***
Моё дыхание частое и нетерпеливое, мой взгляд в сотый раз направляется в сторону одного и того же человека. Дин играет в бильярд, периодически подмигивая мне или подбегая для того, чтобы выпить пива в перерыве между партиями. Я включаю Led Zeppelin на музыкальном автомате и рассматриваю человека, который не является Дином. Он не особенно красив. Он большой, с татуировками и бритой головой. У него пронзительные серебристые глаза, практически такого же цвета, как и его блестящая серёжка в ухе. Я наблюдаю за ним, стараясь, чтобы Дин не заметил моего пристального взгляда в сторону. В конце концов, он откладывает свой кий, и пройдя мимо Дина через бар, направляется ко мне. Я едва не смеюсь из-за того, настолько легкомысленно я себя веду. — Как тебя зовут, дорогуша? — спрашивает он, глядя теперь точно на меня, а не сквозь сигаретную дымку, стоящую в баре. — Кастиэль, — мне даже не приходится врать и придумывать фальшивое имя. Он всё равно скоро будет мёртв. — Хочешь, куплю тебе что-нибудь выпить? — предлагает он. Я качаю головой, не отпуская от себя его взгляда. Он сглатывает и придвигает стул. Я осторожно оглядываюсь через плечо. Я хмурюсь, потому что Дин до сих пор ничего не заметил. — Живёшь здесь? — интересуется он, делая глоток пива. На его верхней губе осталась капля, и я наклоняюсь к нему, чтобы вытереть её большим пальцем. Я не обращаю внимания на дрожь отвращения, пробежавшую по телу из-за прикосновения к чужаку, но она того стоит. Глаза мужчины округляются, и я усмехаюсь. Он мгновенно сокращает и так небольшое расстояние между нами, обнимая меня своей большой рукой и собираясь меня поцеловать. Он уже на полпути к этому, когда ему в голову прилетает кий, отправляя его с громким грохотом на пол. Он стонет и спотыкается о стойку. Я отстраняюсь, дрожащей рукой хватаясь за свои губы. — Ублюдок! — рычит на него Дин, хватая за шиворот и нанося удар по челюсти. Она ломается с отвратительным хрустом. Мужчина с булькающим звуком стонет от боли. — Он клеил меня, чувак! — он держится за свою сломанную челюсть. Глаза Дина сужаются в щёлки, и ещё одним ударом он снова валит того на пол. А потом разворачивается, дёргает меня за руку и тащит за собой. Дин привозит меня в мотель и, не говоря ни слова, бросает меня. Я не задаю никаких вопросов, просто тихо захожу внутрь и с нетерпением дожидаюсь его. Дин возвращается ночью, волоча этого мужчину за собой. Он скидывает его, как и всегда, в ванную, чтобы не было слышно, чем здесь на самом деле занимаются. Свесив ноги, я сижу на раковине и наблюдаю за медленно приходящим в сознание человеком. — Зачем ты делаешь это? — спрашивает он невнятно и тихо. Я пожимаю плечами, глядя на дверь, за которой Дин разбирает свои инструменты. — Мне нравится, когда он ревнует, — признаюсь я, и его глаза широко распахиваются. Красивое серебро в них сверкает. — У тебя красивые глаза, — добавляю я. И, наверное, потому, что Дин это слышит, он вырезает их из его черепа, пока тот ещё жив. Когда я просыпаюсь утром, я нахожу их в тарелке на своём ночном столике. Улыбка, вероятно, худший ответ на это.***
У Дина высокое либидо. Он любит секс, и временами желание заняться им возникает у него внезапно. Чаще мы занимаемся сексом не в кровати или на чистых диванах: обычно Дин вдавливает меня в стены или наклоняет на грязных скамейках. Я всегда держу тюбик с лубрикантом у себя в джинсах на случай, если Дину захочется. Сейчас я склоняюсь над столом в углу библиотеки. Мы проводили расследование по недавнему убийству в компьютерном зале, но Дин возбудился, когда я решил устроиться на его коленях. — Дин, — вздрагиваю я, подаваясь своими бёдрами ему навстречу. Громкие влажные шлепки его бёдер о мои ничем не заглушаются. Но я всё-таки стараюсь сдержать свой голос. Дин сильнее сжимает пальцы на моих бёдрах, он натягивает меня на себя, чтобы я еще глубже прочувствовал его толчки. Он вытрахивает весь воздух из моих легких. — Нравится трахаться на людях, да, ангел? — шепчет Дин, целуя синяки, покрывающие мою шею. — Да, — задыхаясь, выдыхаю я, сжимая глаза, когда Дин толкает меня в стол так грубо, что мои тазовые косточки вонзаются в дерево.***
Мы лежим на чистой кровати в отеле. Я оседлал Дина после того, как он вышел от нашей последней жертвы. И когда мы заканчиваем, я падаю на его грудь, погружаясь в тепло его тела. — Мы не слишком подходим друг другу, — шепчет Дин в темноте комнаты. Я смотрю на всё ещё медленно истекающее кровью тело в углу. Ванная комната вся красная от крови. — У меня не было приступов целый месяц, — напоминаю я. Дин очень гордится тем, что подавил мои приступы тревожности и ОКР, с которыми не смогло справиться ни одно лекарство. — Я стал убивать намного больше людей, ангел, — говорит он, рассматривая потолок. В воздухе стоит запах крови и секса. — Потому что ты мой маленький демон, — торжественно отвечаю я, проводя улыбающимися губами по его груди. Он фыркает, смеясь, и гладит меня по лицу. — Я испортил тебя, Кас. Думаю, я в самом деле охренительно тебя испортил, — шепчет Дин, закрывая лицо рукой. Паника охватывает всё моё тело до самых кончиков пальцев ног, и я забираюсь на него сверху, садясь на бёдра. — Ты не любишь меня больше? — охрипшим голосом спрашиваю я, чувствуя, как мир вокруг меня крошится на части. Что мне делать, если чувства Дина изменятся? Я притягиваю Дина за руки, и он садится, прислоняясь к спинке кровати. — Даже думать об этом не смей. Он крепко хватает меня за запястья, притягивая к своей груди. Я с облегчением вздыхаю, обнимая его. Я пробегаюсь пальцами по дорожкам крови на его груди. — Это самая хреновая часть: я люблю тебя сильнее, чем когда-либо. Просто… Что, если мы делаем что-то не так? Я не думаю, что мы всё делаем правильно, — мягко говорит Дин, словно боясь моего ответа. Знать, что я мог заставить Дина, самого ужасного серийного убийцу Дина Винчестера, бояться — самый сильный афродизиак, с которым я когда-либо сталкивался. — Разве ты не доверяешь мне? — спрашиваю я, целуя его ключицу и всматриваясь в него. Его губы вздрагивают, он кивает и поднимает голову, чтобы поцеловать меня. — Я бы доверил тебе свою жизнь, — признаётся он, обхватывая ладонями мою задницу и насаживая её на свой почти твёрдый член. Я стону, обнимая его за плечи.***
Мы с Дином немного поругались. Честно говоря, я даже не могу вспомнить из-за чего, потому что это произошло два дня назад. Я уверен, что Дин тоже забыл, в чём было дело. Но наше обоюдное упрямство затянулось, и мы молчим на протяжении уже трёх штатов. Дин останавливается в поле и бросает мне сэндвичи. Я ловлю нашу еду и жду, когда он расстелет на траве чистое покрывало. Я отдаю ему его сэндвич и возвращаюсь к машине. — Куда ты собрался? — кричит он. Я люблю делать вид, что Дин обидел меня — из-за этого он начинает отвратительно себя чувствовать, и это заставляет его искать моего внимания. Я продолжаю уходить от него и делаю ещё три шага, прежде чем сильные руки хватают меня и насильно опускают на покрывало. Мне приходится прятать свою улыбку. — Не могу поверить, что ты до сих пор злишься, — ругается он, злобно кусая бутерброд. Я откидываюсь на покрывало, откусывая небольшой кусочек от своего сэндвича. Моя любимая часть в наших ссорах с Дином — мы не занимаемся сексом. Без секса Дин становится резким, его глаза следят за каждым моим движением, это чувствуется даже издалека. Зелёные глаза горят от похоти ко мне, словно я его наркотик. — Иди сюда, — уговаривает Дин, уставившись на полоску обнажившейся кожи между его джинсами, сползшими мне на бёдра, и его старой изношенной футболкой. Я до сих пор продолжаю носить одежду Дина, несмотря на то, что у нас достаточно денег. Половину из них Дин положил на сберегательные счета, на случай, если мы когда-нибудь всё-таки попадёмся полиции. Вместо ответа я презрительно задираю кверху подбородок. Рычание Дина заставляет меня вздрогнуть; его большая сильная рука хватает меня за щиколотку и тащит по покрывалу. Я бью Дина другой ногой в плечо, но он с легкостью отбивает её в сторону. Мы дерёмся, Дин ловит моё запястье и заводит руку мне за голову. Но когда он даёт слабину, я вырываю её. Его руки цепляются за мои бёдра, сминая их. Коленом я пытаюсь закрыться от него, и он снова рычит. Я вырываюсь и пытаюсь сбежать. Я встаю на одну ногу, когда он снова одергивает меня. Я падаю, и Дин подминает меня под себя, вдавливая лицом в смятое одеяло. Дин тяжело дышит, большей частью от возбуждения, чем от физической нагрузки. Он может влёгкую отыметь меня, потратив всего несколько секунд. Я выдыхаю в одеяло, пахнущее травой и землёй, на которых оно лежит. Спиной я чувствую тяжесть и тепло Дина. Его вставший член сквозь джинсы вжимается в мою задницу. Над нами дует прохладный ветер; на деревьях, словно аплодисменты, хлопают листья. — Не пытайся убежать от меня, Кас. Я никогда не отпущу тебя, — грубый голос Дина звучит мне в самое ухо, напоминая. Он скрутил меня так, что я даже кивнуть не в состоянии: одной рукой Дин сжимает мой загривок. Его кривые ноги растянулись на мне, прижимая к земле. Я слышу, как он расстёгивает ширинку и взволнованно облизывает губы. Делать Дина таким резким — одна из моих самых любимых игр. Он сдёргивает с меня джинсы, ровно настолько, чтобы открыть доступ к моей заднице, и ищет у меня в кармане смазку, которая, как и всегда, при мне. Он толкается внутрь без всякой подготовки, заставляя мой зад пылать огнём. Я резко дёргаюсь под ним и прикусываю себе язык, чтобы не произнести ни слова. Дин вжимается лицом в мою шею, проходясь своими зубами по её чувствительной коже. — Блядь, ты такой узкий. Он дрожит, его большие плечи вдавливаются в мои, прижимая меня ещё сильнее к мягкому покрывалу. Он скользит своими бёдрами по моим. Забытые сэндвичи и пиво остаются лежать в траве рядом. — Да ладно тебе, — у него заканчивается выдержка, когда он выдыхает это мне в шею. Его рука сильно давит на мою поясницу, заставляя выгибаться под ним. Его большой палец гладит нижний шрам на ангельском крыле. Он примирительно целует меня в шею, надеясь, что этого будет достаточно. Я продолжаю молчать, и он стонет. — Чёрт, хорошо! Прости меня, ладно? Могу я услышать от тебя хотя бы одно грёбаное слово, или нужно, чтобы я ещё сраные розы подарил? — взрывается Дин, всё ещё задыхаясь. Я ухмыляюсь и разворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Я целую его в подбородок и открываюсь ему настолько, что все его мышцы разом расслабляются. — В этом нет необходимости, — мурлычу я, цепляясь за одеяло и толкаясь вверх бёдрами. Дин стонет, вжимаясь лицом в мою шею и продолжает трахать меня плавными толчками, от которых у меня дрожат ноги. Из-за громкого хлюпанья в моей заполненной дырке я чувствую себя грязным и чистым одновременно. — Я люблю тебя, — выдыхает он, втрахивая меня в землю. Я делаю глубокий вдох, шире раздвигая свои ноги и подставляюсь ему бёдрами, пока он не находит мою простату. Наши пальцы переплетаются, наше дыхание становится частым и мелким. — Я тоже тебя люблю.***
— Я не хочу, — глядя в землю, выплёвываю я, скрестив руки. — Кас, детка. Давай. Только на один-два дня, — уговаривает меня Дин, целуя в висок. — Нет, — отвечаю я, крепко стискивая пальцами его пальто. Дин раздражённо вздыхает. Тёплый капот Импалы согревает мой зад, успокаивая узкие дрожащие от судорог мышцы после грубой долбёжки в них Дина утром на заднем сиденье. — Я не возьму тебя, — твёрдо говорит Дин, словно я ребёнок. Может быть, я и младше него, но такой тон меня всё равно раздражает. — Я поеду, — шиплю я. Кажется таким странным — не суметь заставить Дина исполнить своё требование. Я ненавижу, когда он не делает того, что я ему говорю. Я понял, что люблю командовать. Но Дин упрям, особенно, когда речь заходит о моей безопасности. — Ты останешься в грёбаном отеле, даже если мне придётся тебя там связать. Этот сукин сын не новичок. Он знает, что я в городе и что я иду за ним, и скоро он узнает, где я остановился и с кем. Я не собираюсь подвергать тебя опасности, — объясняет Дин, зажимая в пальцах мои волосы. Я выворачиваюсь, когда он пытается поцеловать меня, и он зло рычит. — Кастиэль! — приказывает он. Я игнорирую его, и он дёргает меня за волосы, заставляя посмотреть на него. Он грубо раскрывает мои губы, скользя своим языком мне в рот. Я придвигаюсь к Импале. — Не оставляй меня. Пожалуйста. Я начинаю его умолять, когда он наконец-то позволяет мне дышать. В одно мгновение его злые глаза закрываются, и израненные руки обнимают меня. — Я высажу тебя у Сэмми. Он позаботится о тебе, пока я стираю этого парня с лица Земли, — решает Дин, и его взгляд смягчается. Он прижимается нежным поцелуем к моим приоткрытым пухлым губам. Каждый поцелуй причиняет боль, и я люблю их за это.***
— Так… вы, ребята, трахаетесь теперь? — спрашивает меня Сэм, сидя в противоположной стороне своей комнаты. К счастью, сейчас здесь тщательно убрано, вероятно, по просьбе старшего Винчестера. — Как кролики, — сообщаю я, и Сэм мило краснеет. Он вздрагивает и неловко сворачивается на кресле. — Я так и думал. Дин не держит возле себя людей подолгу, — пожимает Сэм плечами и возвращается к изучению своего компьютера, небрежно перекинув руку через стул. — Обычно он убивает их, — комментирую я. Глаза Сэма широко распахиваются, он шокированно смотрит на меня. — Откуда ты… — Проведи с кем-то достаточно много времени, и в конечном счёте увидишь в нём зло, — пожимаю я плечами в ответ. Сэм с подозрением прищуривается. — Но не тебя. Он не убил тебя. Почему? — спрашивает Сэм, его спортивные штаны складками топорщатся на промежности, когда он скрещивает ноги. — Мы любим друг друга, — ровно отвечаю я. Сэм фыркает — сейчас он так похож на Дина, что у меня что-то болезненно сжимается в груди. Я ужасно скучаю по нему, хотя мы с ним не виделись всего несколько часов. — Дин? Любит? Ага, конечно. А я Ганди, — язвит Сэм. — Ты не поймёшь. У нас с ним… глубокая связь, — почти насмехаясь говорю я. Сэм понятия не имеет, как мы с Дином зависим друг от друга. Меня даже удивляет то, настолько хорошо я справляюсь со своими тревогами, пока Дина нет рядом. — Ладно… На кого он охотится? — спрашивает Сэм, предпочитая проигнорировать моё заявление и продолжая щёлкать пальцами по клавиатуре. — Серийный убийца Гордон. Он говорил, что уже встречал его, — вздыхаю я, обнимая подушку, которую Дин мне оставил. Она до сих пор им пахнет. Сэм вскакивает и выпучивает глаза. — Гордон?! Гордон больше не серийный убийца, он консультант… — ФБР, поднять руки вверх! — орёт какой-то мужчина. Звук приближающегося вертолёта и оглушающий треск выбиваемой двери окружает меня. Сэм падает на пол, широко распахивая глаза от ужаса. Я смотрю на людей у кровати, наблюдаю за тем, как они заполняют маленькую комнату. — Лечь на пол! — рявкает один из них. Я смотрю на грязный заляпанный ковёр Сэма и кривлю в отвращении губы. — Я предпочту, чтобы меня расстреляли.