Seeds Planted in Disaster

      То, как позвоночник изгибается под тяжестью таза причиняет ужасающую боль, но при этом отвлекает его. Коленные чашечки время от времени ударяются о лицо при каждом подбрасывании мешка.       Его душа колотится от беспокойства в грудной клетке, едва сохраняя спокойствие. Ноги затягивает узел, удерживающий его в ловушке. Дыхание выходит быстрым и коротким, из-за чего воздух внутри мешка стал влажным и тёплым. Он не знает, как долго его несут, но его борьба уже свелась к жалким рывкам, а грубый материал исцарапал обнажённые кости.       Звук тяжёлых шагов неузнаваем под плотной текстурой, служащей ему клеткой. Но хлюпанье мокрой земли под ногами безошибочно распознается, заставляя Кросса дышать чуть тяжелее. Из худших возможных исходов, которые он может придумать, быть брошенным в любой водоём в этом мешке, неспособный дышать, неспособный двигаться, пока вода заливает его череп, скорее всего, самый ужасный.       Внезапно гравитация покидает его, и наступает головокружение от того, что его подбрасывают, заставляя сделать волшебный кувырок. Он едва делает резкий вдох, чтобы закричать, прежде чем его тело сталкивается с мягкой землёй. Вода немедленно начинает впитываться в ткань мешка и одежду, но недостаточно быстро, чтобы Кросс мог сделать вывод о том, что находится в воде. По шороху у его связанных босых ног он понимает, что его доставили в неизвестный ему пункт назначения. В следующую секунду свет застилает его глазницы, заставив издать хриплое шипение.       Однако он быстро замечает, что есть более насущные проблемы, чем его комфорт. Например, тот факт, что он находится где-то посреди леса, окружающего замок, но гораздо глубже, чем он когда-либо осмеливался заходить. Холодно. Он видит как его дыхание тяжело вырывается. В этом нет ничего не обычного для текущего сезона, учитывая, что это область Кошмара. Тем не менее, это заставляет его кости скрипеть, ведь он сейчас только в изодранной водолазке и скромных шортах       — Я уверен, что вы все знаете, почему мы здесь.       Голос Найтмера ясный, недостаточно громкий и выразительный, чтобы Кросс мог понять, что это значит для него, но в нём чувствуется явный намёк на злобу. Он не настолько глуп, он всегда понимал, когда Кошмар был зол. Он использовал этот гнев, чтобы защитить себя от эмоциональной боли. Даже спокойный Найтмер всегда был плохой новостью. Но когда он забавлялся, то становился по-настоящему ужасен.       Кросс обнаруживает, что смотреть прямо ему в лицо - не очень хорошая идея. Неприятный изгиб улыбки заставляет его дёрнуться назад в попытке убежать. Итог - насмешливый смех остальных. Король тьмы поворачивается к нему спиной, чтобы обратиться к своим подчинённым.       — Видя, что мы столкнулись с проступком одного из наших, я счёл справедливым, чтобы вы получили компенсацию. Надеюсь, осознание того, что это не останется безнаказанным принесёт вам удовлетворение.       На данный момент солдат рад, что ему заткнули рот кляпом, иначе его зубы могли бы начать стучать как от холода, так и от слов его бывшего босса. Опять же, он совершил предательство по отношению к Найтмеру, выбрав Дрима. Он знает, что облажался, но Кошмару наплевать на то, что чувствуют другие. Кросс знал тогда, и знает сейчас, что его слова такие не потому, что он правдив, а потому, что он хочет заставить других скелетов делать то, что ему нужно.       Он говорит так, как будто они группа, единомышленники, и всё это напоказ. Но абсолютно ясно то, что как только они выйдут за рамки дозволенного, могут оказаться на его месте.       — Ты такой милый, босс, — голос Киллера тих, как крадущаяся змея, пустые глазницы сужены, а череп наклонён в его своеобразной манере, как когда он оценивает ситуацию. — Связал его, словно маленький подарок для нас.       Кросс находит в себе силы и мужество ответить свирепым взглядом, пробормотав с сухой тряпкой во рту приглушённое “пошёл ты”. К его разочарованию, ходячая мишень по-детски хихикает над его борьбой.       — Не могу дождаться, когда мы разорвём его и посмотрим, что внутри. — Ужас соглашается с неровной, голодной улыбкой. Красная сфера внутри его глазницы расширилась, заполнив её почти всю, в то время как черный зрачок сузился до размера игольной головки. Он переминается с ноги на ногу, как нетерпеливая, дикая собака, предвкушающая свою следующую трапезу.       Даст - единственный, кого, кажется, не очень интересует всё происходящее, он полуприкрыл глаза, лениво поглаживая выцветший алый шарф на шее. Между ними недостаточно расстояния, чтобы Кросс мог не заметить его тихое бормотание и взгляды не совпадающих глаз, способных обнажить больше, чем может скрыть одежда. Кросс не уверен, что хотел бы знать, что происходит у него в голове.       — Да, мило, но это не самая лучшая часть, — продолжает Найтмер, поворачивая череп в сторону Кросса. Его щупальца направляются к верёвкам и насмешливо дёргают их. — Проще говоря, что если мы поднимем ставки, а?       Внезапно тентакли резко поворачиваются, разрывая веревки, связывающие его лодыжки и запястья вместе. Это заставляет бывшего охранника вздрогнуть и подтянуть конечности к себе, защищаясь. Он сбит с толку, его разум наполовину настроен на то, чтобы бежать и не оглядываться назад с этой вновь обретённой свободой. Но он был бы мёртв прежде, чем встал, если бы Найтмер этого захотел. К сожалению, ему не приходится долго ждать ответа, поскольку слова босса адресованы ему, а единственный голубой глаз прищурен от садистского удовольствия.       — Беги, Кросс. Беги так быстро, как только можешь. — Совершенная окончательность этих слов эхом отдается в его черепе, глазницы открываются шире. Он знает, что его шансы на выживание крайне невелики. Несомненно, почувствовав это, ухмылка Кошмара становится злой, и он мило добавляет — Если ты сможешь добраться до замка до того, как они тебя поймают, я дарую тебе своё прощение ... в противном случае ...       Так или иначе, это одновременно и хуже и лучше, чем утонуть.       Когда Кошмар нашёл его, он был готов к этому. Он знал, что его измена не будет воспринята легкомысленно. И хотя целью Найтмера всегда был захват Дрима, он не сомневался, что тот жаждал заполучить Кросса в свои руки, чтобы поквитаться. Его пребывание в замке было достаточно долгим, чтобы знать - покрытый слизью скелет хорош в бою как на длинной, так и на короткой дистанции, хотя ему становится трудно, когда цель слишком далеко от его досягаемости.       Кроссу удалось отбиться от него всего на несколько минут, но Найтмер довел его до такой степени, что куртку невозможно уже было спасти, кости были украшены синяками от ловких ударов щупалец, а психика истощена словесной атакой. Следующее, что он осознал, было сжимающее давление, перекрывающее его магический поток, а затем мешок.       У него было мало времени, чтобы прикрыться,прежде чем он оказался в настоящем. Боль от предыдущей битвы была невыносимой - и в отличие от излучающего энергию Найтмера, который уже был в нетерпении, он был практически цыплёнком со сломанной ногой.       — Найтме ... — он пытается умолять, но прерывает себя визгом, когда щупальце яростно вонзается в грязь между его ног, опасно близко к тому, чтобы раздавить таз, и Кросс вскакивает на ноги. Его реакция пробуждает в других инстинктивную, убийственную потребность преследовать, и он отшатывается назад, прежде чем Найтмер удерживает их, подняв руку.       — Я даю тебе пятнадцатисекундную фору, — говорит он, наклоняя голову вперёд, вытаскивая щупальце из земли. —Воспользуйся шансом или останься и посмотри, к чему это тебя приведёт.       У него нет выбора, Кросс разворачивается на пятках, все еще настороженно оглядываясь через плечо, и убегает. От напряжения его ноги подкашиваются, он спотыкается и падает на колени, прежде чем снова заставляет себя подняться и бежать так быстро, как только может.       Это с самого начала было безнадёжно. Он не обращал внимания на размытые очертания деревьев и растительности, делая своей целью только выживание. Перепрыгивая через пни, он слышит чудовищно громкий стук души в своём черепе. Кросс потерялся, он даже не знает, бежит ли в правильном направлении. Остальные могли намеренно встать на пути в замок, чтобы заставить его убежать дальше в лес.       Кросс собирался умереть здесь.       И когда оглушительный, ликующий вой возвестил, что у него кончилось время, реальность ситуации стала осязаемой. Как животное, отделенное от своей группы, преследуемое стаей волков, параллельный выброс адреналина делал его зрение не чётким, конечности горели от истощения. На него охотились ради развлечения. Каждая косточка умоляла о минуте отдыха, о какой-нибудь целебной пище, о любом ощущении безопасности, которое мог бы дать Дрим.       Он бежит и бежит, наступая на ветки и камни, обдирая кости жёсткими кустами, ударяясь плечом о каждое дерево, на которое не мог позволить себе тратить время. Хоррор был их лучшим следопытом, поэтому Кроссу приходилось спутывать следы, чтобы выиграть хоть немного больше времени. Он был в таком отчаянии, что собирал комья грязи, которые находил по пути и натирал ими свою одежду, пытаясь скрыть свой запах.       — Святое дерьмо, вот это он стартанул! — с расстояния, которое уж слишком близко для комфорта, голос Киллера был чересчур неприятен. Как будто он хочет, чтобы Кросс знал, что они близко.       Кроссу почти хочется плакать - его догнали так быстро, что действительно не имело значения, побежит ли он вообще. Ему не нужно оглядываться назад, чтобы знать, что Пыль и Ужас наверняка тоже почти наступают ему на пятки. И это несмотря на то, что и Киллер, и Даст легко могут использовать телепорт, чтобы схватить его.       Ха... ха.... Кросс действительно собирался умереть здесь.       Кошмар не собирался предоставлять ему достойные похороны (да и зачем ему это? Похороны для людей, которые кому-то дороги.), даже не давая ему умереть в замке. Когда он станет пылью, его унесёт ветер или смоет водой, и он станет частью земли. Незамеченный, забытый, как капля в море.       Эта мысль пугает его больше, чем реальная смерть.       Неожиданно земля под ним исчезает, и на этот раз он вскрикивает. Всплеск ледяной воды немедленно выводит его из задумчивости. Он быстро встаёт, поняв, что углубление в земле - это небольшой ручеек, доходящий ему до середины голени. Вдруг его надежды заметно возрастают. Это мог быть любой другой ручей в лесу, но он точно видел из окна своей спальни далёкий блеск воды среди деревьев.       Неужели он так близко! Но одного быстрого взгляда назад ему было достаточно, чтобы эта надежда рухнула по спирали. Пока он прикидывал оставшуюся дорогу, остальные значительно сократили расстояние между ними. Настолько, что он почти мог чувствовать интенсивность, с которой бились их души. Кросс с трудом, спотыкаясь выбрался и попытался возобновить прежний темп.       Теперь он мокрый, фаланги пальцев и ступни онемели, даже несмотря на то, что он наступил на столько острых камней и веток. Холод покусывал его потный череп.       Но если бы он смог это сделать… Если бы он только смог добраться до территории замка, он был бы прощён - или его ждало то, что Кошмар, считал милосердием. Смысл был в том, что замок означал безопасность. Он означал ещё один вдох, который Кросс мог сделать, ещё один момент жизни. Он не может позволить себе думать о том, что будет, если он не доберётся туда.       Если они всё равно убьют его, несмотря ни на что, это не имеет значения. Кросс умер бы в замке, втором месте, которое он мог назвать домом. Он умер бы со всеми воспоминаниями, которые там оставил. Умер бы, помня о солнечной улыбке Дрима, которую он увидел, когда сменил команду.       Будет ли ему грустно, когда Мечтатель услышит, а Кросс знает, что он услышит, о его смерти? Станет ли он просто ещё одной жертвой? Или его будут оплакивать как человека, который умер, пытаясь стать лучше?       Впереди виднеется серая конструкция, которая медленно проясняется по мере того, как он, пошатываясь, приближается к ней. Каменистая и с вьющимися лозами, покрывающими её почти полностью. Слёзы наворачиваются на глаза, когда он понимает, что это одна из внешних стен замка, и делает отчаянные вдохи, от которых у него саднит в шее. Каждый новый шаг кажется невесомым от облегчения. Фаланги пальцев ищут опору у каждого дерева. Колени подгибаются от слепой тревоги, страстного желания добраться, ухватиться за свою ранее отброшенную надежду.       Кросс не собирался умирать в этом лесу.       А затем его зрение резко падает вниз.       Все произошло так быстро, что нет времени осмыслить это, прежде чем его лицо соприкоснется с грязью. Сокрушительная тяжесть опустилась на его спину, удерживая прижатым к земле. Пойманным в ловушку. Захваченным.       Побеждённым.       Внезапно все его чувства вспыхивают, оживают, и он может почувствовать тело над собой - заставляющее его ткнуться лицом в грязь грубой силой, а не магией. Грубые когти удерживают его череп опущенным, и Кросс пытается сбросить того, кого он считает Хоррором, но безуспешно.       Он был так близко.       Вскоре приближаются более спокойные шаги, останавливающиеся возле него, и Кросс видит грязные ботинки Даста.       — Святое дерьмо, а ты можешь быстро бегать! — Убийца насмешливо повторяет своё предыдущее восклицание. Лёгкое придыхание в его голосе звучит слишком взволнованно — Ты почти добрался, опоздал лишь на несколько секунд. Мы могли и проиграть.       — Хорошая работа, — похвала Даста такая же тёплая, как и грязь под ним, но Кросс не остаётся там надолго, прежде чем Ужас поднимает его на ноги. Он жесток, хватает его за руки и отталкивает всё дальше от замка, от любого шанса ускользнуть и сбежать.       Жестокий толчок заставляет его споткнуться, в сторону Киллера, который ловит его со своей фирменной улыбкой, и Кросс пытается рвануться прочь, но у него тиски на руках. Улыбка превращается в усмешку, от которой душа бывшего охранника в панике мечется.       — Босс не хочет, чтобы мы прикончили тебя быстро, так что мы не будем торопиться. — Киллер мурлычет, толкая Кросса так сильно, что его измученные ноги то и дело заплетаются — У тебя будет достаточно времени, чтобы подумать о том, как ты облажался, прежде чем станешь пылью.       Кросс умрёт здесь.       Эта мысль исторгает из него пронзительный вскрик, и Кросс находит в себе силы оттолкнуть Киллера, но ему, похоже, приходит в голову та же мысль. Он отпускает его, заставив отшатнуться и... Раздается звук призываемого оружия, а после резкая боль пронзает спину Кросса.       Запах крови проникает во влажный воздух. Кросс касается своей спины, и его рука возвращается в фиолетовом пятне. Быстрый взгляд назад подтверждает догадку. Пыль спокойно стоит после нанесенного удара с острой фиолетовой костью в руке.       У Кросса не было времени поразмышлять о выражении его лица, прежде чем другой, более холодный и быстрый порез обжёг ему предплечье, разрывая рукав свитера и вырывая у него изо рта вопль. Наклонив череп вперёд, он видит нож Киллера, с которого мягко капает кровь. И так же быстро он чувствует знакомое ощущение, когда зубы Ужаса вонзаются в его другую руку - на этот раз он кричит.       Даже когда изуродованный скелет отпускает его, крику Кросса требуется секунда, чтобы затихнуть. Голова медленно осознаёт происходящее. Он теряет HP так же быстро, как теряет кровь. Слишком медленно, чтобы стать пылью сразу, но достаточно чтобы он чувствовал, как из него уходит жизнь. Намерения группы доходят до него, и Кросс едва сдерживает крик ужаса.       В порыве отчаяния он пытается призвать способности Чары, пока у него есть время. Но он устал, истощён, и кульминацией его существования является использование каждой последней капли магии, чтобы остаться в живых. Кошмар доказал, что способен усыпить Чару, так что звать его сейчас бесполезно. Кросс понимает, что у него нет защиты, он такой же бесполезный, каким был в своём мире.       На этот раз он чувствует, как земля под ним на секунду сотрясается, и он едва подпрыгивает вовремя, чтобы увернуться от атаки, прорастающей из-под земли. Он думает, что видит Кошмара уголком глазницы, насмехающимся и наслаждающимся его страхом и болью, но в следующий момент он понимает, что его нигде не видно.       — Так, смотри сюда, Кросси, — Всегда гордящийся своей скоростью, Убийца направляет нож к грудной клетке Кросса, и на этот раз он не успевает, уклониться от него. Лёгкое жало расцветает на его грудине. Большой кусок свитера отрывается и обнажает дополнительные порезы, которые он заработал во время бега. Монстр с пустыми глазницами выглядит более возбуждённым, чем Кросс когда-либо видел, и любая идея умолять о сохранении жизни тут же отбрасывается.       Ещё больше костей выскакивает из грязи, задевая его коленные чашечки, заставляя тяжело дышать. Он пропускает следующий щелчок челюстей Ужаса, и его лицо снова падает в грязь.       Какой вообще был смысл уклоняться?       Какой был смысл сражаться?       Он должен был умереть там, растерзанный до смерти, а солнце все равно должно было взойти завтра. Тело солдата сильно сотрясается, свежие раны пульсируют от холода, напоминая ему, что это его вина, что он ищет убежища в пределах собственного разума. Он бы предпочёл забыться, чтобы не почувствовать свою смерть, однако близкое присутствие Кошмара мешает ему это сделать. Давящий груз грехов и неудач делает его беспомощным перед навязчивыми мыслями.       И вдруг эти мысли принимают неожиданный оборот.       Боль от бега становится немного терпимой, холод можно принять за внезапную наготу, страх и адреналин - просто возбуждение. Боль - это лишь грубая прелюдия, и он на земле, потому что уже готов.       Сдавленный, немного пугающий звук вырывается у Кросса, когда его магия находит себе волю к выплеску. Но не в борьбе. Вместо этого она разливается по всему его телу, раздувая то, что осталось от одежды, прежде чем затвердеть в надёжную конструкцию.       ...Это было не то, чего он ожидал. Кросс хотел защиты от своего неизбежного конца. Может быть, достаточно сильно забыться, чтобы притвориться, что он вернулся домой. Вместо этого он призвал свою магию, чтобы сформировать всё, что мог предложить. От плечей до коленей, смягчая кости и скрывая нанесенный им ущерб.       Кто-то по-волчьи свистит, и, наконец, стыд становится тяжёлым, как валун, а череп пылает от неадекватности.       — Что это? — нога грубо толкает его в плечо, заставляя перевернуться. Груди вываливаются из своей скудной защиты, соски торчат от холода. В то же время Кросс вскидывает руки, чтобы прикрыться, каким бы бесполезным жестом это ни было. Даст смотрит на него сверху вниз, жаждущий чего-то, чего Кросс не уверен, что может дать — Ты пытаешься договориться о своей жизни, Кросс? Знаешь, пока что это хорошо получается.       — Думаю, он знает, — усмехается Хоррор. Его рот искривлён в улыбке, а веки прикрыты с благодарной снисходительностью, — Может быть, он хочет сделать себя полезным перед смертью.       Кросс тут же пытается протестовать, ненавидя то, что его голос звучит немного с придыханием — Нет, нет, я...       — Я думаю, поскольку он в любом случае скоро станет пылью, - поддразнивает голос Киллера, но Кросс не может смотреть ему в лицо. Вместо этого он всматривается в тень позади него, — Будет справедливо, если мы немного повеселимся.       Слишком поздно Кросс понимает, что Убийца разговаривает с Кошмаром, который, вероятно, наблюдает за происходящим уже некоторое время, если не с самого начала. Даже если выражение лица Киллера остаётся загадкой для солдата, он, к несчастью, видит короля негатива в виде силуэта, голубые глаза которого сужаются за секунду до того, как жемчужная улыбка расплывается в темноте.       — Это ваш улов, делайте с ним, что хотите.       Разрешение Кошмара - это всё, что им требовалось, чтобы наброситься. Киллер решает оседлать таз Кросса, не давая ему и малейшей возможности убежать, эффективно прижав его к грязи. Он чувствует, как сильным рывком с него стягивают шорты. Требуется секунда, чтобы он понял, что происходит, но к тому времени Даст железной хваткой сжимает его запястья. То, что он принимает за дыхание Ужаса, обжигает его расставленные бедра.       — Нет! — отчаянно кричит он, вытягивая шею в сторону Кошмара, — Нет, Найтмер, пожалуйста, пожалуйста, что угодно, только не это.       Он сделал неверный шаг, решив умолять о пощаде. Кросс уже испытывал это раньше. То, как сильно Найтмер контролирует его жизнь, и то, что само его существование находится в руках лорда. В этот момент оно тоже полностью принадлежит ему, давая право делать с ней всё, что заблагорассудится.       Киллер одаривает Кросса голодной ухмылкой. Не теряя времени, он разрывает остатки его свитера, подставляя уже и без того упругие соски неумолимому холоду. Почти игриво Киллер резко щипает их, вырывая у ставшего чувствительным Кросса вскрик. Он пытается сбросить Киллера, но железная хватка удерживает его ноги, насильно разводя их в стороны, и Кросс почти отключается от ощущения того, как язык Хоррора ласкает его отверстие, заставляя сопротивляться уже по другой причине.       У скелета с пустыми глазницами похожий подход. Он начинает давить на обнаженную эрекцию. Его рука чудовищно холодная, и резкий контраст температур заставляет Кросса вздрогнуть от нежелательного возбуждения. Солдат рыдает, не в силах дать отпор двойному нападению. И вскрикивает, когда Ужас начинает резко посасывать его клитор.       — Нет, нет, нет ... — Черт, никто не имел права заставлять Кросса чувствовать себя так. Непристойные чавкающие звуки заставляют его корчиться. Он надеется, что большинство влаги это слюна, а не смазка. — О, тише, — пугающий голос Найтмера заставляет Кросса зажмуриться, чувствуя тошноту от того, что его используют, — Ты должен считать, что тебе повезло, я даю тебе цель, прежде чем ты умрёшь. Кросс слышит шорох одежды и чувствует как Киллер слегка приподнимается. А потом вздрагивает, когда холодная рука хватает его, располагая так, как хочется Убийце.       — Знаете, а ему повезло, он даже кайфанёт от этого, например ... — Убийца опускается на колени Кросса, неожиданно легко принимая член солдата внутрь. Кросс почти кричит от шока и удовольствия, а его глаза ярко вспыхивают от лёгкого укола боли, — сейчас. — Киллер не теряет ни секунды, и начинает подпрыгивать вверх и вниз на всей длине. При этом выражение его лица все ещё застыло в жуткой улыбке.       — Он довольно шумный. — Ужас хрипит. В его жалобе отчётливо слышна похоть. Кросс пытается снова сомкнуть ноги, ненавидя то, насколько уязвимым его сделали.       — Пошёл ты! — Ему удается зарычать, но его обрывает Киллер, который останавливается, чтобы в следующую секунду жёстко насадиться, используя всю длину для своего удовольствия. Кроссу едва удается собраться с силами и волей, чтобы плюнуть ему в лицо, прежде чем чёрная ткань лишает его зрения.       — Понял, в таком случае я займу этот рот, раз он такой неугомонный. — с этими словами Даст подо двигается к его лицу, шлёпая ему по губам тем, что, без сомнения, является членом. Кросс все ещё не может пошевелить руками, невидимая сила удерживает их прижатыми над черепом, в то время как прах, покрывающий одежду Даста, попадает в его нос и глазницы — Ну же, открой ротик, милый.       Его голос до боли странный и не похожий на него. Что-то среднее между подвыванием и хныканьем, долгим и страдальческим, как у раненой собаки. И всё же Кросс решает держать рот на замке.       Но это бесполезно, ведь Даст закрывает носовую полость Кросса и крепко сжимает его шею, безжалостно перекрывая ему кислород. Ведомый слепым инстинктом, Кросс пытается сопротивляется, мыча и яростно дрожа, оставленный без доступа к воздуху. Это игра в ожидание, которую он немедленно проигрывает, разинув рот в судорожном вздохе,  и тут же его ещё больше приоткрывают два острых больших пальца, после чего последовала отвратительная густота на языке и столь же отвратительный вкус сливы и тёплого вина.       — Хороший мальчик. — Пыль раздвигает его зубы, слегка приподнимаясь над его лицом, чтобы с силой вонзиться ему в горло, заставив задыхаться. Он делает это снова и снова. Каждый трах проникает все глубже и глубже в его череп. Концентрированная магия, формирующая язык, пытается сопротивляется инородному предмету, и Кросс болезненно булькает. Слюна струёй стекает по его подбородку.       Киллер снова щипает и тянет его за грудь, возвращая к себе внимание. Из-за того что  зрение заблокировано, всё внезапно ощущается намного интенсивнее. Адреналин бурлит в его мозгу. Он слегка подпрыгивает, когда горячее дыхание отдаляется от его киски, заменяясь чем-то холодным, густым, податливым и живым. Оно начинает давить на него изнутри, и на мгновение Кросс думает, что это Ужас.       Пока оно не входит полностью, сразу вырывая у Кросса гортанный крик, едва заглушаемый членом во рту. После этого нечто ударяется о шейку матки.       Кросс снова кричит, сломленный, разорванный, но не из-за боли. Лизание Ужаса сделало его достаточно влажным, чтобы принять щупальце, которое само по себе уже было скользким. Нет, он кричал, потому что оно каким-то образом затронуло все его хорошие места сразу, настаивая на желании преодолеть барьер внутри него. Оно злобно извивалось пытаясь влезть внутрь, пытаясь занять себе место, пытаясь заявить права на Кросса.       И он ненавидел себя за то, что не испытывал от этого должного отвращения.       — О черт! Продолжай в том же духе, босс, он так хорошо сжимает меня — Даст постанывает от блаженства. Солдат никогда раньше не видел его таким. Руками он сжимает его челюсть, яростно дёргая череп вверх, одновременно толкаясь вниз, к основанию, и разум Кросса на секунду отключается.       — Он тоже так сильно прижимается ко мне. —  отвечает голос Кошмара       — Член у него тоже не плох. —  бросает Убийца наотмашь.       — Как будто он был создан для этого. —произносит Ужас — Такая хорошая маленькая шлюшка, принимает нас всех и сразу.       Даст отступает достаточно, чтобы позволить ему отдышаться. Ощущение такое, будто проглотил наждачную бумагу. Мокрое месиво из слюны и чего-то ещё стекает по подбородку и шее, рот безмолвно разинут.       — Какое милое у него лицо. Что ж, раз на то пошло. Он весь твой. — Найтмер обращается к Хоррору, после чего Щупальце мягко выскальзывает из растянутой пизды Кросса. Но у него нет достаточно времени, чтобы насладиться перерывом, прежде чем другой более крупный предмет начинает тереться о его складки.       В то время, когда Хоррор надавливает на проход, Киллер начинает скакать на нём с новым энтузиазмом, целенаправленно, стратегически сжимая член Кросса, но всё что он получает в ответ это натужное хныканье. Он чувствует себя разорванным, когда Ужас входит в него. Горящие стенки не могут заметить вторжение, даже когда каннибал, не теряя времени, начинает трахать его.       Этот натиск ощущений и перегрузка стимуляции, наконец, превращают то, что осталось от ментальной защиты Кросса, в ничто. Убийца требовательно сжимает его член, а фаланги Пыли на челюсти угрожают сломать его череп пополам. При этом ему яростно вонзаются в горло - ощущение, буд-то головка достигает даже его мыслей. Огромный размер Ужаса вторгается в глубинную часть его существа, которую он хотел бы сохранить для того, кому доверял.       Кошмар, подпитывает свой негатив эмоциями Кросса, который чувствует себя возбуждённым, почти так, как если бы он наслаждался этим опытом.       Он был тем, кем должен был быть с самого момента своего сотворения - слабым, избитым, одноразовым, просто развлечением для таких, как они. Солдат не может понять, что убедило его в том, что он может быть чем-то большим. Как мечтатель смог убедить его в этом? Мысли Кросса исчезают в мрачном принятии. Его оргазм быстро приближается, заставляя тело содрогнуться.       — Заканчивайте, а то наша игрушка уже начинает надоедать. — голос Кошмара доносится из тени.       По команде все трое ускоряют темп, и Кросс кричит, выгибая спину под весом Киллера, практически подпрыгивая в грязи.  Убийца насаживается целиком, руками жёстоко и сильно хватая его грудь. Солдат кончает, когда Киллер стонет, сжимая основание его члена. Кросс с благодарностью принимает удовольствие, которое смывает боль в его теле, до последней капли.       Когда скелет с пустыми глазами соскальзывает с него, подставляя его промокшие колени и угасающую магию холоду, Даст рычит, наполовину вырываясь изо рта, прежде чем врезаться обратно с силой, которая сотрясает глаза Кросса внутри его черепа. Ему совершенно плевать на ущерб, который он может причинить. Кросс чувствует, что медленно теряет сознание, и в послевкусии своего первого оргазма он небрежно сосёт член. Его язык онемел после столь долгого принуждения.       — Эй, Даст, — зовет Хоррор с едва сдерживаемой похотью и весельем в голосе, — Хочешь посмотреть, как сильно я могу заставить его кричать?       Он не даёт времени ответить Дасту, а Кроссу осмыслить эти слова, поскольку тут же входит до упора, пока их бедра не прижимаются вплотную друг к другу. Боль и удовольствие сливаются воедино в смеси, от которой у него звенит в голове. Вторая кульминация обрушивается на него, как поезд, внезапная и мучительно восхитительная.             Он не знает, что за шум он издает, но, должно быть, виной этому Пыль, потому что член у него во рту зарывается всё глубже в горло, полностью перекрывая поток воздуха. Вязкая жидкость выливается из него, заставляя проглотить её всю или подавиться. Это продолжается несколько секунд, прежде чем Кросс понимает, что его руки свободны, и использует их, слабо толкая ноги и задницу Даста, отчаянно пытаясь дышать.       — О, блять, блять, Блять! Не давай ему дышать, он становится все туже...внизу! Достаточно скоро в Кросса вливается ещё больше влажного тепла и дикие звуки довольного рычания Хоррора затихают. С влажным, вульгарным хлюпаньем каннибал выходит из него. Пыль поступает также, позволяя уже отчаявшемуся Кроссу наконец-то вдохнуть кислорода.       Всё кончено.       Он может только всматриваться в потемневшее небо, благодарный за то, что пока скелеты остаются вне поля его зрения, давая ему наслаждаться своими последними мгновениями существования. Возобновившиеся слёзы размывают мрачную атмосферу, и каким бы трусливым он себя ни чувствовал, он уже смирился со своим концом. Ему больно, он чувствует себя грязным использованным, покрытым слюной, спермой и потом.       Но хуже всего то, что он чувствует себя более одиноким, чем когда-либо прежде.       — Прошу... — Кросс съеживается от того что, его голос звучит хреново, как у курильщика, принимающего по пять пачек в день, — Убей меня. Просто... Дай мне уже стать  пылью. — Ему остаётся только умолять.       Тишина отвечает на его просьбу, оглушительная и бесконечная. К счастью, он узнает эту тишину. Это ожидание приказа Найтмера. Именно она снова заставляет Кросса нервничать, выискивая своего бывшего босса в темноте.       Ему нечего терять, и он пытается снова.       —  Пожалуйста, это ведь то, чего ты хотел, не так ли?       Наконец, тёмно-синий силуэт появляется из-за почерневших деревьев, неторопливо шагая к Кроссу, пока не встает рядом с его черепом - спустившись на корточках до его уровня. Выражение его лица наполнено энергией, единственный глаз бегает из стороны в сторону по лицу Кросса, выискивая что-то, что может видеть только он. Чья-то рука обхватывает изуродованную челюсть солдата, наклоняя голову вверх, обнажая горло. Кошмар улыбается.       Кросс начинает трястись.       — Это ведь то, что ты планировал, верно?       — Тише. — Найтмер фыркает, голосом не громче шепота, как будто он делится с Кроссом секретом, который никто другой не должен знать. — Ты знаешь, я не собирался оставлять тебя в живых, доберешься ты до замка или нет. Кросс знает, он понял в тот момент, когда его поймали.       — Но, оглядываясь на то, как хорошо ты поработал сегодня, — Найтмер проводит большим пальцем по зубам Кросса, размазывая смесь слюны и спермы, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, — Я решил пересмотреть свои приоритеты.       — Что? — Кросс больше не узнает свой голос - такой маленький, испуганный, всё равно жаждущий смерти. Это, конечно, приводит в восторг Кошмара, который продолжает говорить.       — Мой брат ужасно любит тебя, и было бы такой расточительностью убивать тебя теперь, когда я нашел для тебя новое применение. — Король внезапно сжимает его податливые скулы, заставляя разбитого монстра брызгать слюной и щуриться, изображая ужасное осознание.       — Нет, нет, нет, Найтмер, нет...       — Я собираюсь сломать тебя, Кросс, — радостно, ухмылка Найтмара начинает капать слизью, а фаланги впиваются в кость, заставляя смотреть на него. — Я собираюсь разорвать тебя на части и восстанавливать снова и снова по своему вкусу, пока ты не станешь не более чем безмозглой псиной. А потом? Возможно, я приглашу моего самого дорогого брата на ужин, а? И тогда ты покажешь ему, что все его усилия были напрасны, покажешь ему, насколько ты отвратительный предатель.       Кросс теперь открыто рыдает, глазницы закрываются от страха и изнеможения.  Дыхание вырывается у него маленькими глотками. Сознание отключается, когда Кошмар укладывает его обратно на землю. Он хочет умолять, чтобы его убили, держали взаперти, разорвали на части - всё что только он захочет. Только не ранить Дрима и оставить его в покое. Ничего не выходит, Кошмар хихикает, и Кросс по спирали спускается во тьму.       — К тому времени, когда я закончу с тобой, тебе это будет даже нравится.