least likely to

— Я не могу это надеть, — говорит Джисон. Минхо щурится на черную прозрачную рубашку, которую он протягивает Джисону. — Почему бы и нет? — он спросил. — Она прозрачная, — отвечает Джисон. — Это сексуально, — поправляет Минхо. Джисон недоверчиво качает головой. — Это для презентации моей книги , — протестует он. Минхо цокает языком. — И что? Губы Джисона дрожат, когда он смотрит на Чанбина в поисках поддержки. — Хён, скажи ему… Чанбин щёлкает себя по носу и смотрит на тонкую ткань, которую Минхо держит в кулаке, как на улов дня. — Ты пишешь сексуальные книги, — наконец говорит он. Минхо комкает рубашку, бросает ее Джисону, у которого нет другого выбора, кроме как поймать ее, и торжествующе кричит: «Ха». Джисон прижимает рубашку к груди, розовея. — О, не смущайся, — говорит ему Минхо, снова начав рыскать по проходу, бездумно перебирая одежду. — Ты пишешь эротические романы. Какая разница? Глаза Джисона метнулись к еще одному человеку в магазине, какому-то высокому красивому парню в бейсболке, надетой задом наперёд, который смотрел на них. — Ты заткнешься? — шипит Джисон на Минхо, пригибаясь, чтобы спрятаться за пыльными шубами из искусственного меха. — Это любовные романы, понятно? Минхо смеется так сильно, что чуть не падает на вешалку для одежды. — Как скажешь, Хан Джисон, — говорит он, прежде чем побледнеть и потереть виски. —Ух ты. У меня слишком сильное похмелье, чтобы так смеяться. Ни один из вас не скажет ничего смешного в течение следующих получаса, хорошо? — Это не должно быть проблемой для Джисона, — вмешивается Чанбин, снова выводя Минхо из себя. Джисон смотрит на Чанбина, прежде чем нацелиться на Минхо. — Ты слишком стар, чтобы тусить две ночи подряд, хён? — шутит он. Минхо стонет и морщит нос, глядя на бледно-зеленую кожаную куртку, на одной из рукавов которой красуется бледно-лиловый глиттер. — Я знаю, что ты шутишь, но это правда. Я старею. Может быть, мне стоит пойти присесть, отдохнуть. Пока они ссорились, Чанбин заметил, что парень в бейсболке медленно подкрадывается к их группе, блуждая по тому же проходу, что и Минхо, чтобы встретить его посередине. Чанбин наблюдает, как взгляд парня скользит по Минхо, а затем возвращается к одежде, улыбаясь про себя, и Чанбин думает, что это не было бы походом по магазинам, если бы к Минхо не приставал какой-то случайный незнакомец. Минхо держит синюю шелковую рубашку в одной руке и зеленую шелковую рубашку в другой. — Как вы думаете, что мне подойдет? — спрашивает он Джисона и Чанбина. Чанбин открывает рот, чтобы сказать «зеленый», потому что он всегда думал, что зеленый лучше всего подходит Минхо, но затем глупо высокий, глупо красивый, и просто глупый парень в бейсболке задом наперёд отвечает «синий», как будто он может знать что угодно. Минхо моргает, на мгновение сбитый с толку, в то время как парень в бейсболке нацеливает на него ослепительную ухмылку. Затем глаза Минхо сужаются, и он демонстративно швыряет синюю рубашку обратно на вешалку, бормоча ровным голосом «спасибо». Чанбин фыркает на это, но и парень в бейсболке тоже, по-видимому, невозмутимый незаинтересованностью Минхо. — Итак, в чем проблема? — он надавливает. Чанбин видит, как взволнованный Минхо начинает сердиться. У него мало терпения к людям, которые не понимают намеков, и тем более, когда он устал, раздражителен и с похмелья. Чанбин почти сочувствует этому чуваку. Чанбин стреляет в Джисона взглядом типа «ты должен пойти заплатить, пока нас не вышвырнули из-за Минхо», но затем Минхо указывает головой в сторону Чанбина и говорит: — У нас с парнем сегодня свидание. Парень в бейсболке бросает взгляд на Чанбина, и Чанбин издает еще один короткий смешок, на этот раз чуть не подавившись. — Это твой парень? Не зная, что еще делать, Чанбин прислоняется к ближайшей вешалке для одежды, изображая беззаботность. Вешалки с одеждой качаются и громко стучат друг о друга, и Чанбин вздрагивает, опасаясь, что он может упасть. — Ага, — отвечает он, в то время как Минхо смотрит на него, словно говоря «какого хрена?». — Как дела? Где-то позади него Чанбин слышит, как Джисон превращает насмешку в кашель. — Да, это он, — с гримасой говорит Минхо. — Мой сладкий. — Понятно, — неуверенно говорит парень в бейсболке. — Прости за это. Удачного свидания. Он уходит от них, делая вид, что просматривает одежду еще несколько минут, прежде чем, наконец, покинуть магазин. Дверь была закрыта примерно на миллисекунду, когда Джисон начал над ними смеяться. — Ребята, вы ужасно играете, — говорит он, качая головой. — Он никак не мог купиться на это. Минхо сдувает прядь волос с лица и пожимает плечами. — Но я избавился от него, да? — Понятия не имею, как, — продолжает Джисон, все еще радостно хихикая. — Это было так неубедительно. Минхо смеется вместе с ним, но Чанбин хмурится. — Ну, это только потому, что ты нас знаешь, — жалуется он. — А этот парень не знает. Так что, насколько он нас знал, мы могли встречаться. Джисон таращится на него. — Пожалуйста. Я не думаю, что кто-то поверит в это. Вы, ребята, самая маловероятная пара на планете. Почему? Чанбин хочет спросить. Вместо этого он просто угрюмо повторяет: — Мы могли бы встречаться. — Конечно, вы могли бы, — говорит Джисон. — Мы могли бы, — громко настаивает Чанбин, глядя на Минхо, который только пожимает плечами. — Готов поспорить на приличную сумму, что нет ни одной души, которая поверила бы, что вы двое — пара, — уверенно говорит Джисон Чанбину. Чанбин не может поверить в то, что слышит. Он продолжает смотреть на Минхо. — Мы действительно собираемся спустить ему это с рук? — он спросил. — О, хён тоже сделал бы ставку против меня, — говорит Джисон, пренебрежительно махнув рукой. – Но ты знаешь, что я прав. Это невозможно сделать. Минхо задумчиво мычит. — На самом деле, я бы не сказал, что это невозможно, — возражает он. Глаза Джисона расширяются. — О нет, только не ты, — говорит он, словно преданный. — Я просто говорю, что если бы на кону были твои деньги, я уверен, что Чанбинни и я могли бы быть более убедительными, — говорит ему Минхо. — Ой? Хорошо, тогда, — говорит Джисон, поднимая подбородок. — Как насчет сделки? Если вы двое сможете убедить хотя бы одного человека, что вы встречаетесь, сегодня вечером на моей презентации, я отвезу вас завтра куда угодно, чтобы угостить обедом. Если вы не можете, то вы, ребята, должны купить мне обед. Что скажете? — На самом деле мы не собираемся делать ставку на это… — начинает Минхо, но Чанбин уже бросается к Джисону, чтобы пожать ему руку. — Договорились, — говорит он. — Ладно, круто, — говорит Джисон. — Договорились. Минхо бросает на них презрительный взгляд. — Удивительно, до чего вы двое опускаетесь, когда на кону стоит бесплатная еда, — говорит он. — Хён … — ноет Чанбин. — Хён… — Минхо имитирует, преувеличенно надувая губы. — Это серьезно, — протестует Чанбин. Минхо выглядит ошеломленным. — Это серьезно? — Эй, если ты думаешь, что не сможешь это сделать, можешь просто угостить меня обедом прямо сейчас, — говорит Джисон, высокомерно улыбаясь Минхо. — Я немного проголодался. Взгляд Минхо становится холодным. — Знаешь, очень жаль, что ты не придешь сегодня вечером на презентацию своей книги, — говорит он. — Я уже слышу, как все оплакивают твой потерянный потенциал. Джисон не может перестать ухмыляться; ему это нравится, и Чанбин начинает думать, что он так расплачивается с ними за то, что они уговорили его носить эту, тонкую как бумага, ткань в качестве рубашки. — Значит . . . ? Минхо вздыхает, смирившись, и Чанбин чувствует, как это необъяснимое мерцание возбуждения пробегает по его груди. — Тогда я полагаю, мы заключили сделку, Хан Джисон.

***

Презентация книги Джисона проходит в крошечном книжном ЛГБТ-магазине, о существовании которого Чанбин даже не подозревал. Внутри было почти тепло. Отопление было включено, чтобы бороться с ледяным февральским холодом снаружи, и все окна запотели. Огни города и проезжающего транспорта расплываются смутными искрами в тумане. Чанбин и Минхо сбрасывают свои мокрые зимние пальто на пару свободных мест, прежде чем отправиться к столику с бесплатной выпивкой. Едва Чанбин сделал первый глоток, как Минхо бормочет: — Обними меня. — Что? — он спросил. — Ким Сынмин идет сюда, — торопливо шипит Минхо. — Обними меня рукой. Чанбин подчиняется, обнимая Минхо за талию и непреднамеренно притягивая его ближе, их бедра соприкасаются, когда они поворачиваются, чтобы поприветствовать Сынмина, редактора Джисона, синхронным поклоном. — Привет, — говорит Сынмин, кланяясь в ответ, прежде чем протянуть руку и взять бокал с игристым вином. — Вы друзья Джисон-щи, верно? Рад видеть вас. — Да, мы тоже рады Вас видеть, — отвечает Чанбин. Он указывает на пространство свободной рукой. — Это место довольно крутое. — Да, это отличное место для презентаций, чтений и прочего. С владельцами действительно приятно работать, — говорит им Сынмин. — И все так взволнованы книгой Джисон-щи, это потрясающе! Рука Минхо поднимается вверх по позвоночнику Чанбина, а затем он проводит пальцами вверх по шее Чанбина, завиваясь в его волосы. Это щекотно, и Чанбин подавляет дрожь, когда его кожа начинает покрываться мурашками. Сынмин почти не реагирует; он просто ждет, пока один из них ответит, вежливо улыбаясь. — Ну, конечно, — в конце концов говорит Минхо. — Материал Джисон-щи самый лучший. — Это так, — соглашается Сынмин. — Мы так рады видеть его в качестве автора. Вы, ребята, должны быть очень горды. — Да, — говорит Минхо, с энтузиазмом кивая, прежде чем наклониться к Чанбину, положить голову ему на плечо и ткнуть его в грудь. — Не так ли, зайчик? Чанбина смущает ласковое имя, и его ответ тает в горле. Вместо этого он издает бессмысленное мычание, а Сынмин просто с любопытством смотрит на них, в то время как их разговор замирает. Чудесным образом Джисон выбрал именно этот момент, чтобы подойти к ним, выглядя взволнованным, пьяным и невероятно счастливым в своих выстиранных кислотой джинсах и прозрачной рубашке, которую он купил в магазине. Это действительно самый прозрачный предмет одежды из существующих, и Чанбин не может не фыркнуть, когда видит, что Джисон прикрыл свои соски стикерами в форме облаков. — Дорогие друзья, — говорит Джисон, обнимая Минхо и Чанбина за плечи и притягивая их обоих в объятия. — Надеюсь, вы не рассказываете моему редактору никаких действительно скандальных историй обо мне. — Нет, — отвечает Минхо. — К сожалению, мы еще не добрались до них. — По какой-то причине они были слишком заняты, притворяясь парой, — говорит Сынмин Джисону. Джисон отстраняется от объятий, чтобы рассмеяться в лица Минхо и Чанбина. — Что я вам говорил? — говорит он, победно улыбаясь. — Знаете, теперь вы можете сдаться. Минхо фыркает, сразу же высвобождаясь из объятий Чанбина. Тем временем Чанбин просто внутренне злится на Джисона. Он так раздражает, что Чанбин щелкнул бы его по соскам, если бы они не были защищены этими нелепыми стикерами. Вместо этого он продолжает смотреть на Минхо. — Я думал, мы решили, что ты будешь зайчиком, — говорит он. Минхо внезапно шлепает Чанбина по заднице, заставляя его подпрыгнуть. — Но ты такой упругий, — шутит он. — Вместо зайчика я буду кексиком. Сынмин тупо смотрит на них. — Хочу ли я знать это? — спрашивает он Джисона. Джисон качает головой. — Ты не хочешь, — отвечает он. — Это как-то жалко. — Поверю тебе на слово, — говорит Сынмин, ставя свой пустой бокал и быстро убегая, чтобы пообщаться с людьми, которые, скорее всего, ещё не совсем сошли с ума. Чанбин надеется, что Джисон пойдет с ним, но ему не повезло. — Ух ты. Хорошая работа, ребята, — говорит Джисон, самодовольно показывая Минхо и Чанбину саркастический палец вверх. — Вы почти убедили его. — Мы просто разминались, — беззаботно говорит ему Минхо. — Ночь длинная. — Но, к сожалению, этого никогда не будет достаточно, — отвечает Джисон. Чанбин не уверен, был ли он когда-либо так взбешен в своей жизни. — Ты не должен прочитать свою книгу или что-то в этом роде? Джисон делает шаг вперед, чтобы похлопать Чанбина по плечу. — Да, — соглашается он. — Просто это так отвлекает. Я не могу не думать обо всей этой вкусной еде, которую ты купишь для меня завтра. Чанбин стискивает зубы. — Продолжай мечтать. — Продолжай пытаться, — парирует Джисон, подмигивая. — Все любят настойчивых, хён. Прежде чем Чанбин успевает еще больше опозориться мелкой болтовней, Джисон начинает пятиться в толпу с триумфально раскинутыми руками. Он на мгновение задерживает взгляд на Чанбине, прежде чем повернуться на каблуках и неторопливо уйти. Чанбин тяжело выдыхает через нос. — Надеюсь, он споткнется, когда выйдет на сцену. Минхо фыркает. — Не слишком ли серьезно вы, ребята, относитесь к этому? Чанбин поворачивается к нему лицом. — Может быть, ты недостаточно серьезно к этому относишься. — Думаю, я смогу выжить, если мне придется покупать Джисону обед, — сухо говорит Минхо. — Ну, я не могу, — отвечает Чанбин. — Почему? — Потому что я хочу победить. — Очевидно, — растягивает Минхо. — Но почему? Чанбин вздыхает. Он не знает почему. Это трудно объяснить. Он просто хочет доказать...что-нибудь. Что идея о том, что он и Минхо могут быть парой, не такая уж сумасшедшая, как кажется Джисону. Что это может иметь смысл в какой-то параллельной, альтернативной вселенной. Что это просто может быть. — Я просто хочу, — говорит он. Минхо сглатывает и кивает. — Хорошо тогда, — говорит он. — Хорошо? — Чанбин проверяет. — Хорошо , — повторяет Минхо, его взгляд скользит куда-то за плечо Чанбина. — Но тебе лучше вытащить голову из задницы и начать притворяться, что ты мой парень прямо сейчас, потому что сюда идут Чонин и Чан. Чанбину не нужно ничего повторять дважды. Он подходит, чтобы встать рядом с Минхо, кладя одну руку ему на плечо и освобождая место для Чана и Чонина, двух друзей-писателей Джисона, которые присоединяются к ним. — Рад снова видеть вас, ребята, — говорит Чанбин, когда они все приветствуют друг друга. — Прошло много времени. — Это Чанбин-щи и Минхо-щи, верно? — спрашивает Чан, наполняя всем бокалы. — Как ваши дела? Чанбин поворачивается, чтобы посмотреть на Минхо, глядя ему прямо в глаза. — Как мы? — повторяет он. — Как мы поживаем? Что ты думаешь, эм-? Кексик , услужливо подсказывает его мозг. Как ни унизительно произносить это вслух, ты выбрал кексик. Минхо прищуривается, глядя на него. Кексик, думает Чанбин. Ты можешь это сделать. Ты можешь сказать это. Чан и Чонин потягивают свои напитки, ожидая, пока он закончит то, что говорил; теперь становится неловко, и они не могут рисковать еще одним провалом. Слухи распространятся, как лесной пожар. Это нужно сказать. Кексик. — Что ты думаешь...? — Чанбин повторяет еще раз. — Малыш? Рот Минхо приоткрывается, так что Чанбин может видеть края двух его передних зубов. Когда он выдыхает, кажется, что воздух застревает в его горле. Он быстро делает глоток своего игристого вина, его челюсть на мгновение сжимается, когда он глотает. — Хорошо, — наконец выпаливает Минхо, просияв, переплетая свои пальцы с пальцами Чанбина и поворачиваясь к Чану и Чонину. — У нас всё хорошо.

***

Они обнаруживают, что разговаривают с Хёнджином и Феликсом из команды дизайнеров издательства. Двое красивых, блестящих существ, одетых во все черное, похожих на парочку ведьм, направляющихся в ночной клуб. — Знаете ли вы, ребята, что у вас обоих очень хорошее телосложение? — спрашивает их Феликс, наклоняясь, чтобы поглазеть на руки Чанбина. — Ага, — соглашается Хёнджин, проводя пальцем по ключице Минхо. — Вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы работать моделью? — Моделирование, — повторяет Минхо. — Знаешь, как для обложек книг? — Хёнджин продолжает. Минхо смеется, сжимая руку Чанбина. Которую он держит около часа. Что очень хорошо. — Как для книг, которые пишет Джисон-щи? — Вот именно, — говорит Феликс. — Романы. Теперь Минхо взмахивает соединенными руками с Чанбином, словно пытаясь привлечь к ним внимание. — Что ж, — говорит он. — Мы пара , так что это может иметь смысл. В то же самое время Феликс и Хёнджин смотрят на переплетенные руки Чанбина и Минхо и с тоской вздыхают. — Когда вы познакомились? — спрашивает Хёнджин, глядя на них с горящими глазами. — В колледже, — сразу же добавляет Минхо, как будто он думает о том, что они не остановились на их предыстории, и Чанбин мог бы ответить что-то другое. Что-то, что могло бы разоблачить их как лжецов, хотя Чанбин не отклонился бы от правды. Они и правда познакомились в колледже. Джисон познакомил их. Он и Чанбин были друзьями с незапамятных времен, и он познакомился с Минхо, когда тот проходил военную службу. Когда они все вместе учились в колледже, он заставлял их тусоваться почти все время. В тот день, когда Чанбин и Минхо встретились, они отправились в поход на гору Ачасан, и Минхо повредил лодыжку, спускаясь вниз, а Чанбин затащил его на свою спину. Некоторое время они были неловкими друг с другом, пока вдруг не перестали, а остальное — уже известная история; эти трое были неразлучны. — Мило. — Феликс воркует с ними, как с парочкой зверюшек. — А когда вы поняли, что влюблены? По какой-то причине этот вопрос заставляет Чанбина вспомнить то лето, когда он и Минхо жили вместе, потому что у Минхо закончился арендный договор. Вспомнить и обо всех тех временах, когда они были в супермаркете, покупая ингредиенты для ужина, и обнаруживали, что вместе держат их в руках, совершенно рассеянно, как будто они даже не осознавали, что делают это. Затем, дома — Чанбин лежит на коленях у Минхо, пока они смотрят телевизор, а Минхо играет с его волосами. Последнее: они вдвоем в ванной, в пижамах, вместе чистят зубы, Чанбин думает, что все хорошо, вот так, рядом с ним. Все эти странные, неоперившиеся чувства путаются внутри него. Затем пришла осень, и Минхо переехал в собственный дом, а Чанбин оставил лето и все его необъяснимые моменты позади. Потому что… Потому что они были друзьями; они были друзьями с самого начала. Границы были прочными; Чанбину не нужно было возиться с ними. — Что ж? — говорит Минхо, выжидающе глядя на Чанбина. — Когда ты понял, что любишь меня? Чанбин думает, что весь кислород внутри него превратился в бабочек. Он с трудом выговаривает слова, выбирая что-нибудь глупое и банальное. — Ой. Эм-м-м. Вы знаете, — говорит он. — С первого взгляда. Очевидно же. Феликс и Хёнджин наигранно падают в обморок, хотя то, что сказал Чанбин, звучит далеко не так. Тем временем Минхо недоверчиво смеется и допивает свой напиток. Прежде чем им задают какие-либо вопросы об их воображаемых отношениях, джаз в книжном магазине стихает, и вскоре следует гул болтовни. С другой стороны комнаты Джисон выходит на сцену, чтобы представить свою новую книгу. Чанбин наблюдает, как он возится с микрофонной стойкой, и думает, что он и Минхо, возможно, только что выиграли пари. Но почему-то это чувствуется не так хорошо, как должно было бы. Его сердце болит так же, как и раньше, как будто оно однажды запомнило его необычную форму. Минхо дергает его за руку и ведет их к занятым местам.

***

Как только презентация заканчивается, Хёнджин и Феликс решают притащить небольшую группу из легко поддающихся убеждению гостей в клуб в Итхэвоне на «эксклюзивную вечеринку». Эта вечеринка наверняка была придумана, когда они все вышли на улицу, и Хёнджин с Феликсом решили, что еще не готовы идти домой. Музыка отличная, с достаточно тяжелым басом, чтобы кости начали вибрировать, как это и любит Чанбин. Он танцует некоторое время, чувствуя себя приятно жужжащим. Он почти забыл о пари и фальшивых отношениях, которые должен был поддерживать. Но когда он вернулся в кабинку, быстро вспоминает об этом, как только Минхо ловит его взгляд и похлопывает по пустому месту рядом с собой, чтобы Чанбин сел. Происходит какая-то запутанная игра с выпивкой, люди передвигают эти липкие на вид игральные карты по мокрой столешнице, выкрикивая случайные числа и указания. Чанбин берет у Минхо бутылку с водой и пьет, пытаясь расшифровать правила игры. Чонин бросает семерку червей, прежде чем взволнованно объявить: — Семь, семь, семь. Хёнджин радостно хлопает. — У нас есть семерка, — говорит он довольно возбужденно. — Это означает, что все пары должны целоваться. Никто не двигается. Чанбин смутно замечает, что Минхо совершенно неподвижен рядом с ним. Он оглядывает стол, но все взгляды устремлены на него. И Минхо. Единственная «пара» за столом, видимо. Напротив Чанбина Джисон смеется этим скрипучим, с икотой, смехом. Когда Чанбин смотрит на него, Джисон поднимает брови и гримасничает, что может означать что угодно, от «у тебя не хватило духу» до «я загадываю тебе исполнить моё желание…». Чанбин вздыхает сквозь зубы и поворачивается к Минхо. Он отдаленно осознает, что Хёнджин и Феликс начали кричать: «Поцелуй, поцелуй, поцелуй!» Минхо сглатывает, быстро моргая, когда кончик его языка высовывается, чтобы облизать губы. Он едва дышит — Чанбин так может сказать, потому что он так близко к нему, что может слышать и чувствовать все его крошечные полувздохи. Да, Минхо так близко к нему. И это нормально. Ярко-фиолетовый цвет, в который он покрасил волосы несколько недель назад, выцвел до мягкого, красивого сиреневого, который так любит Чанбин, и он светится почти белым в хаотичном вихре клубных огней, и это тоже нормально. Темные глаза Минхо, когда он переводит взгляд всё ниже, туда, где находятся губы Чанбина, моргая этими долгими, роскошными ресницами. Его ресницы хлопают раз, два, прежде чем глаза полностью закрываются, и всё на сто процентов в порядке. Пульс Чанбина учащается, как будто он пытается вырваться из его тела, и тогда между ними совершенно не остается дистанции; их губы соприкасаются и они целуются. Чанбин едва слышит музыку из-за биения собственного сердца и аплодисментов их друзей. Всё кончено быстро; Минхо ловит верхнюю губу Чанбина в мягком поцелуе, прежде чем отстраниться. Вот и всё, всего один поцелуй. Но это все равно поцелуй. Чанбин и Минхо поцеловались. Они поцеловались. И всё, о чем может думать Чанбин, это то, что ему нужно гораздо больше. Но Минхо ускользает из пространства Чанбина, застенчиво улыбаясь, когда он поднимает взгляд со своих колен на остальную часть группы (которые все еще громко кричат, как будто они никогда раньше не видели, как два человека целуются), а затем кто-то вытягивает еще одну карту и выкрикивает еще одно глупое правило. Игра продолжается. Чанбин смотрит на Минхо краем глаза. Когда неоновые огни скользят по нему, Чанбин замечает теплый, явно красный цвет ушей Минхо и поджимает губы, подавляя улыбку. Приблизившись к нему, Чанбин кладет руку на бедро Минхо и сжимает его один раз. — Эй… — удивленно начинает Минхо. — Ты хочешь выбраться отсюда? — спрашивает Чанбин, перебивая его. Минхо какое-то время смотрит на него, а потом кивает.

***

Идет дождь, резкий и холодный. Каждая капля чувствуется как сам февраль в виде иглы. Чанбин провожает Минхо обратно в его многоквартирный дом. Они оба промокли, даже тесно прижимаясь к паршивому зонтику Минхо. Перед тем, как они покинули клуб, Чанбин чувствовал себя так, будто он был до краев наполнен всеми этими словами, которые он отчаянно пытался выговорить, но как только они оказались на улице, дождь словно смыл их всех. Он подумал... ну, он не знает, что подумал. Он поцеловал Минхо и хотел поцеловать его еще. Затем они вышли в освещенную дождливую ночь и пошли в направлении дома Минхо. И это было так нормально. Они шли по маршруту, который проходили бесчисленное количество раз раньше. Пари, скорее всего, было выиграно, и устраивать шоу было не для кого. Четкие, установленные границы реальности Чанбина снова стали очевидными. — Тебе не обязательно провожать меня всю дорогу, — говорит ему Минхо. — Все в порядке, — отвечает Чанбин. — Мы почти дошли. — Верно. Они подходят к дому Минхо, и Ли сует ручку своего зонта в руку Чанбина, когда тот выходит из-под него на первую ступеньку, укрываясь под навесом. Выражение его лица непроницаемо, и Чанбин втягивает воздух, готовясь услышать грустное пожелание спокойной ночи. Но затем Минхо улыбается, наклоняясь, чтобы поцеловать один уголок рта Чанбина, а затем другой, и его губы теплые и нежные на губах Чанбина. Чанбин наблюдает, как он уходит. — Ты все еще притворяешься, — бормочет он. — Нет, — отвечает Минхо, качая головой. — Тогда что? — Чанбин продолжает. — Ты пьян? — Нет, — снова говорит Минхо. — Нисколько. — Хён- — Мне понравилось быть твоим парнем сегодня вечером, — говорит ему Минхо, все еще улыбаясь. — Это было весело. Чанбин просто смотрит на него, хотя от этого взгляда он тает и чувствует боль. Он не знает, что сказать. Дождь отбивается от поверхности зонта, а мир кажется тихим и неподвижным, как будто время застыло, оставляя Чанбина застывшим в моменте. Без лишних слов Минхо поворачивается, чтобы войти внутрь. Затем он ушел.

***

подлый гремлин Итак как только вы ушли хенджин и феликс сказали мне, что вы, ребята ✨ самая красивая пара ✨ так что вы, придурки, выиграли, я думаю 🙄 вы действительно пошли ва-банк с этим поцелуем, я должен сказать ТЕМ НЕ МЕНЕЕ просто скажи мне, где мне встретить вас за обедом 🙄🔨 гремлин в форме кошки я хочу блины скорей подлый гремлин Круто встретимся в 2 часа? гремлин в форме кошки 1:15 подлый гремлин Ok………… отлично увидимся я буду один с кошельком 😽💸💸💸

***

Каждый из них выбирает свой любимый пункт в меню: Чанбин заказывает блинчики с ломтиками банана и медовым маслом, Минхо ест толстые блины в американском стиле с орехами макадамия и кокосовым мороженым, а Джисон выбирает хотток с персиками в сиропе. Когда они садятся в свою любимую кабинку, Чанбин и Минхо садятся друг напротив друга, но Минхо избегает взгляда Чанбина, тихо разрезая свои блины на крошечные треугольники, обваливая каждый кусочек в тающем мороженом, прежде чем съесть. Джисон едва прикоснулся к еде. Он болтал о презентации книги и о том, как здорово она прошла, и Чанбин чувствует себя плохо из-за того, что он и Минхо устроили ему такой зомби-подобный обед. Он заставляет себя мычать, улыбаться и кивать, но, несмотря на все усилия, Джисон быстро понимает, что что-то не так. — Что происходит с вами двумя? — он спросил. — Совершенно неестественная тишина, ты даже не злорадствовал. Чанбин пожимает плечами. Он все еще работает над тем, как озвучить то, что он чувствует, и даже если он все понял, Джисон не совсем тот человек, к которому все это должно быть обращено. — Мы просто...похмелье, наверное, — лжет Минхо. — Хорошо. Ну, попробуй хотя бы немного сплотиться и похвастаться победой? Я определенно сделал бы так на твоем месте, — говорит Джисон, бросая на каждого обеспокоенный взгляд, прежде чем подняться на ноги. — Мне нужно поссать. — О, прекрасно, — бормочет Минхо, в то время как Джисон вскидывает руки и направляется в уборную, оставляя Чанбина и Минхо одних за столом внутри пузыря чреватой тишины. Чанбин смотрит на Минхо, который смотрит на свою пустую тарелку, и так больше продолжаться не может, думает Чанбин. Это невыносимо. Чанбин сглатывает, думая обо всем, что ему нужно сформулировать. Это так: дружить с Минхо — это всё, что он когда-либо знал. Их дружба приносит ему столько тепла, веселья и легкости. Но с другой стороны, это также было так хорошо и так правильно наконец-то поцеловать его прошлой ночью — настолько, что Чанбин вместо того, чтобы спать, прокручивал это в своей голове. Это также так: Чанбин знает и, вероятно, всегда знал, что они могут иметь больше, чем то, что у них уже есть. Он также осознает, что это изменит весь их мир, мир, который и без того прекрасен. Потому что вчерашняя ночь заставила то, что существует между ними, всплыть на поверхность, и теперь они должны решить, что с этим делать. Чанбин вздыхает, открывая рот, чтобы начать говорить, но тут Джисон возвращается к их кабинке, садится на свое место и подбирает то, что осталось от его хоттока. — Что я пропустил? — спрашивает он между жеванием. — Ничего, — беззаботно отвечает Минхо, наконец поднимая голову и улыбаясь ему. — Ты ничего не пропустил.

***

гремлин в форме кошки извини, я был таким странным во время обеда шумный гремлин я тоже честно говоря, я пытался понять некоторые вещи о нас гремлин в форме кошки я тоже шумный гремлин Да? гремлин в форме кошки Да шумный гремлин И?? гремлин в форме кошки И что? шумный гремлин ты что-нибудь понял? гремлин в форме кошки я пришел к выводу, что необходимы дальнейшие исследования шумный гремлин что это значит? хён? гремлин в форме кошки это означает ты свободен вечером? шумный гремлин Ну, да гремлин в форме кошки ты хочешь прийти? шумный гремлин Да, конечно гремлин в форме кошки хорошо, тогда увидимся позже около семи? шумный гремлин Ok гм это как свидание? . . . хён? гремлин в форме кошки :)

***

Если бы не тот факт, что Минхо намекнул, что это было свидание, их вечер мог бы стать одним из миллиона тех вечеров, которые у них были раньше: Минхо жарит мясо и готовит свежую пасту, и они включают музыку, пропуская из большого списка коллекции Минхо настольные игры, карточные игры и головоломки, в конце концов выбирая какую-то наполовину собранный пазл с изображением нескольких кошек, играющих в снукер, ссорящихся все время, пока они играют. Однако вместо того, чтобы вечер был приятным и утешительным, Чанбин внутренне переживает кризис. Потому что, хотя они раньше делали эти вещи — именно эти вещи — без присутствия Джисона, на этот раз ощущения другие. Потому что Минхо намекнул, что это свидание. Потому что он сказал, что «необходимы дальнейшие исследования», что бы это ни значило. Потому что Минхо продолжает смотреть на Чанбина сквозь ресницы, удерживая взгляд, пока его губы изгибаются в веселой, загадочной улыбке, прежде чем он смотрит на пазл и делает глоток содовой. И что ж, это ново, и кажется, что воздух вокруг них заряжен электричеством, или чертовой магией, или чем-то еще, и Чанбин не уверен, куда именно они направляются. Типа, когда им надоест пазл, что будет дальше? — Мне это надоело, — объявляет Минхо, бросая горсть элементов на стол. У Чанбина почти кружится голова. — Эй, хён, — говорит он, потому что больше не может держать это в себе. — Перед… Когда ты… Когда я спросил тебя, будет ли это свидание, ты…ты толком не ответил. — Разве? — Минхо делает задумчивый вид. — Я думал, что отправил смайлик. — Да, но… Что означал смайлик? Минхо смеется над ним. — Хочешь, я расскажу тебе, что означает смайлик? — Хён, — говорит Чанбин, качая головой. — Ну давай же. Не шути со мной. Минхо выдыхает почти с облегчением. Он обхватывает подбородок парня пальцами и смотрит на Чанбина с выражением, полным любви. — Ты правда хочешь, чтобы это было свидание, да? Чанбин подавляет свой первый порыв отрицать это. — Ну да, — признается он. — А ты? — И я хочу, — говорит Минхо. — Серьезно? — Чанбин выдыхает. — Серьезно, — говорит Минхо, кивая. — Я просто должен был знать, что это было бы так же хорошо, когда на очереди нет бесплатной еды. Чанбин фыркает. — И это так? Минхо поджимает губы, убирает волосы с лица и встает на ноги. Чанбин инстинктивно отодвигает свой стул от стола, царапая ногами пол. Он не знает, к чему готовиться. Чтобы Минхо сказал: «Нет, это странно, не так ли?». Или сказал, что они пропустили свою лодку. Что они просто были друзьями слишком долго. К чему он точно не готов, так это к тому, что Минхо медленно подойдёт к стороне стола, где сидел Чанбин и оседлает его колени. Чанбин открывает рот, издавая тихий звук удивления, в то время как Минхо наклоняет голову, чтобы захватить приоткрытые губы Чанбина в поцелуе. Чанбин позволяет ему взять на себя инициативу, наслаждаясь тем, как Минхо пытается не торопиться, уговаривая Чанбина открыть рот, прежде чем явно теряет терпение и жадно облизывает его изнутри, в то время как его пальцы скользят от лица Чанбина к затылку, чтобы скользнуть в его волосы и останавливаются там. Собственные руки Чанбина поднимаются вверх от того места, где они трепетали по бокам парня, чтобы коснуться талии Минхо, плавно опускаясь вниз, чтобы схватить его за бедра. Минхо довольно мычит, его тело перекатывается, когда он опускается на колени Чанбина. От этого движения у Чанбина перехватывает дыхание, кончики пальцев скользят мимо края рубашки Минхо, чтобы коснуться к его голой коже. Минхо со вздохом ускользает от Чанбина, передвигаясь так, чтобы поцеловать шею и грудь Чанбина. Чанбин смотрит в потолок, думая «О, черт возьми», когда губы Минхо призрачно проходят мимо его горла, его грудины до самого низа живота, и когда Чанбин в следующий раз смотрит вниз, Минхо уже стоит на коленях на полу между его ног. Ширинка Чанбина каким-то образом уже расстегнута. Он стреляет в Минхо вопросительным взглядом. — Как ты это сделал? Минхо сверкает зубами, выглядя таким довольным собой. — Зубами? — Чанбин стонет. — Ты серьезно? Минхо наклоняет голову набок и поднимает подбородок, расстегивая собственные джинсы. — Разве не мило, что я так полон сюрпризов? Чанбин моргает, глядя на него. Он чувствует себя не в своей тарелке. — Вернись сюда, — требует он. Минхо упирается ладонями в бедра Чанбина и поднимается на ноги, выскользнув из джинсов и нижнего белья, прежде чем снова забраться к Чанбину на колени. Он прижимает их лбы друг к другу, облизывает свою ладонь и обхватывает их плоть. Его хватка дрожит, а пальцев едва хватает. Однако они оба быстро приближаются к разрядке, тяжело дыша в открытые рты друг друга. — Ты такой … — говорит Минхо, пытаясь свободной рукой прикоснуться к Чанбину везде, где только можно, его пальцы скользят вниз по бицепсам Чанбина, щипая и сжимая. — Такой? — Чанбин отвечает. — Сексуальный, — ворчит Минхо. — Это какая-то глупость, насколько ты сексуален. — Ты, блять, ты буквально самый красивый человек, которого я когда-либо видел, хён. Хватка Минхо крепчает. — Действительно? — Это правда. Это- ах, это не имеет смысла. Тебя стоит запретить. — Блять. Я действительно хочу, чтобы ты трахнул меня. Желудок Чанбина сжимается. Он дергает бедрами вверх. — Действительно? — Да. В следующий раз? — Блять. Абсолютно. — Держу пари, ты бы чувствовал себя очень хорошо. Чанбин тяжело выдыхает сквозь зубы, обхватывая своей ладонью чужую ладонь, чтобы ускорить процесс. Минхо вскрикивает — внезапное двойное давление смехотворно хорошо — и его бедра напрягаются там, где они обхватывают бедра Чанбина, а его глаза зажмуриваются, когда он откидывает голову назад, и они оба начинают рассыпаться на кусочки. Позже, намного позже, они уже в постели Минхо, и голова Ли лежит на груди Чанбина. — Мне все время хочется тереться об нее лицом, — признается он, прижимаясь щекой к коже Чанбина, словно в доказательство. — Это странно? —Очень, — говорит ему Чанбин. — Но, пожалуйста, продолжай. Минхо фыркает, чмокает Чанбина в плечо, а затем садится, вытягивая руки над головой и зевая. Чанбин наблюдает за ним, чувствуя какой-то благоговейный трепет. На ночном столике телефон Минхо загорается от какого-то уведомления, так что Чанбин может увидеть фотографию, которая годами была установлена ​​в качестве его экрана блокировки — на одной из них Чанбин, Минхо и Джисон сидят втроем на какой-то стене в каком-то парке. При виде этого он начинает беспокоиться. — Эй, хён? — говорит Чанбин. — Что мы скажем Джисон-щи? Минхо не выглядит таким взволнованным, как Чанбин. — Джисон-щи, вероятно, будет счастлив. — Будет счастлив? — Он пытался свести нас целую вечность, ты в курсе? Чанбин поджимает губы в замешательстве. — Что ты имеешь в виду? Он никогда… я имею в виду… Он буквально сказал, что мы наименее вероятная пара на планете. — Ну да, — говорит Минхо. — И посмотри, что случилось. Чанбин фыркает. — Невероятно, — говорит он. — Этот ужасный маленький гений. Минхо только кивает в знак согласия, прежде чем скользнуть вниз по кровати, чтобы снова положить голову на грудь Чанбина. — Мы можем сказать ему завтра, — говорит он. — На нашей еженедельной встречи в кино. Чанбин мычит. — Конечно, — говорит он, его глаза закрываются, когда он тянется вниз, чтобы погладить волосы Минхо. — Звучит неплохо, хён.

***

подлый гремлин 🙄🙄🙄 ребята . . . Я сейчас стою через дорогу и вижу, как вы притворяетесь, что целуетесь вы знаете, что вам больше не нужно этого делать, верно? например, вы выиграли пари нет необходимости втирать это мне гремлин в форме кошки даааа об этом . . . нам есть, что тебе рассказать