Время идёт

"— Взрослеть не страшно, и вовсе не страшно то, что время идёт. Так надо", — думает Ширабу, не моргая смотря на настенные часы. Да вот только эта мысль ни успокоить, ни подбодрить не может, а только сильнее заставляет думать, что учебный год вот-вот закончится, что это двадцать пять раз глупое двадцать пятое марта уже не за горами, и скоро третьегодки-выпускники уйдут. Уйдет и Семи, который его каким-то немыслимым образом волнует. И с одной стороны, Кенджиро должно быть плевать. Ну, уходят и уходят. Это ему не под силу исправить, а значит, переживать не о чем. И ему действительно плевать. Почти. Есть одно маленькое-но-достаточно-высокое "но" с двухцветными волосами, карими глазами и вспыльчивым характером. Семи. Крутится в голове, как хомяк в колесе, и не даёт покоя. Ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни крикнуть у Ширабу не получается. Получается лишь безустали повторять уже приевшееся "Семи". Семи-Семи-Семи. Стрелки вдруг тикают громче, раздражая, напоминая, что время идёт. Время идёт, а Ширабу как вкопанный стоит на месте, не в силах сдвинуться с мёртвой точки, побежать к Эйте навстречу. Да на какую встречу... Ему бы для начала просто сделать шаг, просто осознать, что этот чёртов Эйта нужен, и без него Кенджиро начнёт задыхаться. Ширабу почти готов кричать о том, как же сильно он ненавидит весну. Потому что из-за неё Семи Эйта, который, в общем-то, ему ничем и не обязан, и которому, также в общем-то, на Ширабу Кенджиро плевать с высокой колокольни, его оставляет. И от этого осознания становится немного больнее, немного сильнее начинает давить в груди. Помимо почти-что-бывших-сокомандников, они друг для друга одно ничтожное "Ничего" с заглавной буквой "Н" и взаимной неприязнью. Снова захотелось кричать, захотелось ударить что-нибудь или крепко сжать в руках. И особенно сильно хотелось бы ударить Семи. И этого же Семи сжать в руках, не выпуская из объятий больше никогда в жизни. Но вместо желанного "больше никогда в жизни не отпускать" у них получается бьющее по больному "больше никогда в жизни не видеться". Ведь с шансом в 99.9 процентов всё так и выйдет: третьегодки выпустятся, дружно это отпразднуют-перегорюют с командой и уйдут, а пути Кенджиро и Эйты разойдутся окончательно. Ведь Семи у нас музыкант с собственной группой, а Ширабу живёт с целью пойти учиться в мед. И эти жалкие 0.1 процента остаются в сердце Кенджиро глупой надеждой на то, что он является главным героем какой-нибудь дорамы или слезливой романтической мелодрамы, в которой оба героя настрадаются, но в итоге останутся вместе. И эти жалкие 0.1 процента ему нравятся гораздо больше. Нравятся почти так же сильно, как ему нравится совсем не жалкий Семи Эйта. Вместе с этим осознанием сердце Кенджиро ухает где-то в груди и волком воет от собственной беспомощности. На рядом лежащий телефон приходит уведомление. Угадайте, от кого, у вас одна попытка и раскрасневшийся Ширабу как подсказка. — Ты же будешь с командной на праздновании ухода третьегодок?

— Допустим

"Буду, обязательно буду, чёрт тебя дери, Семи Эйта". — Предупреждаю, что у нас есть, о чем поговорить Кажется, только что эти жалкие 0.1 процента стали не такими уж жалкими.

— Ок

Соберись с духом, Ширабу Кенджиро, и сделай в кои-то веки шаг вперёд, сдвинувшись с мёртвой точки.