***
В палату быстрым шагом вошла молодая девушка, одетая в белый халат и чепец. — Медсестра, я больше не могу! Переведите меня в другую палату. Этот парень не давал спать почти всю ночь, — мужчина указал пальцем в сторону Максима, ехидно усмехающегося. — За последний месяц вы сменили три палаты, Геннадий Петрович. Нам больше нечего вам предложить, — развела она руками, мельком поглядывая в сторону парня. — Неужели нет одиночных палат? — сделав грустное выражение лица, поинтересовался Неземнов, еле скрывая улыбку. — Думаю, если вы поговорите с главврачом, то он сможет вам устроить что-то подобное. А вы, — девушка повернулась к Неземнову. — Надеюсь, никаких претензий не имеете? — Не, я вообще в малине, — улыбаясь до ушей, Макс посмотрел в сторону окна. — Хорошо. Тогда я попробую узнать о пустых одиночных палатах, если вас все так не устраивает, — и, фыркнув, она вышла из палаты, громко хлопнув за собой дверью. «Нервы сдали», — подумал парень, посмотрев ей вслед.***
— И свалю я отсюда, а то утомили вы меня оба! Хоть бы постыдились, — мужчина высунулся из-за занавески, опираясь рукой о край кушетки. Показалось старое, морщинистое лицо, изуродованное множеством шрамов и зашитых ран. Хм… Интересно, что же именно с ним произошло… У него сломано бедро, сам весь в порезах. Допустим, что сломал кость, когда упал. А порезы — от ножа или осколков. Скорее всего, причиной послужило битое стекло. Значит, либо из окна выпал, либо споткнулся и неудачно упал на землю, где было множество осколков. Но, если бы он выпал из окна, то переломов и различных травм было бы больше. Значит, споткнулся. — Посмотрим, — протянул я, мельком глянув в сторону двери. Интересно, а Раевский скоро вернется? POV Ника Я покинул палату, еле дыша. Мышцы сводило, заставляя меня просто сгибаться пополам. Боль была почти нестерпимая, потому что я еле сдерживался, чтобы не кончить прямо там, посреди палаты, себе в штаны. Так, куда можно пойти? Наверное, в туалет? М-да, впервые сталкиваюсь с подобным в общественном месте. Ну, Макс! Убью тебя! Я судорожно оглядываюсь по сторонам в надежде увидеть (в больнице!) указатели. Вместо этого лишь разглядел небольшую табличку с заветными буквами «М\Ж», висевшую на стене. В буквальном смысле добегаю до двери и, отталкивая её от себя, вбегаю внутрь. Писсуары, белые раковины, зеркала и пара закрывающихся кабинок. Отлично! Направляюсь прямо к одной из них, прижав ладонь к паху, чтобы хоть как-то успокоиться. Давление в этой области хоть немного успокаивало, но, вместе с тем, стимулировало к немедленному семяизвержению. Я закрыл за собой дверь на защелку и, опустив крышку унитаза, уселся сверху, глубоко вздохнув. Руки трясутся, со лба стекает пот, сердце бешено колотится в груди, а лицо всё горит. Почти машинально начинаю расстегивать ширинку, вздрагивая от каждого собственного прикосновения. Стягиваю джинсы вместе с боксерами до колен и исступленно смотрю на раскрасневшуюся оголенную головку с сочившейся из отверстия смазкой. Да, я уже не раз занимался этим раньше, но только из-за страха, так как хорошо знал биологию. «Утром встает не только солнышко»… Помню, как-то прочитал в энциклопедии, что, в случае воздержания от онанизма, будучи в возбужденном состоянии, случится засорение семявыводящих канальцев и последующее их отмирание. Поэтому подобное занятие мне не впервой... ой, да кого я обманываю? Сейчас, глядя на свой возбужденный член, я не мог решиться даже прикоснуться к нему. Было так страшно, стыдно. Вдруг кто застанет меня за этим занятием или поймет, чем именно я занимаюсь? Но вдруг мою ногу снова свело судорогой, и я, поняв, что другого выхода нет, провел указательным пальцем по всей длине, облегченно выдыхая. Чёрт, так приятно. Еле сдержался, чтобы не застонать, как только начал двигать рукой вверх-вниз, скользя по стволу члена. Рука холодная, а плоть такая горячая… стискиваю зубы, чтобы не издать ни звука. Повезло, что сейчас, именно в эту минуту, в туалете никого, кроме меня, не было. В противном случае я бы еще корчился в ожидании, пока пациент или врач не оставит меня наедине с собой. Я облокотился плечом о стену кабинки, приложившись лбом к спасительной прохладе покрытого краской бетона. Дышать становится все труднее, чувствую, что сердце готово в любой момент вырваться из груди, а страх, что сюда может кто-то зайти, только подливал масла в огонь. Адреналин в крови просто зашкаливал. Я уже чувствовал, что еще пара резких движений, и все закончится. Так и случилось. Я, задыхаясь в беззвучном крике, наклоняюсь вперед, стараясь сдержаться и не застонать от нахлынувшего оргазма. Черт, какое облегчение! Белая жидкость вливается в подставленную ладонь, а все тело сводит в сладкой судороге. И только сейчас осознаю, что, кончая, я видел перед собой не дверцу кабинки, а Макса, ехидно ухмыляющегося и манящего к себе пальцем. Какой же я извращенец… Я вытер руки туалетной бумагой, застегнул штаны, предварительно натянув немного влажные от выделявшейся смазки боксеры, и, покинув кабинку, вымыл руки. С мылом. Два раза. Потому что это действо казалось мне хоть и приятным, но ужасно пошлым, извращенным и даже запрещенным. Я поднял взгляд и посмотрел на себя в зеркало. О да! Думаю, нужно переждать здесь еще минут десять, пока яркий пунцовый румянец не исчезнет. Вдобавок, нужно перевести дыхание и стабилизировать сердцебиение, потому что сейчас оно колотилось как бешеное. Мокрые от пота волосы я смахнул набок — авось, высохнут. Умывшись ледяной водой, я привел себя в самое нормальное и адекватное состояние, на которое был способен в такой момент, и вышел из туалета. Конечно, ноги еще немного заплетались, но это уже ничего, так сказать, мелочи жизни. В данный момент меня интересовало кое-что другое — как отомстить Максу? Как заставить его так же мучиться?