A Change of Heart

Курт бежал по коридору в мужской туалет. Он знал, что ему не стоило ничего говорить. Он знал, что колкие ответы громадным футболистам обернутся болью в заднице. Но когда речь заходила о Джонсоне и Миллере, он не мог ничего поделать с собой. Они пробирались ему под кожу и злили так сильно, что он срывался. Это не было его виной, что у этих двоих баранов совместный IQ был не больше, чем у арахиса. Что ему еще оставалось делать, если на уроке они вели себя, как идиоты? Что ему еще оставалось делать, если они проявляли неуважение к его любимому учителю? Миссис Сандерсон была самой милой женщиной, какую он когда-либо встречал, помимо своей матери и мачехи. Он не мог сидеть на месте и спускать им с рук то, что они мешали уроку. Он просто не мог. Курт оперся руками о раковину и глубоко вдохнул, тут же чуя отвратительный запах сигарет. Он решил, что это кто-то из банды Андерсона отдается мерзкой привычке в одной из кабинок. Только они были достаточно наглыми, чтобы курить в школе. Но он ничего не сказал. Последнее, что ему было нужно, это еще и становиться врагами с ними. Хватало и футболистов. - Знаешь, меня уже тошнит от твоего неуважения ко мне, Хаммел, - прошипел Кайл Джонсон, когда они с Лэнсом Майлером ворвались в туалет. - Похоже, нам придется еще раз проучить тебя, - сказал Лэнс, хрустя костяшками. Курт подавил страх и повернулся лицом к властным спортсменам. - Единственное, чему вы меня можете научить, это... Ну, на самом деле вы ничему не можете меня научить, так как, очевидно, вам в голову попало слишком много мячей. Кайл схватил Курта за воротник и припер его к раковине. - Думаешь, ты кому-то нужен? Думаешь, кого-то волнует, что ты там говоришь или думаешь? Никого, так может заткнешься к чертовой матери?! - произнес он, толкая Курта в раковину еще два раза. Курт вскрикнул от боли, хотя он и не хотел делать этого. Ему правда надо научиться закрывать рот вовремя. Вдруг дверь распахнулась и в туалет вошел мистер Питерс, учитель, известный своей нескрываемой гомофобией. - Что здесь происходит? - спросил он, хотя его беспокойство за Курта было явно притворством. - Ничего, мистер Питерс, - спокойно соврал Лэнс, пока Кайл отряхивал пиджак Курта. - Курти стало плохо, и мы просто убеждались, что с ним все в порядке. Мистер Питерс осмотрел Курта с неприкрытым отвращением во взгляде. - Это правда, мистер Хаммел? - Д-да, - солгал и Курт. - Я плохо себя почувствовал, а они помогали мне. Это все. Мистер Питерс коротко кивнул и показал на дверь. - Предлагаю всем вернуться в класс. - Увидимся, Курти, - сказал Кайл отвратительно-приторным голосом и вышел из туалета. Курт пошел за ними, но вместо возвращения в кабинет он побежал к машине. Все равно уроки почти закончились. Зачем возвращаться, если после Кайл с Лэнсом однозначно будут ждать его, чтобы избить? Какое-то время он просидел в своем Навигаторе, сдерживая слезы, которые грозили политься по щекам. Даже в первом школьном округе Кливленда старшая школа Шэйкер Хиллз была не лучше МакКинли. Расписание было чуть лучше, у него по-прежнему было мало друзей, и над ним по-прежнему издевались из-за его ориентации. Единственные, кто избегал этого, были в банде Андерсона. Трое оттуда были открытыми гомосексуалами, Блейн, Сантана и Бриттани, но на них даже не смотрели грязно. Блейн Андерсон и его банда считались настолько круто вездесущей группой, что даже спортсмены не связывались с ними. Курт же, с его сумасшедшей одеждой, высоким голосом и резким поведением, очевидно, слишком отвлекал учеников. Так как футболисты не могли наезжать на банду Андерсона, всю ненависть они вымещали на Курте. И так как Курт был слишком остроумным, чтобы помалкивать, он стал главной мишенью команды. - Еще один год, - пробормотал Курт, заводя машину. Если он справится с последним школьным годом, он сможет вырваться в Нью-Йорк, подальше от всей ненависти в своей жизни. Единственным, что поддерживало его, были его семья и мечты. Футбольная команда могла издеваться над ним сколько угодно. Он не позволит им победить. * К пятому уроку Блейн не мог больше выдерживать это. Мистер Питерс пытался доказать ему, что его сочинение по Гражданской войне было наполнено предрассудками, хотя Блейн знал, что оно было идеальным, на лабораторной по химии пробирка взорвалась, хотя в этом не было его ошибки, а учитель физкультуры отстранил его от урока из-за того, что он якобы слишком сильно кинул мяч в Ландерса. Ему было нужно покурить. Чертовы двери были заперты из-за повышенного недавно уровня безопасности, и это означало, что вместо того, чтобы наслаждаться тишиной и спокойствием под трибунами на перемене, ему придется пробраться в выгребную яму, называемую мужским туалетом, просто ради одной сигареты. Он сморщил нос, зайдя в, слава богу, пустое помещение, и быстро вытащил зажигалку и сигарету, проходя в захламленную кабинку, при этом зацепив уголком глаза в зеркале свое отражение. Со своими загеленными волосами, черной кожаной курткой и сигаретой во рту он был ярким представителем пятидесятых. Он достал телефон, запер дверь и прислонился спиной к стене. Он затянулся, прикрыв глаза, и позволил дыму осесть в легких на минуту, потом медленно выдыхая. Наконец Блейн начал расслабляться. Его покой был грубо нарушен хлопком распахнувшейся двери и заполнившим место, в которое он не вписывался, запахом ванили. Он не мог не подсмотреть в щелку в двери на девушку, решившую вторгнуться на территорию врага, но вместо этого увидел этого слабака Курта Хаммела, отражение его идеально уложенных волос и алебастровой кожи в зеркале. Он оперся о раковину руками, закрыл глаза и глубоко вдохнул перед тем, как туда вошли Неандертальцы, которых Блейн называл Ослом и Придурком, хотя другие знали их как Джонсона и Миллера, и тут же наехали на Курта. Блейн был уверен, что футбольные звезды понятия не имели, что кто-то еще был в туалете, хотя Хаммел должен был почувствовать, что они не одни. Ботаник смело повернулся к ним лицом, и это было тем, что Блейн вряд ли когда-нибудь забудет, а потом он услышал один, два, три удара в твердый фарфор раковин. Курт почти задохнулся и закричал от боли, когда мистер Питерс распахнул дверь. Блейн быстро отпрянул от щелки и бросил сигарету в унитаз, изо всех сил размахивая вокруг себя руками, чтобы рассеять дым, хотя он и знал, что это бесполезно. Он мог только надеяться на то, что учитель будет отвлечен происходящим снаружи, чтобы заметить его. Он слышал прикрытия и отговорки спортсменов и Курта, а потом — шаги из туалета. Там снова наступила тишина. Блейн смыл сигарету и открыл дверь, полагая, что он остался один, только чтобы столкнуться лицом к лицу с мистером Питерсом. - К директору. Сейчас же, - было единственным, что сказал тот. Блейн закатил глаза и вышел наружу. Это случалось в третий раз за две недели, и ему пообещали отстранение от занятий, если он еще раз нарушит правила. А это означало звонок Куперу, что, в свою очередь, означало проблемы. * - Садись в чертову машину, Блейн, - практически огрызнулся Купер, когда они дошли до парковки. Блейн поднял воротник своей куртки, но открыл дверь с пассажирской стороны и забрался в черный BMW. Он устроился в кожаном сидении и пристегнулся. Купер повернул ключи в зажигании и открыл люк на крыше. - От тебя пахнет, как от пепельницы, - пожаловался он. - Ну, да, так обычно и бывает, когда кому-то приходится курить в крошечной кабинке, а не на свежем воздухе, - нагло ответил Блейн, уставившись в окно. - Не умничай со мной, мелочь, - начал закипать Купер. - Во-первых, ты вообще не должен курить, и во-вторых, тебе повезло, что директор позвонил в тот момент. Еще бы час, и я был бы уже в середине операции. Кстати об этом, из-за тебя она отложена на час, и я уверен, что оправдание вроде «моего брата поймали курящим в туалете» никак не успокоит семью моего пациента. - Тебе не обязательно было приезжать за мной, Куп, я мог бы дойти до дома, - ответил Блейн, прикрывая вину, которую он чувствовал, раздражительным тоном. - Высади меня здесь и можешь вернуться. - Ни за что, - сказал Купер. - Сейчас ты поедешь со мной в госпиталь. Если я довезу тебя домой, ты свалишь с Паком и Сантаной еще до того, как я выеду за ворота, и скажу тебе, младший братец, это должно закончиться. Я по горло сыт твоими проблемами. Одно дело, когда тебя оставляют после уроков на полнедели за резкие ответы учителям или драки, в которые ты не должен ввязываться... - Я не дерусь, если в этом нет необходимости, - прервал его Блейн, но Купер продолжил. - Но когда мне приходится приезжать в школу из-за того, что ты так достал директора, что он вышвыривает тебя на пять дней, это значит, что что-то должно поменяться, - твердо закончил он. - И что ты сделаешь, Куп, отшлепаешь меня? - шутливо спросил Блейн. - Не доводи меня, - ответил Купер. Он глубоко вдохнул, успокаивая себя, сворачивая с шоссе на улицы города неподалеку от больницы. - Но ты точно наказан. Тебе запрещено общаться со своей бандой и сеять хаос вокруг. На самом деле, тебе нужно заняться чем-то совсем другим. - И что это, блин, значит? - подозрительно спросил Блейн. Они заехали на парковку Кливлендской клиники, и Купер занял свое место. Он повернул ключи и повернулся к Блейну. - Это значит, что тебе нужно найти работу. Занять свой день чем-то уважаемым. Научиться ответственности. Перестать быть угрозой для общества и внести свой вклад, - ответил Купер. - Ты говоришь совсем как отец, - пробурчал злобно Блейн, отстегивая ремень безопасности. - Ну, ты живешь со мной по определенной причине, - сказал Купер. - Мы все думали, что я воспитаю тебя лучше, чем мама и папа, потому что я уважаю тебя и кто ты есть. Но тебе надо научиться уважать самого себя, а этого не случится, если ты только и делаешь, что тратишь свою жизнь ни на что. - Ну, если я так тебя подвел, может, мне нужно вернуться к ним! - сорвался Блейн, вылетая из машины. Купер вздохнул и быстро вышел наружу. - Блейн, я не это имел в виду, - окликнул он своего брата извиняющимся тоном, пока тот быстро шел прочь. Он нагнал его уже внутри больницы, хватая за руку. Блейн повернулся, и в его глазах была злость, но также там были невыплаканные слезы. Купер крепко обнял его, прижимая к себе. - Ты никого не подвел, Блейн. Ты один из самых замечательных людей на всем свете. Я просто бы хотел, чтобы ты знал это. Но Блейн не хотел слышать это. Конечно, его брат так думал. Он знал, что Купер любил его. Он забрал его из ужасной ситуации с родителями и привез в Кливленд, где он дал ему все, что он хотел. Блейн ненавидел самого себя за то, что приносил ему столько неприятностей после всего, что Купер сделал для него. Но что-то внутри него, что-то, что он не понимал, отказывалось разрушать твердый панцирь, который он с таким трудом выстроил вокруг себя. Что-то внутри него говорило ему, что он не замечательный и никто никогда не полюбит его по-настоящему. В конце концов, его собственные родители не полюбили, так с чего бы этот сделал кто-то еще? - Иди, спасай жизни, Куп, - прошептал Блейн, осторожно отталкивая своего брата. Хотя бы один Андерсон мог немного изменить мир. - Я прогуляюсь. - Не потеряйся, ладно? - сказал, волнуясь, Купер. - И даже не думай о том, чтобы звонить друзьям. Возвращайся к шести. - Да, конечно, - отозвался Блейн, взмахивая рукой и направляясь к выходу. Купер покачал головой и повернулся, чтобы вернуться к работе. Было проще, когда Блейн был младше. Теперь он не знал, что происходило в его голове. * - Эй, сынок, - поприветствовал Курта Берт из-под капота машины, над которой он работал. - Привет, пап, - ответил Курт, складывая вещи в офисе отца. Он взял комбинезон, натягивая его поверх своей одежды, и подошел к нему. - Что делать сегодня? - У Мустанга надо поменять масло, - сказал Берт. Курт кивнул и пошел к машине, но ему пришлось остановиться, когда Берт схватил его за руку. - Все в порядке? - Да, - ответил Курт, хотя он и не смотрел на отца. Берт выпрямился и хорошенько осмотрел сына, чуя, что что-то было не так. - Ты уверен? Похоже, у тебя не лучшее настроение. Можно и так сказать, подумал про себя Курт. - Да, я в порядке. Просто мне поставили не ту оценку, какую я хотел, но все нормально. - Что ты получил, четверку? - подшутил Берт. - Да, и я заслуживал пятерки, - заспорил Курт. - Сын, четверки тоже хороши. Тебе не нужны «отлично» по всем предметам, - постарался успокоить его Берт. Курт вздохнул и закатил глаза. - Если я хочу поступить в Парсонс, мне нужно, чтобы мой последний год был идеальным, пап. - Если тебе суждено туда поступить, ты поступишь. Не перетруждайся, сынок. Это твой выпускной класс. Ты должен наслаждаться им, а не нервничать из-за каждой оценки, - ответил Берт. - И кроме того, ты поступишь в Парсонс, потому что ты Хаммел, а Хаммелы, как известно, превосходят все ожидания. - Да, пап, я знаю, - вздохнул Курт. - Можно я теперь пойду менять масло? - Да, иди, - махнул Берт. Курт поспешил к машине, обрадованный, что его отец поверил лжи насчет оценки. Он ненавидел врать отцу, но не мог рассказать ему обо всех издевательствах в школе. Он не мог сказать ему, что его сына каждый день использовали в качестве боксерской груши. Он не расскажет об этом. После всего, что произошло с Дэйвом до их переезда, он был уверен, что здоровье его отца не выдержит еще одного потрясения. Он разберется с проблемами по мере их поступления. Ему не нужно, чтобы его отец еще раз слег с сердечным приступом, просто потому что он физически слаб, чтобы защитить себя. В конце концов, он же Хаммел. Он может позаботиться о себе.