Сон, в котором я увидела тебя

Дыхание спирает от подступающих рыданий. Девушка падает на колени рядом с телом молодого мужчины и обхватывает ледяными ладонями его лицо. – Нет, нет, нет, – с губ срывается только одно единственное слово, а с глаз уже катятся слезы. Это её вина. Как она могла такое допустить? Она ведь знала, что так будет. Знала, но всё равно не смогла ничего изменить. – Пожалуйста... Даже своими ледяными руками девушка ощущала, как остывает его тело, как его буквально покидает жизнь, ускользает через её дрожащие пальцы, растекаясь лужей крови на полу. Пустые стеклянные глаза уже совершенно ничего не выражали и смотрели куда-то сквозь неё. Голова начинает гудеть с такой силой, будто вот-вот взорвётся или просто расколется пополам. Девушка делает долгий глубокий вдох и кричит, что есть силы.

***

– Нет! – Каори резко принимает сидячее положение в постели и скидывает одеяло. Её всю трясло, а по лицу и спине стекали капли холодного пота. Снова. Она снова видит этот сон, что преследует её вот уже два месяца. Одно и то же место, один и тот же сюжет, один и тот же человек, одна и та же концовка. Незнакомый молодой мужчина умирает у неё на руках. Однако испытываемые боль и ужас были настолько сильные, будто перед ней был её близкий знакомый, потерять которого было равносильно собственной смерти. Но она не знала этого человека и никогда его не встречала. Усталый взгляд перемещается на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Половина пятого утра, за окном только-только зарождался рассвет. Нет, она точно больше не уснёт. Стоило только прикрыть глаза, как перед мысленным взором снова всплывало бездыханное тело, истекающее кровью. Поднявшись с кровати, Каори бредёт к выходу из комнаты. Не включая свет, спускается по лестнице на первый этаж дома и заходит на кухню. Жажда нестерпимо раздирала горло и если она сейчас не выпьет хоть глоток воды, то точно грохнется прямо здесь от обезвоживания. – Ты чего не спишь в такую рань? Звучит щелчок выключателя и кухню заливает белым светом. Девушка щурится, пытаясь привыкнуть к слишком яркому освещению и переводит взгляд на старшего брата, что стоял в дверном проёме. – Тецу... – голос немного хрипит и приходится прокашляться, чтобы продолжить. – Хочешь, чтобы я ослепла? Парень пожимает плечами и снова щёлкает выключателем, обратно погружая кухню в приятную полутьму. Каори облегченно вздыхает и наконец добирается до графина с водой. Осушив два стакана, она садится на стул и устало роняет голову на стол. – Опять кошмар? – обеспокоенно интересуется Тецуро, подходя ближе к младшей сестре. – Ну тот, в котором незнакомый парнишка умирает? Девушка лишь утвердительно мычит, не поднимая головы. – Два месяца уже прошло, а ты ещё даже не встретила его. Разве раньше тебе снилось настолько далёкое будущее? Нет, не снилось. На первый взгляд это всё выглядит глупо и скажи Каори кому-нибудь из знакомых, что ей с самого детства снятся вещие сны – те бы лишь покрутили пальцем у виска. Не бывает такого. Никто в это не верит. Люди скорее поверят в существование НЛО и снежного человека, нежели в это. Но было и исключение в виде её старшего брата Тецуро. Впрочем, он всегда был на её стороне в любой ситуации. Проявлялось это не так часто: где-то раз в неделю или две. Хорошо это или плохо девушка не знала. Чаще всего во снах приходили какие-то незначительные вещи – резкая смена погоды или контрольная, о которой не предупредил учитель. Реже какие-то более масштабные вещи – авария где-то в центре Токио, травма Тецу после занятия в зале или плохое самочувствие бабушки. Но у всех этих видений было кое-что общее – даже зная заранее о том, что произойдет, Каори никак не могла повлиять на это и изменить будущее. Раньше она не единожды предпринимала попытки хоть как-то повлиять на это, изменить то, что предначертано, но даже разбитая во сне чашка в конце концов разлеталась в дребезги, как бы её не оберегали. И тогда она сдалась. Будущее нельзя изменить – эту аксиому девушка выучила давным-давно. Но смерть человека ей снилась впервые. И впервые сон повторялся и не сбывался настолько долго. До этого самый долгий срок составлял максимум три недели, но никак не два месяца. Каори уже казалось, будто она сходит с ума. – А может это самый обычный сон? Ну, не вещий, – предположил Тецуро, наполняя кофейник водой. – Сказалось нервное напряжение из-за и учебы и всё такое. – Нет, это точно не обычный сон, – девушка поднимает голову со стола и переводит взгляд на всё ещё подрагивающие руки. – Эмоции слишком настоящие, всё слишком настоящее. Тецуро лишь хмыкает и включает кофеварку. – Как скажешь, цыплёнок. Попей кофейку и успокойся немного, а я на пробежку. Потрепав Каори по волосам, юноша исчезает с кухни и уже через минуту слышится хлопок входной двери. Девушка фыркает на дурацкое прозвище и поднимается с места. Ещё во времена средней школы она в шутку назвала старшего брата курицей-наседкой из-за слишком уж развитого «комплекса сестры» и чрезмерной опеки, которой он её окружал, хотя был старше всего на год. Тецуро в тот раз лишь посмеялся и сказал, что раз уж он курица-наседка, то она его цыплёнок. И с тех пор это дурацкое прозвище звучало от него в десять раз чаще, чем её собственное имя. Сначала это даже злило, но с годами как-то отошло на второй план и девушка привыкла. Пять утра, до будильника оставался час. Что-ж, отличный повод выехать на учёбу пораньше, избежать давки в метро и занять местечко в аудитории получше. Иногда Каори поражала её способность искать плюсы даже там, где их, казалось, нет.