Dangerous Woman

Мачи не очень любила утро. За окном суета тех, кто спешил на работу, оттуда же доставался гул машин, сигналы особо нетерпеливых, когда стоило кому-то перегородить дорогу, да крики детей и подростков, что шли на занятия, оповещая об этом всю улицу. Всё шумело, а ей, чтобы хорошо поспать, приходилось плотно закрывать окно и прятаться под одеяло, иначе что-нибудь да обязательно разбудит. Приятней всё же было нежится в кровати, всё больше укутываясь в одеяло, даже если в лёгкое при теплой погоде, пока не прозвенит два достаточно поздних будильника, после чего уж точно придётся встать и пойти в ванную делать из себя человека. Обычно она какое-то время делала что-то типо символической разминки, особенно если не было возможности хорошенько размяться на заданиях в ближайшее время, принимала душ, обязательно потратив небольшое количество времени на то, чтобы посмотреть на своё недовольное всём и вся по утрам лицо, а скорчив себе мордочку, продолжить умываться. Дальше шёл завтрак и она иногда даже удивлялась как ей было не лень его готовить, когда всё, что хотелось сделать, это упасть обратно в кровать, так ещё и желательно лицом вниз. И на добрые несколько часов. Но приходилось возиться на кухне, чтобы потом закрывать глаза, пить тёплый чай и думать о том, что ей нужно будет сделать из всего списка планов на сегодняшний и ближайшие дни. А дела обычно всегда находились. С недавних пор утро стало нравится ей немного больше, когда она просыпалась и обнаруживала себя в объятиях крепко спящего Хисоки. Его руки приятно прижимали к чужому телу, грели прикосновением, а дыхание спящего легко задевало ухо или шею, потому что кто-то во сне согнулся в три погибели, чтобы уткнуться ей куда-нибудь носом. Вряд ли специально, её это даже умиляло, но вот потом приходилось слушать нескончаемые жалобы о том, что у кого-то всё затекло и болит, а ещё ближайший час слушать хруст всего, что только может хрустеть. Боже, она в свои двадцать восемь тоже будет вести себя как старая бабка? Она надеется, что нет. И всё же плюс был скорее в том, какой Хисока по утрам был сонный и жаждущий ласки. Первое время, когда она это поняла, план действий на утро менялся, а она находила себя после пробуждения выпутывающей осторожно партнёра из одеяла. Тот каким-то образом заматывался как в кокон и чуть ли не узлы во время сна завязывал, но так было даже интереснее. Она разворачивала каждый раз его будто подарок. И содержимое её всегда устраивало и радовало. А дальше в дело шло небольшое количество смазки, потому что утром она была неприятно сухой и иногда ее это начинало бесить, и вот она уже опускалась на чужой возбуждённый (благодаря паре её умелых движений рукой) член, придерживая его рукой и не потрудившись его обладателя разбудить. Зато вскоре до неё доносился такой красивый стон, что она даже отвлекалась от своих ощущений, открывая глаза и с мягкой улыбкой смотря как от её медленных движений бёдрами Мороу забавно давится спросонья стоном, откидывает голову на подушку только больше и чуть-чуть приоткрывает глаза, не скрывая того, что проснулся. Он постепенно привык к таким её шалостям, но ему так и не удалось избавить девушку от созерцания чудной утренней картины, когда Хисока не знал куда ему себя деть, вяло двигался и так тихо, но красиво стонал, будучи полностью расслабленным. Иногда она протягивала руку, опираясь на чужую грудь второй, и легко пользовалась возможностью, чтобы скользнуть пальцами в приоткрытый рот, обводя язык, а схватив его и заставив немного высунуть вперед без сопротивления, слушала чуть более громкие стоны, когда она начинала двигать бёдрами быстрее. В такие моменты Хисока очаровательно прикрывал глаза будучи на грани того, чтобы снова погрузиться в дрему, но отвлекаемый ощущениями, совсем забывался в утреннем удовольствии и кратко двигал бёдрами на встречу. Хотя последнее случалось не всегда, чаще всего он просто принимал то, что делала Мачи. И ей впервые это так сильно нравилось. Этим утром же она открыла для себя что-то новое. Куда же без экспериментов у молодой пары? Но всё началось банально с того, что Комачине не смогла перевернуть на спину вцепившегося во сне в подушку Хисоку и сидела подле него, поглаживая по спине и слушая, как тот иногда что-то неразборчиво бормотал во сне. Она знала, что у него всегда были достаточно яркие сны. Хотя хорошо было, что обходилось без кошмаров последнее время. Она мужчину не боялась, но когда во время попыток успокоить после плохого сна, её схватили одной рукой за шею, неприятно сдавливая, перекрывая кислород и долго не отпуская, грозясь её чуть ли не сломать, как маленькой птичке, ей становилось не по себе. В потоке мыслей её рука опустилась ниже и замерла на чужой пояснице, пока она остановила взгляд на смазке, что с вечера осталась стоять на тумбочке у кровати. Вечером Морроу был в нижней роли. И чисто теоретически всё ещё был чист и неплохо растянут. Так что она меняет положение, берёт с тумбы смазку и из-за лёгкого волнения, ещё более аккуратно касается чужого тела, пока разводит ноги и садится между ними. Как удобно, что Морроу спал без одежды почти всегда. Выдавив смазку на пальцы, она какое-то время выжидает пока та перестанет быть холодной, понимая, что Хисоку может разбудить неприятное ощущение. Он спал чутко, хоть и научился давить эти защитные повадки рядом с ней, во-первых, чтобы спать подольше и отдыхать хорошенько, не обращая внимания на то, что партнёрша уже встала, а во-вторых, чтобы получать вот такие сюрпризы по утрам. А ради этого приходилось проваливаться глубоко в сновидения. Пока смазка согревается на пальцах, Мачи второй рукой на сухую ведёт по ягодицам и между ними, заодно проверяя чужое состояние, когда кончиком пальца проводит по входу и чуть надавливает. Вообще никакой реакции и сопротивления. Ох, у неё кажется от предвкушения сейчас мурашки начнут бегать по телу. Она любила каждый раз, когда партнер выбирал нижнюю роль, ведь тогда он открывался ей с какой-то новой и интересной стороны, становясь на какое-то время очень тихим и настороженным, пока девушка его готовила, но очень громким и неугомонным, когда она прижимала его кровати и входила внутрь. Было интересно наблюдать как постоянно незатыкаемый партнер лежал тихо, вцепившись рукой в подушку и закрыв глаза, взволнованно пыхтел каждый раз, когда у её пальцев во время подготовки менялся угол проникновения. Мачи знала, что если сделать Хисоке больно во время их обычного секса, то он скорее только активнее станет. Но если сделать что-то не так вначале, ещё во время подготовки, когда он снизу, то Морроу скорее откажется, чем потерпит и они продолжат. Зато потом его можно было чуть ли не бить, когда он достаточно отпускал ситуацию во время самого секса, потому что она знала, что в ответ услышишь лишь стоны. Такая хрупкая грань сначала не очень нравилась ей, мол, нашлась видите ли хрустальная фигурка, на которую не дай бог дунуть не так получится. Однако после разговора на пирсе во время их отдыха на острове, когда в крови был алкоголь, а в мыслях ничего лишнего кроме размышлений о том, как им было хорошо тогда, она перестала даже думать о Хисоке плохо в этом ключе. Её удивляло, что партнер в целом смог хорошо разобраться с последствиями насилия, случившегося в достаточно раннем возрасте, но так же она за это уважала его немного больше. Лишь немного. Во время того отдыха её терпение окупилось сполна, так как после того, как она провела Морроу без единого ощущения дискомфорта через всю подготовку, пользуясь большим количеством смазки и теплотой своих рук, ей довелось увидеть слезы Хисоки. Вряд ли он сам обратил на них внимание, но было интересно наблюдать за тем, как он закатывал глаза, цеплялся за неё при каждом особо резком движении бёдер и стонал-стонал-стонал, пока из-за того, что он сильно откидывал голову назад, слезы стекали по вискам к волосам. Она никогда не скажет ему, что сфотографировала его тогда, даже зная, что он вряд ли будет возмущаться. Зато теперь у неё в памяти телефона всегда лежит напоминание о том, какой он тогда был открытый, чувственный и желающий только её. Безумно громкий ещё, конечно, но она была рада, что фото не передаёт звук. Она отводит чужую ягодицу в сторону, проводя пальцами по сфинктеру и размазывая смазку, после чего входит внутрь сначала одним пальцем, чтобы убедиться легко ли идёт процесс, после чего сразу добавляет второй, двигая ими достаточно медленно, чтобы было удобнее следить за реакцией. На подготовку хватает около десяти минут и ещё одной порции смазки, пока она преследует желание сделать партнёра максимально расстянутым и готовым. И смотря на результат своих действий, ей кажется, Хисока мог бы выдержать размеры и больше той игрушки, что она ему купила какое-то время назад. Перед тем как убрать руку, она проверяет максимум пальцев, который вмещал в себя её партнер, но видимо цепляет чувствительную стеночку ногтем, после чего Мороу ерзает и что-то неразборчиво мычит. - Тише-тише, спи пока, - она гладит его второй рукой по бедру мягко так и осторожно, ничего не делая пока снова не услышит спокойное посапывание. Ей было интересно разбудить его именно проникновением. Жаль только на лицо его посмотреть не получится, но так тоже было вполне удобно. И пока она дожидалась того, чтобы Хисока вновь хорошенько так провалился в сон, без дела Мачи не сидит, грея у себя в руках игрушку и начав её смазывать. А потом снова отводит в сторону ягодицу, чтобы приставить головку ко входу и надавить на основание, делая так, что игрушка оказывается внутри благодаря одному не резкому, но и не излишне медленному движению. На губах невольно появляется улыбка, когда она слышит как захлебывается стоном сквозь сон Хисока. Да, ради этого определённо стоило подождать. - Мачи... Что ты..? Она ему не отвечает, зная, что это бесполезно и что вряд ли он сонный поймёт хоть слово, так ещё и тогда, когда его упорно отвлекают такие ощущения, после чего она затыкает его новым движением, потянув игрушку за основание пальцами на себя, а потом толкнув обратно, чуть быстрее, чем ранее. И после этого выбирает средний по скорости темп, даже так выбивая из Хисоки с каждым толчком новый стон. Они были совсем тихие, звучали хрипло, но так даже звучало лучше, учитывая тихую утреннюю обстановку, так что она меняет угол проникновения и входит до упора, слыша в ответ уже не стоны, а скулёж. Опа, кажется ей снова повезёт увидеть его слезы и может даже послушать пару прекрасных просьб о том, что кому-то хочется кончить. Мачи двигает игрушкой в одном темпе, иногда меняет угол проникновения, пока второй рукой придерживает Мороу за бёдра, чтобы сильно не дергался, а сама всё смотрит на то, как он обеими руками цепляется за подушку и пытается выгнуться, для более приятных ощущений, но всё попытки проваливаются из-за слишком большой вялости после сладкого сна. Он дрожит перед ней, раскрывается больше, отводя одну ногу ещё немного в сторону, и снова только стонет, даже не пытаясь сказать что-то внятное. И она упускает момент, когда стоило бы помочь тому кончить и смягчить ощущения, сделать переход от одного состоянии к другому более плавным, однако отвлекается и уже в следующий момент Хисока давится одним из самых громких стонов за это утро, выгибаясь и через пару секунд роняет голову обратно на подушку, вместе с этим полностью обмякнув. На пару секунд Комачине зависает, но после проверяет, скользнув рукой под чужие бёдра, выдохнув, когда пальцы касаются влажных простыней. Без единого прикосновения. Игрушка убирается осторожно, откладывается в сторону, а то, что на поверхность тумбочки с неё стекает смазка, девушка уже не обращает внимания, поглаживая двумя руками по бёдрам партнёра, а потом пересаживаясь, чтобы взглянуть на его лицо. Она убирает волосы, что прикрывали чужое лицо, и усмехается тихо, когда находит следы слез. Угадала значит, приятная находка. В комнате стояла резко наступившая тишина, лишь слышится сбитое дыхание Морроу и шорох простыней, когда девушка садится рядом с ним удобнее и ненадолго накидывает на его ноги и бёдра одеяло. А то ещё замерзнет. - Хисока, - Она гладит его пальцами по щеке еле ощутимо и слегка волнуется, не получая ответа, после чего зовёт ещё раз, склоняется и целует в висок, желая привлечь внимание. А получив в ответ краткое мычание, как просто показатель того, что он её слышит, Мачи улыбается вновь, только сейчас поняв, что успела заволноваться из-за отсутствия реакции. - Я уже подумала ты отключился - Пиздец, Мачи, я тебе скоро мстить начну, - она смеётся, смотря как Морроу сначала открывает глаза и всё ещё немного сонным взглядом смотрит на неё якобы недовольно, после чего приподнимается и, оперевшись на локти, тянется за поцелуем. Девушка не может ему отказать, целуя не один раз, а после дожидаясь, пока Хисока перекатится на спину, чтобы не лежать на теперь испачканной части кровати. Благо её размеры позволяли хоть десять раз по ней так кататься. В квартире Хисоки в здании Арены было достаточно плюсов, особенно её размеры, она думала об этом не в первый раз. - Не стоит. Лучше оплати нам завтрак, - девушка потягивается и поднимается с постели, накидывая на себя халат Хисоки, что был оставлен вечером у кровати, после чего подходит к зеркалу, чтобы посмотреть сколько следов это бедствие успело оставить на ней за то время, что они проводили вместе. И через зеркало смотрит на то, как мужчина садится, приглаживая рукой растрёпанные волосы, и она не может не хихикнуть с того, как тот помято выглядел, залюбленный с утра пораньше. - Пароль от телефона знаешь. Закажи с него, там карта привязана. Я в душ, - он поднимается и не стесняясь своей наготы даже не пытается забрать халат у девушки, проходя мимо и лишь раз отвлекаясь от своей цели, чтобы приобнять ее и поцеловать в висок. - А где благодарность? - Ох, ну спасибо за то, что теперь меня ноги хуево слушаются, - он, когда уходит, показывает ей язык, обернувшись и недовольно прищурившись, после чего скрывается за дверью ванной, а Мачи лишь головой качает, делая вид, что такое её совсем не устраивает. Но она знает, что партнёра её всё устраивает и сейчас ему нужно было просто успокоиться немного, так что она выжидает какое-то время, сидя на краю кровати, смотря в окно на красивые виды города и неба над ним, да слушает шум воды, что доносился из ванной. А потом встаёт и направляется туда, чтобы присоединиться к Хисоке, не зная чего она хочет больше: просто искупаться или же ещё раз его приласкать, прижав к стеночке. Она ещё не решила.