А я скучала, безумно

Я сидела в песочнице, делая Марку завтрак. Сегодня я готовлю песочные пирожные, он их любит. Не ест, но любуется ими. И сам потом ломает, только ему это позволено, потому что это для него. Поливаю песок водой, которую мне дала мама. Солнечные лучи нагло светили мне в глаза. И быстро сушили намоченный мной песок. Мимо меня очень быстро пробежали мальчишки, приятный ветерок обдал моё тело. И я увидела Марка, который быстро шагал ко мне. Я бросила мимолётный взгляд на сотворённый завтрак для него, но ничего не было. Мелкие песчинки без какой-либо видной формы лежали передо мной, а от моих пирожных не осталось и следа. На глазах появились мелкие слёзы, потом они закапали, словно ливень. Я плакала долго, не заметив, как Марк подошёл. - Ты чего? Мила? Кто тебя обидел? Я их накажу! – спросил он, сжимая кулаки, готовясь тут же наказать обидчиков. - Никто, - я не хотела, чтобы его опять наказала мама за драку с мальчишками. Он вспыльчивый. - А почему тогда плачешь? – недоумевая, спросил мальчик. - Я думала, что ты не придёшь, - улыбнувшись, соврала я. - Ха-ха, глупышка! - захохотал на весь двор Марк. Я смутилась и покраснела, словно зрелая помидорка. Хорошее настроение снова вернулось ко мне, оно всегда приходит, когда я общаюсь с моим единственным другом. Мы весело играли с ним целый день! Пора было идти домой. Я позвонила в дверь. Мама открыла, вяло улыбнулась, она сегодня какая-то не такая. Пройдя в квартиру, не было слышно привычного звука телевизора из комнаты папы. - Доченька, переодевайся и иди кушать, - грустно и вяло произнесла мамочка. - Мам, папа умер? Я взрослая, всё понимаю, - дрожащим голосом сказала я. - Нет, он жив, - по квартире раздался истеричный и громкий смех. Всё запуталось. А что тогда? - Он нашёл другую женщину… другую, - пристальный взгляд мне в глаза и громкие рыдания. - Не плачь, мамочка! Не плачь! - Но самое главное, мы уезжаем к бабушке, здесь нам вдвоём будет очень трудно. Поэтому… - Марк! Как же он без меня? – теперь уже плакала и я. - Не беспокойся, я сообщила всё его родителям. Они уже предупредили его. Завтра уезжаем. А сейчас иди ужинать, потом спать. Всё будет хорошо, - мама ушла к себе в комнату. В то время мне было всего 7 лет, я не понимала всей серьёзности ситуации. Не понимала, как плохо было мамочке. И поэтому винила её в том, что разлучила нас с Марком. Все последующие десять лет отдалялась от неё. Но сейчас, готовясь снова поехать в тот город, в котором мы так весело проводили время с моим лучшим другом, я вспомнила всё это. И поняла, что была невероятно глупа. Мать здесь ни при чём. Нужно мириться с ней, но это завтра. Утро. Оно не удручает меня сегодня, удивительно. Наверное, потому что я еду к Марку? Ох, проблема. Серьёзная проблема! У меня же нет с ним никаких связей! И они собирались переехать, а новый адрес я не спрашивала. Моё отличное настроение начало падать в бездну. Безвозвратно и, кажется, навсегда. Я даже не знаю, где его искать. Тошно. Перехотелось мириться с матерью. Но совесть на этот раз взяла верх. И я поплелась на кухню, там мама готовила завтрак. - Маам, - дотошно протянула я. - Да? – её взволнованные глаза внимательно смотрели в мои, пустые. Наверняка, подумала, что я опять начну истерить по совершенно глупым поводам. Но нет. - Я, - недолгое молчание, - я хочу извиниться. Сказать, что мать была в шоке – ничего не сказать. - Прошу прощения, что винила тебя во всём. Искренне извиняюсь за все свои бессмысленные истерики и крики, - мне стало легко. Хоть и не люблю извиняться, это всегда казалось мне унизительным, но не сегодня. Камень… хотя, какой там! Булыжник, огромный, необъятный, булыжник с души! Это всё того стоило. Глаза матери покраснели и из них потекли слёзы радости. Она бросилась меня обнимать, крепко. Даже не помню, когда она в последний раз меня так обнимала. Впрочем, не важно.