***
Сестра Космоса обладает таким же экзотичным и необычным именем как у брата и практически никогда не отзывается на него при их дальнейших встречах. Гермиона Холмогорова. Родители Космоса уже второй раз демонстрируют, какой богатой фантазией обладают. В их вторую встречу она первой протягивает ему свою крошечную ладошку и тихонько бормочет: — Я Мия. ...И продолжает цепляться за руку брата, изредка поглядывая на робеющего перед ней Фила и откровенно пугаясь напора вечно активного Пчелкина.***
А вообще Саша видит Гермиону крайне редко. Чаще всего из-за ярого нежелания Космоса всюду таскать её с собой. А она и не настаивает, с ангельским смирением, по большей части странным для ребенка её возраста, принимая его решение как данность. Друг любит жаловаться, что кроме книг у его скучной сестры совсем нет развлечений... Как и друзей, предпочитая игнорировать тот факт, что сам не позволяет ей завести новые знакомства.***
Саша искренне не понимает нежелания Космоса брать свою сестру на их прогулки. Он избегает её в школе, легкомысленно делая вид, что они незнакомы и что он вообще понятия не имеет, почему эта крошечная девчушка сверлит его своими печальными омутами. Пару раз Саша порывается подойти к ней, чтобы приободрить это маленькое бледнолицее чудо, и каждый раз лбом натыкается на стену, выстроенную лучшим другом. Не в его внимании нуждается Гермиона Холмогорова. Но этого, как обычно, никто не понимает.***
Время идет. Ничего не меняется, кроме причёски у их классной (с каждым годом количество волос уменьшается из-за термоядерной краски для волос) и количества троек в дневнике у Пчелы. Их четвёрка все также занимает лидирующие позиции в школьном рейтинге популярности и хрупких сердцах представительниц прекрасного пола. Точнее в последнем безусловно выделяется Пчёлкин, для которого флирт и не сходящая с губ обаятельная улыбочка становятся вторым лицом. Космос присоединяется к нему изредка, вместо этого предпочитая кошмарить учителей и злить своего отца. Валера продолжает отвечать за спортивные достижения, часто пропадая в зале, а Саша за учебные. От армии он косить не собирается, но в университет поступать хочет. В его случае одно другому не мешает. Сначала армия, потом учёба.***
Смерть матери Космоса бьёт не только по нему одному. Душа одинаково болит у всех троих. Друг оказывается пугающе молчалив, переживая свою утрату глубоко внутри, и категорически отказывается говорить о своих чувствах. Отмахивается, матерится на излишнюю участливость, но в остальном молчит. Помочь ему Саша никак не может. Как не может помочь и Гермионе, которая за шесть лет практически не изменилась. Он не может ей помочь не потому что не хочет, а потому что она не позволяет. Она ведет себя практически как Космос — молчит, однако её молчание, подсказывает Саше чуйка, гораздо хуже всякого крика и любой, даже самой громкой, мольбы о помощи. Она угасает, с каждым днем становится всё меньше и всё сильнее напоминает Саше фарфоровую статуэтку — бездушную и прекрасную в своей хрупкости. Но этого опять никто не замечает, кроме самого Белова и Валеры, который всегда отличался впечатляющей наблюдательностью. Они оба — брат и сестра — тонули в своей скорби, и если у одного были друзья, способные помочь, то у второй не было никого.***
Лёд трогается, когда на Гермиону нападают неизвестные. Они четверо обнаруживают её лежащей на потрескавшемся асфальте с пробитой головой и неестественно вывернутой рукой. В этот день Саша впервые видит Космоса таким испуганным и бледным, когда друг до белых костяшек сжимает здоровую неподвижную руку сестры и нежно гладит по спутанным волосам. Из больницы его насильно выталкивают отец вместе с Пчёлкиным, поскольку Космос просиживает там двенадцать часов и опасно грозится просидеть гораздо дольше. Наконец-то Саша видит настоящую братскую привязанность, которую друг прятал столько лет под толстым панцирем безразличия, боясь навредить. Но этим делал только хуже.***
Судьба — сука. Да. Саша понимает это, когда Гермиона, очнувшись,***
Он понимает, что дела его плохи, когда впервые видит её во сне — с фирменной ухмылкой на тонких губах и танцующими страстное танго бесенятами в чёрных глазах. Она прожигает его взглядом и тянет к нему руку в приглашающем жесте. Нежно треплет по мягким волосам, бесповоротно покоряя и забирая в вечное пользование поводок от его сердца. В ту ночь Саша просыпается с бешено бьющимся сердцем и пропитанной потом майке. Широкие штаны абсолютно случайно становятся неестественно тесными.***
Её внешние и внутренние изменения замечает не только Саша. В глазах Пчелы всё чаще мелькает неприкрытый интерес, а при встречах он старается подсесть поближе, ненавязчиво положить руку на плечо и рассмешить очередной остроумной шуткой. Гермиона смотрит на это с привычной снисходительной усмешкой, будто бы сообщая, что такими подкатами её броню не проломить, но происходящее никак не комментирует. Ей это кажется забавным, а Белова поведение друга раздражает до болезненного покалывания в сжатых пальцах и неестественного желания выбить ему все зубы, чтобы улыбка не была такой самодовольной.***
За Лену Елисееву Саша цепляется как за спасательный круг, чтобы не видеть, не слышать, не думать. Не провоцировать. Он старается заполнить все своё пространство этой недалекой, но доброй и сексуальной девчонкой, чтобы времени думать о Гермионе совсем не оставалось. Этот план удаётся лишь наполовину. Лена отлично помогает снять сексуальное напряжение, но на большее её не хватает как ни крути. Это становится очевидным, особенно, когда Гермиона просит его совета в чём-то, в чём, Саша уверен, полностью разбирается, преданно заглядывая в глаза и со всей горячностью ловя каждое слово.***
Он надеется, что в армии станет легче. Тяжёлая служба сроком в два года просто обязана выбить из головы всю дурь относительно младшей сестрёнки лучшего друга и вырезать из сердца весенней сиренью цветущие там чувства. Он старается не смотреть на неё на перроне, понимая, что если сейчас посмотрит, то оторваться уже не сможет. Однако в очередной раз Гермиона все решает сама. Крепко обнимает, обдавая тёплым запахом выпечки, такой неправильный запах для такой холодной девчонки, и как в насмешку едва слышно шепчет так, чтобы услышал лишь он один: — Если она не дождётся, я дождусь, обещаю. И вновь улыбается. Впервые в её улыбке Саше видится некая робость и растерянность.***
В жарком Таджикистане Саша практически не думает о Гермионе. По крайней мере, вечерние мысли и красочные сны с её участием он совершенно точно не берет в расчёт. Это просто реакция здорового взрослого организма на симпатичную девочку — не больше. Он успокаивает совесть регулярными письмами братанам насчёт Лены, периодически «забывая» поинтересоваться делами Гермионы. В глубине души он хочет, чтобы Елисеева не дождалась его, хочет услышать хоть об одном доказательстве её неверности, тем более, что на вопросы о ней получает лишь игнор, но Саша никогда в жизни не признается в этом даже себе.***
Разумеется, вселенная слышит его мольбы, потому что по приезде Саша узнает, что Ленка не дождалась. По морде Космосу он заряжает скорее из раздосадованности, что теперь ему придётся напрягаться и искать новую пассию. Саша не находит в себе даже отголоска разочарования или обиды по поводу многочисленных измен, поскольку сам никогда не был с Ленкой полностью честен. Один — один.***
Он невольно замирает, когда видит Гермиону, бодро шагающую ему навстречу с полными сумками продуктов. Она изменилась и вместе с тем осталась прежней. Вместо длинных густых волос — ровное каре чуть выше плеч и рваная чёлка, частично закрывающая чёрные глаза. Кожа, несмотря на палящее солнце, такая же идеально-фарфоровая и поражающая своей бледностью. Словно она только и делает, что сидит дома с забитыми наглухо окнами. Гермиона видит его сразу и, как кажется Саше, даже на мгновение теряется. Но только на мгновение, потому что спустя секунду на её губах вновь красуется привычная лишь для него улыбка — искренняя и радостная. Саша не сдерживается, позволяя сбыться своей самой сокровенной фантазии, и приглашающе раскрывает руки. От волос Гермионы приятно пахнет химозным шампунем с ромашкой и уже привычным запахом выпечки. Если не считать нескольких прибавленных сантиметров в росте, то она всё такая же. Только крылья лопаток почему-то ощущаются сильнее. Саша уверен, если он задержится ещё на несколько лет, то эта девчушка точно отрастит мощные крылья и улетит куда-то далеко-далеко. Может после стольких лет ему, наконец, стоит забить на свои предрассудки и попытаться подарить себе счастье?***
Саша часто думает, испытывает ли Гермиона к нему хоть что-то, что испытывает к ней он, потому что её не по годам мудрые глаза и постоянная саркастическая ухмылка на губах не дают ему поверить в искренность её намерений. Он предпочитает избегать её после замеса с Мухой, потому что уверен — тот обязательно заинтересуется Гермионой. Её экстраординарность и чрезмерная, ничем не подкреплённая самоуверенность бросается в глаза каждому, кто задержит на ней свой взгляд дольше, чем на несколько секунд. Саша не хочет, чтобы ей причиняли вред. Он не простит себе этого. Как не простит и того, что она обязательно вмешается в это дело. Холмогоровский упрямый характер так просто из крови не вытравить. После драки Гермиона ни о чем не спрашивает, молча уходит за аптечкой и также молча обрабатывает ему лицо. Но Саша почему-то уверен — знает. Она всё знает, но почему-то предпочитает никак не комментировать. Она не лезет в душу, только ненавязчиво предлагает свою помощь в чём бы то ни было. И Саше не кажется это неправильным, хотя в любой другой момент он сказал бы девушке не лезть в его дела, потому что он совершенно точно взрослый мальчик и сам может со всем разобраться. Но Гермионе такого говорить не хочется, потому что она выглядит как человек, которому определённо известно что-то, что неизвестно остальным. В ней нет ни капли раздражающей женской жеманности или неуместного кокетства и это странно цепляет.***
Белов не удивляется, когда, находясь в розыске, обнаруживает её на пороге дачи Царёвых с огромными пакетами, источающими невообразимо аппетитные ароматы. Она привычно ему улыбается и молча протискивается внутрь, обдавая знакомым цветочным запахом, и надоевшие до чёртиков мелодии скрипки уходят на второй план. Чужой дом принимает Гермиону как родную, и Саша думает, что, наверное, должен быть удивлён, однако он настолько привык к ней, что кинь она гранату в чьё-либо окно, ему и это покажется нормальным. Такого быть не должно и пока не поздно, он обязан прекратить их общение.***
Иногда ему кажется, что Гермиона совсем из другого мира и совершенно случайно попала к ним. Её внешность, её стиль, её манера говорить, периодически вставляя непонятные словечки, буквально кричат о том, какая она исключительная в своей необычности, выбивающаяся за рамки обыденного в этой серой среде. Среди приведённых пацанами проституток она естественным образом выделяется. И даже не регулярными презрительными взглядами, бросаемыми в их сторону или пренебрежительным игнорированием, а тем, что даже будучи в такой расхлябанной обстановке она умудряется выглядеть по-королевски. Со стаканом простой минералки в одной руке и очередной книгой Достоевского в другой. Гермиона не курит, не пьёт, не матерится, учится в престижном университете и обещает выйти оттуда с красным дипломом и рвануть куда-то в Азию к своим китайцам, и Саша, наконец, отчётливо понимает, что он нашёл свой идеал женщины. Она напоминает инопланетянку, и в хмельную голову Саши закрадываются смелые и безумные мысли о том, что Гермиона на самом-то деле не совсем Гермиона с того самого дня, когда попала в больницу. Но это совершенно точно значит, что Саша не даст ей уйти. Не после того, как она тащит его к машине, раненного ОМОНом, рискуя собственной жизнью... В бреду он слышит тихий шелест: — Я никогда тебя не предам...