Черным по черному

Пятый – хороший киллер.     Первой жертвой Пятого был старик. Намного старше Пятого, дряхлый и беспомощный, с подслеповатым прищуром. Он уже умирал. Он не успел отреагировать.     Второй – мальчик лет десяти. Наивный, с пронзительно голубыми глазами и съехавшими набекрень очками. Он даже не понял, что произошло.     Третьей – беременная женщина. Наверно, это воображение Пятого, потому что она даже слегка напомнила ему Грейс. Единственное, что она успела сделать – прикрыть руками живот. Как будто это могло помочь. Как будто она могла защитить… (Еще не рожденный организм считается четвертой жертвой?)   Он задавал себе вопрос, что эти люди натворили? Чем привлекли внимания Комиссии? Что и кому они могут сделать не так? Чем они заслужили ужас, который приходит при осознании стального кругляшка дула чьего-то пистолета, прижатого к твоему виску? В чем они виноваты?   Он уговаривал себя, шел на компромиссы с совестью, умолял ее заткнуться, помолчать хоть на время. Говорил себе, что так нужно, что они представляют угрозу. Что они – живая стена, препятствие между ним и спасением его семьи.    Пятый помнит четвертую, пятую, шестую, седьмую жертвы. И часть него самого умирала вместе с ними. Понемножку с каждым выстрелом.   А потом он решил укутать сердце в сталь. Нельзя так переживать. Нельзя так расходовать себя.   Больше Пятый не считал. Больше он не задавал вопросов. Не смотрел им в глаза.   Найти, прицелиться, выстрелить, вернуться.   Все становилось предельно просто, когда перестаешь считать их людьми. Не жертва, а цель. Не убийство, а устранение. А он – он сам больше не человек. Он – инструмент в чьих-то руках. Качественный, хорошо слаженный инструмент, не больше, не меньше. Он стал таким же, как пистолет в его руке – ему не нужно было обдумывать, не нужно было жалеть. Его миссия – убедиться, что нет пульса, и исчезнуть.   Он отныне орудие. Не мыслящее, не спорящее. Холодное. Бездушное.   У него не хватит себя, чтобы на каждого отводить частичку души.   Он не заглядывает в лица людей у своих ног. Не то что бы он представляет на их месте бездыханные тела своей семьи, покрытые пеплом, кровью и ошметками их дома. Конечно же, не поэтому.   Просто хороший убийца не должен видеть свою цель. Смотреть – да, но не видеть. Чтобы со спокойной душой можно было оставить мертвецов за спиной.   Но они никогда не остаются позади. Не по-настоящему.   Каждый из них остается с ним. Навсегда оседает лишним слоем в непробиваемой стальной оболочке вокруг сердца.   Пятый – хороший киллер. Ему хочется в это верить.