Топот кошачьих лапок

Уолтер Харди явно не из разговорчивых. А может, тюремное заключение превратило молчание в верную привычку - Питер не знал. Мужчина угрюмо глядел в тонированное окно служебной тачки, не издавая ни звука, хотя на дне зелёных глаз водоворотом кружили мысли и говорить явно было о чём. Однако Коты не разговаривают. Да и Пауки тоже. Паркер рассматривал вора с особым интересом, постоянно узнавая в сидящем (Пит смеётся с этого каламбура) мужчине одну миловидную нарушительницу. Они одинаково недовольно морщили лоб, когда что-то шло не по их плану, смаковали собственные губы во время размышлений. Чёрт, да даже голову поворачивали идентично. Но больше всего добивал Питера этот изумрудный взгляд. Настолько изумрудный, что при иных обстоятельствах папаша с дочкой без зазрения совести спёрли бы. Неуютное молчание прервал внезапный - будто бывало иначе - смех Уилсона: - Ну теперь она точно должна тебе дать, - Уэйд шмыганул носом, крепче сжав руль. Брок, полулежа на переднем сидении, хмыкнул, подмигивая напарнику в красной маске. Воздух встал поперёк горла, вскружа голову. В груди похолодало. Такое Питер испытывал, когда случайно сматерился при тёте в пять лет. Глупый детский страх и ожидание взрыва. Медленно белая линза повернулась к Харди. Вор удивлённо вытаращился перед собой и хлопал ртом, как если б вёл немой диалог с невидимым собеседником. Ладони невольно сжались от волнения, когда зелёные глаза всё-таки впились в него настойчивым взглядом. - Так ты... Вы... и моя дочь..? - Мы... в очень хороших отношениях. Уолтер поражённо выдохнул. Зрачки забегали по салону, непонятно что пытаясь найти в этой легковушке и, вместе с этим, будто и не видя ничего вовсе. Его дочь. И Человек-паук. - Куда мы едем? - Балтимор. - Она там? - Да. Паркер распаролил телефон, скорее просто желая деться хоть куда-нибудь от заключённого. Блондин в очередной раз выдохнул и, не получая ответной реакции, отвернулся к излюбленному окну. В недавних переписках то и дело мелькали сердечки и трепетные вопросы о самочувствии. Эх, киса-киса. Ещё не в курсе, что он с подарком. Хмыкнув на свои мысли, Питер наскоро настрочил, пока не передумал: "Я не кошачья мята, но могу тебе вставить" Парень глянул исподлобья на Уолтера. Мысли тот вряд ли мог читать, но страх родом из детства не давал покоя. "Теряешь хватку. Раньше было лучше" Питер фыркает. Бездонное болото за окном продолжает гипнотизировать.

***

Лестничная клетка ещё никогда не казалась такой интересной. По крайней мере, именно её Паркер так пристально рассматривал, когда они с Уолтером Харди стояли напротив двери однокомнатной квартиры в Балтиморе. Организовать побег из тюрьмы и при этом потерять ключ от жилища - в этом мире есть хоть что-то более нелепое? Подросток уже знал наизусть каждую редкую трещину в разукрашенных стенах, а Фелиция всё не спешила открывать. Эта напряжённая тишина успела надоесть ещё в машине, и терпеть этот молчаливый испепеляющий взгляд зелёных глаз - выше человеческих сил. Хотя, если докапываться, то Паркер человеком и не был. Но трудности это не убавляет, увы. Палец в чёрной перчатке снова коснулся кнопки звонка. Неприятный скрежет отразился от бледных стен и ударил в голову. Раньше этот звук таким раздражающим не казался. Старший Харди вдохнул и повернулся к супергерою: - Она точно там? - Вы думаете, я забыл, в какой квартире живу с Вашей дочерью? - парень ядовито прыснул, сказав раньше, чем успев подумать. Лицо блондина вновь окаменело. Казалось, что этот разговор - именно то, чего избегал мужчина больше, чем копов. И почему родители так не принимают, когда их дети становятся взрослыми? Не сказать, что мусолить тему отношений Мстителя и воровки до безумия хотелось Питеру. Цифровая маска прятала все алые пятна смущения на лице паренька, и Человек-паук в очередной раз неслыханно обрадовался, что успел взять от команды защитников Земли по максимуму, прежде чем уйти. Уолтер, не меняя выражение лица, отошёл подальше к лестнице с хрупкими перилами. Его спина одинокой глыбой нависала над пропастью проёма, напоминая птенца, готовящегося к первому прыжку вниз. Будет ли этот прыжок удачный - совсем другой вопрос. Ключ повернулся в двери, пугая внезапным звуком двух мужчин. Вор вздрогнул, отрешённо замерев и сжав перила. Ноги задрожали и отказывались подойти ближе. Железная дверь, покрашенная в безобразный синий оттенок (ничего против синего партнёры не имели, но яркость материала до тошноты резала глаза), распахнулась. Харди-младшая, стоя в излюбленном халатике - излюбленном, но таком неуместном для встречи отца, - вальяжно опёрлась об косяк. - Что-то ты долго, - девушка потянулась к напарнику, обвив крепкую шею тонкими руками. Женские губы прошлись по мочке уха, ласково причмокивая. Красный след помады впечатался в цифровую маску. Ощущать чужие прикосновения сквозь этот шпионский фильтр было тем, что не под силу описать подростку. Казалось, что структура вот-вот распадётся на пиксели, демонстрируя окружающим истинное личико Паучка, но маска упрямо держалась, даже не покачнув изображения. Мягкие груди прижались к ткани куртки. Сердце подростка бешено забилось. Не думай о лишнем. Не думай о лишнем. Пожалуйста. - Киса, - тихонько шепнул парень, - я не один… Фелиция удивлённо отстранилась, сначала рассматривая любимого целиком и полностью. Почему-то первое же, о чём она подумала, - живой котёнок. Такой белый и пушистый, о котором она всегда мечтала. С аккуратным розовым бантиком, как в том мультике про аристократов. Она бы тоже на старости лет, как и та герцогиня, завещала всё своим пушкам, совсем ни о чём не жалея. Многие кошки приятнее некоторых людей. Однако никакой коробки в руках. Питер напряжённо стоял напротив. Пальцы, облачённые в кожаные перчатки, нервно подрагивали. И только потом зелёные глаза кинулись к изгибам лестницы, поражённо замерев, словно девушку прошибло пулей. По телу побежали мурашки, неприятно холодя кожу. Паркеру начало казаться, что он напросто оглох, ведь не может же американский подъезд быть таким тихим. Не было ни вечно суетящихся детей, ни ворчливых старушек, ни мамочек с колясками. Даже лифт молча стоял без дела. Сердце отбивало вдвойне быстрее, будто компенсируя отгул лёгких. Ни одной мысли в голове. Только пустота, впивающаяся в мозг. Харди наконец-то моргнула. Изображение никуда не исчезло. На неё всё также молчаливо смотрел отец. Молчаливо и печально, и будто видит впервые. На бледном лице залегли новые морщины, в небрежной спутанной бороде можно было заметить принесённый ветром кусочек жёлтого листа. Тюрьма, конечно, никого не красит, однако Фелиции искренне захотелось заглянуть в телефон и перепроверить год. Казалось, мужчина просидел там на десять лет дольше, чем она запомнила. Уолтер нерешительно шагнул вперёд. Что говорить в такой ситуации он не знал. Фел не знала. Пит не знал. Да никто, чёрт возьми, не знает, что говорить. Нормальные люди не попадают в такие… щепетильные ситуации. Младшая Харди сглотнула. Засохшее горло больно отозвалось на поток слюней. Незаметные капельки образовались в краешках глаз, то ли от раздражения во рту, то ли от чего-то ещё. Девушка с силой зажмурила глаза, отвернув голову к стене. Громкий выдох сорвался с красных губ. Воровка качнулась, снова открывая глаза. Ничего не изменилось. Паркер лишь кивнул, прекрасно понимая её ступор. - Пап? – хрипло, слишком хрипло. Блондинка затряслась, больше не сдерживаясь. Слезинки одна за другой бежали по щекам, смывая тушь чёрными разводами. Рука, бесконтрольно дёргаясь, потянулась навстречу к постаревшему мужскому лицу. Уолтер, сам не понимая как, оказался в сантиметровой близости от дочери. На Чёрную Кошку смотрели зелёные, совсем как её собственные, глаза. Пожалуй, не стоило разыгрывать эту драму прям в подъезде. Об этом Питер как-то запоздало подумал. Однако порой бледные стены – единственные, кто умеет хранить секреты. И, конечно же, коты.