Зачем рождены мы Из пепла и боли? Зачем рождены мы Всю жизнь быть в неволе? Зачем умираем, Отведав всех бед? Зачем умираем? Я знаю ответ... Вся суть нашей жизни – Простая игра. Вся суть нашей жизни – Лишь мысли искра. Вот я загорелся, Взлетая на свет. Я знаю, что жил я. А, может, и нет...
Закатное солнце прощалось с жителями Парижа, обещая вернуться вновь, но через несколько часов. Жара спа́ла, и без ярких солнечных лучей было прохладнее; хоть Нуар и был в костюме, это очень хорошо ощущалось. Он закрыл глаза, пытаясь запечатлеть в памяти этот момент во всех красках. В последнее время отец очень сильно нагружал его работой, что не хватало времени даже на бой с акуматизированным злодеем; ему нужно было увидеть лицо любимой, чтобы отпустить напряжение, накопившееся за день, и услышать её голос, чтобы послать свою усталость куда подальше и как ни в чём ни бывало начать патрулировать. Он долго ждал свою Миледи и собирался прождать столько, сколько потребуется, лишь бы она пришла. – Прости, я немного опоздала, – Леди Баг приземлилась на крышу башни Монпарнас. Он услышал тихий голос и перестал нервничать, что не впервые за день, и увидел смущённое личико девушки, и сразу расслабился. Патруль прошёл гладко. Кот знал, что чувствует к нему его Леди (или, если быть точнее, чего не чувствует), поэтому не стал заводить разговор о том, как сильно же он её любит и примет гражданскую личность девушки такой, какая она есть. Ближе к 10 вечера они расстались – Миледи сослалась на дела, которые должны быть выполнены до завтрашнего утра. Уходя, она пожелала ему спокойной ночи, на что Кот Нуар ничего не ответил, продолжая стоять на крыше их коллежа и смотря ей вслед. Красная точка опустилась возле дома, стоящего неподалёку от того места, где стоял он. В этом доме он был, и не раз – и в обличие Кота, и в обличие Адриана. – Маринетт... – тихо произнёс парень. И всё сразу встало на свои места. Он знал, что она любит другого. В голове всплыли воспоминания о проведенном с ней времени. Её активная жестикуляция при нём, заикающийся голос и непонятные слова просветили парня. «Она любит Адриана. Адриана. Не меня. Адриан – это не я! Я не чувствую себя настоящим в этом обличии. Ты влюбилась в маску, Маринетт. В маску идеального пай-мальчика со смазливым личиком. Ты любишь Адриана. Не меня. » Этими мыслями он был занят весь оставшийся вечер и даже часть ночи. Витая в облаках всё утро, он чуть не получил плохую оценку, поэтому пришлось отложить размышления на другое время и постараться вникнуть в материал. Таким образом он отсидел все уроки, и, собираясь выйти на улицу к уже ждущему его Горилле, почувствовал прикосновение к своей руке. Он оглянулся и встретился взглядом со своей одноклассницей, избегавшей его весь день. – Адриан, я...я... Мне нужно тебе кое-что сказать, – она обернулась назад, встретившись с ободряющим взглядом лучшей подруги. – Что такое, Маринетт? – лениво спросил он. – Адриан, я... Я тебя люблю! – она зажмурилась, закрыв лицо руками и немного ссутулившись. – Прости, Маринетт, но... я влюблён в другую... – Вы только посмотрите, Маринетт Дюпен-Чен влюблена в Адрикинса и на что-то надеется! Нелепо, совершенно нелепо! Какая же она никчëмная... Ребята из других классов обратили на это внимание и начали смеяться. А Адриан... Маринетт заметила, как он с улыбкой смотрит на Хлою. Или ей так показалось?..***
В последнее время она сильно полюбила это место. Именно здесь они с напарником обычно собирались перед патрулированием, тут они изредка сидели, провожая солнце и разговаривая по душам. Раньше всё было по-другому. Отречься от квами, за несколько лет ставшей такой родной, было нетрудно. Её действиями руководили эмоции, а не здравый смысл. Она подошла к краю. Скулы ныли, веки были опухшими и красными от слëз, сердце же билось в агонии. Всего один шаг отделяет её от свободы и избавления от всех проблем. – Он говорил, что примет меня такой, какая я есть, но вместо этого взял и отверг. Сделал мне больно... Всего один шаг. И от этой ноющей боли не останется ничего. «А ты не делала ему больно, отвергая каждое его признание и говоря, что любишь другого?» – нашëптывал внутренний голос. Всего один шаг. И страдания кончатся. «Я... Я не знаю! Я запуталась в себе и своих чувствах окончательно!» Всего один шаг. И больше не будет этих обжигающих нежную кожу слëз. Она закрыла глаза. Дыхание выровнялось. Но в её грудной клетке зияла большая чёрная дыра, чью пустоту вряд ли получится заполнить. Нет. Это не выход. Это не решение проблемы, а всего лишь способ её избежать. Конечности тряслись, тело знобило; она посмотрела вниз, на Париж. На всех этих маленьких людей в таком большом и несправедливом мире. Они были так далеко, осознание этого приносило головокружение. «Нет. Не такой ценой.» Она хотела уйти отсюда. Забыть это как страшный сон. Но в голове настойчиво звучала фраза: «Прости, я влюблён в другую...».***
Солнце снова садилось за горизонт. Кот знал, что оно вернётся вновь. Но не вернётся та, о чьём душевном состоянии он подумал в последнюю очередь. Он осознал это слишком поздно. Ошибку не исправишь. «Котик плачет и грустит... Где же ты, моя Миледи?..»