Необходимость

Драко подпирает рукой голову, обводя наполненный класс ленивым взглядом. Все, без исключений, гриффиндорцы внимательно впитывали, как губки, слова старухи о тонкостях трансфигурации. Ему не то чтобы неинтересно, но достаточно скучновато слушать заумный трёп о том, что и так знает, благодаря тётушке Беллатрисе и отцу. Ещё раз осматривает кабинет, старательно игнорируя рядом сидящего Блейза, который что-то бубнит себе под нос. Тяжело вздыхает, прикрывает глаза и медленно отсчитывает минуты до конца лекционного занятия. Пергамент с конспектами наполовину чист, что привлекает внимание друга. Малфой с очередным вздохом поворачивается, чтобы взглянуть на мулата. — Ты совсем ничего не писал? — вполголоса интересуется Забини. — Сказали же, что будет тест на следующем уроке по сегодняшнему материалу. — Мне достаточно того, что я написал, — отвечает Драко. Отворачивается, намекая, что разговор на этом окончен. Взгляд цепляется за Поттера, который рассматривает какую-то книгу, также мысленно не присутствуя на уроке, как и Малфой. Видит, как очкастый переворачивает одну за другой страницы, пока не отвлекается на свою подружку. Грейнджер легонько толкает его в бок локтём и дёргает головой, наверное, намекая, что пора бы слушать важную информацию. Её волосы слегка качаются в такт голове. Скорее всего, выгибает бровь, задавая немой вопрос: «Чем ты занят, кроме трансфигурации?». Малфой едва не фыркает, когда Поттер закрывает книгу и убирает в сумку. Послушался свою подружку-ботаншу. Ничего удивительного. Драко сверлить взглядом затылок Грейнджер, пока та записывает каждое — и это не шутка — слово за МакГонагалл. Опускает перо в чернильницу на несколько секунд, затем вновь продолжает что-то увлечённо строчить. Спина идеально прямая, лишь голова немного опущена к столу. Такая заучка. Прилежная ученица, староста школы, пример для подражания подрастающему поколению волшебников. Носит грёбаный значок, который подчёркивает статус неприкосновенности, силы и могущества. Значок, который висит прямо на груди, где сердце и шеврон ненавистного для Малфоя факультета. Благородная, честная и храбрая Гермиона Грейнджер, ворвавшаяся в жизнь Драко Малфоя слишком внезапно, чтобы это оказалось реальностью. Жестокой реальностью, которую отвергали оба. Вся непонятно-странная ситуация затянулась с октября, когда Помона Стебль решила, что для сдачи зачёта перед рождественскими каникулами нужно работать в паре. Профессор решила, что придуманное задание для старшекурсников будет трудно выполнимым для одного студента. Тем более, она хотела показать первокурсникам, что не бывает вражды между факультетами. Исключительно поэтому было решено совместить семикурсников в пары из разных миров. Когда профессор Стебль озвучивала пары, Гермиона слегка расстроилась, что ей не выпало работать с теми, с кем она поддерживала хотя бы минимальное общение в стенах школы. К её великому разочарованию, напарником по заданию стал Драко Малфой. Тот самый, которого Гермиона ненавидела всеми фибрами души. Просто потому, что он был гадким и мерзким слизеринцем, который вечно её доставал. Надеялась, что эти детские развлечения закончатся, но нет. Они продолжались даже во время совместной работы. Драко был в шоке. Это ещё мягко говоря, потому что все, кому было не лень, обсуждали это и ставили ставки, насколько плохим получится их зачётное задание. Ненавидел одну лишь мысль, что ему придётся три месяца провести в компании кудрявой грязнокровки. Первый раз, когда Гермиона назначила встречу Малфою, он не пришёл. Она мялась, не знала, как лучше сделать так, чтобы не напороться на очередной поток нескончаемых оскорблений. Подошла в конце зельеварения, пока он собирал свои вещи. Не постеснялась и быстро на выдохе произнесла одним словом: — Сегоднявбиблиотекевпятьтридцать. Забини смотрел на неё нечитаемым взглядом, Пэнси готова была расхохотаться от того, насколько сильно покраснела и засмущалась Грейнджер. Гойл коротко взглянул на Гермиону, в глазах которой стояло полное отчаяние. — У тебя сегодня свидание с… особенными, Драко, — проблеяла Паркинсон, слегка засмеявшись. Малфой никак не отреагировал. Даже не посмотрел в её сторону. Собрал свои вещи и вышел из аудитории, полностью игнорируя гриффиндорку. Ему было всё равно, потому что он не собирался выполнять поставленные условия. Считал, что выше этого и обязательно сможет уговорить профессора, чтобы ему дали другого напарника. С удовольствием бы выполнил работу хоть с кем, кроме Грейнджер, Поттера и Уизли. Не переносил их сосуществование в школе от слова совсем. Дышать тяжело оттого, что его напарницей являлась Гермиона. Маглорождённая волшебница, которая, благодаря постоянному чтению и изучению школьного и внепрограммного материала, добилась небывалого успеха у преподавателей. Ещё на первом курсе зарекомендовала себя исключительно с положительной стороны, выделяясь не тупыми детскими выходками, а знаниями. Он всё же подошёл к Стебль, мягко попросил о корректировке напарника, сказав, что никак не сможет сработаться с мисс Грейнджер. Драко получил отказ, потому что все уже начали делать задание в обозначенных парах. В минусе. Малфою пришлось смириться с тем, что стабильно, два раза в неделю после уроков, придётся проводить время в компании неугомонной и чересчур напряжённой Грейнджер. Они встретились в первый раз в библиотеке, обсуждая план предстоящей трудоёмкой работы. По большей части, говорила Гермиона. Драко витал в облаках, желая побыстрее уйти в подземелья и облегчённо выдохнуть, что на сегодня супер-урок с Грейнджер закончен. С третьего раза Гермионе повезло добиться ответной реакции и желания превзойти остальные пары. Он старательно искал книги, пока она судорожно листала их и выписывала материал, чтобы затем всё сложить воедино и представить неплохим докладом. Поначалу было тяжело обоим. Из-за того, что вражда, закалённая ни одним годом, оставалась яркой краской перед глазами, они много ругались и спорили, отчего совместная работа получалась с трудом, либо вообще стояла на месте. Гермиона пыталась найти подход, чтобы не упасть в грязь лицом перед профессором. Хотела быть лучшей и доказать, что даже с врагом сможет найти контакт, дабы выполнить задание. Потихоньку все ссоры и конфликты прошлых лет сходили на «нет». Вместо ругани — недовольное рычание, вместо эмоциональных всплесков — тяжёлые вздохи. Всё шло своим чередом. Гермиона героически выдерживала каждый недовольный возглас, терпела колкую гадость, успокаивая себя тем, что рано или поздно Малфой повзрослеет и поймёт, что его поведение не более, чем клоунада. И всё же, случилось. Они более-менее нашли общий язык, поэтому иногда болтали на посторонние темы, но не пересекали грани дозволенного. Конечно, бранная речь Драко никуда не делась, но «грязнокровки» больше не было. Возможно, иногда проскальзывало «дура» или «идиотка», но это было почти терпимо. В середине ноября случилось непоправимое. У Драко выдался плохой день, и он был в ужасном настроении, отчего не хотелось идти в грёбаную библиотеку и торчать там целый час с Грейнджер. Обычная среда стала никчёмной, мерзкой и ненавистной. Не понял, как, но после изнурительной тренировки по квиддичу ворвался в библиотеку, где уже сидела Гермиона, закусывая нижнюю губу и быстро черкаясь пером на пергаменте. Малфой знал, что, когда она так делала, значит получила максимум удовольствия от находки. Хотел же пойти к себе, лечь и забыть сегодняшний день, но нет. Ноги сами привели его в спокойное место. Он медленно добирался до стола и пытался понять, почему он здесь, а не там, куда не ступает чужая нога. Необходимость побыть с Грейнджер, почувствовать её сладкий запах, послушать заумные реплики и ворчание себе под нос стало потребностью, как утренний кофе. Драко не понимал, но очень пытался разобраться в бардаке в своей голове. Какой же момент был упущен? В какой из дней он начал понимать, что грязнокровка не такая уж и противная? Что Гермиона просто стремится быть лучше, образованнее и начитаннее? Что она такая же нормальная, как и он? Не понял, да и не хотел, наверное, потому что всё устраивало. Его более чем всё устраивало. И даже смешки от сокурсников, которые до сих пор пытались подстебнуть Драко насчёт того, что он вместо двух раз наведывался в библиотеку целых четыре, чтобы поработать над заданием вместе с Грейнджер. Единственное, что его раздражало — это поведение Пэнси. Она дула губы и старательно изображала обиду, чтобы хоть как-то привлечь внимание Малфоя, но тому было всё равно. Медленно но верно мысли заполняла кучерявая голова, карие глаза и заумный вид. Блядский боже. Это просто не могло оказаться правдой, потому что такое нереально. Повёл носом, останавливаясь у стола, за которым сидела Гермиона. И когда мысль быть настолько близко к маглорождённой, которая совсем отличалась от чистокровных красавиц, стала абсолютно нормальной? Драко смотрел на её рот с вожделением. Понял, что готов сделать то, отчего потом будет мучиться. Хотел передать ей всю ту горечь, которая пропитала весь день. Опомнись, это Грейнджер, которую ты ненавидишь. Было уже поздно. Гермиона вскинула на него искрящиеся от радости глаза, собираясь что-то сказать, но не успела. Драко обогнул стол, схватил за плечо, дёрнул наверх, заставляя девушку встать со стула, отчего тот отъехал назад. Таращилась на него непонимающими глазами. Нахмурилась, посмотрела на руку, которая по-прежнему сжимала плечо. — Малф..? Не успела спросить, как его губы врезались в её. Она опешила, ухватилась за него, будто испугалась, что рухнет от напора. Вонзила в плечи пальцы, сжимая, но Драко не чувствовал боли. Смотрел в широко распахнутые глаза и чувствовал, как с тела сходит недуг в виде тяжести. Как горечь перетекает в её рот и совсем скоро заполнит всю гриффиндорку. Она попыталась вырваться, но он перехватил руки одной своей, а вторую положил на затылок. Драко провёл языком по губам, прося немого разрешения. Гермиона сделала попытку отстраниться, замычав, но нет. Малфой повторил движение языком, и, к его удивлению, милый ротик с припухлыми губами приоткрылся. Ворвался в горячий рот своим языком, сразу же сплетаясь её. Грейнджер дрожала, сильнее сжимала пальцами его плечи. Ресницы порхнули, прикрывая удивлённые глаза. Что ты творишь, Малфой? Сердца у обоих стучат быстро-быстро и глухо. Библиотека погрузилась в звенящую тишину. Малфой ослабил хватку, чувствуя странную лёгкость. Её губы, как обезболивающее, которое хотелось применять из раза в раз. Не умеет целоваться. Сжимает её волосы на затылке, прижимаясь губами сильнее. Боже. Она пыталась что-то сделать, но ничего не вышло. Неумелые движения губ щербатой девчонки зажгли огонь внутри. Это не та всемогущая Пэнси, которая может всё и всяко. Это Грейнджер. Девушка, которая ласкам предпочитает учебники. Резко оторвалась от него, прикрывая ладонью горящие губы. В глазах стояла злость, непонимание, раздражение и грёбаное разочарование. Схватила свои вещи и улетела из библиотеки. Тошно. В первую очередь от самой себя. Гермиона пролежала всю ночь, не сомкнув глаз. На душе было как-то гадко и мерзко оттого, что она целовалась с Малфоем. Но при одном лишь маленьком упоминании внутри разливался жар и горели губы. И в следующий раз, когда они вновь встретились в библиотеке, Гермиона пришла заранее, чтобы мысленно подготовиться к появлению Драко. Он пришёл ровно в назначенное время. Видел её розовые щёки, опущенный взгляд и неуверенность. Не стал поднимать ту ситуацию. По крайне мере, он придумал с дюжину отговорок, почему сделал это, поэтому был готов к тому, что Грейнджер начнёт задавать тысячу и один дотошный вопрос. Молчала, как партизан. Говорила только по заданию. Его ломало. Он хотел ещё. Хотел почувствовать мягкость и упругость губ, зарыться пальцами в волнистые пряди, ощущать в носу запах лёгкой ванили. Драко хотел ещё. Не мог оторваться от этой навязчивой идеи. Просто не мог. Хотел попытаться, но не стал. Не было смысла, потому что если хотел, то пока не исполнит, не успокоится. Помнил, как его член стал твёрдым от одного лишь касания к тёплым губам Гермионы. Ошеломительная реакция. В штанах было тесно, и он бы с удовольствием прижался, давая понять, что натворила Грейнджер. Натворила с ним. Блять. Она стала маленьким магнитом, который заставлял обращать на себя взгляды. Драко смотрел на неё везде, где мог себе это позволить. Не перестал задирать её дружков. Не потому, что хотел, а потому, что она была рядом. Смотрела, отвечала, чувствовала. Необходимость. Драко необходимо было вновь почувствовать её губы. Грубый удар в плечо заставляет пару раз моргнуть и оторваться от пустого места, где когда-то сидела Грейнджер. Хмурится, оборачивается и натыкается на недоумевающий взгляд Блейза. — Ты примёрз к скамье? Давай, поторапливайся, а то обед остынет. Малфой поднимается и только сейчас замечает, что остаток урока провёл в воспоминаниях о Грейнджер. Чертыхается про себя, хватает учебник с листами и бросает взгляд на то самое место, где уже было пусто. Ещё недавно класс был забит студентами. Сейчас же только он и его грёбаные воспоминания. Плетётся позади всех, пребывая в своих мыслях о той, которая, наверное, облегчённо выдохнет, когда сдаст совместное задание. Малфой заходит в Большой зал, старательно игнорируя гриффиндорский стол. Ему незачем туда смотреть. Садится за свой стол, как обычно лицом ко всему залу, и тяжело выдыхает, потому что глаза неосознанно находят улыбающуюся Грейнджер. Сидит рядом с Уизли, смеётся над его очередной фразой. Малфой ёрзает, будто в ягодицы впиваются иголки. — Драко, ты в порядке? — спрашивает Пэнси, устраиваясь рядом слишком близко. — Ага, — отвечает, всматриваясь в пока что пустую тарелку. Не в порядке, но знать необязательно. Особенно Паркинсон, которая всем своим видом пытается показать свою первостепенную значимость. Ну конечно, ведь Пэнси думает, что абсолютно любая девчонка хочет быть на её месте. Сущая чепуха, не стоящая даже секундного внимания. Гермиона отпускает тост с джемом и запивает тыквенным соком, когда начинает чувствовать себя крайне неуютно и некомфортно. Она, незаметно для всех рядом сидящих, смотрит на слизеринский стол. Малфой неотрывно смотрит на неё. Гермиона вздрагивает, чувствуя, как внизу начинает тянуть и разливаться тепло. Она поджимает губы, мысленно приказывая своему телу перестать так остро реагировать на слизеринца. Когда Гермиона медленно передвигается ногами, приближаясь к выходу, её глаза замечают платиновый затылок. Покусывает щёку изнутри, крепко сжимая рукой ремешок сумки. — Малфой! — произносит на автомате. Замечает краем глаза, как Рон с Гарри удивлённо переглядываются, но не обращает на них внимание. Должны были привыкнуть к тому, что она работает с ним бок о бок над заданием по травологии полтора месяца. Она делает несколько торопливых шагов вперёд, не замечая, как Драко остановился. Влетает в его спину, прикладываясь лбом чуть выше лопаток. Морщится, прикладывает ладонь к лицу и пару раз моргает, начиная отчитывать себя за неосмотрительность. К удивлению, Малфой поворачивается и безразлично смотрит сначала на Поттера с Уизли, затем и на саму Гермиону, которая отнимает от лица руку и слегка приподнимает подбородок. — Грейнджер, — его низкий грубоватый голос влияет на Гермиону молниеносно: утихомировшееся нутро вновь начинает гореть. — Сегодня в пятой теплице после уроков, — произносит, кивая зачем-то головой. — Нужны стебли крапивы и лаванды. Пэнси что-то кудахчет Дафне почти в самое ухо, отчего последняя начинает улыбаться. Гермиона нервно топчется на месте несколько секунд, смотрит на Малфоя с напряжением, ощущая себя слишком неловко. Понимает, что он её сейчас пошлёт, зачем-то ещё раз кивает и собирается обойтись его, как слышит: — После квиддича. Гермиона тормозит, поравнявшись с ним. Поднимает на него удивлённые глаза и только кивает, соглашаясь. — Он точно не доставляет тебе хлопот? — интересуется Рон, когда все заходят в гостиную Гриффиндора. — Мне до сих пор не нравится, что ты с ним в паре. — У нас почти закончен проект, Рональд, — гордо заявляет Гермиона. — Конечно, потому что ты его сделала. Его мелкий хорьковый мозг никак тебе не смог бы помочь, — едко подмечает, вызывая лёгкое раздражение в девушке. — Мы делим обязанности поровну. Я занимаюсь писаниной, а он сбором информации. Тем более, что мы проводим слишком мало времени для совместного задания. В частности, работаем раздельно и просто всё соединяем. — Верится с трудом. — Рональд! Громко восклицает, вперивая недовольный взгляд в друга, который выпучивает глаза и недоверчиво смотрит в ответ. — Со мной всё в порядке. И это враньё, за которое ей позже станет стыдно. Гермиона стаскивает зимний плащ с плеч, оставляя его на крючке при входе в теплицу. Она крепко сжимает палочку в кармане мантии, медленно ступая по нужному ряду. Вдали, почти в самом конце, у стола стоит Малфой в перчатках. Он поворачивается, склоняется над растением и отрывает несколько листков крапивы. — Отлично, что ты уже начал, — разрушает тишину Гермиона, ставя сумку на пол и натягивая длинные перчатки. — Нужно около двадцати листков свежей крапивы. Сок будет более выраженным и насыщенным. Драко кивает головой, старательно избегая взгляда Грейнджер. Боится, что не сможет совладать с собой и сделает то, отчего у него поедет крыша. Уже поехала. Разве нет? Драко делает шаг в сторону, отчего Грейнджер рефлекторно отступает. — Малфой! — шипит Гермиона, когда отходит от рассады крапивы, в которую только что наступила. — Глаза разуй, — едко подмечает, цокает языком и срывает со стебля листки. — Этого хватит? Она качает головой, вздыхая. — Думаю, да. Гермиона волнующе смотрит на его профиль, прикусывая щёку изнутри. Близость Драко влияет на неё неразумными и чуждыми ранее ощущениями: кипит кровь, тянет все мышцы, сердце бешено колотится, во рту пересыхает. Проводит рукой по лбу, смахивая невидимую испарину. Бросает то в дрожь, то в холод. Непонятные чувства стремятся вылезти наружу. Драко нервно поглядывает на Грейнджер, которая делает сосредоточенный вид при изучении листков крапивы. Дура. Глупая. Он смотрит на неё дольше, чем секунда, и замирает. Внутри горит чёртовый огонь, заставляющий его предпринять что-то, что никак не вписывается в рамки приличия. В рамки тех шести пройденный курсов, в течение которых ненависть была глотком свежего воздуха. Сейчас же глоток воздуха является чем-то большим: ванильным шлейфом от Грейнджер. Просто пиздец. Драко стаскивает перчатки, кидает их на стол и думает о том, что с него на сегодня хватит. Грейнджер берёт толкушку, не подозревая, что Малфой собирается уйти как можно дальше от теплицы под номером пять. Он делает шаг, огибая девушку, чтобы ненароком не задеть и не почувствовать, как в кожу впиваются электрические иглы. Гермиона хмурится, поворачивается слишком резко, отчего плечом врезается в Малфоя, который уже начал уходить. Оба вздрагивают, но он остаётся стоять на месте. Грейнджер отпрыгивает в сторону, словно снова укололась. Она испуганно таращится на Малфоя, не понимая, почему он куда-то собрался. — Ты… уходишь?.. — не то спрашивает, не то утверждает тихим голосом, смотря в его серые непроницаемые глаза. Не знает, что ответить. Смотрит в карие глаза, судорожно всматривающиеся в его. Драко медлит, не спешит с ответом. — Если… если у тебя какие-то дела… Она проглатывает окончания слов. Былая уверенность испаряется, сменяясь на липкое чувство «нерешительность». Гермиона мнётся на месте, не зная, чего ожидать от Малфоя. Конечно, ему мерзко находится рядом с ней. И даже тот факт, что Драко полез целоваться в библиотеке никак не влияет на неприятную вражду. — Я закончу сама. После очередного молчания, Гермиона всё-таки делает глубокий вдох, собираясь с мыслями и силами. Ничего страшного не случится, если Малфой отправится по своим делам, а она будет доделывать сегодняшнюю работу. Если так подумать и всё хорошенько просчитать, то их проект будет полностью готов к началу декабря. Независимо оттого, будет ли ей помогать Малфой. Драко заставляет себя остаться на месте, а не убежать, сверкая пятками, дабы избавиться от еба́ного чувства нужности здесь. В ёбаной теплице. Она продолжает стоять, впившись взглядом в серые омуты, будто пытается понять, найти причины, почему молчал слизеринец. Дрожит всем телом под мощной волной напряжения, исходящего от Малфоя, и думает, что он просто уйдёт. Гермиона делает шаг в сторону, прижимаясь бедром к столешнице, освобождая загороженный проход и намекая, что горизонт чист. Он может быть свободен во всех направлениях. Драко остаётся стоять на месте, сжимая кулаки. Руки чешутся, чтобы не зарыться в кудрявых волосах. Хочет почувствовать мягкость, пушистость и свободу. Драко делает большой вдох и на выдохе резко и грубо хватает Грейнджер за плечо, дёргает на себя, позволяя девчонке вскрикнуть и влететь в его грудь камнем. Гермиона прижимается лицом к зелёно-серебристому галстуку, вдыхая аромат свежести и хвои. Только сейчас, когда они чувствуют друг друга, сердца у обоих начинают биться в унисон, рухнув вниз и разбившись о грёбанные остроугольные скалы. Гермиона вдыхает его запах, проникаясь куда-то вовнутрь, чтобы найти источник столь прекрасного аромата. Малфой дышит слишком часто, наслаждаясь ванилью. Такой сладкой, почти приторной, но совсем такой, какой нужно, чтобы лёгкие полностью раскрылись и позволили проглотить как можно больше воздуха. Она понимает, что после того самого неожиданного и дурманящего поцелуя хочет ещё. Душевные тиски затухают, позволяя расслабиться и ощутить комфорт. Несмело обвивает юношеское тело тонкими ручонками, сжимая покрепче. Малфой зарывается рукой в непослушные волосы, склоняя голову и закатывая глаза от удовольствия. Не может справиться со своими эмоциями. Отстраняется немного, кладёт два пальца на подбородок, заставляя Грейнджер приподнять голову. Её карие глаза слега темнеют, и Драко понимает, что она хочет. Хочет его. Гермиона облизывает пересохшие губы, и Малфой слизывает это движение глазами, чувствуя, как в штанах становится тесно. Она переступает с ноги на ногу, ощущая пульсирующие и ноющие импульсы там, внизу, где никто и никогда не касался её. В голове Драко мутнеет, перед глазами стоит лишь одна ярчайшая картинка: Грейнджер перед ним, с широко расставленными ногами, влажной промежностью и изнывающая от желания. Впивается в губы мощным поцелуем, вторгается в горячий рот языком, сплетаясь со скользким и сладким язычком. Губы сминают друг друга в жёсткой хватке. Драко выплёскивает необходимость, Гермиона показывает тоску. Она цепляется за крепкие плечи своими дрожащими от волнения руками, пока Драко цепляет волосы, оттягивая назад, раскрывая тонкую девчачью шею. Скользит губами по скуле, спускаясь на шею. Широким влажным мазком пробует молочную кожу на вкус, задыхаясь и окончательно спуская зверя с цепи. Гермиона шумно выдыхает, когда Малфой приподнимает её и садит на столешницу, раздвигая ноги. Он крепко целует губы, становится меж бёдер, медленно прикасаясь к талии. Невозможно ощутить нежность кожи, потому что на ней слишком много одежды. Целует, нежно посасывая то верхнюю, то нижнюю губы. Она постанывает, дрожит и ёрзает на месте. Тысяча красок мелькают перед глазами. Не знает, куда себя деть от такого широкого спектра эмоций. Драко обводит бёдра руками, ползущими движениями добирается до коленок. Гермиона качает головой, смотря на Малфоя расфокусированным взглядом, и не понимает: как это может быть? Драко ведёт руками от коленок по бёдрам, задирая юбку. Гермиона поддаётся, шире разводит ноги, вызывая усмешку. Обнимает его за плечи, притягивая к себе. Кладёт руку на её щеку, поворачивая голову под нужный градус. Она млеет, подставляется под ласку. Малфой ведёт рукой по плечу, перескакивает на грудь. Легонько сжимает, почти удивляясь, что бельё у гриффиндорки тонкое, и он может поклясться, что чувствует очертание округлой горошинки, которую нестерпимо сильно и прямо сейчас нужно облизать. Расстёгивает ей мантию, стягивает свитер, и она ёжится, секундно заминается, словно боится, что это какой-нибудь спор или игра. Волнительными глазами смотрит на Драко, покусывая нижнюю губу. Сердце предательски болезненно сжимается, руки оставляют плечи и касаются столешницы. Нет. Гермиона, он не тот человек, который будет так делать. Ты почти начала верить в то, что Малфой бывает нормальным и обыкновенным человеком, а не тупым хорьком с ядовитым языком. Мог, потому что это в его крови. Нужно прекратить. Сейчас же. Пока она размышляет, Драко мажет губами по скуле, сжимает в ладонях грудь. Гермиона не выдерживает, испускает рваный вздох, ластясь и прося ещё. Малфой нетерпеливо расстёгивает пуговицу за пуговицей на белой рубашке, предвкушая момент соединения кожи с кожей. Он почти стонет, когда руки касаются впалого живота и слегка виднеющихся рёбер. Гермиона вздыхает, напрягаясь всем телом и забывая, что должна немедленно прекратить все развратные действия Малфоя. Не может, потому что нервный комочек, собравшийся между ног, с каждой секундой всё сильнее и сильнее пульсирует, прося ласку. Она словно вгоняется в транс безумия. Дрожащими пальцами тянется к свитеру, дергая полы вверх, пытаясь снять. В голове набатом стучит вопрос: когда? Когда это произошло? Драко выгибается, стаскивает с себя свитер и, не обращая внимания на утрату тепла, сгорает от томного и слишком красноречивого взгляда Грейнджер. Смотрит на него безумными глазами, жадно цепляясь за каждую родинку, выемку и клеточку. Прикасается к нему пальчиками, проходится вдоль груди, достигая почти пупка. Драко целует её, нежно обхватывая за лицо. Гермиона прижимается грудью к его, кусает губы, рвано стонет, когда прохладные пальцы касаются чашечек хлопкового лифа и тянут вниз. Аккуратная грудь с твёрдыми бусинками маячит перед глазами Драко. Давит на девчачьи плечи, заставляя Гермиону опереться локтями о столешницу, склоняется, целует сначала в шею, начиная спускаться ниже. Обхватывает одной рукой грудь, а на вторую падает рот, ощущая, как болезненно упирается в ширинку твёрдый член. Мерлин, я никогда не был так твёрд. Грейнджер протяжно стонет, когда Малфой слегка прикусывает сосок. Рука медленно ползёт по животу. Не сдерживается, резко задирает юбку и прикасается пальцами к клитору сквозь тонкие влажные трусики. Блять. Он сжимает до скрежета зубы, когда Гермиона выгибается, подставляясь под рот и руку. Она закусывает нижнюю губу, ощущая, как всё тело натягивается, как струна. Ей нужно ещё, что-то такое, что разобьёт нервный комочек и подарит момент свободы. Целует в губы, медленно начиная массировать клитор круговыми движения. Малфой рычит ей в рот, сжимая на лобке никчёмную ткань и натягивая, вызывая в девчонке удивлённый «ох». Понимает, не дурак же, что Грейнджер хочет больше, чем все эти телячьи ласкания. Поддаётся вперёд, кусает его губы, дёргает бёдрами, намекая, призывая и заставляя. Одной рукой Драко проникает в трусики, сталкиваясь с жаркой влагой, которая моментально оказывается на пальцах. Она стонет в его рот, цепляясь одной рукой за волосы, притягивая к себе, чтобы влететь губами и зажмуриться от нахлынувших чувств. Ахает, вздрогнув, когда пальцы проходятся по всей промежности, размазывая влагу. Зачем? Она и так везде. Выгибается, когда Малфой начинает быстрее выписывать круги на клиторе, прикусывает губу, мычит и запрокидывает голову. Лоно ноет, требует внимания, внутри всё горит огнём, прося, умоляя. Драко целует Гермиону в губы, перемещая пальцы к ноющей дырочке. Прозрение, резкое осознание и ступор. В сердце холодеет, глаза распахиваются, и она шепчет неразборчиво, но Драко понимает и на минуту останавливается. — Я… никогда… не было. Он понимает. Получает моральное удовольствие, что девочка чистая, нетронутая, вся в его власти и подчинении. Не было. Мысль стучит набатом в голове. Не было. Не спешит, аккуратно кружит вокруг узкого входа, боясь сделать что-то не так. Это не Паркинсон, которую можно нагнуть и грубо трахнуть, не задумываясь о её благосостоянии. Это Грейнджер. Податливая, с приоткрытым сексуальным ротиком, с задранной юбкой и с блестящими от его слюны сосками. Наполовину раздетая с раздвинутыми ногами, подставляющая под ласки Грейнджер. Входит в неё пальцем, выбивая низкий болезненный стон. Впивается ногтями в плечи, напрягаясь всем телом. Небольно, но дискомфортно. По телу несётся табун мурашек от неизвестных ощущений. Драко не смеет двигать пальцем, ощущая лишь тёплую тесноту, от которой простреливает в мозгах и уносится в пятки, задевая нервные окончания. Член болезненно упирается в ширинку, требуя должного внимания. Не сегодня. Она нуждается в благоприятных условиях. Приказывает себе упокоиться. Драко подаётся вперёд, целует плотно сжатые губы. Гермиона реагирует, податливо приоткрывает ротик, шумно выдыхая прямо в рот. Язык Малфоя нежно проходится по нижней губе, лаская и успокаивая. Лёгкое, плавное, но ощутимое для Грейнджер движение пальцем вперёд вызывает разнообразный спектр эмоций. Она глухо мычит, не зная, как понять собственное тело. Запрокидывает голову, когда большой палец Драко приземляется на клитор, начиная вырисовывать маленькие круги. Надавливает пальцем где-то внутри, отчего Гермиона издаёт протяжный стон. Малфой считает это зелёным сигналом, поэтому немного, совсем капельку, ускоряет движение. Боже, так тесно. Она тугая до чёртиков перед глазами. До чёрных точек. До блестящих звёзд. До искрящихся лучей. Ох, блять. Целует в шею, лижет длинным мазком, чувствуя, как маленькая и совсем юная гриффиндорка дёргает бёдрами вперёд резче. Он улыбается, прикусывая нижнюю губу, и начинает двигать пальцем быстрее. Внезапно пришедшая в дурную блондинистую голову мысль не даёт покоя. Достаёт палец, заставляя Гермиону сжаться всем телом и резко приподнять голову. Карие глазки тёмненькие, затуманенные и слегка… разочарованные? Ведёт двумя пальцами меж мокрых складочек, собирая влагу и обдумывая свой задуманный план. Гермиона лихорадочно облизывает губы, ощущая давление на влагалище. — Потерпи немного, будет неприятно, — шепчет в её ухо, обдавая горячим дыханием. Грейнджер не может ответить, лишь сдавленно кивает и приоткрывает рот в немом крике «о», потому что в неё входят два пальца. Она лишь поджимает распухшие губки, чувствуя, как быстро привыкает и хочет, чтобы рука начала двигаться. Драко медленно, в аккурат растягивает эластичные стеночки лона, перебарывая желание разогнаться или же снять штаны, нагнуть и хорошенько трахнуть. До жгучих шлепков, чтобы потом остался след руки. До кровавых укусов в плечо, чтобы помнила. До ударов яиц о ягодицы. Невыносимо. Он подождёт. Ему необходимо сделать всё правильно и хорошо. Грейнджер слишком хороша. Её неопытность и пылкость слишком. Слишком для Малфоя. Резче и быстрее двигает пальцами, чувствуя безотказную податливость и неумелые, сбивающие с нужного ритма, движения в ответ. Малфой усмехается, замедляя движения и немного сгибая пальцы там, внутри, проходясь по нервным окончаниям и выбивая громкий протяжный стон. Его рот присасывается к соску, начиная кружить вокруг него языком, всасывая твёрдую бусинку. У Грейнджер красивая грудь: маленькая, но сочная и упругая, помещается в ладошку, с розовым ореолом вокруг соска. Гермиона не понимает, теряется в пространстве. Движения рта и пальцев делают почти никогда невозможное. Её руки сжимаются на плечах, пока внизу живота быстро-быстро сжимается нервный комок, уходя прямо в промежность, которая наливается кровью ещё больше. — О, боже, — шепчет на выдохе, когда Драко быстрыми и отрывистыми движениями трахает узкую дырочку. — Не знаю, ох, боже. Не знает, потому что не понимает, что с ней происходит. Ноги подрагивают, руки до боли вжимаются в плечи, наверное, причиняя дискомфорт Малфою, но она не может оторваться, потому что слишком хорошо. Драко смотрит на неё, резко останавливает руку, сгибает пальцы внутри. Она стонет и хнычет, потому что было просто прекрасно чувствовать и ощущать, как быстро двигаются восхитительные пальцы. Топчется на месте, ударяя подушечками пальцев по стеночке, второй рукой обхватывает Грейнджер за голову, подстраивая под нужный угол, чтобы впиться в её рот, обрушая тиски и терзания. И вновь ускоряет движения, сбивая девчонку столку. Она мычит в поцелуй, двигает бёдрами вперёд, ощущая, как внизу взрывается комочек, распутывая нервные окончания. Гермиона кусает Малфоя за нижнюю губу, выстанывая что-то нечленораздельное. Он чувствует это наваждение, окутывающее его пальцы. Влажное, горячее и тугое лоно ритмично сжимается вокруг, но он не останавливается. Продолжает, потому что видит, как пухлые губки раскрываются, глаза закатываются, и как она отчаянно пытается быстрее и резче насадиться на пальцы. Да, малышка, тебе хорошо. Её губы сами находят его, целуют, пока руки обвивают шею, прижимается к его голому торсу своей грудью, выбивая стон из обоих. Сокращается, теряя полное самообладание над телом. Ноги напрягаются почти до судороги. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Слышит, как оно больно бьётся где-то под рёбрами. Дыхание настолько сбито, что не может сделать полной вдох грудью. Тело немеет на несколько секунд, расслабляется. Отпускает не сразу, но, когда понимает, пальцы с хлюпающим звуком покидают тело. Малфой одной рукой опирается на стол, второй продолжает обнимать почти пришедшую в себя Грейнджер. Драко наклоняется вперёд, опирается лбом о её. Было бы неплохо получить что-то в ответ, расслабить свой член, выпустить сгусток скопившейся злости. Понимает, что не сегодня. Грейнджер итак пережила немалый стресс и не готова к ещё одному раунду. Вернее, не готова к тому, что в глотку будет ударяться головка члена. Малфой поправляет штаны, отстраняясь от Грейнджер и заглядывая в слегка потухшие глаза. Она облизывает губы, смотря в ответ. Хочет сделать ему приятное, но боится. Да и дрожь в теле подсказывает, что ей нужен небольшой перерыв. Гермиона выпрямляется, пытаясь понять, когда придёт дискомфорт, но его нет. Промежность слегка ноет, но достаточно терпимо. Драко коротко смотрит на Гермиону, не зная, что сказать. Да и нужно ли? Он хочет получить скорейшую разрядку с помощью её руки или рта, но что-то побуждает слизеринца не делать этого. Чётко осознаёт, что это в скором времени случится. Ответ обязательно будет. Обязательно, мать её. Следующим утром, когда Грейнджер просыпается и тянется на постели, внизу приятно тянет, поднимая горячие недавние воспоминания. Она несётся в Большой зал с широченной улыбкой на устах, будто получила высший балл за ЖАБА. Весь день с лица не сходит счастливая и довольная улыбка. И даже кто-то поинтересовался, почему Гермиона улыбается весь день? Кто бы знал, что причина маленькой, но необъятной радости сидит за столом зелёно-серебристых галстуков, поедая овсянку и запивая кофе. Малфой, по возвращению в подземелья, принял душ, где смог позаботиться о себе. Несколько быстрых и резких движений помогли ему почувствовать минутное облегчение. Облегчение не наступило, потому что член требовал Грейнджер. За завтраком, сев рядом с Блейзом, Драко поднимает глаза, находя кучерявую голову. В штанах становится тесно, когда Гермиона поднимает голову, облизываясь. Грейнджер чувствует чужой взгляд на себе, поднимает голову от тарелки и встречается с горячей тёмно-серой волной. Щеки наливаются кровью, и она неосознанно облизывается, прокручивая картинку в голове. Между ними летают искры, пока остальные наслаждаются завтраком. Она хочет повторения. Он хочет ответа. И мучает вопрос: когда это случилось? Когда это стало необходимостью?