Во тьму глубин и обратно

11 мая, утро/день, станция Тэта       Реймонд сидел в кресле, каждые полминуты меняя позу. Закидывая ноги на стол, то поджимая их под себя. То сидел как на иголках, то разлёживался на спину. В руках он держал то резак, грубо прикрученный изолентой и прилепленный черным гелем к аккумулятору, то клал его в сумку, и доставал шоковое оружие, вертя его в руках.       Вставал, прохаживался по коридорам и другим комнатам, то изредка заглядывая в зеркала, то пытаясь отчаянно привести в порядок гелем мелкую неисправность, по типу мигающей лампочки под потолком, и снова возвращался. — Здесь, на Тэте, есть то что мне нужно. Прошло больше суток. — Он был в этом уверен, хотя и не мог сосчитать время сам, он чувствовал себя откровенно плохо.       Понять в чём именно дело он не мог — легко можно обвинить в своих грехах это странное существо с Кюри или ебнувшегося Акерса но это просто глупость, он не мог взять и сломать ему психику своими импульсами. Или мог? Он понимал, что дело скорее в его разуме, чем в физической части. Даже если нейропроцессор получил повреждения, гель должен был починить их после сования рук в порты НИУ. Наверное. А ошибки в электронных затворах правятся сами собой, с течением времени. Дело было в чём-то другом точно. Окружение? Нет. В воде было совсем хорошо, а Патос-2 хоть и был теперь тёмным и неприветливым местом, не давил на него. Здесь было относительно комфортно.       Он про себя вспомнил то, что видел на Тэте, когда вернулся обратно в главную секцию после неудачного запуска ДАНБЭТа и момента встречи с Акерсом. Сначала один, которого он видел ещё до этого, перезагружая локальную сеть, а потом и второй, которого он не встречал раньше. Два существа, ужасных, изуродованных гелем, их руки срослись с их телами, а на безглазом лице навсегда застыло выражение ужаса. Слепые и похожие внешне на ходящие на двух ножках комки биомассы, они обладали отличным слухом и были очень массивны, способны своей тушей сбить с ног, только едва разбегаясь. А потом Терри Акерс вернулся сам. Он был абсолютно безумен, и после второй встречи с ним, Реймонд полностью убедился в этом. Отвратительного вида, покрытый слоями наростов, Акерс пытался схватить его.       Но их общие «природные» особенности, и желание безумного Акерса ухватить Реймонда, их не спасли от его проявления интеллекта. А может отчаяния, наложенного на какое-то далекое понимание. В любом случае, они были сожжены заживо, а после того ожившего трупа с головой, обросшей гелем, который чуть не убил его и заставил экстренно сматываться с Кюри, на его же счастье, как оказалось, эти твари казались по степени угрозы просто ходячими мешками с мясом, которых можно без проблем пустить на гриль. Если их состояние это вообще жизнь. Но как минимум, биологическая активность в их телах скорее всего присутствует, а значит их можно считать таковыми. Он использовал баллоны с природным газом, их когда-то доставили с Эпсилона, ещё задолго до всего происходящего. Этот газ, обращенный в струю огня, избавил их от оков подобного существования. Хотя, прежде всего Реймонд избавил этим от оков перманентной угрозы самого себя, «Реймонда», и это было главное. Остались в памяти их визги и воображаемый запах вони, который должен был быть после такого. И это смакование словно разъедало мозг. Никак не удавалось оторваться от подобного. То что было приятным в момент совершения, чувство удовлетворения убиранием с пути помехи, после длительного пережёвывания само превратилось в своего рода мучение. Перед продолжением своего жизненного пути было необходимо заняться другим делом, пусть тоже бессмысленным, но более приятным. Хотелось бы, что бы этим делом был сон. Хороший такой сон. Реймонд обнаружил, что на самом деле он не способен спать в полном смысле этого слова. Только уходить в глубь себя, своего рода транс, выпадая из реальности, и от этого порой становилось только хуже. Псевдосновидения с образами, словно копирующими его путь от Эпсилона: туннель шаттла, авария, Лямбда, встреча с Кэтрин. Изъятие её из разбитого тела в переносное устройство. А потом этот спор на счёт её «ковчега». Он тогда явно её расстроил и взбесил. А ещё спор был довольно приятен. Когда ещё найдёшь в этом полумёртвом мире возможность доказать кому-то что ты прав, даже если такое редко когда хорошо заканчивается? Но она в итоге приняла его мысль. Или нет. Во всяком случае, перестала пререкаться, поняв всю бесполезность такого противостояния. Для него ковчег не имеет никакого смысла. Такое себе послание в космос на один раз. Он не мог позволить ей использовать себя ради этой дурацкой цели. И он не стал. Но он знал, что будет делать здесь, на Тэте. Во всяком случае, сама Кэт не была особо против — их пути пока были идентичны — путь к ковчегу, в океаническую бездну, всё равно лежал через Тэту. А ему нужны тела и компоненты. Пройдя большую часть всего комплекса, и получив множество полезной информации о мире, он уже достаточно морально созрел для воплощения своего плана спасения людей в жизнь.       А, да, самое ведь время было опять вспомнить ещё на Лямбде и Кюри встреченную тварь, или две твари, труп со светящиеся головой, которого просто невозможно было забить трубой. Он слишком сильный и агрессивный, он подавлял сам разум наведёнными токами. И он сдох на Кюри от взрыва реактора после отстыковки капсулы. Реймонд был лишь частично уверен в этом, тайна геля могла скрывать что угодно. На ум лишь пришла неизвестно откуда взявшаяся фраза: "что мертво, то уже не убить". Он понятия не имел, откуда она пришла ему на ум, но, крайней мере, был рад, что если это действительно так, то в его случае это должно работать в обе стороны.       А потом была Дельта на кряже океанской бездны. Где одинокий безумный Акерс вырезал себе глаза, наевшись «чёрной крови», то есть геля. И где Реймонд нашёл что-то лучше трубы — шоковое оружие с транспорта и резак с маленького милого робота. Последнего пришлось полностью распотрошить ради этого, несмотря на всю его милоту.       И вот, станция Тэта. Здесь получилось собрать подобие лагеря, безопасной зоны, открыв и заградив после несколько дверей. И собрать этот кустарный огнемёт, кое-как применив его по монстрам. А теперь всё это погоняется снова и снова в разуме, постепенно это переходит транс, где картины этой реальности накладываются на более древние воспоминания. Его работа в лаборатории ещё восемьдесят… Нет, семьдесят… Или сколько? Где-то в этом промежутке — считать было просто лениво, лет назад, до проведения всех тех самосканирований. Это были то кабинеты и комнаты, принадлежавшие богатому университету, отделанные деревом, с заваленными бумагой кафедрами, то офисные секции с белым пластиком и плиточным потолком, то его собственный засраный рабочий стол, всё это наслаивается на металлические коридоры Патоса-2, заражённые чёрным гелем. И он бегает среди них. То под водой, то вне её. То где-то в космосе. И пол порой уходит из-под ног, пока ты убегаешь от монстров, похожих на местных, только вот они ещё более странные и аморфные твари из кошмаров. А потом сам гидрокостюм меняет форму. Всё очень сюрреалистично, и где-то на песчаном пляже видно восходящее солнце, бликующее в морской ряби… И под светом солнца он забивает монстра обломком трубы, что довольно изматывает, и наконец открывает глаза, попутно делая вид, будто они вообще умеют закрываться и делали это.       Прошло совсем немного времени. Совсем немного. — Надо побеседовать с Кэт. Она конечно терпеть меня не может, но мы хотя бы есть друг у друга. Скоро проблема одних рабочих рук с мозгами на всю Тэту будет наконец решена. Главное собрать всё правильно. И решиться на активацию.       Его странный внутренний голос в этот раз не ответил. — Кэт? — Реймонд потянулся. — Чего тебе? — В её голосе были нотки усталого смирения. — Ты не знаешь, почему НИУ выбрал меня для спасения человечества? — Я понятия не имею. Я бы сама предпочла тебя здесь не видеть. Повезло лишь, что твоё текущее поведение оказалось несколько иной природы. Но знаешь, я догадываюсь почему тебя. — М? — Принятие происходящего. Я тоже осознавала, что сканировала себя. А вот те кого сканировал НИУ, будучи помещённые в тела роботов-помощников просто не осознавали мир таким, какой он есть. Ты в те времена так же знал, что ты делаешь. Сам же сказал, что не особо удивился что ты стал… Этим. — Ты знаешь, моё тело даже начинает мне нравится. Я не могу почесать лицо или сделать что-то действительно человеческое с телом, например поесть. Но могу ходить, бегать, прыгать, пользоваться руками, говорить. Нормально вижу и слышу. Я подготовил всё и для сборки второго. Тело в водолазном костюме, аккумулятор, более или менее пригодный запас геля, мозгоиммитатор. — Чип коры головного мозга. — Кэтрин устало поправила. — Ага, точно. Головное устройство с чипом мозга, камерами и другими системами. Но почему всего два глаза? Интересно, есть ли с тремя, например? — Ох, Реймонд, заткнись уже. Здесь точно его нету. — Ладно, я понял. Можно спросить кое о чём? — Да? — Она слегка удивилась. С тех пор как он обосновался на Тэте, Реймонд просто болтал без умолку о своих мыслях и идеях, а не задавал такие вопросы. — Здесь, на Тэте, есть сконструированые нейроматрицы со сканов мозгов членов команды Тэты, которые ты проводила. Это что-то вроде промежуточной записи перед попаданием в ковчег? То есть они уже там? — Примерно так всё и есть. Для чего они тебе? — Найти самого психически стойкого и загрузить в тело. — Нет. Не смей делать этого. Они были записаны что бы попасть в ковчег, а не проснуться здесь… Снова. Это просто жестоко. Но если тебе на это всё равно, то как минимум, для тебя стоит сказать, что они скорее всего сойдут с ума здесь и не будут полезны. — Он был уверен, что она серьёзно преувеличивает в последней фразе. — Понятно. Первый опыт на себе. Как обычно. Всегда готов. Но мы ещё посмотрим, что будет дальше. — Он опустил взгляд и пробурчал себе под нос, которого у него не было. — И меня ещё и осуждают за то, что я хочу спасти человечество. Что за времена пошли. Одни придурки просто не хотят жить на Земле, другие убивают себя почём зря. Я здесь словно окружён одними идиотами… — Замолчи ты уже, я уже это слышала и не хочу слушать ещё. Перестань осуждать решения живых и скажи, чьё то тело, что ты хочешь использовать? — Волчек... Хизер. Так написано на её… На бейджике в общем. И ты даже не представляешь где я нашёл её. Даже говорить не буду где. Но тело довольно свежее. — Реймонд, может не мне надо задавать тебе такие вопросы, но почему женское тело? Ты ведь специально, да…? — Аа. Чёрт, НИУ засунул меня в женский гнилой труп! И знаешь, мне действительно нравиться что он женский. Я не хочу что бы моя копия была снова в теле мужика. В обоих случаях всё что там было, кажется сгнило, хотя может и нет, за прошедшее время, но мне это доставляет… Эстетическое удовольствие, вот. — Нда, ты в своём репертуаре. — Она словно тяжело выдохнула.       Некоторое время они молчали, пока Реймонд доставал и осматривал аккумулятор и мозговой чип из своей сумки. — Мне придётся кромсать её голову и грудь. Это наверное самое неприятное. Я попытаюсь создать тело максимально похожее на своё, на то, что я видел в отражении в зеркале и в сканере для грузов. Батарея в груди, часть головы сохранена. Сначала думал голову по шею оторвать, но теперь думаю о том, что бы сохранить нижнюю часть головы, ниже линии глаз. — Выглядеть будет ужасно. Точно хуже, чем просто чип в креплении на обрезанной шее. И да, возможно будет мешать работе механизма ориентации оптики. — Да, точно. Это проблема. Можно что-то… Мне интересно, как можно приспособить рот в таком состоянии. Вот я могу дышать, да? В теле остались полости, и хоть грудные мышцы просто перекачивают воздух, они работают рефлекторно? — Он задавал вопросы даже не Кэтрин, а скорее самому себе. — Вместе с сознанием у меня остались и рефлексы, я правда понятия не имею, какого уровня, сам базовый дыхательный рефлекс или только внутреннее восприятие его. — Просто помолчи и делай уже как хочешь. — Кэтрин явно была раздражена его потоками сознания, что в течении как минимум дня, регулярно изливались наружу через вокализатор головного устройства. — Ага. Отлично блять, ой, то есть есть мэм, приступаю к работе! — Карикатурно отдав честь монитору и камере на компьютерной панели, он направился в комнату с трупом, захватив всё необходимое для сборки.       Работа действительно была сильно грязной. Распотрошить тело, что бы его можно было использовать, а уже потом добавить нужные части и полностью закрыть костюм. Вставляя головное устройство он уже успел пожалеть, что оставил от тела хоть часть головы в виде нижних костей черепа и обеих челюстей, от идеи сохранить нос он отказался. Используя ручной циркулярный электроинструмент в качестве костореза, он всё же смог с этим справиться. Резать шею было бы сильно проще, а уж вставлять сам головной модуль так, что бы при этом как можно меньше испортить то, что осталось от головы… Просто испытание на знание анатомии носоглотки и ловкость. Но всё же, он был вставлен. Смотрелось это действительно «не очень», и пришлось ещё подогнать так, что бы куски лица изнутри головы не мешали глазам-камерам поворачиваться. Аккумулятор тоже дался тяжело, несмотря на то, что своей извращённой «эстетичностью» озабочиваться здесь уже не пришлось.       Но в итоге оно было собрано. Безмозглое тело в костюме, с гелем и аккумулятором, прям как у него самого. И энцефалочип на креплении на месте. Провода тоже. Заряженный гель уже пророс в тело, питание головного модуля включилось. Теперь осталось настроить саму передачу: ничего особенно сложного, но приходилось советоваться с Кэтрин, ибо местное оборудование было гораздо круче того, в которое он влезал когда-то давно и в другой жизни, а базовые коды так же были знанием Кэт, хотя он был уверен, что ничего сложного не будет, если попросить её выгрузить скрипт процедуры на отдельный чип.       Перед тем как всё делать, Реймонд вышел в комнату туалета с зеркалами. Снова осматривая себя. Конструкция такая же, только у него от головы меньше тканей осталось. Тот же вокализатор торчит прямо из рта, над языком, а вот верхней челюсти нет. — А у того зато будет, не зря ты ебался с дохлой головой.        Он готовил эксперимент такого рода, последствия которого откровенно плохо себе представлял, и поймал себя на том, что на самом деле очень волнуется. Эксперимент, в текущих условиях крайне простой в исполнении, но и странный даже для него. Он проведёт его над собой, только так. — Ну что… Ты! — Он указал на себя в зеркале. — Чёртов коммунистический наркоман! Или как там его?! Да плевать. — Реймонд выкрикнул пару бессмысленных без контекста ругательств, взятых из каких-то древних телешоу или мультфильмов. — Очень скоро ты получишь себе новое тело. И оно тоже женское, ты знаешь это не хуже меня. Так что тебе понравиться. — Реймонд показал в зеркало несколько жестов, проговаривая про себя какие-то мысли, затем вернулся. — Давай, делай уже это быстрее. — Кэтрин оставалась слегка раздражённой. — Делаю, делаю. —Он сел в кресло пилота. — Мне… Нам, стоит оставить тебя наедине с собой, может? — Буду безмерно благодарна. — В её холодном голосе послышалось облегчение. — Тебя невозможно слушать постоянно. — Эй, мы за тобой вернёмся, не переживай. — Я знаю, что вернётесь. — И да. Я… Помнишь я обещал что всё же помогу тебе? С ковчегом? Только потом. Когда мои собственные дела в этом долбанутом мире пойдут хоть как-то условно нормально. Так, ну, это всё в силе. — Значит ты не отверг ковчег? В любом случае, я благодарна, в некоторой мере. За вычетом всех тех твоих слов, что действовали на меня всё это время. — Я не принимал ковчег. А ты не отвергала. Я просто напомнил что я пытаюсь выполнять обещания. — Ну ладно. Спасибо. — Запускай. — Шлем кресла для пилота накрыл его собственный шлем на голове. — Знаешь, я буду звать тебя… Райзеном. В честь того… Процессора для компов из прошлого. Что бы не путаться. — Он обратился к самому себе. — Загрузка пошла. — Сказала Кэтрин.       В последний момент перед стартом он снова подумал о своём состоянии крайней нервозности, которое уходило лишь ненадолго. Он начал понимать, а точнее принимать причину. Кэтрин. То есть нет, он сам. Он был смущён с того самого момента встречи на Лямбде, возможно, ему хотелось искренне обнять её и пообщаться, но встретившись с весьма холодной девушкой, он растерялся и смутился. А будь она иной, что-то бы изменилось? — Нет, не изменилось. И не изменится. — Дело было в нём самом, в противном случае он бы просто не был тем, кем он был. По техническим делам всё было хорошо, но перейти на что-то личное он не мог, неся какую-то чушь, истории из жизни, из головы, мечты о том как исправить этот мир. Он порядком её заебал этим, но сказать что-то другое, возможно менее раздражающее для неё, он не мог. Просто смущался. Это его и нервировало. Вовсе не мёртвый, хотя всё ещё парадоксально не живой «Патос», ни последствия встречи с существом или существами в Лямбде и Кюри, ни даже свои реальные, а не фантастические перспективы в этом мире. Нет. Именно Кэтрин, и то, как они общались всё это время. В конце концов он делает ей плохо своим поведением и не может признаться в том, что просто хочет быть поближе к ней в этом мире. Даже не столько ей, а сколько самому себе — он не мог понять, как вообще взаимодействовать с такой как она, и в результате просто ведёт себя как смущённый несмыслёныш, забивая свои чувства всякой ерундой, которая липнет на электронный мозг как жвачка на стул.       И всё это лишь бы говорить с кем-то и не выглядеть как смущённо у неё на виду. — Ну и позорище. Я веду себя так, как будто влюбился. Что за бред? Почему я не могу просто взять себя в руки и поговорить с ней? Почему я… Почему я обижаю её, да и только? Хотя как я вообще относился к девушкам вне работы? Никак! О...! Это всё проясняет. У меня был опыт общения с девушками вне работы? Нет! Ну, почти нет. Я не умею с ними общаться. Ни с какими. Даже подойти нормально. А уж такая как Кэтрин… Ах. Хах. Хах! Прости меня, Кэт, пожалуйста… — Он почувствовал странное чувство, смесь желания выплакаться и радость от того, что немного разобрался в себе. — Вы там откисаете что-ли? — Голос Кэтрин прорезал тишину. — А? — Шлем-энцефалограф кресла снялся с головы Реймонда. — Да. Сидим. — Сам он попытался отречься от всех этих мыслей на время, рефлекторно надеясь, что в его голосе не прозвучало грусти, и благо мысли завершились логическим концом. Он поднялся на ноги, оглядывая своё творение, что через пару секунд самостоятельно встало перед ним.       Оно подошло ближе, почти соприкоснувшись стеклами шлемов. Под его шлемом можно было в деталях рассмотреть конструкцию, которую он собрал. Теперь это жило, двигалось, объективы камер светились красной подсветкой. Было необычно и даже немного пугающе смотреть в лицо того, кто минуту назад был тобой. Особенно учитывая остатки нижней половины лица ещё одного неизвестного человека. — Извинимся перед Кэтрин? — Он сказал тихо, явно не желая быть услышанным ей. Впрочем, у Реймонда вертелось на языке тоже самое. — Ага. У меня есть план. — У меня тоже. — Ты не переживаешь об этом? — Уже нет. Не так сильно. Сам знаешь. — Хорошо. Очень хорошо. — Ну, будем работать с этим? — Да. — Пизда. Тьфу. — Он рассмеялся. — Да что несёшь вообще? — То, что у тебя на языке вертится. — Я между прочем исполнил свою давнюю мечту. Назваться Райзеном. Не помню, откуда это взялось, на ум ничего не приходит. — Технически это я её исполнил. — Но мы оба знаем что… — Да какая разница, душнила?! — Оба отодвинулись и указали друг на друга вытянутыми руками и указательными пальцами, прижав их к шлемам костюмов друг друга. — Хаха. Хаааа! — Оба рассмеялись крепко обнявшись друг о друга. — Нам пора пройтись, перестать… — Насиловать электронные мозги Кэтрин! — Эй, я же сам хотел сказать именно это!       Оба перешли в отделение для приёма пищи. — Мы давно хотели это проверить, и вот, у меня есть новое тело. — Райзен открыл один из шкафов. — Что там? — Сам же видишь. Алкоголь не питый. Давай, помоги снять шлем. Когда нас двое, это более безопасно.       Реймонд открутил его от костюма, обнажив электронику и челюсти Райзена. — Заценишь? — Прямо сейчас. — Он говорил одновременно пытаясь выпить содержимое бутылки в горло. После сотни грамм он постоял пару секунд а затем просто слил содержимое рта на пол. — И как? — Говно безвкусное. Во-первых: моё тело не способно его проглотить. Или пищевой тракт разрушен и залеплен полностью, и я попал в трахею, или просто забит на моменте перехода в грудь, и оно всё просто вышло назад. Во-вторых: убедился, что чувство вкуса не работает. Совсем. Разве что меня мой компьютерный мозг пытается наебать, но я не такой, сразу представляю что там водичка и всё проходит. Ничего, одним словом, пустота. Чем бы оно ни было для человека. — Тебе вот не кажется. — Говорил Реймонд возвращая шлем Райзена на место и закрепляя его. — Что эти устройства слишком очеловечены? — Ты говоришь, что на них стоит два а не один или три глаза? — Райзен договорил за Реймонда. — Надо составить… Ээ… — Петицию производителю! — Нахуй эту петицию, сразу в суд! — За ущемление прав одноглазых и трёхглазых! — Карфаген падёт! — Стой, стой. Я о «Карфагене». Вспоминай. Нас уже где-то с Лямбды преследует это. — Чувство что они стоят за всем этим. — Поверхность планеты. Мы думаем, что она пригодна для жизни, пусть и плохо. — Если удар «Телоса» был таким что не выпарил океаны и оставил морскую биосферу живой, то значит и сушу не залила лава. По крайней мере, не везде. — Им нужно только источник энергии для замкнутой экосферы, и необходимое оборудование, и если у них было убежище, то там могут жить люди. — Ага. На кислородных компрессорах и переваренной в тысячный раз аминокислотной каше. — А вечером они ловят свежую рыбку на побережье, и смотрят, как два искусственных идиота пытаются вернуть Патос к жизни. — Реймонд. Мы ведь оба говорим совершенно серьёзно. — Абсолютно. — Блять! — Оба вскрикнули и бутылка где был алкоголь влетела об стену с пинка, разлетевшись от удара на осколки. — Хах… — После пары смешков они коснулись друг друга руками и снова посмеялись. — Не думай об этом, хорошо? А то потом будет больно разочароваться в реальности. — Одна фраза, сказанная двумя одновременно друг для друга. Они не могли знать наверняка ничего. Разве что таить в глубине души некую надежду на подобное развитие событий, и оба знали, что не хотят обманываться в реальности, подобно Карлу Семкену, а потому такие мечты лучше глушить с корнями, представить, что кроме Патоса и воды вокруг в мире ничего не осталось, и начинать с начала. — Я понял. — Ты о чём? — Три глаза это слишком много, просто излишне, а два дают бинокулярное зрение. — Это имеет смысл. — Идём в глубь Тэты, добудем что нам нужно. — Большая сумка или рюкзак для тебя. — О. Этого я точно не сказал бы сам. За то время что я был на твоём месте, я привык что у меня она уже есть. Мне точно не помешает, странно что перед сканированием я об этом забыл подумать. — Я забыл, точно. — Я так и сказал. — Дальше. Найти труп. Мы же хотим ещё тело. Цельное. И мозги для него. Желательно, что бы первое ещё не сгнило, а второе нормально работало. — И компоненты для скрепления этого всего. — О. Я тут думаю. Они же как деньги. До апокалипсиса ты мог себе позволить больше если у тебя были деньги. — А Сегодня ты можешь себе позволить больше, если есть запчасти. Бери. — Реймонд протянул мазер. — Тот самый легендарный. Которым этот недоумок, Гай… Конрад, поджарил себе мозги месяцев десять назад… Или одиннадцать. — Давай хотя бы не называть их недоумками? Они просто отчаянные люди напрочь. — О. Да ты сам прогрессируешь, первая новая мысль после установки меня? — Оно и в тебе сидит. Это влияние Кэтрин на нас. Так что сам не прикидывайся. — Констатирую факт — ты заставил меня себя стыдиться. — Это всё Кэт. — Идём. — Соберём всё что нужно. — И даже больше! — Ахах! — Что у нас есть? Труба, резак, шоковое оружие, и этот легендарный мазер. Газ? Можем взять ещё, но надо спуститься туда. — Если в глубине Тэты есть тварь, что захочет нами полакомиться. — Мы её в кашу замочим! — Еххууу! — Какая-то банка отлетела от удара сапога. — Время мародёрствовать!       Они пошли повторно обходить Тэту, направляясь в те отдалённые отсеки, где Реймонд в прошлые разы не был или был, но не заострял внимания. 11 мая, вечер, станция Тэта       Со второго обхода станции прошла пара часов. — Ну вот, а Стромайер сказал что… — Ван запнулся на полуслове. — А это какого хрена! — Если бы у него было лицо, оно наверняка бы выражало смесь страха и удивления: двоих существ, что стояли перед ним, можно было бы принять за людей разве что с изрядного подпития. Гидрокостюмы с полным оснащением, испачканные в геле разной степени затвердевания и присохшем донном иле, явно были далеко не первой свежести. Под визорами шлемов блестели красноватые объективы головных аппаратов, под которыми болтались обезображенные остатки нижних частей человеческих лиц. — Где… Это ковчег? — В его голосе слышалась обречённость, хотя он скрывал её, пытаясь проявить стойкость и не подавать виду. Он явно видел перед собой опасность, совершенно неожиданную, и был растерян. — Вы ошиблись дверью, вход в ковчег находиться на четыре тысячи метров ниже. — Один из них сказал это, показав рукой в пол, а второй сделал движение, будто зевнул. — Я… Где? Это Тэта? Где Стромайер, Элис, Страски… Хизер? — Что за тупой вопрос. В ковчеге, наверно. — Тогда что я тут делаю, чёрт возьми?! — Он почти сорвался на крик и дернулся что бы встать. И тут же понял, что связан по рукам ремнями с креслом пилота. — Спокойствие, мистер Ван, только спокойствие. Мы сейчас вам всё объясним. — Какое к чёрту спокойствие?! Кто вы такие? Вы… Вы… Вы похожи на… Я даже не знаю, на что вы похожи. Как я тут оказался? — Нам пришлось, эээ, ну, восстановить тебя в этом ужасном мире что бы выполнить задачу мирового масштаба… Ну вроде того. — Вы сказали… Про четыре тысячи метров глубины?! Значит ковчег ещё на Земле?! — Да, на станции Тау. — Чёрт. — Он выругался. — Развяжите меня. — Суть в том, что это не наша приоритетная задача. Но если для тебя это важно — мы обещаем — мы это сделаем вместе. — Хорошо. Хорошо! Я раз всё так плохо, я обязан это сделать. — Он произнёс это максимально решительно. — Но вы так же расскажете, что вообще произошло? Где экипаж Тэты и кто вы такие? И где… Элис? — Элис Костер? — Они менялись репликами через одного, будто бы были одним человеком. — Мы не знаем. Скорее всего мертва. — Они соврали. Они знали, где находится Элис, и что технически она жива, но решили, что это лишнее. — И в ковчеге, конечно, она есть.       Один из них достал нож и обрезал ремни на руках Вана. Брэндон встал на ноги, и пошатываясь сделал несколько шагов. — Бедная Элис. — Он помолчал пару секунд задумавшись. — Ладно. Этого уже не исправить. Я должен взять себя в руки. Хоть я жив. Как мы всё это сделаем? — Ну, по идее, мы идём в Омикрон за силовыми костюмами для погружения в бездну. Но! Мы трое ещё не полноценная группа, это во-первых. Во-вторых, нам надо разобраться с проблемами на плато, и это проблемы связи с другими станциями. — Так. — Ван впервые детально осмотрел помещение. — Что вообще здесь случилось? Всё очень плохо теперь, верно…? Всё пошло не так? — Ага. Типа того. Да, всё пошло не так. Ты знаешь о НИУ? Точнее о том что произошло с ним за прошедший год? — Год?! — Брэндон встрепенулся. — Почти. Меньше немного. Живые люди на Патосе-2 погибли, если не все, то почти все. В Тэте всех добил обезумевший Акерс, который прибыл с Дельты. Он срастил их с какой-то дрянью на нижних этажах, где последние живые находятся в коме. А НИУ… Ну, оно начало создавать всяких малоразумных тварей. Они тоже конечно постарались. — Почему…? Почему тогда я оказался здесь, не помня ничего о произошедшем? — Потому что мы тебя собрали прямо здесь и сейчас из того что было, включая промежуточный резервный файл, который остался после того, как Кэтрин записывала вас в ковчег. — Но я… Я всё ещё вроде как человек. — Костюмчик не жмёт? — Ага. Зеркало в туалете. — Вот же… — Он уставился на свои руки, осматривая их. — Я не знаю что и думать. Я… К чёрту зеркало. Я выгляжу как вы? — Вроде того. Но тебе повезло, так сказать — повезло оказаться в собственном теле. — Вы сотворили это с моим телом, а потом… Потом вернули меня в его при помощи электронной начинки? — Казалось, он тяжело дышал. — Я постараюсь об этом особо не думать, просто скажите, как я умер? — Героически защищал Тэту от безумного Терри Акерса и оказался в ловушке. В ней же покончил с собой. Это было в начале две тысячи сто четвёртого года. — Ага. Твой героизм останется в анналах истории! — Я не думал, что вместо ковчега вообще я могу оказаться здесь же… Спустя год. — Он поднял взгляд своих красных глаз на них. — И как появились вы? Как вообще можно было… Создать такое? Мне не очень понятно, что вы из себя представляете, но я догадываюсь. Кто мог сделать такое? — Я! — Нет, я. — Да, точно, мы оба. Сделали моё и твоё тело по своему образу и подобию. — А кто меня таким сделал, я не знаю, но вероятно что НИУ, учитывая что мы о нём сами знаем. — Кто-то ещё есть с вами? Хоть кто-то? — Кэтрин. — Кэтрин Чун? — Она самая. Но у нее нет тела, и сейчас нам пришлось её временно отключить из-за технических проблем. — Отключить? — Ну да. Просто отключить. Во избежании её гибели. Потом покажем. — И что мы сейчас будем делать? — Соберём команду и пойдём на Омикрон. — Из кого? — Из трупов, геля, и мозговых чипов. — Аккумуляторов. — Мы всё это нашли тут в достаточных количествах. — И не забудем Кэт. Надо её запустить, но как бы… Как бы не было с ней проблем. — Господи, вы правда будете это делать?! А кто будет в этих телах?! Члены Тэты?! Те, кто думает что попадёт в ковчег, но окажется здесь?! Это просто жестоко. — Брэндон всё ещё травматично переживал происходящее. — Не-не. — Один из них отмахнулся. — Кэт говорила точно так же, но правда в том, что иного выхода у нас нет. Или в роботов их совать? Мы видели одного, рехнутого совсем. А эти тела хотя бы похожи на человеческие в той мере, в которой этого можно достичь в такой ситуации. Тут не просто Патос разрушен вместе с людьми, почти уничтожено всё человечество. И ты об это знаешь даже лучше нас. — Однако у нас есть план. Он связан с Кэтрин напрямую. И его она… Мы надеемся, одобрит, насколько мы можем её знать. — Мне нужно время. Осмыслить всё это. Я буквально недавно был здесь, вместе с Элис, и остальными. — Брэндон пошатнулся. — А потом короткая вспышка тьмы, и… Меня встречают вы. — Мы не торопимся. Можешь походить здесь, по главным помещениям Тэты. Ван медленно обошёл комнату. Чувствовалось, что он всё ещё совершенно сбит с толку, только к тому же ещё и перегружен информацией, которую пытается осмыслить и усвоить. — А вы кто? Откуда? Кем вы были? — Реймонд. Я из… прошлого. Не важно, я никогда не работал на «Патосе» всё равно. — Из прошлого? Я не очень с этим всем знаком, но вроде как, у нас был пакет образцовых сканов мозга для работы с ИИ, вы хотите сказать, что были его частью? — Так точно. Я понятия не имею, почему именно я оказался на здесь и в таком виде. — Не так давно, прямо здесь, я скопировал себя в другое тело, можешь звать меня Райзеном или Райзен-реймондом. Поучился этому у Кэтрин потом, хотя главные операции выполняла она, прямо через себя. В твоём случае переносится и активировался специальный запакованный файл, это гораздо проще, чем копирование без прерывания, и работа Кэт была уже не нужна. — Ладно, — Реймонд продолжил. — Я отчасти могу представить какого это всё, и какого тебе сейчас. Пока отвлекать не буду.       Брэндон медленно пошёл по коридору. Шокированный и опустошённый, он проявил значительную стойкость психики, что не могло не радовать Реймонда. Даже если его сорвёт, он уже никуда не денется с подводной станции, по крайней мере, сам по себе. Омнитул то ему не отдали, пока что. Хотя их шесть уже скопилось рабочих и прошитых, хватит на всех. А Ван пусть пока живёт себе мыслью о ковчеге, как Кэт. В конце-концов он правда будет запущен, когда нибудь. Не сейчас. Сейчас нужно спасать популяцию хоть как-то и восстанавливать системы станции. На нижних этажах Тэты есть ещё живые, в прямом смысле, живые люди, пусть и коматозные. Получится ли разбудить их? Или как-то использовать? Неизвестно. Но вид этого места, покрытого чем-то, внешне уподобленному кораллу, находящегося прямо под ними, был довольно пугающим.       Сообщение между Тэтой и Эпсилоном тоже надо восстановить. Оно неизвестно в каком вообще состоянии. А на Эпсилон ещё придётся возвращаться, причём, вероятно, на постоянной основе. Благо есть цеппелин, главное теперь не забывать его подзаряжать. — Ставлю на стойкость Вана. — Будем начинать? Надо разбудить Кэт. — Пока сделаем просто болванку, а потом поговорим об этом деле. — Ещё одно лишнее тело будет тоже полезно. — Может лучше два? — Насколько материала хватит? — Да. — Собираем всё что нужно. — И волочим сюда.       Они приволокли все найденные трупы, подготовив один из них к сборке. — О, ты кажется чувствуешь себя лучше. — Кто-то из них обратился к Брэндону, когда они вернулись. — Да. Но я бы предпочёл не быть здесь, вы знаете. — Можешь на ты, мы двое слишком мало отличаемся друг от друга. — После падения кометы всё пошло к чертям. Мы все искали спасение. Проект «ковчег» нам казался единственным шансом. — Он говорил отрывисто и с некой скорбью. — Уж точно. Просто тюрьма среди звёзд. Или он на орбите будет висеть? Я так и не понял, но это не особо важно. Если не придёт никто из вне, его обитатели будут обречены. — Мы все обречены. Все. — Ну когда нибудь действительно всё кончится. Но живые существа всегда проявляют удивительную живучесть. — Разве мы живые? Живые?! — Он уставился в потолок. — Ходячие, гниющие трупы с электронными мозгами, живущие только по случайной совместимости различных технологий. — Мы созданы по образу живых существ. Буквально продолжение конкретных личностей из прошлого и настоящего, просто с изменённым носителем. В каком-то смысле даже более живые, чем люди в ковчеге, потому что имеем тела в реальном мире. Разве хорошо жить в мире, где всё тебе известно? Где нет забот и проблем, но и нет никакого смысла существовать дальше? Там же не найти ничего нового. Ничего. Удобное и безопасное место должно быть передышкой для тела и разума, а не… Не местом постоянной жизни. Это просто сплошная трата времени. И гибель цивилизации. — И что? Что нам от того, что мы можем сделать ещё несколько существ, подобных нам? Как мы спасём этим человечество? — Я не знаю, что ты видел после апокалипсиса, но я уже успел тут поработать водолазом не раз. И я видел живой мир. Водоросли, рыбы, всякие твари, кучи моллюсков. Если всё настолько хорошо пригодно для жизни на глубине около ста метров, то я сомневаюсь в полном уничтожении человечества на поверхности земли. — Или… Ты просто боишься признать, что это весьма вероятно? — Это верно. Но факты я тоже вижу. — Реймонд достал из сумки кусок водоросли. — Глаза конечно могут обманывать, но не всё же время. Океан жив, в этом нет сомнений. Я могу позволить себе думать, что существуют бункеры, в горных массивах или во льдах арктики и антарктики, способные поддерживать жизнь в замкнутой экосистеме как минимум несколько лет, а может и десятилетий. Если удар не испарил океаны, значит он и не сдвинул горы. Все из них уж точно. — Ты так цепляешься за этот, практически обречённый земной мир, считая что среди всего этого бардака и безумия окруженного смертью будет лучше всем людям, чем в ковчеге. Почему? Разве плохо просто жить и не страдать? Разве мы не заслужили этого? — Ага. Ты сейчас так говоришь по тому что… Дай угадаю, ты рефлексируешь то, что было для тебя лично совсем недавно? Страх, сомнения, страдания. — Сложно оспорить. — А я вот думаю, как можно терпеть одни и те рожи… Каждый день, кажый сука день, одни и те же рожи перед тобой. Конечно, есть куда отвлечься, как это было в день томографии, но потом снова те же рожи. И не то что бы мне было плохо тогда. Можно вкусно поесть и поспать на работе, если хочется. Просто видеть их уже не могу. А тут на протяжении многих лет, столетий или тысячелетий, или сколько будет жить ковчег в космосе, один и те же рожи вокруг, да это просто безумие. Ещё большее, чем пытаться спасти мир в стиле последнего динозавра. — Мы неправы в своей бескомпромиссности к выбору своего мира, если верно так говорить. — Это точно. Вот если кто-то ещё скажет, что всё пропало и осталось только убить себя, я спокойно отвечу, что нам, между прочим, вполне повезло. — Повезло? Что мир уничтожен? — Да. Повезло что комета, или астероид, или что это там было, не был тяжелее или быстрее, не смял своим ударом тектонические плиты, не сдул атмосферу, не испарил океаны, и не превратил всю землю в лавровый шар. Нам повезло, и я говорю это с полной ответственностью. Считайте, что случайность, или может высшие силы, если они существуют, дали нам второй шанс. А вы, судя по тому что мы нарыли тут, умудрились его просрать, с той же полной ответственностью. — Реймонд высказал это со значительным самодовольствием. — Циничная и бескомпромиссная речь. — Для тебя это ведь совсем недавнее прошлое. Разве в тот момент вы мыслили иначе? Просто найти козла отпущения не поучилось, как я это сейчас сделал, а если бы получилось, то он бы и слушал нечто подобное. — Реймонд взял короткую паузу. — Не смотря на всю глупость и безумие что здесь творились, я уважаю этих людей хотя бы за то, что они пытались что-то сделать. Пусть и делали не то. — Что со всем этим миром… Бедная Элис. — Ну ты ведь копировал себя в ковчег вместе с ней. Он уже запущен и работает на Тау. Так что она в порядке. Ну, то что из её и твоего скана было сделано. — Безумно. Не думал, что кто-то создаст очередную копию меня, и я выиграю в лотерее быть ею. — Всегда кто-то, кого пробуждают, выигрывает это новое место. Любой другой ты, на твоём же месте думал бы точно так же. По тому что ты — это ты. Просто экземпляр другой. Другая линия жизни. А личность та же. Как… Параллельные миры. — Вроде как, хочешь сказать, Марк своего рода был частично прав? Не то что бы это близко к его теории, но личностные характеристики у всех копий ведь одинаковы. — Зависит от того, что он действительно вкладывал в свою теорию. Она не имеет смысла как продолжение своей собственной жизни, ибо сканер не может перенести конкретно тебя в иное тело при всём желании, он устроен иначе. Но если цель в том что бы для мира быть единым целым, то это имеет смысл. Думаю, главный смысл заключается в том, что если скопировать себя в тёмной комнате, то ты лично не будешь знать, оригинал ты или нет, так как в обоих случаях вы ничего не видите, просто очередной экземпляр одного процесса начал жить. Один из двух вариантов, но это субъективно. И перед тем, как включать свет, оригинала нужно убрать, что бы копия была его полным единоличным продолжением. Мне кажется странным, что такой человек как Саранг, внезапно забыл как работают сканеры. Хотя мне кажется, сами адепты теории поняли его не так и думали про первый случай. Что отчаяние делает с людьми, просто ужас. Даже гнать на них за тупость особо не хочется, когда вдумываешься в их положение. — Может так он и думал, а может и он был эзотериком, хоть я был с ним знаком. Он непростой человек, и мне сложно сказать, что он мог думать. А они искали спасение для себя от смерти, и ухватились за соломинку из неверно понятых фактов. Меня вот в своём роде удивляет, что такой человек как ты, вот так спокойно делит два тела. — Иногда лучше бывает опереться на самого себя. Того, кто понимает тебя так же, как ты сам себя. И… Это произошло. — В какой-то степени ты или вы похожи на Кэт. Ни вы, ни она не испытываете никаких личных проблем с копированием. Только ты ещё хуже, по тому что тебе это это кажется даже нравиться. — К тебе вернулось чувство юмора? — Может быть. Какое-никакое. Если это можно назвать юмором. Ни один человек не может рефлексировать и страдать от этого вечность. Что случилось с Кэт? Ты сказал, что она была с вами, но потом пришлось отключить. Неисправность? — Возможно. Но буду честен, Ван, я соврал. Частично соврал. Действительно, её мозговой чип не является частью продвинутого головного аппарата, это менее качественный процессор, изначально предназначенный для более упрощенного ИИ. Я пытался соединить его с головой, крепление не подходит. Если залить гелем понятия крепления станет не таким актуальным, но дело в том, что если судить по инструкции к нему, и сравнивая её с информацией об устройстве типа "2", я пришёл к выводу, что он должен работать с сознанием человека на пределе своих возможностей. И гель никак здесь не поможет, он не может вырастить недостающие процессорные ядра. И тем не менее, хотя чип и выглядит слегка повреждённым, но только внешне, и не настолько, что бы это вызывало беспокойство. Он ещё протянет долго, если соблюдать осторожность. Я отключил её от систем станции по другой причине. — И…? — Боюсь проблем от неё. Без специального подключения он не работает, и Кэт заморожена во времени. Но это же подключение даёт ей полный доступ к работающим системам. И кроме того, я не хочу эмоциональной реакции на мои действия. Она крайне неодобрительно отнеслась к идеи воскресить кого-то из экипажа Тэты, и это было самой главной причиной. Она может попытаться помешать мне и сломать что-то в процессе, или перегрузить себя стрессом, чем сильно сократить срок службы своего чипа. Мне это не было нужно. Но теперь я не знаю, как её без проблем разморозить, и это тоже проблема. Но мне нужно её разморозить. Я должен дать ей тело. Не ей текущей, продолжительной во времени, но ей, как личности Кэтрин. — Эгоистично, цинично, и сам же попался. — Я знаю. Но я вообще-то мир тут спасаю. И сама Кэт не без греха, это уж точно. — Я разберусь с этим, постараюсь, точнее, но смысла откладывать это нет. — Если она спросит про ковчег — скажи что всё в силе и вообще проблем нет. — И пусть не просит поторопиться. — Ну, допустим. — И… Брэндон. Вот она. — Реймонд подал ему омнитул с чипом Кэтрин. — Она была тут, у меня. — Так странно держать целого человека в руке. — Ага, целого… — Только не начинай об этом в слух. — Будто кто-то обидеться. Ты ведь думаешь абсолютно то же самое, просто при принятии решения о выборе что сказать… — …Случайный квантовый эффект в электронном затворе изменил выбор о том, какая мысль более предпочтительна. — Точно. — Странно слышать такие диалоги. — Брэндон обернулся. — Ничего странного. Лучше скажи, у тебя есть совет, кого загружать в эти болванки? — Реймонд показал на три тела, которые были ими обоими недавно собраны. — Ещё раз думаю о том, как хорошо, что я не видел как эти тела собираются. И нет, нету. Я не могу сказать, что согласен по этому вопросу с Кэт, но мне это всё ещё кажется весьма жестоким. Я не хочу в этом участвовать. — Как знаешь. Надеюсь у вас с Кэт будет всё нормально. — Я тоже. — Он направился к отсеку, где можно было подключить омнитул к системной панели. — Оставим две болванки на будущее. К Омикрону пойдём в четвёртом. — Сказал Райзен когда Ван вышел.       Реймонд покачал головой в знак согласия. — Значит вы…? Кхм. Вы сделали это. — Кэтрин вернулась. Брэндон подключил её и после этого уже переговорил с ней прежде, чем к ней обратились они. — Да. Но ты говорила с ним. Он хорошо себя чувствует. — Да. — И мы хотим предложить тебе… — Я согласна. — Эй, мы же… — Я знаю что вы хотите. Я согласна. Без вопросов.       Они оба в мыслях залились красной краской, смущённо переглянувшись. — Хорошо, мы… — Установите тело в кресло пилота, остальное я сделаю сама. И вот ещё что, у вас должны быть инструментальные чипы. Вставьте один в разъём омнитула с моим нейрочипом.       Райзен вставил чип в разъём. — Сначала копирование. — Кэтрин говорила твёрдо, уверенно, и кажется она выглядела немного счастливой, хотя об этом было очень трудно судить. — Эй, у нас целых три тела. Два мы оставим пока на Тэте, это резерв, но ты можешь выбрать себе по вкусу. — Хорошо. Я вижу отсюда. Любое. — Точно? — Да, и хватит уже переспрашивать. Я знаю что делаю. И вы это знаете. — Она издала вздох. — Какое? — Они тихо обратились друг к другу. — Ты думаешь как? — Самое… — Мелкогабаритное из женских? — Да. — А кто это? — А ты не знаешь? — Я? Нееет... — Значит и я. Она проверит на сканере, если захочет. — За дело.       Шлем этого кресла в третий раз отработал, буквально размножая разумных существ. Хотя является ли просто копирование размножением? Технически да, когда клетка делиться на две идентичные, или почти идентичные части, то она размножается. Но человек не клетка. Сознание каждого нового индивида создаётся средой, не только органами чувств, но и самим его телом — генетический код, гормоны, другие мелкие факторы. Геном тасуется в при образовании зиготы, и получается уникальное существо. А то что происходит в данный момент не имеет к этому никакого отношения — информация из коры мозга, или, в повторной итерации, уже из чипа, копируется, создавая процесс очень близкий по своему виду на оригинал, и всё это на эмуляторе части тела, представляющим собой начинку сферического человека в вакууме, способную работать с любой личностью, подстраиваясь под неё. —И зачем я думаю о таком сейчас? — Они смотрели на тело, которое должно теперь принадлежать Кэтрин. — Ребят, а мне пора отключиться. Я буду в зоне своей собственной ответственности. — Раздался характерный звук отключения энцефалочипа от системы омнитула и систем станции в этой области.       Новая Кэтрин неспешно поднялась с кресла. Она по росту была примерно такая же как Реймонд — тело Имоджен было само по себе не крупным. А вот чьё тело сейчас было у Кэтрин, он не знал. Узнать это было нетрудно, но они оба об этом не думали, а Кэт даже не спросила об этом. — Привет. — Она окинула их взглядом, и спокойно подошла к консоли, откуда взяла омнитул Реймонда. — Я возьму? — Ты же сама сказала, что будешь в зоне своей ответственности. — Да. Но надо же вести себя прилично в обществе джентльменов, да, Реймонд? — Она поглядела на омнитул, а Реймонд почувствовал, что имей он рот, он бы сейчас неловко сглотнул. Впрочем, ощущениям отсутствие полноценного рта не помешало. — Это подколка… От Кэт? Серьёзно? Она так умеет? — Райзен оглядывался с точно теми же чувствами. — Странное чувство. — Кэтрин держала омнитул в руке. — Держать саму себя в руках. — Вот. — Райзен протянул ей сумку. — Спасибо. — Она накинула её на плечо. — А где Брэндон?       Они снова переглянулись, но шаги в коридоре приближались и Ван вернулся в комнату. — Кэтрин? То есть… Мисс Чун? Это правда вы? — Можно просто Кэтрин. Мне самой не привычно, но после этого — она указала на Реймонда и Райзена. — Я уже не могу отрицать, что счастлива видеть здесь кого-то знакомого из экипажа Патоса-2. — Я тоже. — Эй, тебе нужен омнитул. — Райзен протянул его Вану вместе с сумкой и ещё один всучил Реймонду — его собственный теперь пренадлежал Кэт. — Кэт? — Она в ответ немного недовольно обернулась. — Я просто хочу спросить, оставить наедине? Пока не соберёмся идти на Омикрон? — Пожалуй.       Оба с неким чувством облегчения вышли в коридор. Им самим хотелось отдохнуть от происходящего и немного снова забыться, и немного подольше, чем при поиске компонентов. — Что у тебя там? — Они зашли в чью-то комнату. Здесь было относительно чисто и работало освещение. Реймонд что-то сделал со стикером, и обернулся, приклеев на стекло шлема жёлтую бумажку с надписью «RM». — А. Хорошая мысль. — На стекло шлема Райзена прилепилось «RZ». — Мне загораживает обзор. — Тоже. Но не слишком. Всё равно отлипнет после выхода наружу. А пока они смогут нас различать. — М? Я немного выше тебя. — Райзен поднял руку в жесте «измеряя рост». — И у тебя немного больше челюсти сохранились. Но это просто не особо видно полутьме, а рост надо мерить. — А так будет видно кто есть кто. А по тому всё же мысль хорошая.       Они уселись в кровати. — Здесь чего-то не хватает. — Телевизора… Здесь не хватает телевизора. — Точно! А здесь есть что посмотреть? — Мы толком не заглядывали в локальную сеть. — Отлично! — Я проверю подключение и содержимое местных серверов, а ты найди монитор. — За работу! — Он вскочил с кровати (и не в первый раз уже отметил, что в отсутствии циркулирующей крови в теле больше плюсов, чем минусов — никакого помутнения в голове от прыжков и от смены положения из полулежачего в стоячее нет) и они оба выбежали из комнаты в разные стороны. — Йахху! — Спустя некоторое время Реймонд бежал по коридору, неся монитор со вставленным в него компьютерным чипом, который своим краем волочился по полу. Он забежал в комнату и поставил его на тумбочку. — Ты как там? — Он крикнул из-за двери и Райзен секунд за десять вернулся в комнату. — Да всё отлично! Кэт и Ван в порядке, болтают обо всём, правда я не понял, о чём именно. Она спросила что я делаю, и что у меня на лице, но была только за. Я подключил полный доступ к локалке, так что нам теперь физически доступны для связи все сервера «Патоса», расположенные на Тэте. Давай смотреть. — Он начал возиться с монитором, и на некоторое время растерялся, пока случайно не выпустил небольшую выдвижную клавиатуру сбоку. — Вот так! Что там у нас…? — Запустив удалённый доступ, он начал рыться в данных серверов. — Тут очень много следов НИУ. — Реймонд комментировал увиденное. — Я вижу. О вот! — Спустя минуту поиска видеофайлов он напоролся на плейлист каких-то фильмов. Несколько художественных картин и разных жанров полного метра, годов выхода примерно середины двадцать первого века, были длиной от часа до двух. Все названия, что естественно, были незнакомы, так что он немедленно запустил первый из них и уселся рядом с Реймондом. — Чего-то экран слишком криво стоит. — Это я исправлю. — Реймонд подошёл к нему и посаил вертикально к стенке, однако пока он возвращался назад, «телевизор» успешно упал экраном вниз. — Надо приклеить! — Или поставить на пол. — Тогда будет неудобно смотреть! — Вот что, меня есть идея лучше! — Реймонд вернул его в изначальное положение, и взял из сумки резак. — Помоги. — Что? Вместо ответа Реймонд зашёл в соседнюю комнату и опустился на колени, используя резак на креплениях кровати. — Помоги подтащить. — Сказал он, когда кровать оказалась отделена от пола. — Еу! — Райзен дёрнул её, и в следующие секунды они взгромозлили её поверх кровати в «своей» комнате, а затем запрыгнули на неё, и под их весом она просела. — Не. Всё ещё низко. Они сделали тоже самое с ещё одной кроватью, перетянув её через коридор и положив сверху. Теперь сидеть стало действительно удобно. — Вот так, в моей комнате теперь удобный диван. — Они сидели довольно высоко, ногами едва дотягиваясь до пола, и Райзен вытянул наверх сумку. — Напитки? Кстати, а зачем мы их собирали? — Затем! — Он открыл бутылку сладкой газировки и выплеснул часть её содержимого на «лицо» Реймонда. — Ай! — Он протёр стекло визора. — Мы всё равно не можем пить, хотя мы можем… Ты это имеешь ввиду? — Представить что пьём! — Он выплеснул её на себя. — Стой, а фильм? — Точно. — Райзен спустился и включил его дальше, а затем вернулся назад. — Тебе стикер не мешает? — Уж нет. Привык. — Тоже.       Пока шла заставка они ещё пару раз обливались, воображая что пьют, а затем фильм начался. Он даже был довольно интересным, что-то на тематику космических вестернов или чего-то подобного. Через время они уже залипли в него. Происходящее на экране шло бодрячком — перестрелки на вездеходах на марсе, взрывы, падение посадочного модуля с героями, где они спасаются используя свою смекалку и мастерство, встреча на дуэли и обмен пафосными фразочками. Однако чем дальше, тем становилось хуже — сюжет, который лихо закрутился в начале стал сбавлять обороты, к середине фильма добавил в себя любовную драму из-за того что герой обзавёлся девушкой, затем её начинает ревновать главарь космических пиратов, и в конце концов неплохой боевичок покрывается слезами и соплями и в какой-то момент остаётся осознание того, что они смотрят мутную любовную тягомотину. — Ну и хуйня. — Реймонд менял позу, постоянно перекладывая ноги. " — О, Мария, даже сотни световых лет не разорвут узы нашей любви!" — Доносилось из «телевизора». — Говнище. Ну как можно было запоганить такой бодрый фильм? " — Прости меня, Сэм, но моя душа пренадлежит другому." — Не то слово. Блять, надо это выключить. — Реймонд спустился и выбрал какой-то другой файл, не особо вчитываясь в название. " — Это обучающее видео поможет молодым студентам океанографам, рыбакам, и людям схожих профессий. Не знаете как отличить виды угрей или скатов на вид? Как быстро определить представителя круглоротых? Как не стать жертвой ядовитой рыбы? Сегодня вы узнаете обо всём этом!" — Это уж точно лучше, чем это тупой фильм. — Он уселся обратно и смотрел в потолок. " — Для начала, скаты различаются по форме плавников…" — Как думаешь… Насколько мы похожи между собой теперь? — Спросил Райзен. — А? Почему я мог задать себе этот вопрос? Понятия не имею. — Ну, мы же много думаем. И мы не говорим многие личные чувства. — Ага. Но почему ты это говоришь? В каких ситуациях я бы стал вести себя так, как ты сейчас? — В таких ситуациях, когда некоторые наши мысли слегка разошлись. — Ты что-то сказать хочешь? Хотя я бы тоже не стал говорить сразу о таком. — Хах! — Райзен засмеялся. — Ничего такого. Мне просто пришла в голову странная мысль. Я ведь меньше дня как начал существовать, я — это ты. Но мысль действительно пришла мне и сейчас, ты об этом ещё не думал. — А? Хотя я понимаю, у нас такие случаи бывали. Когда тебя не было. — Ага. Так вот. Я внезапно смотрю эту хреномуть и осознаю. Какого я теперь пола? — Ты говоришь о мировосприятии. — Ну да. Ты об этом ещё не думал, но ты знаешь, что я имею ввиду. У меня… Точнее, у нас обоих, женские тела. От мужского у нас только память о том, что мы были существом мужского пола. — Полагаю, к нам это понятие не применимо. — Точно. Но мы сохраняем свою идентичность. Но тело ведь теперь не властно над нами. Гормоны и всё остальное. Их место заняла автоматика, которая подстраиваться под личность. А тело прежнего владельца и так давно мертво, остался лишь труп-марионетка. — Оа, моя копия хочет стать девушкой. Я ведь вплотную подошёл к этой мысли, когда думал о том, как хорошо быть в женском теле, пусть и в таком странном виде, но всерьёз не задумывался. — Ага, точно. Хотя бы на время. — Ты ведь понимаешь, что я теперь тоже хочу это попробовать? Отличная же мысль! — Я первый придумал. Сутки, идёт? Потом меняемся. — А что, хорошая мысль. — Кэт наверно скажет, что мы просто страдаем хуйнёй. — Мы проводим психосоциальный эксперимент по осознанию понятия психогендера и самоидентичности. — То есть… — Страдаем хуйнёй!       Они чокнулись бутылками из-под газировки, и рассмеялись, после чего Реймонд стянул Райзен на пол и пнул по ягодице сапогом костюма. Это определённо было ощутимо. — Эй! — И так, Райзен-тян, пора нам разобрать с реальными делами. — Аккумуляторы? — Его или её голос изменился очень сильно до неузнаваемости, и стал своего рода «милым». Реймонд внезапно осознал, что он вполне может сделать так же. — Надо проверить заряд, прежде всего моего, а затем и остальных, уже на всякий случай. — Он попытался говорить не своим голосом, и это получилось. — Провести тест по подзарядке. Да, звучал ты жутко. — Блок питания. — Реймонд вернул нормальный голос. — Одной парой в гель на стене, другой парой в тело. — И что-то я думала на тему индукционной зарядки? — Это тоже. Нам необходимо понять НИУ, как оно реагирует на наши действия, как оно сейчас использует наведенные токи, в том числе. — Я это знаю. Мы ещё на Эпсилоне об этом думали. — Тогда берём вещи и за дело. " — …Миксины отличаются от миног затянутыми кожей глазами, и как следствие, практической слепотой. Кроме того, их диета значительно более сытная, и представляет собой не только кровь жертвы, но и её внутренности, которые она растворяет, впрыскивая в рану от укуса пищеварительные соки. Впрочем, они не гнушаются и падалью."