своим, да родным. Засмеялась Василиса, расплела косы русые. Стукнула палкой с черепом оземь. Еще ярче загорелись глазницы. Ожил частокол из черепов колдовским огнем, ожили окна в старой избушке. - Эй, запоры, отомкнитесь! Эй, ворота, отворитесь! Встречайте свою новую хозяйку!