***
Ночь в темнице должна была пройти спокойно. Никто не приходил и не читал серых моралей, не было внезапных новостей об отмене Игры, да и другие узники вели себя дружелюбно и искренне волновались за остальных. Вот только у Луки ночь явно не выдалась. Головная боль, которую заглушил морфин, вернулась в самый разгар ночи и буквально сводила с ума, отчего он не мог сдержать тихого скулежа. Казалось, что череп вот-вот разорвется, как мощная граната, и успокоить это не могло ничего. Ни холодные поверхности старой железной кровати, ни причинение себе вреда. Перчатки лежали на полу, кулаки были искусаны просто до крови, оставалось только тихо плакать и кричать в подушку. Помимо всего прочего в этот ад с новой силой вернулись галлюцинации. Изобретатель отчаянно пытался отогнать их подальше от себя, но они были слишком яркими. И повторялись из раза в раз. Особенно больно и противно было снова переживать тот ужас, который был в тюрьме: бесконечные насмешки, звон цепей, издевательства надзирателей… Да и другие соседи по камерам не особо то его жаловали в свое время. Для них было той еще потехой изводить его методом причинения дополнительного вреда, когда они шутки ради могли приложить оголенные провода к его рукам или просто использовать как грушу для битья, отчего «заключенный» порой не мог встать. Самый жуткий период в застенках был тогда, когда у него в какой-то момент отказали ноги и приходилось передвигаться в инвалидном кресле. Прямо как та Охотница. Еще раз такой кошмар Лука ни за что бы не пережил. Он давно уже оставил попытки заснуть и теперь просто мечтал хоть как-то справиться с болью, когда неожиданно в двери стал проворачиваться ключ. Приглушенный шепот снаружи мало дал информации о госте, и когда дверь открылась, свет больно ударил по глазам. Лука не сдержал болезненного вскрика, отчаянно пытаясь закрыться от источника освещения руками, но дверь быстро закрылась. Чьи-то холодные руки осторожно легли на лоб. — Снова болит голова? Понадобилось время и невыносимое усилие, чтобы привыкнуть к свету небольшого фонаря, который принес посетитель, однако Лука обрадовался, узнав пришедшего. Тот самый «серый парень». Еще более бледный и вымотанный, по сравнению с прошлым разом, но по крайней мере не Охотник. — Да… Я готов себе череп вскрыть, если честно… Трудно было говорить тихо, не срываясь на крик. Карл только головой покачал и помог Бальзе сесть, внимательно осматривая его. В глаза сразу бросились окровавленные руки и бинты на шее. Он пододвинул к себе поближе небольшой черно-серый чемоданчик, что принес с собой и раскрыл его. — Закатай рукав. Довольно проблематично было это сделать, не испачкав единственную одежду, пусть даже если это тюремная роба, но Лука послушно выполнил наказ парня. Кое-как задрав рукав на правой руке выше локтя, он устало смотрел на то, как Карл достает из чемоданчика ампулу и новый шприц и готовит препарат. Некоторое время готовится, после чего нащупывает вену и вводит иглу. Препарат медленно заструился по венам, и уже от осознания того, что боль хоть немного утихнет, «заключенному» стало легче. — Руки тоже надо обработать, — сказал Бальзамировщик, убирая пустой шприц в чемоданчик и доставая по очереди: антисептик, вату, небольшие ножницы и бинты. — А еще, если позволишь, я поменяю тебе повязку на шее. — А что с ней не так? — недоуменно спросил Лука. — А ты не чувствуешь? У тебя от кандалов, похоже, вся кожа стерта. Уже даже старые бинты порвались и не справляются. «Упс» — подумал изобретатель, криво улыбнувшись, отчего стал заметен клык. Он и правда не чувствовал этого. Однако понимал, что это ему аукнется, когда пройдет головная боль. Так что он смиренно кивнул и позволил парню себя осмотреть. Карл делал все очень осторожно. Стер кровь с рук и обеззаразил укусы, после чего наложил бинты. По левой руке у Луки, примерно от запястья шел странный узор темно-бордового цвета, похожий на молнию. С бинтами на шее оказалось несколько сложнее, так как повязка постоянно сбивалась, да еще и кандалы добавляли неудобств. — Можешь снять рубашку? — спросил Карл. — А это обязательно? — Ну если мы хотим закрепить повязку, то да. Немного помедлив, Лука осторожно снял рубашку, придерживая кольцо на шее руками, и Карл сразу понял, почему он не хотел этого делать. Мало того, что «заключенный» был истощен, так еще и бинты оказывается шли не только по шее. Почти все с левой стороны было наспех забинтовано, скрывая синяки и темно-бордовый рисунок молнии, шедший от плеча по ребрам и руке. Осторожно касаясь причудливых ожогов, он с тщательностью и дотошностью обрабатывал все, от самого мелкого синяка и до последней «веточки». — Это электрометка? — Фигура Лихтенберга, — Лука чуть улыбнулся. — Часто остается на теле после поражения молнией или электрическим током. — Ты пропустил через себя заряд? — Нет… Это… Скажем так, это то, из-за чего я оказался в тюрьме. Бальзамировщик не стал его расспрашивать дальше. Как минимум, это было уже некрасиво. Просто коротко кивнул и закончил обработку, после чего наложил свежие повязки. Кольцо на шее пришлось придерживать, однако они вдвоем управились с этим, даже несмотря на то, что самому Карлу мешали его цепи на руках, после чего он помог Бальзе снова одеться. — Спасибо. — Наиб позвал на помощь сразу же, как услышал, что тебе плохо, — он убрал инструменты в чемоданчик, а старые повязки пододвинул к выходу. Их заберут позже. — Мичико попросила Джозефа отпустить меня к тебе. Ты участвуешь в Игре? — Да… Тот странный тип с четырьмя глазами сказал, что на Игру никто не пойдет, если меня там не будет. — Его зовут Хастур, — Карл сел на табуретку. — Он один из тех, кто создал эту фальшивую реальность. — Вот как… Лука немного протер глаза. Морфин начинал действовать, и головная боль постепенно угасала. Уже более четким взглядом он посмотрел на Карла и заметил то, на что сперва не обратил внимание. Перебинтованная шея, которую даже высокий воротник куртки не смог полностью скрыть. — Что случилось? Почему у тебя бинты? Эзоп вздрогнул и одернул воротник, однако потом вздохнул. — Не бери в голову. Просто синяки. — В смысле? Понимая, что дотошный Лука не отстанет, парень коротко вздохнул. — Джозеф ловит кайф с того, как душит партнеров, — тихо сказал он. — Подожди… Этот француз что… домогался до тебя? — Тише, ради бога! — взмолился Эзоп, тревожно оглянувшись на дверь, но снаружи было тихо. Он устало сгорбился, собирая свои вещи обратно в чемоданчик. — Я сам виноват. Да и лучше пусть на мне отрывается, чем убивает других. — Но ведь это не выход! — Лука оторопело посмотрел на него, однако голос все же понизил. — Он же издевается над тобой! — Мне повезло только в том, что он заинтересован мной, — Карл покачал головой. — Зато я могу помогать остальным хоть как-то. Приношу лекарства, обрабатываю раны… — Ты не испытываешь большой радости от этого, — заметил Бальза, прищурившись. — Я всю жизнь работал преимущественно с мертвыми, поэтому да. Но черт бы меня побрал, еще никогда в жизни я не хотел оказаться подальше от мертвых и поближе к живым… Лука сочувственно посмотрел на Карла и осторожно приобнял его за плечи. Его слова тронули его до глубины души. Он постарался хоть как-то его поддержать таким жестом и это действительно дало результат — Эзоп немного успокоился и быстро вытер подступившие к глазам слезы. — В общем… до начала Игры еще есть пара часов. Отдохни. И вот, возьми, — он протянул Луке небольшой сверток. — Там еще три дозы и шприцы. Если вдруг тебе удастся выиграть, и снова начнет болеть голова. — Как-то не хочется теперь выигрывать и оставлять вас здесь, — пробормотал изобретатель, рассеянно беря сверток в руки и пряча его в сумку. — Не говори так! Тебе здесь находиться еще опаснее, чем всем нам вместе взятым! — Это еще почему? Или ты намекаешь на то, что меня не хотели никуда отпускать? — Да… — Эзоп опасливо понизил голос, оглянувшись на дверь, — ребята рассказали уже тебе, что несколько человек устроили побег? — Ага, и про то, что они украли гроб с чьим-то телом. Вроде как парень, что заперт в нижнем подвале, тоже попал в немилость из-за этого. — Илай заперт, потому что он знает, куда его спрятали, — голос Карла дрогнул, при упоминании друга. — У него какая-то таинственная связь с его ручной совой. Она улетела с заговорщиками. А еще он мешает Охотникам тем, что может каждому рассказать, что его ждет в ближайшем будущем, и тем самым помогает нам. — Так он реально Пророк? — Лука удивленно моргнул. — Я думал его так прозвали по другим причинам. Эзоп слабо усмехнулся. — В общем перед тем, как его там заперли, он предупредил остальных, что Охотники будут искать тебя. И это как-то связано с тем человеком, чей гроб доставили сюда. По спине «заключенного» прошелся неприятный озноб, а голова снова закружилась. Фигура Лихтенберга слабо запульсировала в такт сердцебиению. На секунду он подумал, что прошлое, которое он так отчаянно пытается вспомнить, подкралось к нему так близко, что готово накрыть с головой, но он отогнал эту мысль. — Я тебя понял. Я постараюсь выиграть эту Игру. Карл слабо сжал его руку и кивнул. По ту сторону в дверь тихо постучали, заставив обоих вздрогнуть. Мягкий женский голос гейши по ту сторону спросил: — Карл, ты закончил? Джек ждет. — Да. Иду. Он встал и, прихватив с собой чемоданчик, вышел из камеры, обменявшись напоследок быстрым взглядом с Лукой. Тот коротко кивнул, показывая, что все понял, и осторожно лег на кровать, стараясь уложить кандалы без вреда для шеи. Надо было хоть немного подремать до начала Игры.***
Как и говорил Карл, Охотники пришли за ними через некоторое время. Этого мало хватило, чтобы выспаться, но хотя бы прошла головная боль. В который раз Лука молчаливо поблагодарил Бальзамировщика за помощь, ведь теперь ему было гораздо лучше. «Когда выберусь отсюда, обязательно пойду на обследование, чтобы вылечить эти вечные головные боли!» — поклялся сам себе «заключенный», наблюдая сквозь окно, как в темницу спускаются знакомые куклы с кирками. Он и ковбой уже позавтракали перед Игрой и теперь только ждали, когда за ними придут. Глядя, как это странное создание открывает дверь и предупреждающе заносит кирку, он молча подумал, что сейчас лучше не делать никаких лишних движений, ведь оружие было достаточно угрожающим. Кукла-последовательница избавила его от кандалов и молча кивнула на выход. Он вышел вместе с напарником, бегло оглядываясь и стараясь запомнить лица соседей по камерам. Наемник и адвокат молча кивнули ему, Нортон тоскливо провожал взглядом вынужденного соседа по несчастью. Еще трое, судя по всему, пока не проснулись, а у узника в запертой комнате даже окошка не было. — Готов? — ковбой положил руку Луке на плечо в знак поддержки. Пытаясь унять легкую дрожь в руках, «заключенный» кивнул. Он снова был в перчатках. — Я тоже. Постараемся сделать все возможное. — Да. И невозможное тоже. Они пошли следом за куклами, оставляя каменный мешок и его узников. Они вели их эдаким конвоем по одному из коридоров, явно подготовленных для выхода на Игру. Через некоторое время они пришли в другой зал и у Луки от увиденного мурашки поползли по спине. В комнате грозно возвышались четыре милых креслица, явно готовые к тому, чтобы удерживать своих пленников. — Не хотелось бы снова в нем оказаться, — пробормотал он и почувствовал, как закружилась голова. — Мы не знаем, кто Охотник. Так что надо быть начеку. — Как мы попадем на Игру? На его вопрос ответила последовательница, молча вытянув руку. Она указывала на дверь. На ней не было никаких опознавательных знаков, как например цифр на ручке, или рисунка, она казалась лишней в интерьере коридора. — У вас будет двадцать минут на подготовку. Незнакомый голос прошептал эти слова словно за спиной, заставив «заключенного» вздрогнуть от неожиданности и испуганно осмотреться. Однако никого, кроме кукол и напарника в помещении он больше не увидел. Ковбой же словно не удивился вовсе, только поправил лассо на поясе. — Что насчет еще двух игроков? — будничным тоном поинтересовался он. — Одна уже отправлена туда. Соловей приведет последнего сама. — Хорошо. Лука, идем? Мужчина потянул растерянного изобретателя за собой и первый коснулся ручки, поворачивая ее. По ту сторону двери веяло морозным воздухом. Даже неожиданно, учитывая, что сейчас было только начало осени. — Друг… — Лука чуть улыбнулся, — напомни, пожалуйста, свое имя? — Опять забыл? — понимающе усмехнулся ковбой, но было видно, что он не обиделся. — Ничего страшного. Кевин. — Я постараюсь запомнить, — пообещал Лука. — Даже если забудешь, я скажу снова. Не стесняйся. Идем? Кевин открыл неизвестную дверь настежь. Морозный ветер встретил обоих сильным порывом. Перебарывая чувство острого дежавю, Лука пошел следом за ним, мысленно разрабатывая план. Все просто: откалибровать пять машинок, найти шифры, открыть ворота. И сбежать. Желательно всем вместе. У нас все получится… — Кевин, — Лука шел рядом по полутемному коридору, с осторожностью вглядываясь вперед. — А как ты оказался в Поместье? Ковбой ненадолго задумался, поправив шляпу. Рука сжалась на лассо. — Просто пришел. Я не получал письма. — Вот как? — Тут было несколько таких. Например Илай. Тот парень, что заперт в подвале под темницей, — коротко объяснил он. — Я много путешествовал. Но никак не ожидал, что окажусь впутан в подобную авантюру. Признаюсь честно — такое приключение мне даже немного понравилось. Обязательно запомню все, что тут произошло на будущее. — Надеюсь, что для нас оно будет светлым, — протянул изобретатель. — Все будет нормально! — напарник улыбнулся. — Нортон говорил, что ты хорошо справляешься с этими машинками. А значит у нас будет небольшое преимущество. — Я очень постараюсь, — пообещал ему Лука. Впереди показалась еще одна дверь. И вот на ней уже был знакомый символ девятиглавой гидры. На этот раз ручку повернул Лука, решив, что встретит неизвестность первым. Сперва ему показалось, что он ошибся выходом, и случайно вышел из Поместья, потому что их встретила заснеженная поляна. На секунду даже промелькнула пьянящая мысль о свободе, что они смогли выйти из особняка и есть шанс уйти и никогда не вспоминать про странный особняк. Однако осмотревшись получше, Лука понял, что ошибся. Пусть повсюду, где было заметно, лежал снег и горели бочки с кострами, они были на руинах. Чуть дальше виднелись старые развалины огромного здания на котором отсутствовала вывеска с названием места, а немного в стороне показалась знакомая мигающая антенна. Сомнений не осталось, это их игровое поле. Дверь закрылась за их спинами и буквально растворилась в воздухе, оставив только голую кирпичную стену. «Заключенный» отметил еще одну странность данной местности: здесь совершенно не было холодно. Да, снег настоящий, вот он даже смог слепить снежок и кинуть его вдаль, чтобы слегка развеять обстановку. Воздух холодный, но не до такого состояния, чтобы замерзнуть, вокруг помимо развалин редкие деревья, а рядом с ними небольшой стенд с картой местности. Кевин сразу же подошел к ней и бегло осмотрел. — Опять должно быть место из чьих-то воспоминаний. — Ты раньше был здесь? — поинтересовался Лука. — Нет, я тут впервые. Поэтому лучше запомнить местность. Смотри, — он указал на карту. — В центре полигона, как я понимаю, завод. В этой области пара пристроек поменьше. А в двух углах, — он указал эти места, — ворота. — У нас есть время на подготовку, — задумчиво протянул Лука. — Давай разойдемся. Поищем машинки. Чем быстрее мы начнем их декодировать после начала, тем лучше. — Дело говоришь, парень, — ковбой кивнул. — Тогда я к заводу. Как прогремит сирена — начинаем. И удачи! Он отправился прямиком к возвышающимся развалинам, пока Лука свернул в правую сторону. Игра скоро начнется. Рассеянно подумав о том, что хорошо было бы увидеть остальных, он поправил перчатки на руках и, осторожно ступая по снегу, отправился на поиски машинки. Пожалуйста, судьба… Помоги нам выиграть!