Десять шагов назад

      После отчёта Латосия в шатре лорда Гребня Ворона повисла удушающая тишина. Даже вечно активному Десделу не хотелось высказываться по поводу услышанного, настолько новости оказались шокирующими. Первая бравада и запал давно сошли, смятые неприглядными буднями военного времени, а потому сообщение о новом полководце демонов, прославившемся своими хитростью и силой магии, поселило в сердцах сомнения и страх.       — Итак, новое полноценное открытие портала не за горами, — озвучил самый жуткий вывод Кур’Талос, задумчиво подперев кулаком подбородок с неаккуратной бородкой. — А значит, тысячи демонов будут готовы встретить нас во всеоружии.       — Сотни тысяч демонов… как ни больше, — зачем-то вставил Латосий хриплым голосом, будто и без него присутствующие не понимали всей тяжести сложившейся ситуации.       — Получается, мы немного не успели, — всё также ни к кому особенно не обращаясь, продолжил главнокомандующий. — Однако быстрее мы бы не продвинулись в любом случае. Считаю, что с той неудавшейся засадой демонов нам вообще повезло, так бы мы и дальше продвигались под их яростным отпором. М-да…       Один из представителей восточной знати открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнул. Кроме «м-да», в головах собравшихся ничего более путного не витало.       — Какие будут предложения? Что нам делать дальше? — обратился к стоящим вокруг офицерам Кур’Талос. — Ну же, неужели ничего?! Любые идеи. Даже самые безумные.       — Если безумные… — неуверенно начал Иллидан, но смолк.       — О, что у тебя будут именно такие, я почему-то не сомневался. Ну же.       Ярость Бури перевёл взгляд на Гребня Ворона, но вместо ответа лишь покачал головой. Не будет ли его предложение расценено бронзовой стаей как вмешательство посланца из будущего? Ведь ни один уважающий себя калдорай никогда до такого не опустится и уж точно ничего подобного не предложит.       — Давай… Говори, Иллидан, — настаивал Кур’Талос. — Сейчас не время для твоей таинственности. Если ты не заметил, то вопрос стоит не просто о победе в войне, а о выживании всего нашего народа. Хоть раз представь себя на месте обычных эльфов.       Неожиданная злость в голосе почти всегда спокойного Гребня Ворона неприятно царапнула сознание. Обычных эльфов? А он, по их мнению, какой? Оказывается, сколько бы времени ни прошло и сколько бы всего Иллидан ни сделал, он всё равно оказывался один по ту сторону невидимой для него грани, что очертил кто-то свыше, безжалостно отделяя от окружающих. Снова его считают каким-то не таким. Другим. Необычным.       Иллидан бросил обиженный взгляд на командующего, но запер ядовитые слова где-то глубоко в душе. Сейчас не время для оскорблённого чувства гордости.       — Нам нужна помощь.       — Будем устраивать массовые молебны Элуне? — надменно прыснул Звёздное Око.       — Мы можем позвать… другие народы.       — Что?!       Вслед за южным лордом и остальные офицеры подняли гомон. Даже не пытаясь отвечать, Ярость Бури лишь смотрел, как командование калдорай превращается в растревоженный улей. По лицу Гребня Ворона он не мог понять, как тот отнёсся к его предложению, но даже стоящий по левую руку Джерод лишь задумчиво опустил голову. Не орёт как умалишённый — и на том спасибо. В отчаянной попытке получить одобрение, Иллидан перевёл взгляд на сидящую рядом с Верховной Жрицей Майев. Песнь Теней приободряюще улыбнулась и подмигнула, но поспешила опустить глаза, чтобы сидящая рядом Жрица ничего не заметила и не начала задать лишние вопросы. И хотя Иллидан понимал, что её поступок продиктован скорее их недавней близостью, чем её реальным мнением, но на такое необходимое мгновение ему стало легче. Ярость Бури смог выдохнуть и взять себя в руки, готовый отстаивать столь важное решение. Ведь если другие расы не отзовутся, то от войска калдорай ничего не останется.       Дав присутствующим время вдоволь накричаться, Кур’Талос поднял руку, а после снова обратился к Иллидану, внимательно глядя ему в глаза:       — И кого же именно ты хочешь позвать? Троллей? Дворфов?       — Троллей — нет, но вот дворфы… Таурены… Фурболги… Драк…       На последнем слове воздух в лёгких будто бы резко закончился. Как наяву Ярость Бури ощутил знакомый холод, предшествующий появлению матери Деи. Невольно он осмотрелся в поисках замерших во времени вещей и золотистых частиц, но всё казалось таким же живым и движущимся.       — Драк? — сощурился Рол’тарак, а после в искреннем изумлении поднял густые чёрно-синие брови. — Драконы, что ли? Ого!       — Драконы?! Да он свихнулся! — выпалил Десдел. — Как мы призовём на помощь драконов?!       — А что, я не против полетать на каком-нибудь, — невольно гоготнул Рол’тарак, но посмотрел на крайне серьёзного Кур’Талоса и быстро стушевался.       — Полагаю, уважаемый лорд Звёздное Око немного удивлён, поэтому позволяет себе столь резкие высказывания, — тихо заметил Гребень Ворона, бросив на того укоризненный взгляд, — однако из всех… рас, что ты перечислил, своим союзом нас не опорочат разве что драконы. И у меня, на самом деле, тот же вопрос: как ты собрался их звать? Почему уверен, что они ответят? Существуют ли драконы вообще? Может быть, легенды о них всего лишь пережиток давно минувших ночей? Ни один эльф никогда не видел живого дракона… Верно, Иллидан?       От того, как странно сощурил глаза Гребень Ворона, у Ярости Бури по спине пробежали мурашки. Неужели кто-то узнал его тайну?! Мал рассказал? Нет, чушь! Он не просто опасается темы бронзовой стаи, а прямо боится до суеверной дрожи, а значит, и кому-то ещё не говорил. И уж точно не лично командующему за спиной брата. Но кто тогда? Джерод что-то заметил? Один из соглядатаев Гребня Ворона в столице? Галард успел передать весточку о странной девушке в доме Иллидана? Но разве он не должен был забыть о её существовании уже через пару часов после происшествия? Конечно, Дея тогда была ранена, но потом-то она должна была озаботиться тайной своего пребывания в линии времени. Проклятье, так много «или», а спросить не у кого!       — Полагаю, для начала стоит искать помощи у остальных народов Калимдора, кто уж точно состоит из плоти и крови, — туманно протянул Ярость Бури, стараясь смотреть лишь в глаза Гребню Ворона и не обращать внимания на новые выкрики окружающих.       — Какая глупость!       — Возмутительно!       — Чтобы мы опустились до союза с этими дикарями?!       — Мы сотни лет били их, отбрасывая от своих границ! А сейчас наоборот будем их звать?!       Иллидан едва заметно вздохнул. Линия времени вроде и новая, а реакция всё такая же. Даже зияющая пропасть перед носом не сбивает спесь с горделивых офицеров калдорай.       — Лорд Гребень Ворона, я настаиваю, — громко выступил Звёздное Око, — Ярость Бури неспособен нести возложенную на него ответственность и уже мелет всякую чушь. Предлагаю отправить его в палатки сестёр Элуны для отдыха и исцеления, а Латосию передать звание Верховного чародея. Возможно, в прошлом бою его ранили в голову и…       — Молчать, — рыкнул Иллидан, не в силах терпеть откровенное оскорбление. — Я гораздо более здравый, чем многие из вас! Мы просто все передохнем, если и дальше будем играть в никому ненужное благородство! Мёртвым без надобности титулы, родство, и даже боги. В земле все гниют одинаково! Только вместе мы сможем дать отпор!       — Верховный чародей, прошу вас! — охнула Верховная Жрица, поражённая богохульным высказыванием.       — Одна Элуна нам не поможет! — вместо благоразумного извинения выпалил Ярость Бури, распаляясь с каждым словом всё сильнее. — Она спасёт возлюбленных дочерей, но что станет с остальными? Оставшиеся в живых очень скоро позавидуют мёртвым! Мы потеряем жизнь. Свой народ. Целый мир. И всё из-за гордости!       — Вы несёте какую-то чушь!       — Верно, это просто страшилка для детей!       — Вы слишком поверили в собственные успехи, раз теперь думаете, что мы будем бежать куда скажете по первому же вашему зову!       — Союз с другими расами?! Какой позор!       — Я давно говорил, что он позволяет себе по отношению к другим слишком много пренебрежения!       — Не для того с ними бились наши деды, чтобы сейчас идти к ним на поклон! Мы — величайшие дети Элуны! А они — просто животные, едва научившиеся говорить!       Позабытое чувство, когда весь мир отворачивается и смеется ему в лицо, застучало Иллидану по вискам. Снова всё повторяется. Он хотел как лучше, как и в прошлый раз. Хотел спасти свой народ. Наступил на горло собственным желаниям. Он мог просто забрать Майев и уйти, но остался и рисковал собственной шеей… ради этого? Всеобщего осмеяния и оскорблений?!       Кулак сам собой сжался, а на кончике языка завертелись обидные слова вперемешку с опасными заклятиями. Пора им очнуться от своего приятного сна. Им всем. Ещё несуществующие рога надавили на голову, а потерянные крылья тенью распахнулись за спиной. Ярость Бури терпел слишком долго, так что теперь…       — Полагаю, предложение Верховного мага не лишено смысла.       Слова Латосия попали в редкое мгновение тишины, отчего все хорошо их расслышали. Так как каждый в шатре Кур’Талоса прекрасно знал о противостоянии между магами, то эльфы лишь ошарашенно переглядывались, не в силах сразу осознать услышанное. Однако больше остальных оказался удивлён сам Иллидан.       — Вы… согласны со мной? — аккуратно переспросил он, забыв даже о клокочущей в душе ярости.       — Почему вас это удивляет? — с нотками негодования процедил Латосий. — Я не приемлю некоторых ваших целей и средств, но это не значит, что я хочу гибели собственного народа! Я видел… видел тоже, что и она. Они низвергали в пучины небытия цивилизации, подобные нашей, оставляли в агонии целые миры. Я не хочу такой же участи для Калимдора. Это уже не просто долг перед сияющей Азшарой. Это наш долг перед всем Азеротом. Если… Когда портал окончательно откроется, мы не справимся. Даже все вместе. Но так шансов всё же больше.       — Латосий, как вы можете?! — выпалил Десдел. — Он же вечно идёт против наших планов!       — Зато Верховный чародей хоть что-то предлагает. Я не в восторге от того, что говорю, но ничего другого никто всё равно не озвучил.       — Маги просто посходили с ума! — выпалил один из офицеров, отчего возмущение новой волной захлестнуло шатёр.       Следующие часы до рассвета прошли в жарких дебатах. Раньше всех не выдержала Майев, встрявшая в рассуждения, чтобы отстоять позицию жениха. Неожиданно для самого Ярости Бури, у его идеи появились первые сторонники. Их было гораздо меньше, чем противников, но даже это вселяло робкую надежду. Виновник разногласий стоял посреди бушующего моря, боясь открыть рот, чтобы не ляпнуть ещё чего-нибудь раньше времени. Он то с опаской посматривал на Латосия, то кидал косые взгляды на друга. В отличие от всех, хоть как-то обозначивших свою позицию, Джерод всё также тихо стоял, опустив голову и хмурясь всё сильнее.       Чем дольше длился спор, тем глубже между эльфами пролегала трещина разногласий. Молча наблюдающий за происходящим Кур’Талос, как и Джерод, лишь хмурился да тёр шею, едва заметно кривясь от особенно громких выкриков.       — Довольно, — в какой-то момент он не выдержал и встал с раскладной табуретки. — Я приму решение и раздам соответствующие приказы. Сейчас же всех прошу покинуть мой шатёр. Абсолютно всех.       По тому, как скривился Рол’тарак, решение друга его разочаровало, но он первым направился к выходу, подавая другим пример. Периодически переругиваясь, офицеры потянулись на улицу, устраивая лёгкую давку. Иллидан старался остаться последним, специально топчась на месте. По тому, какие взгляды на него кидал Десдел, он догадался, что тот тоже надеялся остаться с командующим один на один, чтобы продолжить свои уверения. Заметив их хитрость, Гребень Ворона покачал головой и показательно отошёл в самый угол шатра, скрестил руки на груди и откинулся спиной на одну из опор. Вся его поза кричала о том, как ему не хочется с кем-либо общаться.       Ярость Бури мысленно выругался, но ему не оставалось ничего другого, кроме как побыстрее оказаться подальше от лишних глаз, чтобы спокойно обсудить всё с близкими. Кстати, так можно будет наконец понять, что о его предложении думает Джерод. Ничуть не меньше Иллидану хотелось выслушать Мала, которого на собрании не было. Брат всё ещё держался особняком, да и Гребень Ворона так до конца не понял, как именно можно его использовать. И пусть его действия порой приносили больше пользы, чем усилия целого воинства, ведь именно Малфурион разрушил портал и спас калдорай с помощью роя насекомых, многие до сих пор не воспринимали его всерьёз.       Когда Ярость Бури подошёл ближе к брату и сестре Песнь Теней, вся компания тронулась в сторону его шатра. Внезапно он остановился, задумчиво уставившись на Латосия, о чём-то негромко переговаривающегося с другим Лунным Стражем. Любопытство пересилило благоразумие, и Иллидан решил перекинуться с магом парой слов. Заметив его приближение, Латосий нахмурился и прервал своего собеседника. Когда маги оказались на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы можно было говорить не напрягая голос, Лунный Страж начал:       — Собираетесь спросить меня, почему я принял вашу сторону? Повторюсь, я этого не делал, но кроме вашего предложения других не было. К тому же в свете будущих событий оно действительно кажется мне разумным.       — Почему же только это? — не пряча саркастичную улыбку, уточнил Иллидан. — У меня было много хороших идей.       — Все они так или иначе требовали времени, — недовольно передёрнул плечами Лунный Страж. — Возможно, если бы воинство сразу бросилось в атаку, как мы и предлагали с лордом Звёздное Око, то оно уже сейчас стояло у стен Зин-Азшари. Наша возлюбленная королева была бы спасена, столица отбита, а трижды проклятый портал закрыт раз и навсегда.       — Раз вы видели то же, что и демоница, то должны понимать: неготовое воинство лишь угодило бы в ловушку и погибло где-то на середине пути. Мы бы даже сюда не дошли.       — Возможно. А возможно, и нет, — устало выдохнул Латосий. — Сейчас мы этого уже не выясним. Во всяком случае, лично я не знаю таких заклинаний, что позволили бы вернуться во времени и всё исправить. Что?.. Почему вы так странно улыбаетесь? По вашему, я сказал что-то смешное?       — О, нет. Если я и позволил себе улыбку, то, поверьте мне, она скорее горькая, чем насмешливая. Мне почему-то кажется… Я уверен, что даже если бы такой способ был, он не принёс бы ожидаемого счастья.       — И этого нам, обычным эльфам, тоже никогда не узнать. У вас сегодня философское настроение? Признаться, меня собрание изрядно вымотало, а потому, если вы хотели что-то сказать, я весь внимание, но потом прошу отпустить меня к себе.       — Почему вы меня спасли? — не скрывая искренней заинтересованности, спросил Иллидан. — Там, в битве.       — В каком смысле? — лицо Латосия вытянулось, словно он услышал что-то невероятное и совершенно неожиданное, но быстро исказилось в презрении из-за запоздалой догадки. — Ах, понимаю. Судите по себе. Видимо, если бы мне грозила опасность, Верховный чародей ради продвижения своих идей оставил меня один на один со смертью.       Латосий надменно фыркнул, демонстративно развернулся и стремительным шагом ушёл в сторону своей палатки. Оставшийся Лунный Страж неловко кивнул Иллидану на прощание и тоже поторопился уйти.       Брошенные магом слова обожгли Ярость Бури, задев за живое. В поисках поддержки и желая съязвить в адрес соперника, он развернулся, но говорить не начал, увидев реакцию близких. Песнь Теней смотрели на него не менее удивлённо, чем только что Латосий.       — Что?! — невольно выпалил Иллидан, внутренне всё больше раздражаясь. — Что вы на меня так смотрите?!       — Ты задал… странный вопрос, — неуверенно начал Джерод. — Любой бы на его месте тебя спас. На поле боя мы все заодно.       Майев лишь утвердительно покачала головой, поддерживая брата. Их потупленные взоры и смущённые лица, словно они хотят ему что-то сказать, но стесняются, ранили ещё сильнее.       — Я ни мгновения не сомневаюсь в вас и сам бы сделал то же самое, просто не ждал такого от Латосия, — принялся оправдываться Иллидан, недовольно передёрнув плечами. — И раз уж мы все здесь заодно, то почему он каждое собрание поддерживает идиотские предложения Десдела?!       — Во-первых, потише, пожалуйста, тебя могут услышать, — понизив голос, ответил Джерод. — И пусть некоторые догадываются, что у вас с лордом Звёздное Око не самые дружеские отношения, это не значит, что теперь самому нужно кричать о таком на весь лагерь. Во-вторых, именно Латосий сегодня первым встал на твою сторону. И в-третьих, дело касается королевы Азшары. Я тоже думаю, что нам обязательно нужно её спасти. Просто не могу принять те способы, что предлагает Десдел.       — С чего ты решил, что она вообще ещё жива? — криво усмехнулся Иллидан. — Прошло уже столько месяцев. За это время её тысячи раз могли…       — Как ты можешь так говорить?! — переполошилась Майев. — Мы не должны сомневаться в том, что с ней всё в порядке!       — Если с ней всё в порядке, то почему она даже не пытается подать о себе весточки?!       — Она в плену. В окружении, — не сдавалась жрица. — Мы же не знаем, что сейчас творится во дворце.       — Вы слышали, что говорил гонец из Зин-Азшари, — не унимался Иллидан, надеясь как можно скорее снять с глаз близких пелену заблуждений. — Солдаты на стенах просто стояли и смотрели на резню внизу!       — Может быть, это была иллюзия демонов, как с облаками, — упрямо топнула ногой Майев. — Возможно, несчастные к тому времени уже были убиты, а гонец видел лишь их бездушные копии!       Вместо резкого ответа, Иллидан схватился на переносицу и прикрыл глаза. Как аккуратно донести до остальных, что Азшара далеко не безвольная пешка в смертельной партии и что она одной из первых предала собственный народ? Как преодолеть это ненормальное обожание её подданных? Ведь если даже Песнь Теней ему не верят, то с остальными у него и вовсе нет ни единого шанса.       — Отчаяние — главное и самое сильное оружие врага, — мягко начала Майев, подойдя ближе к жениху и положив руку ему на плечо. — Мы не должны ему поддаваться. Надо верить в победу. Мы обязательно спасём и Азшару, и весь наш мир.       Опустив взгляд на ладонь любимой, Иллидан едва сдержался от комментария. Из-за прихоти озабоченной королевы он едва не потерял любовь Майев, а она её защищает. Абсурд. Ярости Бури казалось, что он угодил в липкую паутину и всю ночь барахтается в ней, запутываясь лишь сильнее, пока коварный хищник в лице обстоятельств неслышно подкрадывается всё ближе. Собственное бессилие, неспособность донести до окружающих такие простые истины, как важность союза и роль Азшары, душили не хуже чужих рук на горле. Знания будущего всё больше казались проклятьем, тяжким грузом навалившимся на плечи.       — Полагаю, в чём-то ты права, — гораздо спокойнее произнёс Иллидан, решив, что сейчас не лучший момент настаивать и спорить; для начала нужно решить проблему отношения к другим расам, а уже потом, ближе к стенам столицы, пытаться доказать остальным, что королева не столь невинна, как кажется. Чтобы никто из Песни Теней уж точно не продолжил разговор, Ярость Бури нарочно изобразил на лице коварную улыбку. — Может, я просто устал? Не выспался.       Вместо ответа Майев прикусила губу и мгновенно потемнела, а Джерод едва сдержал улыбку и отвёл взгляд в сторону.       Однако поднявшееся было настроение тут же упало. По всему лагерю разнеслись сигналы к началу похода. Повсюду забегали воины, а со всех сторон поднялся неимоверный гул. Спустя несколько часов передовые отряды, в состав которых входили и эльфы Джерода и Иллидана, уже маршировали в сторону столицы.       Ярость Бури всё ждал весточки от Гребня Ворона, мысленно представляя, с чего он начнёт воплощать свою идею с союзом в жизнь, но так и не дождался.

***

      Когда огромные резные каменные двери распахнулись, сердце капитана стражи Варо’тена привычно пропустило удар. Сколько бы лет ни прошло, каждый раз, как он видел прекрасную Азшару, душа будто бы содрогалась, а внутри всё подпрыгивало и начинало дрожать. Сам он ни мгновения не сомневался, что королева знает о его чувствах, но, как и множеству воздыхателей, ему до сих пор не выпал шанс прижать её ближе к себе в порыве всепоглощающей страсти. В этом смысле он прекрасно понимал бывшего советника Ксавия с его местью всем игрушкам королевы, а потому они частенько на пару закапывали карьеру очередного выскочки, успевшего погреться в королевской кровати. Иногда не только карьеру.       Вот и сейчас, едва скрывая злость, ярость и ревность, Варо’тен изо всех сил пытался спокойно смотреть на очередного любовника, что сидел перед королевой на коленях и по одному целовал ей изящные пальчики ног. Почему он? Кровожадный ублюдок, которого капитан стражи лично подкинул лорду Гребню Ворона, чтобы он уж точно не вышел из застенок. В нём же если что и есть, то лишь животная сила да смазливое лицо! От одной только мысли старые шрамы в пол-лица будто бы снова заныли. Несправедливо, подобные подонки обласканы, а самому Варо’тену, верному слуге, остаётся ласкать заманчивую фигуру разве что взглядом.       — Мой дорогой Варо’тен, — мягко улыбнулась Азшара, даже не удосужившись остановить поклонника. — Что привело тебя сюда?       — Как и всегда — долг, о Цветок Лунного Света, — согнулся в глубоком поклоне капитан стражи, мысленно горько хмыкнув; он бы и хотел прийти по другому поводу, но его нет.       — Я внимательно слушаю тебя.       Золотые глаза королевы завораживали. В сочетании с мягким голосом, что, казалось, льётся в самое сердце, Варо’тену на мгновение показалось, что сейчас он самый важный мужчина в её жизни. Забылся даже ползающий у её ног червяк. Между ними не было никого, пусть в покоях и присутствовала целая стайка фрейлин, их служанок, музыкантов, а за дверьми расположились Стражи Ужаса, огромными горами чёрного металла и мышц охраняющие вход в покои.       — Очищение земель от неверных было приостановлено, о Свет Очей. Войска Саргераса отпустили ближе к холмам Ара-Хинама.       — Кому же хватило смелости выступить против воли самого Бога? — в изумлении подняла светлые бровки Азшара. — Саргерас поверил в нас, и мы не имеем права его разочаровывать.       — Боюсь, лорд Гребень Ворона… — аккуратно начал Варо’тен, но быстро смолк, мысленно подбирая наиболее подходящие слова.       — Ах, мой дорогой Кур’Талос, — Азшара задумчиво опустила голову набок. — Он всегда был одним из самых видных мужчин в моём окружении, с выдающимися талантами и разумом!       Капитан стражи окончательно смутился. Он совершенно не ожидал услышать столь лестную оценку врага из уст самой Азшары. Она будто бы восхищается им?!       — Хочу взглянуть, как обстоят дела на фронте, — протянула королева.       — Но…       — Ты против? — настороженно сощурилась Азшара.       — Нет, я не смею.       — Именно. Показывайте.       Спустя мгновения перед владычицей калдорай уже парил волшебный шар, в котором виднелись разорённые земли запада, посреди которых в сторону Зин-Азшари ползло войско ночных эльфов.       — Хочу посмотреть на него, — промурлыкала Азшара.       — Боюсь, это невасмощна, — аккуратно заметила призванная в покои эредарка. — Наша расветка пыталась пробить их магические бар’еры, но ваши претатели сильны.       — Я думала, всех способных магов лорд Ксавий собрал в своей башне, — протянула Азшара. — Нет, это никуда не годится.       Королева решительно поднялась с посеребрённого ложа, недовольно тряхнув волосами.       — Мой дорогой Варо’тен, я пришла к выводу, что лорд Гребень Ворона меня расстроил.       — Это величайший грех в его жизни, о Луна Наших Небес, — выпалил капитан стражи, чувствуя и собственную ответственность за испорченное настроение королевы. — Столь досадное недоразумение в скорейшем времени будет… исправлено.       — Вот как?       — Разумеется, — коварный план возник в голове быстрее, чем сам капитан успел его осознать. — Полагаю, во имя вашего счастья, о Лучезарная, найдётся смельчак, что под каким-нибудь благовидным предлогом сможет достаточно близко подобраться к лорду Гребню Ворона.       Чтобы в его намёках никто не усомнился, Варо’тен настолько выразительно уставился на любовника Азшары, что взгляды остальных присутствующих невольно тоже обратились к нему.       — Но… — неуверенно начал тот. — Это же поход в один конец…       — Это подвиг по имя твоей возлюбленной королевы, — едва скрывая злорадство, поправил его Варо’тен.       — Подвиг, который я оценю как высшее проявление любви, — едва ли не промурлыкала несчастному Азшара, наконец наклоняясь к нему и аккуратно проводя рукой по подбородку. — Ты же сделаешь это для меня, не так ли?       Любовник королевы настолько заворожённо на неё посмотрел, что в какое-то мгновение на краю сознания Варо’тена колыхнулось странное подозрение. Никто, если он не умалишённый, не способен смотреть с таким обожанием на того, кто отправляет его на верную смерть.       Но разве ты сам с радостью не отдашь за неё свою жизнь?..       Воистину. Мерзавцу повезло дважды: теперь сама Азшара считает его героем.       — Я сделаю всё, что скажешь, о Свет Очей, — глухо отозвался любовник королевы и потянулся к её тёмным устам.       Желая осадить наглеца, Варо’тен подался вперёд, но быстро встал как вкопанный; Азшара склонилась ниже и подарила наглецу один из самых жарких поцелуев, что капитану стражи доводилось видеть в своей жизни. Кровь быстрее прежнего побежала по венам и застучала в висках, буквально оглушая бывалого воина. На этот раз он не сдержался, его лицо перекосило, а рука сама собой сжала рукоять меча. Ещё немного, и страсть с ревностью оставили бы владычицу калдорай без её героя, но Варо’тен из последних сил взял себя в руки. Он постарался максимально равнодушно отвести взгляд, чтобы ни у кого не возникло о нём подозрений. Терпение. Сейчас это животное покинет покои Азшары и уже никогда в них не вернётся. Один поцелуй — не самое страшное, с чем порой приходилось мириться капитану стражи, послушно ожидающему за дверью.       Наблюдать за милующейся парочкой становилось всё невыносимее. Поэтому когда объявили о посланнике Архимонда, Варо’тен с удовольствием развернулся к выходу. Стоило ему услышать причину его появления, как на лице капитана расцвела злорадная улыбка.       — Мне жаль вас прерывать, о Свет Тысячи Лун, — на мгновение Варо’тену показалось, что радостные нотки в голосе всё же выдают его. — Но у меня срочное послание от самого Архимонда!       — Вот как?! — тут же прервалась Азшара, будто бы и вовсе забыв о сидящем у её ног герое. — Что же ему нужно?       — Не могу знать, Сияние Луны. Но Великий не позволил бы себе позвать вас просто так.       — Немедленно идём к нему, — королева встала и привычно поправила одежду, когда в подол её юбки вцепился любовник.       — Моя королева!..       Вместо ответа Азшара бросила на него пронзительный взгляд, отчего он резко отдёрнул руку. Кажется, только возложенная миссия спасла безумца от кары.       — Я жду от тебя подвига, — холодно произнесла Азшара и быстро отвернулась, вернув себе благодушие. — Пойдём, милый Варо’тен.       Бросив злорадную улыбку в сторону соперника, капитан стражи учтиво протянул руку королеве. Прикосновение нежных пальцев казалось невесомым, но при этом обжигало словно огонь. Гордо вышагивая рядом с парящей Азшарой, чьё шёлковое платье шлейфом тянулось за ними, Варо’тен тем не менее зорко осматривался по сторонам. Времена нынче опасные, и лишняя осмотрительность не повредит. Когда владычица и её многочисленное сопровождение покинули королевские покои, стоящие у дверей Стражи и вовсе выстроились в почётный эскорт.       Пройдя через ярко разукрашенные залы дворца, вся компания оказалась возле дверей полуразрушенной башни лорда Ксавия. Две громадные гончие подняли череповидные головы и предостерегающе зарычали, отчего Варо’тен поспешил прикрыть королеву собой.       — Ах, мой дорогой храбрый капитан, это излишне, — смеясь проговорила Азшара, выходя вперёд вопреки многочисленным окрикам её фрейлин и слуг.       Владычица калдорай бесстрашно протянула руку, которую поочерёдно обнюхали странные щупальца-присоски. Спустя мгновения пугающие псы присели перед Азшарой на задние лапы, позволяя тонким, длинным пальцам королевы гладить чёрные гривы. Судя по их визгам и поскуливаниям, звери пребывали в полнейшем восторге от ласк правительницы.       Не стоит её недооценивать…       В который раз Варо’тену пришлось напомнить самому себе, что Азшара была и остаётся не такой простой, какой кажется на первый взгляд. Её очарование действовало даже на посланцев бога. Почти на всех.       — Королева Азшара, — произнёс Архимонд ровным голосом и слегка поклонился; в отличие от его сородичей, у него отсутствовал какой-либо акцент.       Один из главных советников Саргераса был таким же высоким, как и Маннорот, но на этом и на полном игнорировании очарования королевы их сходство и заканчивалось. По всем критериям Архимонд был гораздо красивее и чем-то напоминал ночных эльфов, над которыми возвышался на добрых три головы. Даже кожа его была как у калдорай, чёрно-синей, из-за чего Варо’тен при первом знакомстве не сразу понял, что он в прямом родстве с эредарами. Правда, те предпочитали носить полный доспех, но чаще — богато расшитые мантии, в то время как Архимонд ходил частично обнажённым, если не считать наплечников, широкого пояса и доспехов на голенях. Капитан стражи подозревал, что облачение посланца Саргераса имеет скорее статусный смысл, чем защищает от чего-либо.       Будто бы больше ничего интересного в прибывших нет, Архимонд развернулся в сторону колдующих магов, начав вплетать собственные силы в заклинание. Проход сквозь пространство до сих пор оставался лишь парящий сферой, но на этот раз она была стабильной и синей.       — Удерживайте его ровно. Сейчас он появится.       — Кто? — выпалила Азшара. — Саргерас?! Это он?!       С абсолютным безразличием Архимонд покачал головой и ответил:       — Нет. Другой.       Варо’тен бросил взгляд в сторону стоящего недалеко Маннорота и заметил, что тот озадачен ничуть не меньше его.       Внезапно тёмные края разлома замерцали. Кто бы ни вышел сейчас оттуда, его перенос казался тяжёлой задачкой даже для совместных усилий эльфийских магов и эредаров. Когда же удивительная высокая фигура, цокнув копытом, сделала шаг на каменный пол, окружающие ахнули.       Наконец показалось второе копыто. Неизвестный полностью перенёсся в Азерот, позволяя рассмотреть себя получше. Нижняя часть его тела до пояса, как и копыта, чем-то напоминала козлиную, в то время как другая была практически идентична эльфийской, только гораздо более мускулистой. Торс был настолько глубокого багряного оттенка, что первое время казался чёрным. Каскад из чёрно-синих волос свободно обрамлял узкое лицо. Огромные изогнутые рога резко контрастировали с изящными, заострёнными ушами. Единственным предметом одежды новоприбывшего была широкая набедренная повязка.       И если какие-то вопросы ещё могли возникнуть, если смотреть только на фигуру гостя, то они разом отпали, стоило взглянуть ему в глаза. Одного взгляда в эти нереальные чёрные кристаллические сферы с красными прожилками хватило, чтобы исключить ошибку. Лишь одно существо обладало подобными глазами, и капитан Варо’тен был когда-то хорошо с ним знаком. Однако догадка замерла на устах, словно бы силы произнести хоть что-то резко пропали. Азшара заворожённо сделала пару шагов вперёд и даже чуть склонилась, изучая искажённое злобой, такое знакомое и одновременно чужое лицо, после чего едва слышно прошептала:       — Лорд Ксавий?