~Прости~

      Хюмашах нервно теребила лямку спортивной сумки на плече, ладони предательски потели, а губы дрожали. Она настойчиво смаргивала, бегала глазами то вниз, то вверх, в попытке сдержать рвущиеся наружу слезы. Ее исключили. Даже не стали дожидаться отборочных, просто взяли и обрубили. С корнем вырвали девичье сердце, без сожаления растоптали все ее надежды. Неет, не на карьеру гимнастки — до Хоуп Энн Грегори, ей как восемь раз до Луны, да и не рассчитывала она, что получится. Попробовала, не получилось. Ни с ее габаритами в восемьдесят кг, любовью хорошо поесть и привычкой забивать, хоть и не намеренно на диеты и тренировки. Все дело было в ее тренере, в которого она умудрилась влюбиться, да еще и без всякого шанса на взаимность. Что ж, гордость давно ручкой помахала и девочке оставалось, принять как факт, что видеть его те редкие разы на тренировках это все, что ей светит. Но и здесь, все оборвалось в один миг, когда уже сама Элейн Пэвлик сообщила ей о том, что ее исключили. — Детка, не печалься, но ты ведь все равно бы не попала на отборочные, — ее жалостливые интонации до сих пор засели в голове, причиняя боль. — Да плевать мне на ваши отборочные, — шипит дрожащим голосом Хюмашах и вновь быстро-быстро моргает. — Хюмашах, — такой родной бархатный, но усталый голос, заставляет девочку оторваться от созерцания входной двери и обернуться. Тренер Такер… Лэнс, боже он как всегда прекрасен: спортивная форма сидела на нем просто шикарно, закатанные рукава куртки давали возможность насладиться его красивыми, натренированными руками, а сквозь белую футболку просвечивал идеальный пресс. Он сложил руки на груди и свел брови: — Я думал, ты уже ушла, — тяжело вздохнул он, а Хюмашах не удержалась и тихо всхлипнула: — Тренер…- она осеклась. Теперь они друг другу никто и она уже не его подопечная. — Вы наверное уже знаете, что меня исключили? — она глядела на него, все так же моргая, думая что он ничего не заметит. Но он заметил. Он старше и опытнее и умеет считывать эмоции. И сейчас он понял, что девочка расстроена, но отнюдь не исключением. Это не должно было его волновать вообще никак. Но волновало…не значительно так, всего то легким покалыванием в груди и искренним сочувствием из-за разбитого сердца девочки. — Да, знаю. Но ведь ты же понимаешь, что… — договорить ему не дает Хюмашах: — Да да, потому что я жирная нескладёха и не видать мне даже вшивенькой бронзовой медали, — чуть резче, чем хотела выпалила она на одном дыхании. Затем резко смолкла и сильно зажмурилась. Ее щечки порозовели, а пухлые чуть потрескавшиеся губы покрылись небольшими ранками из-за того, что их часто прикусывали. У Лэнса на миг дыхание перехватило, а где то внутри замаячило пресловутое «а вдруг?», но он быстро тряхнул головой, приходя в себя и отгоняя эту мысль прочь. — Вы даже видеть меня не хотите, — произнесла тем временем Хюмашах, вновь вперив в него свои зеленые, колдовские глазки. Лэнс изможденно потер переносицу и вздохнул: — Да, я не стану скрывать, что после твоего признания мне тяжело вести себя с тобой как прежде, — он взглянул на нее и подошел к ней. — Но это вовсе не означает, что из-за этого я не хочу видеть тебя или презираю, — он говорил мягко, желая доходчиво объясниться и поставить в этом деле точку. — Просто так сложилось. Ты еще совсем юная девочка и у тебя впереди будет еще много таких ситуаций, а уж как их переживать- твой выбор, — — Либо зацикливаться и губить себе жизнь, либо находить в себе силы двигаться вперед, — Лэнс на миг задержался взглядом на ее губах, затем легонько коснулся и заправил за ухо прядь пшеничных, вьющихся волос девочки. — И ты вовсе не жирная. Ты по своему прекрасна, ангелочек, — с этими словами он повыше подтянул съехавшую лямку сумки у нее на плече и в последний раз невесомо коснулся ее щеки, в попытке убрать покатившуюся одинокую слезинку. — Но ты не для меня, детка. — Лэнс обогнул ее по дуге и открыв дверь, скрылся на улице набирая кому то сообщение в телефоне. Оставляя безнадежно влюбленную девочку с разбитым сердцем и пластырем в виде холодного, небрежно брошенного: «прости». ~