Падшие

       По направлению, указанный богом-посланником, он добрался до барельефа, где его остановил вестник.        — Остановись. А теперь отпусти меня, чтобы я смог его открыть. — Когда его Кратос бросил на землю, он саркастически подметил. — Я думал, ты меня кинешь в стену.        — Иди и открой. — Спартанец дернул юного бога, поставив его на ноги.        — Имей терпение, Кратос. — Гермес подошел к барельефу, прикладывая ладонь, что было довольно сложно сделать, и проговаривая слова.        Стена перед ними исчезла, открывая вход в узкий пещерный коридор. Призрак Спарты насторожился, с подозрением смотря на юношу, который успел подняться к проходу и ожидал его. Вестник натянуто улыбнулся, сделав пригласительный жест в сторону пещеры.        — Как ты и хотел: тайный проход к Пламени! — Известил бог-посланник. Мужчина перед ним не двинулся. — Ну? И сколько ты там будешь стоять и любоваться?        Кратос тут же поднялся, встав напротив Гермеса. Последний стал намного напряжённым, хоть с его лица не сползла раздражающая улыбка. Юноша едва ли не съежился, когда спартанец протянул руку и схватил за плечо пленника, прежде чем толкнуть в глубь прохода и сказать: «Веди». Несколько облегченно хмыкнув, вестник направился вперед, стискивая зубы от боли. Тем не менее, он пытался идти уверенно и с легкостью, лишь дрожащий вдох выдавал мучение от ран.        За спиной засиял свет, и Гермес еле-еле подавил желание обернуться. Вдоль позвоночника пробежал мерзкий холодок, сердце тоже дало о себе знать, трепыхаясь в груди: Кратос обещал сделать с ним подобное за обман. И хорошо, если спартанцу покажется, что бог-посланник не лжет. А потом? Как только Кратос доберется до Пламени, что он сделает с ним? Или даже если не доберется, вопрос один — что будет с ним? «Интересно, если спросить Кратоса, убьет ли он меня, он сделает это на месте или через палайсту?» — от такой мысли вестнику стало легче, отчего из него вырывалось едва слышимое хихиканье.        По пещеру разнеслось тихое эхо, повторяющее смех юноши, из-за чего атмосфера стала напряженной и жуткой. Призрак Спарты с нарастающим подозрением смотрел на Гермеса, который, по его мнению, немного стал сходить с ума. Либо он явно что-то задумал против него. Хоть про тайный проход вестник не солгал, но точно ли это приводит к Пламени Олимпа — вопрос открытый. Казалось, юный бог был впечатлен головой Гелиоса — вот, даже обернуться боится, — и не стал бы рисковать, однако недоверчивость к нему осталась.        — Мы пришли. — Сообщил Кратосу бог-посланник, тяжело опираясь о стену. Дабы не оборачиваться, он продолжал. — Я сейчас открою.        Гермес со силой оторвался от стены и приложил чуть онемевшую ладонь к шершавей плите. Та отодвинулась, открывая выход в другой коридор, отчего спартанец нахмурился.        — Куда ты меня привел? — Спросил он с тенью гнева.        — Это коридор к Пламени Олимпа. — Гермес посмотрел в ответ. — Не надо на меня так смотреть. Ты сказал меня привести по краткому пути, я и веду.        Мысленно отмахнувшись от вестника, Кратос спрыгнул на пол, и тут же из земли вышли знакомые ему сирены. Ужасные существа с прелестным голосом теперь возымели доспехи, и, только заметив призрака Спарты, немедленно атаковали его. Бросив на пол юношу, спартанец вынул клинки Изгнанника, сразу вступая с ними в бой. Однако одна из сирен исчезла, и тем временем вторая поднялась над землей, издавая душераздирающий визг, который оглушил и Кратоса, и лежащего безучастного Гермеса. Последний прислонился к стене, пытаясь отойти от оглушения. Тем временем спартанец только еще сильнее взбесился от звуковой атаки, мигом набрасываясь на монстра. Несколько ударов ослабили её, а фатальный перелом позвоночника и вовсе лишили жизни. Из-под земли вырвалась еще одна сирена, подхватившая Кратоса, но последний вырвался и повалил её на землю, яростно нанося удары, пока та не повисла безжизненно у него на руках.        Отпустив труп сирены, Кратос приблизился к побледневшему Гермесу и схватил того за волосы, поднимая его на уровень глаз с собой. Юноша зашипел, пытаясь связанными руками отцепить чужие пальцы, но спартанец перехватил их и несильно дернул его, заставляя смотреть на себя.        — Куда ты меня завел?! — Прикрикнул на вестника призрак Спарты.        — Я тебе уже говорил: это коридор, ведущий к Пламени. — Ответил бог-посланник, пытаясь выдернуть руки.        — Ты солгал мне! — Кратос сильнее дернул его за волосы, отчего юноша закричал.        — Я не лгу! Клянусь!        — Где оно?! Говори!        Откинув его к стене, спартанец перехватил бога за горло, душа его. Хрипя и отчаянно вырываясь, Гермес сбивчиво заговорил:        — Надо идти налево, там будет лестница. Она приводит в зал с Пламенем Олимпа.        — Ты лжёшь! — Разъярённо рявкнул на него спартанец.        В эту минуту вестника отпустили и тут же ударили в челюсть. Отлетев на пол, юноша приподнялся, и удар пришелся на едва зажившие ребра. Ошеломленный, он снова начал кашлять ихором; когда призрак Спарты со силой пнул по телу, пленник скукожился, руками и ногами защищая многострадальную грудь и голову. Однако его потянули за ноги, а руки оторвали от лица, и он с мутным взглядом посмотрел на своего мучителя.        Внутри вся душа сжалась от животной ярости во взоре напротив: даже если бы Гермес кричал мольбы, то его бы без колебаний разорвали на куски. Хотелось убежать от этих глаз с диким огоньком, только хищник уже поймал жертву. Ему не спастись.        — Говори. — Рыкнул, словно повелитель мертвых, Кратос, опасно склонившись над пленником.        — Я… — Вначале вестник потерял хоть какую-то способность говорить, и вскоре, прокашлявшись, смог сказать слабым голосом. — Я и так тебе все рассказал.        Взгляд, полный абсолютного бешенства, сменился холодным гневом. Леденящий ужас накатил на бога-посланника — этот взгляд был намного страшнее животной ярости, ведь в нем скрывалась не только жестокость, но и всепоглощающая ненависть и беспощадный садизм.        Кратос неторопливо взял один из клинков со спины, крепче сжав коленями ноги юноши. Он наслаждался застывшим страхом на лице Гермеса, его дрожью под ним, его общей скованностью от ожидания пытки. Держа связанные запястья пленника, спартанец медленно вогнал клинок в бедро, пока лезвие не уперлось в кость. Коридор наполнился пронзительным криком, переходящим в визг. Юноша тяжело дышал, жмурясь и пытаясь не двигаться.        Схватив посланника за подбородок, Кратос жестким тоном спросил его:        — Где мне найти Пламя Олимпа? — Несильно, но с чувством ударив юного бога по лицу, он понизил голос. — Смотри на меня и говори.        — Я уже сказал тебе, куда надо идти. — Тихо прохрипел Гермес, проглатывая комок в горле.        Ответ никак не удовлетворил призрака Спарты, и тот резко повернул лезвие в ране, отчего из юноши вырвался новый вопль боли. С садистской медлительностью ведя клинок вниз, он вновь потребовал:        — Говори.        — Налево и вниз по лестнице! — Сквозь крик выпалил вестник.        — Повтори. — Остановившись, Кратос склонился над ним и грубо взял за челюсть, смотря прямо в глаза.        — Налево и вниз по лестнице.        Гермес держал взгляд, несмотря на застелившую пелену слез. Спартанец долго всматривался в него, прежде чем отпустить пленника и вынуть лезвие. Юноша выдохнул, но вздрогнул от накатившийся боли, которая усугубилась из-за вздергивания его на ноги. Кратос толкнул его вперед, из-за чего вестник чуть не упал — конечности его просто не держали. Передвигая ногами, бог-посланник вел призрака Спарты по тому направлению, которое он ранее указал.        Гермес мысленно произнес благодарственную молитву древним богам. То, что спартанец поверил ему, уже было чудом. Правда была у него на кончике языка, которая чуть не вырвалась вместе с криком. Ихор сочился из бедра, и рана болезненно пульсировала, отчего ходить было, мягко говоря, проблематично. Особенно мучительно было спускаться по лестнице, тем более когда тебе в спину кидают тяжелый, острый взгляд, из-за которого глубокие ранения на спине сильнее болели.        Кратос не спускал взора со своего пленника. Он всё еще не доверял вестнику, и внутренне чутье кричало в нем о том, что его точно обманут. Но пока юноша говорил правду. «А ничего, что перед тобой бог-лжец?» — неожиданно вспомнилось спартанцу, и он резко остановился. Покосившийся на посланника, который обернулся, заметив застывшего призрака Спарты, он подошел к нему, грубо хватая за плечо. Гермес поднял руки для защиты, просипев:        — Я тебе сказал правду и веду туда. Что на этот раз тебе не понравилось, Кратос? — Он взглянул на последнего с раздражением.        — Давай. Посмотрим, куда ты ведешь. — Холодно ответил ему мужчина, дергая за собой вестника.        Сглотнув, Гермес почувствовал, как все задрожало у него. «Догадался!» — бог-посланник бездумно шел за спартанцем, закрываясь от горького поражения. Кратос вел его в форум, постепенно замедляя шаг, пока не встал за пару метров от выхода. Призрак Спарты ощутил явную дрожь юноши, и медленно обернулся. Он увидел, как краски сошли с окровавленного юного лица, и после этого продолжил путь к выходу из коридора на площадку.        Оказавшись на форуме, Кратос хотел бросить Гермеса, спрашивая «и где Пламя Олимпа?», и хорошенько избить до полусмерти. Однако голос сверху прервал его мышление:        — Браво. Браво! Вот и явился наш герой. Аплодисменты очередному ублюдку Зевса! — Женщина появилась над ними, покачиваясь. — Пришел как раз к последнему акту.        Кратос вздернул бровь, еле слышно произнося имя той женщины. Гермес сразу узнал царицу богов — Геру, — и впервые в её присутствии он почувствовал себя спокойнее. Ненароком вестник вспомнил свою мать, и эти воспоминания он затолкал в глубины сознания — они сейчас совершенно не нужны. Тем временем Гера пьяно посмотрела сначала на Кратоса, потом украдкой на Гермеса, прежде чем сказать:        — Ужасно выглядите, мальчики. — Затем она взглянула на спартанца и обращалась теперь к нему. — Все еще ищешь способ убить моего мужа?        — Ты знаешь, я хочу отомстить ему.        — Не могу тебя за это винить. — Царица хлебнула из своего кубка, продолжая говорить. — С тех пор как ты убил моего сына Ареса, Зевса снедает страх перед тобою.        — Ты собираешься всё рассказать ему, Волоокая? — Не очень вежливо обратился к ней вестник.        — Тебе бы лучше придержать язык, Логий. — Гера отмахнулась от пасынка, пренебрежительно обращаясь к нему. — Ты уже все, что можно и нельзя, рассказал.        — Ему можно язык отрезать. — Кратос неопределенно посмотрел на юношу, тот нахмурился, тихо сглотнув. — Также избавить Зевса от страха — просто убить его.        Женщина, смеясь, подняла кубок:        — Выпьем же за это! — Она вновь выпила, будто забыла, что сейчас отнюдь не празднество.        — Гера, я ищу Пандору. — Обратился к ней спартанец.        — Пандору? — Царица поперхнулась, удивленно поднимая брови. — Эту маленькую тварь, которую создал мой сын Гефест?        Она закатила глаза, и призрак Спарты подавил желание сделать тоже самое. Его интересовало только то, как до неё добраться, а то, как к ключу Пламени относятся, его абсолютно не привлекало внимание. Женщина медленно развернулась к ним спиной, наконец-то ответив:        — Ты хочешь узнать, где эта дрянь спрятана? Нет. Этого я не могу допустить, дорогой. — Гера небрежно махнула рукой, кому-то приказывая.        Кратос разочаровано рыкнул, отпустив натянутого, как струна арфы, Гермеса. Последний ненамного отошёл от призрака Спарты, не желая попасть под горячую руку. Юноша немного покачивался, что усугублялось дрожью пола под ногами, и он поднял голову, рассматривая массивную фигуру в воротах.        Перед ними оказался Геракл. Могучий герой возвышался над спартанцем и вестником, накрывая их тенью.        — Здравствуй, брат. — Пробасил Геракл, смотря на Кратоса.        — Между нами ведь нет обид, Геракл. — Примирительным тоном сказал ему спартанец.        — Неужели? — Герой Эллады подошел практически вплотную. — Ты всегда был любимцем Зевса.        — Воздух Олимпа затуманил тебе голову, брат. У Зевса нет любимцев.        Призрак Спарты исподлобья посмотрел на сына Громовержца. Тот сдвинул брови к переносице, отходя на шаг от воина, и заговорил, периодически жестикулируя:        — Подумай сам, брат. Пока я расчищал Авгиевы конюшни, ты был избран, чтобы убить Ареса. — На поднятую бровь противника он взбесился. — Тебе мало? Слушай тогда ещё: когда тебя сделали богом войны, меня послали искать яблоки. — Геракл оттолкнул замершего Гермеса в сторону от спартанца, и тем временем сверху раздался смех Геры. — И назвали это «подвигами»! Ха! Хоть мне и было позволено убить Немейского льва, но именно ты прославился среди смертных: жестокий воин, Убийца, ставший Героем, смертный, ставший Богом!        Всю эту тираду Кратос слушал со скучающим выражением лица. «Если бы я ими гордился, брат» — размышлял про себя призрак Спарты, глядя на героя: «Я бы предпочел твои «подвиги» за место моих». Геракл навис над ним, прожигая гневным взглядом:        — Но на этот раз, брат, на этот раз я одержу победу. — Он торжественно раскинул руки, все дальше отходя от него. — Считай это моим последним, тринадцатым подвигом. Скоро я стану новым богом войны, и я воссяду на этот трон.        — Ты хочешь воцариться на Олимпе, но окажешься в Аиде, Геракл. — Мрачно проговорил Кратос.        — Это мы ещё посмотрим. — Прорычал герой, уходя с форума.        Между тем Гермес отошел к закрытым воротам, смотря на разгоревшуюся бойню. Он иногда уклонялся от летящих в стихийном безумии лезвий, в любую минуту грозившихся распороть посланника. Рядом с собою вестник обнаружил шипастый розовый куст, и у него возникла неплохая идея. Пригнувшись, он разрезал о шипы сковавшие его ладони пояски, и наконец стертые запястья были свободны.        Вдруг пол под ногами дрогнул; оказалось, на поле битвы вышел Геракл со своими Немейскими цестусами. «Хорошо, надеюсь, что Геракл сможет одолеть его» — юноша следил за героем Эллады, который немедленно кинулся в атаку, откидывая призрака Спарты. Силы двух полубогов были равны: пока что никто из них не мог одержать над другим верх. Однако вскоре Кратос поднял Геракла над землёю, потащив к шипам и припечатывая его к ним. Наплечники слетели с могучих плеч, но герой сразу же встал, насмешливо подмечая, что «броня для слабаков».        Гермес всей душой болел за победу Геракла, который стойко продолжал бой со спартанцем. За это время полубог потерял доспехи, но ему было это нипочем. Наконец, герой Эллады нанес сокрушительный удар по Кратосу, и тот упал без сознания, и после не шевелился. Юноша на мгновенье потерял способность дышать, прежде чем почувствовать малое облегчение. Победитель подошел к вестнику, обращаясь к нему:        — Теперь можешь сообщить Зевсу, что призрак Спарты низвергнут в Подземный мир! Во славу Олимпа! Во славу Зевса!        Ответить ему посланник не смог, ведь он окоченел от шока — за ними Кратос уже встал и стремительно приближался к Гераклу, атаковывая того. После непродолжительной борьбы спартанец отбросил героя к воротам, забирая один из цестусов. Главенство вновь перешло к призраку Спарты: используя захваченное оружие, он одним ударом припечатал брата к решетке, вырывая второй кастет. Несмотря на это бой не закончился. Два брата сражались друг против друга, ослепленные местью и кровью.        Уже зная, что удача явно не на стороне героя Эллады, Гермес быстро подбирал мысли в голове, отбрасывая те, которые содержали варианты его смерти от рук разгневанного Кратоса. Он рассматривал разгромленный форум, всматривался в тела и обнаружил ксифос. Подобрав клинок, вестник притаился возле шипов, ожидая наилучшего момента для нападения.        Тем временем на бога-посланника никто из воинов не обращал внимания. Геракл, утомленный долгой и безрезультатной с его стороны битвы, отбежал к напольному изображению и, собрав всю свою силу, поднял большую часть форума. От резкого наклона Кратос покатился кубарем вниз, практически вылетая с балкона. Однако он успел схватиться за край и подняться, постепенно подбираясь к вышине. Пробежавшись по качающейся платформе, спартанец подпрыгнул и ударил цестусом по нему, подминая под собой героя.        Убийца богов навис над израненным Гераклом, беспощадно и от души избивая того по лицу. С каждым ударом черты героя Эллады трескались и расползались, алыми ошметками оставаясь на цестусе и отлетая вместе с кровью. Одновременно с тем Гермес, пытающийся не смотреть на кровавую расправу над братом, семенными шагами придвигался к ним, прежде чем разогнаться и ударить ксифосом по плечу Кратоса. К несчастью для вестника, последний удар по Гераклу было фатальным не только для последнего, но и для изображения, которое разлетелось на куски.        Все трое полетели вниз. Перепуганный юноша отпустил оружие, и лишь потом до него дошло, что им он мог прицепиться к стене пещеры. Увы, клинок остался со спартанцем, удивленным ранением в области плеча. Под ними отражались блики от воды, и вскоре посланник оказался в воде.        Выплыв из толщи воды, Гермес оперся о выступающий камень, и с опаской посмотрел на выплывший труп Геракла. Вскоре тело откинул Кратос, успевший избавиться от ксифоса, и столкнулся с взглядом застывшего вестника. Кратковременно недовольный свободными руками пленника, спартанец вспомнил атаку со стороны последнего. Это даже не просто не нравилось ему, а сильно насторожило. «Если я его не убью, то рано или поздно он убьет меня» — как меандр, эта фраза занимала все его сознание, крутилась беспрестанно. Не торопясь с выводами, спартанец подплыл к юноше, который так и не двинулся с места, и потянул за собой.