Все хотят меня поцеловать

Лёшу хочется целовать в любое время и в любом месте. Эта мысль преследует Эмира постоянно, где бы они вдвоём вместе с Щербаковым ни оказались. На кухне во время готовки, в машине, пока едут на работу, или просто в спальне — везде, где только можно, он старается претворить идею в жизнь. Иногда он даже использует её в качестве "оружия": когда нужно быстро заставить Лёшу не выделываться. Потому что Лёша неуёмный, человек-ураган с шилом в одном месте, что мешает сидеть нормально и молчать, когда просят — полная противоположность скрытному и сдержанному Эмиру (а они притягиваются, вспоминает Кашоков, не зря Сраным Умным зовут). Лёша прекратит лишь если выдохнется (что бывает очень редко) или если его заткнуть. Целовать Лёшу можно не всегда. Это очень расстраивает Эмира, но до звания прогрессивной страны России ещё далеко, так что, если они находятся в людном месте, приходится откладывать поцелуи в долгий ящик и терпеть. Особенно тяжело это всё переживать на чёртовом ЧБД. Потому что как бы ни хотелось заявить о том, что встречаешься с лучшим человеком во вселенной, здесь нельзя делать ничего, что может вызвать подозрения — не поймут. Или поймут, но не все, не стоит рисковать. Но Лёшу очень хочется, сука, поцеловать. Эмир думает об этом всё время, пока идут съёмки, изредка выпадая из беседы. — Ну и, в общем... — В общем и целом, не забывай. Хоть и кажется, что Лёше побоку терзания Эмира, это далеко не так. Просто Лёша полностью увлечён гостем, который допускает фатальную ошибку, а Щербаков и рад вставить свои пять копеек. Эмир (да и не только он, а все находящиеся на сцене) на долю секунды закатывает глаза, а после улыбается широко и искренне смеётся. Смотрит на Лёшу, и улыбка сама собой шире становится. И глаза у него влюбленные такие. Лёша также на него смотрит, улыбается в ответ и подмигивает. Знает, что всё, чем им придётся довольствоваться, пока они не приедут домой, это взгляды, поэтому пытается скрасить время как можно сильнее. Эти переглядывания интимнее всех поцелуев, потому что понятны только им двоим, и со стороны ничего не разобрать. Лёша это знает, и нагло этим пользуется. А ещё Лёша сходит с ума от прикосновений. Он очень тактильный, поэтому иногда на съёмках позволяет себе коснуться Эмира за плечо или предплечье — когда вынесло с очень смешной шутки, когда совсем соскучился или если просто захотелось — Эмир отвечает ему тем же. И никто не поймёт, что эти прикосновения для них — гораздо большее, чем просто дотронуться рукой до колена. Иногда Лёша заходит слишком далеко, и касания выходят слишком личными. Он сразу отшучивается: "Это для гей-пабликов, чтобы нас потом наскринили", а потом продолжает глупо каламбурить и перебивать гостя, вызывая у всех испанский стыд, а у Эмира — гордость, мол, да, дебил, но мой дебил. Вот есть Киа Рио, а есть Киа Де-Жанейро Каламбуря-Лёша отлично умеет пользоваться своим образом глуповатого придурка, и про инцидент все сразу же забывают, обращая внимание на самого Лёшу и его шутки. Когда съёмки подходят к концу, Эмир вздыхает с облегчением: через час-два они будут дома. Он уже представляет в голове дальнейший план их с Лёшей действий: как они пойдут в магазин и найдут какой-нибудь закуток, в который редко кто забредает, будут сильно надеяться, что за камерами никто не сидит, коротко чмокнутся в губы и сделав вид, будто ничего не произошло, возьмут вина. Потом по пробкам доедут до своей квартиры. Закажут доставку, потому что самостоятельно готовить лень, включат какой-нибудь фильм. И Эмир наконец серьёзно поцелует Лёшу, а Лёша не будет против, он охотно поддастся, отвечая в несколько раз усерднее и касаясь Эмира везде, где тот позволит. Ураган, оказывается, можно успокоить.

Затемнение, конец сцены.