Чёрная Мадонна

      Бенхамин проснулся и резко сел в кровати. За большим панорамным окном стояли предрассветные сумерки. Только глядя на пейзаж за ним, Бенхамин смог быстро сообразить, что он не в Либертад. Над Дос Хардинес зависли легкие туманные облака. Красивый вид на город не смог отвлечь от того, что разбудило Бенхамина в такой ранний час.       Парень встал с кровати, быстро натянул джинсы, взглянул через плечо на спящую на кровати девушку. Марипоса уже вернулась в свое настоящее обличье. То ли от того, что он позволил ей сменить облик, то ли еще почему, но сегодня ему снились довольно реалистичные сны.       Бенхамин вышел из комнаты, спустился по округлой металлической лестнице и оказался в огромном помещении — одновременно кухне, прихожей и гостиной. Он наспех нашел в баре что-то спиртное. Особо не разбирая, что пьет, парень осушил стакан, громко стукнул им по столешнице и пошел к дивану. Бенхамин сел и попытался воспроизвести то, что видел.       Самое главное — это ее глаза. Он видел яркие темно-карие глаза так сильно напоминающие его собственные. Она смотрела на него и что-то говорила, но он не мог разобрать. Бенхамину казалось, что он был где-то с ней рядом или это какой-то другой человек, а он лишь видел его глазами. В любом случае он видел свою ведьму, мог ее слышать, но не мог прикоснуться, не мог с ней заговорить, как это было на протяжении многих последних лет.       Бенхамин и раньше видел сны с неясными образами, в которых она угадывалась, видел тени наяву. Можно сказать, что он к этому привык. Если образы пропадали на какое-то время, страшно усиливалась тоска. Приходилось пускаться в долгие загулы, где женщины сменяли друг друга с невероятной скоростью, было много спиртного, сигарет и насилия. Надо признать, что по мере взросления, их интенсивность резко снизилась не без участия Пачо, который всеми правдами и неправдами старался на него повлиять.       Первые полтора года после того, как Бенхамин расстался с той, с кем и отношений то толком не имел, он буквально отрывался. Ему было так больно и так непонятно, что толком произошло, что он глушил это так, как мог. Бенхамин попал под влияние парней Рекса и, если бы Пачо аккуратно его не увел от них в сторону и не вправил бы мозги, то он бы стал второй версией Хайро, только еще более жестокой. Можно сказать, Пачо спас его по-крупному, второй раз в жизни. Это, не считая мелких промежуточных спасений.       Что же до сегодняшнего сна, то странно в нем было не только то, что он смотрел на свою ведьму через какого-то другого человека (или ему все-таки показалось), но и то, что он почувствовал ее прикосновение. На его грудь аккуратно легла ее ладонь. В этот момент Бенхамин и проснулся. Он вспомнил это мягкое и в то же время уверенное прикосновение, как тут же стало так тоскливо. Почему он никак не может ее забыть, сколько бы времени не прошло и как бы он не пытался?       — Опять не спится? — звонким голосом спросила Марипоса. Она спустилась к нему, легкими шагами шла по гостиной в одном нижнем белье.       Марипоса часто бывала у него в последнее время. Бенхамин никогда раньше не приглашал ее в свою квартиру, а уж тем более не возил с собой в другие провинции. После того, как ей угрожали типы, которых послал Альфредо, Бенхамин сменил линию поведения. Девушка скрашивала многие его ночи, а уходила только утром. Бенхамин иногда раздумывал над тем, должен ли он продолжать ей платить. Марипосе явно нравилось проводить с ним время. В этом он уже нисколько не сомневался. Однако она оставалась девушкой из публичного дома, а значит исправно получала от него плату. Марипоса брала деньги, так что он не переставал платить.       Она остановилась перед ним, так что он в деталях мог рассмотреть тонкие стройные ноги, округлые бедра, талию и круглую грудь. Бенхамин отвлекся и не сразу ответил на ее вопрос.       — Да так, сон странный приснился, — пробормотал Бенхамин.       Марипоса улыбнулась. Она подошла к нему и легко, словно ничего не весила забралась на диван. Девушка села, поджав ноги, довольно властно одной рукой заставила Бенхамина откинуться на спинку, а затем прильнула к его плечу.       — В твоих снах нет ничего странного, — сказала Марипоса. — Ты мечтаешь о своей ведьме, вот и видишь ее во сне. Мне ли не знать, что ты даже касаешься меня иначе, когда я начинаю выглядеть как она.       Бенхамин повернулся к ней. Марипоса сохраняла свое привычное томное и загадочное выражение лица, но он был готов поклясться, что в последнем ею сказанном скользнула досада.       — Я не это имел ввиду, — сказал Бенхамин. Он решил ничего не говорить на тему своих наблюдений. — Сегодня это было будто видение то ли о прошлом, то ли о будущем, где я физически находился рядом. Но все было настолько расплывчато и не ясно, что я до сих пор даже в собственных выводах не уверен.       Марипоса задумалась. Она приподнялась, заглянула в его глаза. Бенхамин внимательно посмотрел на то, как прямо в центре ее зрачков заплясали искры, будто светлячки.       — Действительно странно, — сказала Марипоса с тоном научного сотрудника. — Если пустишь меня вглубь своего сознания, я попробую поискать ответы.       Бенхамин задумался. Она как всегда завораживала своим тоном, так что Бенхамин чуть не забыл об осторожности. Однако вовремя опомнился.       — Не сейчас, — сказал Бенхамин. — Я к этому не готов.       Это было правдой. Он действительно не готов к тому, чтобы копаться в своих чувствах и воспоминаниях на эту тему. С Марипосой он и так слишком часто ее затрагивал в последнее время.       — Что ж, будь по-твоему, — неоднозначным тоном сказала Марипоса. Она снова придвинулась ближе к Бенхамину. Ее ладонь легла на его грудь также, как это было во сне. Бенхамин нервно вздрогнул.       Лицо Марипосы вновь стало меняться, привычно расплываясь. Бенхамин смотрел на то, как появляется смуглая кожа, знакомые глаза, губы и волосы. Он почти сдался, почти допустил это вновь.       — Не стоит, — сказал Бенхамин. Он прикоснулся к ее щеке. — Я не понимаю, как тебе вообще не обидно все-время прикидываться кем-то другим.       Марипоса вернулась.       — Не забывай, что так работает моя сила, — сказала она снисходительно. — Она буквально требует, чтобы я исполняла чужие желания, взамен я получаю от нее разные… дары.       — Если так будет угодно твоей силе, то ты лично тоже входишь в список моих желаний, — сказал Бенхамин.       Марипоса смутилась немного, но тут же взяла себя в руки. Она сжала его ладонь кукольными пальчиками, аккуратно коснулась ожога на указательном пальце Бенхамина. Эта отметина осталась от того, что он стрелял из обработанного оружия. Частички ядовитого пороха по чуть-чуть выжигали плоть.       — Твоя душа и твои дела находятся будто на двух разных концах одной шкалы, — сказала Марипоса. — Но ты зря переживаешь о моих чувствах. Я прекрасно знаю, кто я и какое место занимаю в твоей жизни. Меня это устраивает. К тому же, девочки из «Оазиса» не предназначены для создания крепких долгих отношений.       Бенхамин хотел что-то ответить, но девушка ему не дала. Она приложила палец к его губам в знак того, что надо молчать. Марипосу будто утомляют долгие задушевные разговоры.       Она поспешно встала и демонстративно принялась расстегивать бюстгальтер. Марипоса игриво развернулась, когда деталь нижнего белья осталась у нее в руке. Бенхамин наблюдал такую картину не впервые и, тем не менее, смотрел как завороженный.       Марипоса продолжала его дразнить. Она на секунду развернулась, бросила в него одежду, которую Бенхамин легко поймал и тут же положил на диван. Когда он поднял голову обратно, то увидел, что девушка удаляется от него, призывно покачивая бедрами. Будто под каким-то гипнозом он пошел за Марипосой, изящной и хрупкой, будто крылья бабочки.       Он провел остатки часов до рассвета в ее объятьях. Бенхамин думал, что на этот раз никаких видений не будет. Во сне он крепко обхватил Марипосу за талию и уткнулся лицом ей в волосы. Так он пролежал недолго. Вновь внезапно проснуться ему предстояло уже от того, что на него будто кто-то смотрит.       Бенхамин вновь резко сел. Тут же он почувствовал странный пустынный привкус во рту, будто он надышался пылью и песком. Бенхамин поискал ее глазами, но с досадой вынужден был признать, что это не более, чем сон или фантазии. В комнате был только он и Марипоса, которая заворочалась на своей части кровати. Бенхамин поспешно встал и удалился в сторону душа.       Причина бегства проста — он не хотел вновь заводить с девушкой какой-либо разговор. Когда Бенхамин вышел из душа, ее уже не было в комнате. Марипоса или спустилась вниз, или уехала совсем. Она как появилась вчера внезапно, так и улизнуть могла будто испарившись.       Бенхамин оделся, медленно, будто под грузом странных ночных и утренних видений. Они влияли на него будто против его воли. Бенхамин и не думал вовсе, а они незримым вопросом витали где-то за горизонтом. Тем более не хотелось, чтобы Марипоса дожидалась внизу. С Бенхамина хватит откровенности на сегодня.       Предварительно взъерошив волосы рукой Бенхамин вышел из комнаты и спустился вниз. В пентхаусе все-таки он оказался не один. На диване в изящной позе сидел Пачо. В руке он держал стакан, скорее всего со спиртным.       — Ты рано, — вместо приветствия сказал Бенхамин.       Пачо отвлекся от наблюдения пейзажа за окном.       — Да нет, как раз вовремя, — свободной рукой Пачо достал откуда-то из-за спины некую розовую тряпочку. Он помахал ей в воздухе. Бенхамин пригляделся и узнал бюстгальтер Марипосы. Будь перед ним не Пачо, он бы смутился, а так только покачал головой в знак того, что девушка могла бы не оставлять следов. — Приди я парой часов раньше, застал бы тебя с голой задницей.       — Моя задница в последнее время многих волнует, — мрачно отшутился Бенхамин. — Теперь еще ты.       — Если серьезно, то твоя любимая проститутка так пометила территорию, — сказал Пачо. Он правда сурово сдвинул брови, но уголками губ продолжал улыбаться. — На тебя претендуют, Бенха, осторожно!       Бенхамин гневно сжал губы. Он прошел мимо Пачо, выхватил бюстгальтер и пошел в сторону холодильника в кухонной зоне.       — Дай сюда, тебе такое нельзя в руках держать, накажут! — пробурчал Бенхамин.       — Еще как накажут, — мечтательным тоном протянул Пачо. Бенхамин не стал в привычной манере выражать скепсис по поводу состояния друга. Последний опыт общения с Кристиной только подтвердил, что она славная девушка. Да и Пачо как-то иначе стал себя вести, с тех пор как они вместе. Так что тут плохого? Пусть хоть кто-то здесь наслаждается происходящим.       Бенхамин остановился возле барной стойки. Он посмотрел на нежно-розовое белье, безо всякого понятия, что с ним делать. Ничего не придумав, он пока просто положил его на столешницу и со спокойной душой полез в холодильник, чтобы взять оттуда бутерброд.       — Я взял с собой Хайро, — Пачо встал со своего места и пошел в сторону Бенхамина. — Учитывая к кому мы сегодня собираемся ехать, нам не помешает верный человек.       — А в Коломбиане кто вместо тебя остался? Кристина? — издевательским тоном проговорил Бенхамин. Пачо даже остановился, удивленно округлив глаза.       — Вот дошутишься и вместо тебя ее поставлю, а ты ей будешь подчиняться, — немного зловеще протянул Пачо. Он продолжил идти вперед, пока не приблизился к барной стойке вплотную.       — Ты так не сделаешь, даже в шутку, — Бенхамин решил сменить шутливый тон на серьезный. — Ты же все делаешь, чтобы криминальные дела ее практически не касались. Пачо изменился в лице. Он сделался серьезным.       — Да, — сказал он. — Так дальше и будет. Кристину не касаются мои дела. А ты сегодня чего такой язвительный? Что-то стряслось?       Бенхамин замер с не откушенным бутербродом во рту. Пачо пристально смотрел на него, значит что-то уловил между его шутками.       — Да так, пустяки, — сказал Бенхамин. — Давай лучше к делу.       Он не решился ему рассказать. Пачо остался этим недоволен. По выражению его лица Бенхамин понял, что тот чувствует досаду, будто друг ему не доверяет. Проблема была в том, что Бенхамин сам себе в этом не доверяет. Если такие видения повторятся, то не глупо будет воспользоваться предложением Марипосы.       — Как знаешь, но не думай, что я забуду, — Пачо все-таки дал понять Бенхамину, что его внутренние терзания становятся внешне заметными. — Так значит мы имеем дело с пернатым змеем?       Пачо перевел разговор в сторону Фалькона очень резко. Бенхамин продолжал задумчиво дожевывать бутерброд, не сразу сообразив, что должен отвечать.       — Не совсем, скорее с его последователем, — наконец изрек он.       — Сути дела это не меняет, — сказал Пачо. — Чтобы наверняка убить такого типа нужен мощнейший пожар.       — Это в точку, — Бенхамин кивнул. — Даже если изрешетим его пулями, то всегда есть шанс, пусть даже маленький, что выживет. Химик обещал нам сделать бомбу, да еще такую, которую можно взорвать дистанционно.       — Если действительно сделает, дадим ему разок с «фабрики» куда-нибудь выехать, а то он там совсем одичал, — сказал Пачо.       — Не думаю, что ему это придется по душе, — Бенхамин заметил еще тогда, что невзирая на все неудобство, опасности и изолированность жизни на производстве оружия, Химик явно наслаждался процессом. Вынь его оттуда, и он будет как рыба, выброшенная на берег. — Едем?       Бенхамин предварительно посмотрел на часы. Передача товара Фалькону была запланирована на вечер. Как раз после речи Армандо Кальдерона. Бенхамин и Пачо ее не услышат, так как будут заняты сделкой.       Последняя предполагала стать весьма деликатным мероприятием. Во-первых, она должна закончиться смертью Клаудио Фалькона. Во-вторых, еще в Либертад до поездки с Зиком на вечеринку к Фалькону, у Бенхамина с какой-то запредельной силой начала работать интуиция. Он чувствовал, что что-то есть еще в сделке с Фальконом. Что-то мелкое, как может показаться, но существенное. Едва он пересекся взглядом с Фальконом на вечеринке, у него в висках закололо, в знак того, что он правильно подумал и опасность исходит от этого типа.       Бенхамин решил провести эксперимент со своей силой. Раз интуиция не умолкает, значит ее можно использовать. Он стал перебирать в уме разные варианты опасностей, которыми может им угрожать Фалькон. В итоге, сигнал сработал на том, что за ними могут следить, а еще на стрельбе. Второе — логично. Любой бандит, даже самый высокопоставленный может начать стрелять. Первое как минимум настораживало.       Когда он рассказал о своих опасениях Пачо, тот предположил, что Фалькон хочет узнать секрет производства оружия. По всей видимости подорванный старый автобус сильно впечатлил его. Так, что мысль увести сырье из-под контроля Зика, могла засесть в его голове. Для этого Фалькону требовалось проследить, куда поедут Пачо и Бенхамин, чтобы забрать ящики с ракетами, собрать сведения и уже потом думать, что делать.       Парни решили обезопасить себя по дороге на «фабрику». Пришлось придумать хитромудрый способ с машинами, а еще привлечь брухо, на случай если в слежке будет применяться колдовство.       Возле пентхауса находился обычный кортеж из трех блестящих внедорожников. Пачо, Бенхамин, Хайро и местный брухо по имени Матео сели в один из них. Два других были заняты охраной во главе с Альваро. Машины торжественно тронулись с парковки.       Пачо с виду был спокоен, но судя по нервным движениям ноги, переживал. Бенхамину показалось это необычным: как-никак не их первое дело. Невольно вспомнилась давняя погоня, в которую они попали по молодости. Тогда в Буэнавентуре им пришлось сигануть с обрыва в воду, чтобы скрыться от полиции. Идея принадлежала Пачо. Бенхамин не помнит, чтобы он боялся тогда. Обоих захлестнул такой мощный прилив адреналина, что только его они и чувствовали.       — Что-то не так? — спросил Бенхамин. Он держал свой «ТТ» прижатым к собственной коленке.       — Я впервые участвую в плане, где ты рискуешь жизнью и все завязано на твоей же интуиции, — ответил Пачо и выразительно уставился на Бенхамина. — Ты точно уверен, что именно ты должен быть приманкой?       — Да, — кивнул Бенхамин. Он заглянул другу в глаза. — Фалькон не станет меня убивать.       Пачо выждал минуту, а потом отвел глаза. Видимо решил, что опоздал с переубеждением. Бенхамин был не просто уверен в том, что Фалькон не станет его убивать, как и Пачо. По крайней мере, не сейчас. Вполне в духе странных фантазий этого субъекта было бы увести у Зика не только ресурсы, но и любимые игрушки в виде его же собственных воспитанников. Фалькон сперва попытается их переманить, а потом уже убить. Да и хотел бы смерти, так давно бы уже предпринял такой шаг.       Машины, тем временем, двигались по городу. Они намеренно плутали, будто бы двигались в сторону выезда на дорогу, ведущую к «фабрике». На одном из светофоров машина остановилась.       — За нами уже увязались, начальник, — сказал Хайро с водительского сиденья. Он обращался к обоим парням на заднем сидении машины. — Серый седан, непонятной марки перестраивается все-время за нами.       Бенхамин посмотрел в зеркало заднего вида. Он увидел блестящий внедорожник, а через две машины — тот самый серый седан. Тут же он почувствовал волну тревоги, что означало, что интуиция сработала и Хайро прав.       — Да, это люди Фалькона, — сказал Бенхамин. — Значит нам пора ехать в разные стороны.       Загорелся зеленый свет. Хайро нажал на педаль газа. Два внедорожника проехало вперед, третий повернул направо. Седан увязался за теми машинами, что двинулись прямо.       — Следили от самого пентхауса, — сказал Пачо. — Видели, что мы сели именно в эту машину. Уж слишком уверенно они поехали прямо.       — Вот они огорчатся, когда поймут, что мы едем совсем не туда, куда им надо, — зловеще проговорил Бенхамин.       Машина тем временем почти подъехала к следующему светофору. Чуть впереди показалась потертая желтая машина.       — Мой транспорт, — усмехнулся Пачо.       Бенхамин тоже еле сдержал смешок, потому что подержанный видавший виды автомобиль никоим образом не соответствовал как всегда дорого и стильно одетому Пачо. Матео на переднем сидении принялся раскуривать какой-то волшебный состав, призванный скрыть использование ангельской магии.       Пачо повернулся к Бенхамину. Он серьезно взглянул другу в глаза. Бенхамин никак не мог взять в толк, почему он так сильно переживает именно сегодня? Будто бы никогда в их жизни не было опасности серьезнее.       — Удачи, братишка! — сказал Пачо.       — Тебе того же, — ответил Бенхамин. В этот момент их автомобиль поравнялся с желтой машиной. Пачо зажег глаза белым светом, чуть расправил крылья, затем свет усилился, мигнул и Пачо исчез. Раздался только звук будто хлопают крылья.       Пачо оказался в той самой потрепанной желтой тачке. Машина практически тут же затерялась в потоке, чтобы потом свернуть с главной дороги и окольными путями выехать на дорогу к «фабрике».       Бенхамину предстояло до конца разобраться с преследователями. Последние, к слову, послушно продолжали следовать за той машиной, в которой он сидел. Хайро вскоре свернул в сторону выезда из города. В Дос Хардинес это были транспортные развязки, склады, территории небольших предприятий. Трущобы этот город не выставлял напоказ никоим образом.       Хайро выехал на малооживленную дорогу. Тут-то можно было разыграть сцену с обнаружением преследования. Хайро сперва притормозил, посмотрел на серый седан в зеркало заднего вида, чуть поддал газу и резко вильнул в сторону многоэтажной парковки. Седан последовал за ними. У машины было сопровождение, как минимум еще один автомобиль.       Пока никто из преследователей не начал стрелять, Хайро резко свернул на нижний этаж парковки. Машины преследователей проскочили следом. Тут же выезд им преградил очень вовремя выкатившийся грузовик. Ловушка захлопнулась.       Хайро сделал какой-то немыслимый трюк, развернул внедорожник и остановил его чуть боком и передом к преследователям. Машина Альваро сделала примерно то же самое.       Действовать надо было стремительно, чтобы самим же не заиметь проблемы от содеянного. Как по команде Хайро, Альваро и его люди вышли из машины и расстреляли тех, кто сидел в машинах преследователей. На пару секунд все затихло. Бенхамин чувствовал, что еще не все.       В подтверждение его ощущений, открыв дверцу с заднего сидения вывалился какой-то парень. Он попытался неловко подняться, судя по всему ему досталось в перестрелке, но как-то он уцелел. Хайро быстро подошел к пытающемуся убежать, резко поднял за шиворот футболки, чтобы потом резко ударить лицом о крышу авто. Парень шумно застонал и осел на бетонный пол.       Бенхамин вышел из машины. Он заткнул пистолет за пояс, вытащил сигарету и закурил. Бенхамин остановился рядом с Хайро и нагло взглянул вниз на парня, по лицу которого все еще лилась кровь из разбитого носа.       — Кто тебя нанял? — спросил Бенхамин. Он затянулся, выпустил дым в воздух. Травмированный что-то хлюпнул.       — Надо бы встряхнуть его, а то он уснул, — сказал Хайро. Не дожидаясь одобрения, он сделал шаг вперед и пнул в бок сидящего на земле. Тот застонал.       — Кто тебя нанял? — повторил вопрос Бенхамин.       — Не знаю, — прохрипел парень. — Платили тому, на кого я работаю.       Бенхамин усмехнулся. Значит точно Фалькон. Очень на него похоже.       — Что вы должны были сделать? — спросил Бенхамин.       — Ничего особенного, проследить за вашими тачками, доложить сведения, никакой мокрухи, — поспешно ответил парень. Его нос начал заживать, но выглядел он все-равно скверно. — Нам сказали, что тут есть какие-то важные люди, которым пока рано умирать.       Последнее заставило Бенхамина покачать головой, в знак того, что Фалькон обнаглел. Версия с переманиванием их с Пачо обретала очертания. До какой степени надо не знать или не воспринимать всерьез то, что ты знаешь о Зике, чтобы такое замышлять?       — Тогда зачем вторая тачка? — спросил Бенхамин кивнув головой на автомобиль позади серого седана. — Похвастаться хотели.       — Так просто, для прикрытия, — ответил парень.       Бенхамин посмотрел в пол, потом перевел взгляд на Хайро. Тот все понял, вынул пистолет и снял предохранитель.       — Не помогло вам ваше прикрытие, — сказал Бенхамин. Прозвучал выстрел, и парень упал на бок рядом с машиной. Бенхамин поочередно обвел взглядом Альваро и Хайро. — Фалькон узнает об этом, и я понятия не имею, что он будет делать. Может быть, как ноль реакции, так и какая-нибудь гадкая истерика. Нам надо быстрее ехать на «фабрику». Мы с Хайро выдвигаемся, а вам, Альваро, здесь надо прибрать.       — Будет сделано, босс, — кивнул Альваро.       Бенхамин поспешно вернулся в машину. Грузовик тем временем освободил место в проезде, чтобы выпустить хозяйский автомобиль.       Уже по дороге Бенхамин взглянул на часы и понял, что гонки и разборка на парковке заняли несколько часов. Перевалило далеко за полдень. Бенхамин достал телефон и позвонил Пачо, чтобы вкратце изложить последние события. Последний сильно ругал Фалькона, подбирая нехарактерные для собственной речи выражения.       Когда Пачо успокоился он витиевато дал понять, что Химик придумал как взорвать Фалькона вместе с ракетами и не разнести при этом половину округи. Однако друг счел неразумным обсуждать это по телефону. К разговору они вернулись уже тогда, когда Бенхамин приехал на территорию «фабрики».       — Я рад, что ты цел! — Пачо действительно выглядел искренне счастливым по этому поводу.       — Полностью разделяю твои чувства, — сказал Бенхамин. Ему вдруг стало неловко от такого беспокойства.       Бенхамин осмотрелся. Работники «фабрики» заканчивали погрузку ящиков с ракетами. Пачо хмуро смотрел на грузовики. Он сложил руки на груди. Бенхамин заметил, что неприметную (по меркам Пачо) рубашку ярко-синего цвета, он все-таки сменил на похожую, но с каким-то странным красным узором. Что-то в этом мире меняться определенно не должно. Так пусть это будет чувство стиля Пачо.       — Так что там со взрывчаткой? — спросил Бенхамин. Пачо явно задумался над чем-то и сейчас посмотрел на Бенхамина потерянным взглядом.       — Да, — сказал он, чтобы собраться с мыслями. — У нас есть целый ящик, где лежит одна начиненная по полной программе ракета, а остальные — пустые. В этот же ящик Химик заложил взрывчатое устройство, которое активируется звонком на определенный номер телефона.       — Какой в этом смысл, если мы все-равно подорвем и грузовики с ракетами, и Фалькона и его охрану вместе? — спросил Бенхамин. — Взорвется одна ракета, спровоцирует подрыв остальных, и я даже боюсь представить себе территорию поражения всего этого фейерверка.       Пачо промолчал. Но при этом посмотрел на Бенхамина выразительно.       — Только не говори мне, что настоящая ракета — всего одна, — поразила его внезапная мысль.       — Нет, это не так, — покачал головой Пачо. — Хуррадо работал над ракетами так, как будто мы не планируем убивать Фалькона. Да, часть из них слабо улучшена, но все еще опасна и так. Тут дело в другом. Нам придется очень сильно постараться, чтобы Фалькон был мертв на тот момент, когда мы его взорвем. Иначе, если на воздух взлетит все, то последствия могут быть слишком серьезными. Мы же никогда не имели с этим дела.       Бенхамин понимающе кивнул. Пачо во всем был прав. У них нет цели разнести половину округи Дос Хардинес, а потому ни в коем случае нельзя взрывать кортеж с двадцатью ящиками модифицированных ракет способных взорвать гражданский самолет. Если убить Фалькона наверняка можно только так, то резонно взорвать его уже раненным или убитым, а не когда он сидит живой в одной из машин в кортеже. Так сказать, контрольный в голову.       В крови вскипел адреналин. Пожалуй, что подобных заварушек в их жизни не было никогда. Они так поверили в то, что Фалькон считай уже мертв, что оказаться в ситуации, где слишком много может пойти не так, оказалось крайне волнительно.       — Здорова, Бенхамин! — послышался неуместно радостный голос Химика. Бенхамин обернулся, чтобы пожать ему руку. Хуррадо не изменял своим грязным майкам и потрепанным джинсам. Он взмок от работы, поэтому утер лоб рукой. — Мы закончили с погрузкой сказал он.       — Значит будем скоро выдвигаться, — сказал Пачо. — Нам предстоит где-то час пути в сторону соседнего с Дос Хардинес города.       — Езжайте осторожнее, — сказал Хуррадо. — Я не могу поручиться за взрывчатку. Если начать болтать грузовик, где она будет, или наезжать на все подряд кочки, то может рвануть раньше времени.       — А ты еще за погоню переживал, — скептически заметил Бенхамин. Он адресовал фразу Пачо. Последний с вызовом посмотрел на него, но ничего не сказал. Бенхамин его прекрасно понимал. Он и сам испытывал весьма смешанные чувства по поводу предстоящей поездки.       Бенхамин попытался обратиться к интуиции, которая предательски молчала из-за разыгравшихся нервов. Так и оставалось до того самого момента, пока они не сели по машинам, чтобы отправиться к месту сделки. Груз везли на двух грузовиках, в каждом по два человека. Сопровождали грузовые машины два джипа с охраной, вооружившейся до зубов.       Пачо и Бенхамин предпочли ехать в неприметной иномарке, на случай, если вдруг полиции приспичит начать останавливать машины из кортежа. Будет способ проскочить. На пути, правда, крупные населенные пункты им не встретились. За час они преодолели два поселка, в буквальном смысле размазанных вдоль трассы. В остальном их окружали подступающие близко к дороге джунгли.       Не доезжая до ближайшего городка машины свернули в сторону все сгущавшейся растительности. В какой-то момент пришлось свернуть с плотного асфальта и двигаться вдвое медленнее. Поросшая травой дорога, означала путь к очередному заброшенному объекту. На самой заре государства Тэрра Мадрэ в этих джунглях находилась тренировочная база для военных. Потом в целях какой-то там оптимизации ее перенесли, а территорию старой никоим образом трогать не стали. Так она и порастала джунглями до сих пор.       Весьма изящно со стороны Фалькона было назначить сделку по передаче оружия именно на заброшенной военной базе. К слову прямо на территорию объекта грузовики все-равно заехать не смогли — помешали деревья и совсем уж плохая дорога. Помня предостережения Хуррадо, Бенхамин велел остановиться, как только понял, что дальше ехать будет чревато последствиями.       Фалькон со своей свитой уже ждали на месте. Бенхамин оглядел импровизированную парковку и отметил, что для двадцати ящиков Фалькон пригнал всего один грузовик. Зато охрана была аж из пяти машин. Бенхамин заметно напрягся.       — Тебе интуиция что-то подсказывает? — спросил Пачо, который это заметил.       — Нет, — покачал головой Бенхамин. — Меня скорее здравый смысл заставляет сомневаться.       — Если случится перестрелка, то как бы нас тут не положили, — сказал Пачо, глядя в окно на выходящих из машин охранников Фалькона.       Бенхамин решительно не нашел, что на это сказать. Смерть Фалькона все еще оставалась им необходимой, так что придется хоть голыми руками всех его бойцов передушить, лишь бы этого добиться.       Хайро, сидевший за рулем их машины, тем временем остановил мотор. Он оглядел своих боссов, заткнул за пояс пистолет и вышел из машины. Бенхамин с Пачо переглянулись.       — Чтож, с каким-нибудь из богов, братишка! — усмехнулся Пачо.       С этими словами они последовали за Хайро. Стоило парням только сделать пару шагов в сторону от машины, как откуда-то тут же материализовался Фалькон. Он как всегда напоминал певца из восьмидесятых, но с толстенной цепью из золота на шее.       — Вот и мальчики пожаловали! — с гадкой улыбкой поприветствовал их Фалькон.       Парни предпочли ничего не говорить. Бенхамин живо представлял, как дырявит лоб этого человека пулей. Пожалуй, впервые он реально жаждет кого-то застрелить, а не просто делает это потому, что надо.       — Еще бы не пожаловали, этими ракетами мы покупаем себе нужного прокурора, — сказал Пачо.       На этот раз не отвечал уже Фалькон. Он как-то странно ухмыльнулся. Будто знал чуть больше, чем все остальные собравшиеся. Бенхамин и Пачо покосились друг на друга недоуменными взглядами.       — Парни, чего встали? Тащите груз в нашу машину, — Фалькон обратился к своим людям. Несколько из них поспешно двинулись в сторону грузовиков, чтобы выполнить приказ.       Бенхамин проводил их взглядом и как бы случайно пересекся глазами с Пачо. Последний продолжительно моргнул в знак того, что все понял.       — Пойду прослежу за ними, — сказал он и тут же ушел.       Бенхамин никуда не двигался. Он просто смотрел на Фалькона в воцарившемся молчании.       — Вот и отлично, значит у нас есть несколько минут перетереть за жизнь, — сказал Фалькон, который очевидно клюнул на удочку.       — Отойдем в сторону, — сказал Бенхамин. Именно на это он и рассчитывал — увести Фалькона подальше от его охраны. — Сдается мне, что никто из моих ребят не должен слышать то, о чем мы будем говорить.       — Смотри-ка, он еще и догадливый, — почему-то обрадовался Фалькон. — Ну пойдем, раз ты так хочешь!       С этими словами он повернулся и пошёл куда-то в сторону угловатого джипа серебристого цвета, судя по всему принадлежавшему ему лично. Бенхамин еле сдерживал злость. Все, что он сейчас думал о Фальконе состояло сплошь из нецензурной брани. Как же он его бесит!       Фалькон завел его за джип. Сам он встал спиной к машине так, что куда бы не повернулся Бенхамин он не видел, что происходит за ним самим. Прежде, чем что-то сказать, Фалькон неспешно закурил. Он глядел на Бенхамина с таким странным животным прищуром, что сделалось не по себе.       — Не буду ходить вокруг да около, — сказал Фалькон. Он посмотрел куда-то в сторону, а потом опять перевел взгляд на Бенхамина. В этот момент его глаза блеснули, будто у кошки в темноте. Так Бенхамину удалось убедиться, что перед ним один из пернатых змеев. — Ты и твой друг толковые парни. Поэтому хочу спросить только одно: вам не надоело работать на Зика?       Бенхамин даже не попытался изобразить удивление ведь он предвидел этот поворот событий. Он смерил взглядом Фалькона, который молча дожидался ответа.       — С чего вдруг нам должно было надоесть? — спросил Бенхамин тоном человека, который только что услышал глупость.       — Я наводил справки о вас и заметил, что вы для Айреса все-равно, что мебель, которую он переставляет с места на место, — сказал Фалькон. — Принеси, подай и все в таком духе. Вот ты, к примеру, давно бы уже мог управлять своей провинцией, а до сих пор присматриваешь за своим дружком, который, впрочем, тоже не может дождаться одобрения, что бы ни делал.       — Ты думаешь, что у меня есть серьезные амбиции в этом деле, так? Ты ведь именно поэтому меня спрашиваешь, — сказал Бенхамин. Он не спешил как-то отвечать на вопросы и утверждения Фалькона. Последний начинал потихоньку раздражаться от этого.       — Да, Бенхамин, именно так, — сказал он. — Ты умный, талантливый и харизматичный парень, а не тупой быкан вроде этого вашего Роберто. Будь я твоим боссом, уже давно одарил всем, чем только можно.       — Значит, ты предлагаешь мне кидануть Зика и перейти в твою организацию, а заодно переманить Пачо? — прямым текстом спросил Бенхамин.       — Я же говорю, ты умный парень, — обрадовался Фалькон.       Бенхамин усмехнулся и покачал головой. В привычной манере, он поставил руки на пояс.       — Если ты наводил справки, то должен знать, что мы многим обязаны Зику, — сказал Бенхамин. — Да, что уж таить — жизнью обязаны. Если ты считаешь, что мы можем его кидануть, то ни хрена ты не знаешь и не понял.       Наглая улыбка сползла с лица Фалькона. Он скривился от подступившей злобы так, что стал отчетливо виден шрам на его лице. Фалькон понял, что это отказ.       — Очень жаль, — сказал он. — Как бы вам не пожалеть о таком решении. — Я бы не предлагал ничего такого, если бы не знал, что над Зиком нависло нечто очень серьезное.       Бенхамина насторожило странное зловещее предостережение. Будто он говорил не о Кальдероне.       — Как-нибудь справимся, — сказал Бенхамин.       Фалькон посмотрел на него с какой-то странной досадой. Ему определенно не понравилось это стечение обстоятельств, хоть и не ясно с чего он взял, что можно всерьез такое предлагать.       Разговор был окончен, а потому Бенхамин развернулся, приготовившись уйти. Он оказался спиной к Фалькону, который странно задерживался на месте. Бенхамин сперва почувствовал, что вот оно — сейчас начнется, а только потом услышал щелчок предохранителя.       Парень резко повернулся, на ходу выхватывая пистолет. Он сделал это раньше, чем Фалькон успел принять хоть какое-то решение. Интуиция ему позволила среагировать. Выстрел и Клаудио Фалькон рухнул на землю с дыркой промеж глаз.       Бенхамин тут же нырнул под прикрытие джипа, убедившись, что ноги не видно из-за колеса. На минуту все стихло, а потом резко пришло в движение. Череда выстрелов шумела так, что, если бы они были в городе, сюда бы уже мчались полицейские со всей округи. Едва только Бенхамин хотел как-то вклиниться в перестрелку, все вновь стихло. Бенхамин застыл. Он все еще не был уверен, что можно показаться.       — Бенха? — послышался голос Пачо.       — Я жив, — Бенхамин откликнулся и тут же показался из своего укрытия.       Он огляделся, все еще сжимая обеими руками пистолет. Пачо стоял рядом с Хайро и еще несколькими ребятами из охраны. Тут и там лежали убитые.       — Они положили несколько наших, но мы оказались проворнее, — сказал Пачо. — Никто не убежал.       — Я застрелил Фалькона, — сказал Бенхамин. — Козел хотел меня убить, когда я отказал ему в нашем с тобой переходе на его сторону.       Пачо вздернул брови в знак того, что услышал о большой наглости со стороны Фалькона.       — Поделом ему, не будет больше такими вещами разбрасываться, — сказал Пачо. — И шутки свои идиотские шутить.       — Твоя правда, братишка, — сказал Бенхамин и наконец-то убрал пистолет.       — Приготовь все к отъезду, Хайро, — сказал Пачо.       Охранник кивнул и первым делом двинулся к телу Фалькона. Бенхамин и Пачо пошли к своей машине.       Хайро с остальными погрузили тело Фалькона в грузовик. Туда же отправились все без исключения убитые в перестрелке. Практически все ящики с ракетами перекочевали обратно в родные грузовики. В машине Фалькона остался тот, что со взрывчаткой.       Чувствовал ли Бенхамин удовлетворение от того, что удалось избавиться от этого гада? Определенно да. Закончилось ли все на этом? Точно нет. Бенхамин посмотрел на то, как Хайро закрывает двери грузовика и торопливо идет к машине, подгоняя парней сделать то же самое.       — Ты только посмотри на это, — голос Пачо отвлек его от размышлений.       Бенхамин повернулся. Он сначала посмотрел на лицо друга, которое выглядело бледнее обычного. Потом Бенхамин заметил, что он расстегнул рубашку. По груди Пачо текла кровь. Очевидно он ранен. Однако удивленное выражение на его лице вызывало вовсе не ранение, которое совершенно логично могло появиться в ходе перестрелки. Рана в районе ключицы мерцала слабым белым светом.       — Это что еще такое? — Бенхамин не ожидал, что Пачо в курсе. Он подошел поближе и увидел, что под белым светом отверстие от пули пытается затянуться, но расходится почти так же мгновенно, как заживает.       Бенхамин вдруг вспомнил свои ощущения от ножевых ранений на улице и от Мигеля в доме Зика. Они затягивались слишком быстро по меркам ангельских возможностей. Очевидно с Пачо сейчас происходило то же самое, только процесс никак не мог завершиться.       — Там, кажется, пуля застряла, — сказал Пачо. Он старался не морщиться от боли, но мышцы на скулах все-равно подрагивали. — И все-равно я ничего подобного раньше не замечал.       Бенхамин оторвал взгляд от раны и перевел его на лицо Пачо. Он стал еще бледнее. Тут-то парень вышел из ступора.       — Поехали отсюда, Пачо, — сказал он. — Тебе надо к врачу. Очевидно, что эта хрень сама не собирается заживать.       Пачо не собирался спорить. Он накинул рубашку на плечо, зашипел от боли, поморщился, но все-таки застегнул ее, скрыв рану. Бенхамин скомандовал Хайро все здесь довести до ума, пока они в срочном порядке поедут в Дос Хардинес.       Хайро предстояло взорвать бомбу, которая заставит сработать ракету. Взрыв расщепит все, что будет находиться в радиусе поражения. Следы вряд ли останутся, так что полиция ничего и никому не сможет предъявить. Может быть, кто-то из подельников захочет поквитаться. Хотя сам Бенхамин не стал бы соваться к кому-то настолько отмороженному, что он решился убить самого Клаудио Фалькона.       Так или иначе, но им предстояла еще тревожная дорога в Дос Хардинес. Бенхамин старался ехать так быстро, как мог, пока Пачо старался не отключиться на соседнем сидении.       Бенхамин старался ни о чем не думать. Просто ехать. Но мысли о странной природе заживления этих ран так и крутились в сознании. Он почти не сомневался, что здесь какое-то колдовство. Даже в том, кто наколдовал, сомнения были не велики. Как-то Зик и Росса все-таки применили к ним защитную магию, которую предлагали по ощущениям в незапамятные времена.       На подъезде к городу Бенхамин связался с Матео. Брухо назвал адрес, на который следовало приехать, чтобы раной Пачо занялись. Бенхамин положил трубку и покосился на друга. Тот прислонился к стенке машины. Бенхамин протянул руку и с силой потормошил его по плечу.       — Я не сплю, — сиплым голосом проговорил Пачо. Он с усилием вернулся в вертикальное положение.       Выманить застрявшую пулю можно было просто использовав способности. На заре своей криминальной карьеры как Бенхамин, так и Пачо злоупотребляли этим направо и налево, пока однажды при них от таких действий застрявшая пуля вылетела из чьей-то раны с куском мышц. С тех пор они привыкли спрашивать сначала целителей.       Бенхамин добрался до места почти что наощупь. Во-первых, пришлось прибавить скорость. Во-вторых, следить краем глаза за Пачо, который продолжал делать вид, что рана — пустяковая. Она, к слову, так и светилась у него под рубашкой. В опустившихся сумерках это стало гораздо заметнее.       Машина остановилась возле небольшого магазинчика прямо на первом этаже трехэтажного дома. Этот бизнес содержали местные брухо. Они продавали натуральную косметику собственного производства и еще какие-то вещи, сделанные из растений. Второй и третий этаж были отведены для хозяйственных нужд и для рабочего места целителя.       Из магазина навстречу к ним уже вышел Матео. Он терпеливо ждал, пока Бенхамин выберется из машины, обежал ее, чтобы вытянуть оттуда Пачо за его здоровую руку. Друг пробормотал «Спасибо!», но от дальнейшей помощи отказался. Он продолжал терять кровь, а потому заметно побледнел и двигался неуверенно. При этом вполне в его духе было продолжать делать это самому, пока он мог это делать хоть чуть-чуть.       Матео провел их на второй этаж, где в самой обычной комнате, как в среднестатистической квартире, их дожидался целитель. На вид это был взрослый мужчина, старше Бенхамина лет на двадцать не меньше. Он выглядел ничем не примечательно, за исключением того, что носил какие-то амулеты на шее. Целитель представился как Симон. Без лишних церемоний он приказал усадить Пачо на самый обычный кухонный деревянный стул и снять рубашку.       Как только это было сделано, Симон принялся внимательно всматриваться в рану, затем закрыл глаза, близко поднес к ней ладонь, что-то прошептал.       — Поди сюда, — обратился он к Бенхамину. Говор до ужаса напомнил ему Росарио. Повелительный тон заставил слушаться беспрекословно. — Пуля в ране твоего друга выйдет, если ты поманишь. Никаких больше травм она не причинит.       Бенхамин кивнул. Симон смерил его таким взглядом, будто пытался понять, нормальный ли перед ним человек. Как только он сделал нужные ему выводы, мужчина повернулся к столу, взял стеклянный графин, наполненный какой-то противно пахнущей мутной жидкостью, налил ее в стакан и протянул Пачо.       — Это обезболит, — сказал Симон. Пачо заглянул в стакан, затем как-то скептически уставился на колдуна.       — Пей тебе говорят! — разозлился тот. Сходство с Россой или здравый смысл его заставили — неизвестно, но Пачо послушался. Он проглотил зелье одним махом, желая быстрее с этим покончить, и протянул стакан Симону. Колдун кивнул одобрительно и перевел взгляд на Бенхамина.       Значит можно было приступать. Бенхамин подошел к Пачо почти вплотную. Он сосредоточился, выставил вперед ладонь и принялся за дело. Пока Бенхамин аккуратно заставлял пулю вытягиваться из раны, магия продолжала попытки все заживить. Теперь стало понятно, зачем нужно было выпить снадобье. По пути пуля разрывала ткани, только что зажившие и затягивающиеся, а значит причиняла боль.       Когда наконец пуля была извлечена, Бенхамин выдохнул. Он утер ладонью взмокший лоб. Пачо облегченно выдохнул и как-то странно растекся на стуле. Симон не спешил приступать к дальнейшим действиям. Он посмотрел внимательно на рану. Бенхамин сделал то же самое невольно.       Рана тем временем, будто поняла, что теперь ничего больше не мешает ей спокойно зажить. Плечо поглотил яркий свет. Бенхамин зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что никакой раны нет, как и не было. Только подтеки крови на коже Пачо свидетельствовали о том, что он был ранен.       — Магия брухо, причем самого высокого уровня, — с подозрением проговорил Симон. — Если бы в ране застряла обычная пуля, без воздействия магических средств, то рана бы зажила с ней внутри. Кто бы ни был тот колдун или ведьма, кто это сделал, но он тобой сильно дорожит.       Пачо выразительно посмотрел на Бенхамина. Знали они одну такую ведьму.       — Спасибо за помощь, — сказал Пачо. — Если здесь можно еще и кровь смыть где-то, то вообще вечность буду обязан.       — Да, пойдем покажу где, — кивнул Симон, оставив благодарность незамеченной. Пачо осторожно встал. Он вытащил из кармана телефон и положил его на стол, а затем пошел за Симоном.       Бенхамин проводил его взглядом. Он почувствовал вдруг, что устал. Парень хотел было сесть на тот же самый стул, где до этого сидел Пачо, но увидел, что на сиденье натекла кровь. Бенхамин видел в своей жизни столько, что его могло мало что напугать, кроме вида крови Пачо. Каждый такой раз был явным намеком на то, что их образ жизни может привести к неминуемым последствиям и что они, будь хоть сто раз ангелами, могут умереть.       Из размышлений Бенхамина вырвал телефон Пачо, который принялся жужжать на столе. Бенхамин взял аппарат в руки. На экране высвечивалось имя: Кристина. В кружочке над именем — фотография девушки. «Как она не вовремя!» — подумал Бенхамин. Он не стал отвечать, представляя, как она разволнуется, если ответит не Пачо.       Тут же, как будто это взаимосвязано, в нос Бенхамина ударил пустынный запах. Он почувствовал зной, а еще чей-то взгляд. Будто кто-то смотрит ему в затылок. Бенхамин обернулся, но там никого, естественно, не оказалось.       Бенхамин грустно вздохнул, хоть и знал, что она не может здесь оказаться. Почему-то последнее время тоска ощущается еще острее, режет по живому. Вернулся Пачо.       — Как ты? — спросил Бенхамин.       — Жить будет, — ответил за него Симон. — А ваш отец совсем тронулся, раз вас отправляет на такие дела. У вас же в подчинении столько людей работает…       — Случай был исключительный, — сказал Пачо, с досадой рассматривая продырявленную рубашку.       Что правда то правда. И этот случай им может аукнуться со страшной силой. Фалькон и после смерти Фалькон, а значит может подкинуть проблем.       Парни попрощались с колдунами, сели в машину, чтобы ехать в пентхаус. Пачо разговаривал с Кристиной, пропущенный от которой естественно заметил. Он слишком воодушевленным голосом убеждал ее, что все хорошо.       Бенхамин старался не вникать в разговор. Он сосредоточенно вел автомобиль. Краем глаза можно было видеть пятна крови на переднем пассажирском сидении. Пачо предпочел сесть назад, видимо, чтобы не сидеть в собственной крови. Бенхамина вновь настигли мрачные мысли. Он пытался успокоить себя тем, что это далеко не первый раз. Пачо получал ранения куда хуже этого. А что Росса? Она почувствовала, что случилось или нет? От ее незримого участия сделалось еще тревожнее.       Когда зазвонил его телефон, Бенхамин вздрогнул от внезапности случившегося. Одной рукой он выудил жужжащую технику из кармана, продолжая другой держать руль. Звонил Рекс.       — Возвращайтесь в Либертад, парни. Кто-то застрелил Марсело Ходояна, — только и сказал он.       Бенхамин положил трубку. Он еще не успел толком осознать, что произошло, а потому достаточно обыденным тоном сообщил новость Пачо.       — Ты хоть понимаешь, Бенха, что мы с тобой сегодня зря лезли под пули, зря общались с Фальконом, — взбешенным тоном проговорил Пачо. — Вообще все это было зря.       — Точнее и не скажешь, — согласился Бенхамин. — Возможные последствия от смерти Фалькона мы разгребать будем тоже зря.       Они не стали заезжать в пентхаус даже за тем, чтобы Пачо мог переодеться. Принято было решение ехать в Либертад немедленно. Зик не собирал всех на сходку, но конкретно Бенхамина и Пачо он мог захотеть увидеть.       Дорога в Либертад прошла практически в полном напряженном молчании. Из аэропорта они поехали на асьенду, где Зик выслушал их отчет, а потом коротко рассказал о случившемся с Ходояном. Он честно сказал, что пока не знает ни, кто заказал это убийство, ни что с этим теперь делать. Зик выглядел страшно злым. Еще бы, ведь его усилия оказались не менее напрасными, чем усилия Бенхамина и Пачо.       Тем более, что на следующий день их противник — Армандо Кальдерон стал-таки генеральным прокурором. Нет, он не стал первым делом обрушивать всю систему правосудия на голову теневого бизнеса, мафии и продажных законников. Бенхамин подумал, что это логично. Он предположил, что Кальдерон захочет сперва наладить работу в системе, а оттуда и возникло затишье. Что же до смерти Ходояна, то он не сходил ни с экранов телевизоров, ни с передовиц. Началось расследование. По горячим следам нашли стрелявшего. Однако особых успехов это не принесло, так как нашли его уже мертвым. Параллельно с этим в прессу просочились сообщения о том, что в убийстве Ходояна подозревают Освальдо Наву и что он нацелился на смерть вовсе не его, а Армандо Кальдерона лично.       Образовавшееся затишье Бенхамин проводил в основном в баре. Пачо также оставался в Либертад. Они ждали сходки, которую Зик все-таки созвал на неопределенную ближайшую дату.       С выборов прошло пару дней. Бенхамин находился в основном зале бара. Он занимался разными текущими делами, пока Пачо проводил время с Кристиной. Нависшая угроза от Кальдерона заставляла Пачо буквально вцепиться в свою девушку и проводить с ней каждую свободную минуту. Бенхамин как-то резонно заметил, что чем больше часов в день Кристина рядом с Пачо, тем больше вероятность, что она увидит что-то нежелательное. Пачо нахмурился на это и помрачнел, но, едва увидел свою девушку обо всем забыл. Он очень опасно теряет голову, что в свете его последнего ранения вдвойне тревожило Бенхамина.       В баре было шумно и как всегда много гостей. Бенхамин сидел за стойкой. Вместе с менеджером он пытался уточнить заказ на спиртное. Из-за шума Бенхамину сложно было сосредоточиться. Он вслушивался в слова менеджера, а потому аж подскочил, когда к нему со спины подошел Бланко.       — Ты совсем что ли, а если бы я пистолет выхватил? — тут же отругал охранника Бенхамин. — Чего хотел?       — Там Альфредо пришел, начальник, — сказал Бланко обиженным тоном. — Что с ним делать?       Бенхамин нахмурился. Он знал, что Лайла и Альфредо приедут в Либертад на сходку, а также помнил, что Зик приказал им не нападать друг на друга, какие бы терки их не заставляли это делать. Бенхамин не мог не подчиниться Зику, но хорошо относиться к Альфредо он от этого не стал. Его все также бесило неуважение, хамство и тупость этого парня. Бенхамин совершенно справедливо считал, что он оскорбляет не только его лично, но и Пачо, и Зика. Зачем он сюда притащился, Бенхамин не имел представления.       — Я поговорю с ним, — ответил Бенхамин. Он мгновенно встал со стула и направился к выходу. Бланко сделал знак своим парням, которые тут же направились составлять Бенхамину защиту.       На улице уже было достаточно темно. Бенхамин огляделся. Альфредо стоял в окружении своих людей чуть в стороне от входа, возле машины. Он о чем-то с ними говорил, но Бенхамина тут же приметил.       Альфредо тут же вышел ему навстречу. Бенхамин решительно не улавливал никакой опасности, а потому настораживался только за счет знания того, кто такой Альфредо.       — Какими судьбами, Альфредо? — спросил Бенхамин как можно более нейтрально. Он хорошо понимал, что любые недвусмысленные высказывания будут восприняты в штыки и приведут к ссоре.       — Хотел перекинуться парой слов, прежде, чем мы встретимся на сходке, — сказал Альфредо. Он был настроен весьма миролюбиво. Зато охрана смотрела стенка на стенку угрюмо и злобно.       — Тебя тоже просили прекратить? — с усмешкой спросил Бенхамин.       — Да, ты прав, — Альфредо также улыбнулся. — Я пообещал завязать с враждой, а потому решил, что резонно было бы обсудить это с тобой лично.       — Разумно, — ответил Бенхамин. Так оно и было. Вообще, то что делал сейчас Альфредо заставляло думать, что Бенхамин ошибался на его счет. — Не вижу ничего плохого в том, чтобы разойтись по разные стороны. Тем более, что мы достаточно друг другу успели сделать.       Альфредо кивнул.       — Слушай, Бенхамин, я не буду кривить душой и говорить, что мы теперь на веки братья, — со вздохом сказал Альфредо. — Да у меня есть амбиции, которые Зик за ваш счет ущемляет, но мы все-таки в одной лодке. Работаем на одну организацию. Не могу не признать, что ты и Пачо для нее много делаете.       — А ты умеешь вести себя не как урод, — вновь усмехнулся Бенхамин. — Я думаю, нас никто и не заставляет дружить. Главное не будем пытаться друг друга угробить. Тем более, что это не кстати в сложившихся обстоятельствах.       Альфредо улыбнулся. Он протянул руку Бенхамину.       — Мир? — сказал он скорее утвердительно.       — Мир, — ответил Бенхамин и пожал протянутую ладонь.       В качестве жеста доброй воли, Бенхамин разрешил Альфредо остаться в баре. Последний не отказал, чтобы продемонстрировать как он умеет жить в мире с полукровками, которых на дух не выносит.       Альфредо пошел вперед, вместе со своими людьми. Бенхамин посмотрел ему вслед. Интересно, сколько времени разум в нем будет господствовать над непомерным эго? Бенхамин огляделся. Он увидел знакомую машину. Приметный белый «Лексус» принадлежал миловидной подружке Кристины.       Бенхамин знал эту девушку — Мануэлу. Он даже пару раз с ней о чем-то разговаривал. Она насколько симпатичная, настолько и умная. Кажется, что Мануэла разделяла его взгляды на безумную любовь парочки их друзей. Оставалось только удивляться тому, откуда Кристина взяла таких разных подруг.       На счет Марицы он придерживался негативного мнения. Бенхамин часто видел ее, потому что она водила какой-то странный роман с Хайро. Последний не отличался хоть сколько-нибудь хорошими манерами. Он строил отношения с женщинами в типично бандитском стиле, а потому было заметно с какой завистью Марица смотрит на свою подругу в компании Пачо. Бенхамин предчувствовал какую-то беду от этого, но пока ему не было ясно какую.       Мануэла вышла из машины. Легкий ветер колыхал русые волосы. Она помахала Бенхамину рукой. Ему вдруг захотелось к ней подойти, что он и сделал.       — Если ты приехала, потому что научилась танцевать, то мой вечер спасен, — сказал Бенхамин, одаривая девушку одной из самых милых своих улыбок.       Мануэла сверкнула глазами. Она легко считывала все его ужимки, следовательно, не велась на них. Бенхамину нравилось с ней периодически заигрывать именно по этому поводу.       — Мои танцевальные способности все также находятся на уровне оружия массового поражения, — сказала Мануэла, глядя на Бенхамина с вызовом. — Я здесь, чтобы забрать Кристину. Мы договаривались с ней сегодня пойти на концерт.       — Так вот, что способно их от друг друга оторвать, — усмехнулся Бенхамин. — Жаль, что красивые девушки сюда приходят ради других красивых девушек.       Мануэла смутилась. Она неловко заправила волосы за ухо, но все-таки улыбнулась.       — Еще чуть-чуть и я решу, что ты не в себе, — сказала девушка.       — Все может быть, — усмехнулся Бенхамин. — Но ты еще будешь искать меня в этом баре, вот увидишь!       Он только изображал серьезность. Его общение с Мануэлой — не более, чем милая игра. Они это отлично понимали оба. Тем более, что по девушке было отлично видно, что она не имеет никакого желания крутить романы с кем-то из банды.       — Боюсь — боюсь! — театрально всплеснула руками Мануэла.       С этим Бенхамин оставил ее ждать Кристину. Он пошел обратно в бар. На входе он заметил Альфредо, который курил и смотрел, кажется, в сторону Мануэлы. Бенхамин кивнул одному из своих парней остаться и следить.       В баре Бенхамин вновь погрузился в дела, потом они с Пачо распили бутылку рома наверху в кабинете под разговоры вокруг да около последних событий. Пачо предложил съездить в ближайшее время к Зику и Россе, спросить про то заклятие. Бенхамин согласился. Они не были уверены в успехе мероприятия, но не могли оставить это просто без внимания. Они имеют право знать правду.       Вскоре Пачо ушел. Бенхамин задержался, чтобы довести до ума ряд дел, а после выудить из ящика фотографию своей ведьмы, чтобы печально уставиться на нее. Чем она сейчас занята? Учитывая разницу в часовых поясах, должно быть видит сны. Есть ли там он? Ведь она в его бывает практически каждую ночь.       — Хозяин? — Бланко вновь прервал его размышления.       — Только не говори, что там опять что-то произошло, — строго сказал Бенхамин.       Бланко пожал плечами.       — Вообще-то это именно так, — простодушно сказал он. — Там парень из компании Альфредо нападает на посетителя.       — Да, что с ними не так-то? — Бенхамин ударил ладонью по столу. — Мне что теперь с каждым из его прихлебателей отдельно мириться, чтобы они все прекратили!       Бенхамин ворчал уже на ходу. Он был настроен решительно. Если только он сочтет, что в ситуации виноват Альфредо, он его лично поколотит до беспамятства и перемирию конец на этом.       Вместе с Бланко, Бенхамин спустился вниз. Он увидел, что посетители косятся на развернувшуюся у входа сцену. Там стояла группа из нескольких человек. Один парень, весьма накаченный наезжал на другого примерно в той же комплекции. Бенхамин прикинул, что если они начнут драться, то разнесут половину бара.       Альфредо стоял между ссорившимися. Значит не придется его сегодня бить. Должно быть ссора личная. Бенхамин поспешил подойти.       — Что происходит? — он обратился к Альфредо.       — Ронни что-то не поделил с этим парнем, — сказал Альфредо, который одновременно и недоумевал, и испытывал неловкость. Он явно не планировать устраивать конфликты сегодня, учитывая, что буквально пару часов назад мирился с Бенхамином и жал ему руку.       — Этот ушлепок налетел на меня и даже не извинился, а до этого сидел тут за стойкой и зырил, будто я какой-то не такой! — Ронни вырывался из-за спины Альфредо.       Он тыкал в сторону парня, которого обвинял пальцем.       — Да нужен ты мне больно! — ответил тот. Он злился и хмурил брови, отчего был похож на разгневанного подростка. Бенхамину показалось, что он где-то видел этого парня.       — Иди сюда, и я тебя урою! — Ронни рванулся. Бенхамин схватил его за одну руку, а Альфредо за вторую. Он был такой крупный, что один Альфредо не справился бы.       — Да ты не нормальный! — парень, на которого кинулся Ронни отпрянул. — Я сказал тебе: «Извини!» за то, что толкнул. Не наезжал я на тебя. Я что виноват, что ты не услышал? Или поклониться еще надо было?       — Поклонишься, когда я тебя нагну, — Ронни никак не унимался.       — Хватит! — прорычал Бенхамин в ухо Ронни. — Ты никого не будешь нагибать в моем баре! Этот парень… Как тебя зовут?       Бенхамин обратился к пареньку, который стоял с насупленным видом и сжимал кулаки в профессиональной стойке.       — Лукас, — ответил тот, предварительно помешкав.       — Так вот, Лукас извинился, — Бенхамин вновь обратился к Ронни. — Тебе этого должно быть достаточно.       — Да, Ронни, — сказал Альфредо. — Бенхамин прав, так что не пори горячку. К тому же, это его бар, и он вправе требовать.       Ронни перестал рваться, но продолжал нервно сопеть. Бенхамин и Альфредо выждали минуту. Затем они осторожно отпустили Ронни. Последний гневно зыркнул на Лукаса.       — Попадись мне только еще раз! — процедил он и резко вышел на улицу. Альфредо проводил его многозначительным гневным взглядом.       — Я надеюсь все ровно теперь, Бенхамин, — сказал Альфредо.       — Да, но ты держи этого парня подальше от моего бара на всякий случай, — сказал Бенхамин.       Альфредо кивнул в знак согласия и ушел, а за ним и его свита. Бенхамин посмотрел им вслед с мыслями о том, что это перемирие шатко. Если не сам Альфредо, так кто-то из его долбанутых дружков его нарушит.       Бенхамин огляделся. Парень по-имени Лукас куда-то исчез. Он показался Бенхамину странным. Точнее, его появление в баре выглядело странным. Бенхамин его ни разу здесь не видел, но откуда-то знал. На завсегдатая баров он был не похож. Тогда зачем он здесь был?       — Бланко, пробей этого Лукаса, — сказал Бенхамин охраннику, который слонялся рядом. — Что-то здесь не чисто.       Кажется, со смертью Ходояна всё вокруг слетело с катушек. С этими мыслями Бенхамин пошел наверх. Ему хотелось забыться хоть ненадолго, уснуть, чтобы мозг взял передышку и перестал анализировать происходящее безумие.       Так он и поступил — завалился на диван и провалился в сон. Там он вновь блуждал будто в тумане. Опять видел ее глаза. Она по-доброму смотрела то ли на него, то ли на кого-то еще. Бенхамин позвал ее по-имени, и она будто услышала. Взгляд ее изменился, в них заблестели те же чувства, с которыми она когда-то на него смотрела.       Бенхамин вдруг проснулся. Он сел и тяжело потер глаза. Сон закончился, но странное ощущение, что он где-то между сознанием и грезами не делось никуда.