Не_смешная шутка, Вару

      Светило яркое зонтопийское солнышко: птички пели, верующие молились в храмах, кусты тряслись — не от ветра, а потому, что в них трахались люди с девушками. При том там не было никакой разнополой любви, не подумайте! «Гетерасты, сдохните» — гласили транспаранты аппозиции. Однако почему-то злой, белый, цисгендерный мужик у власти их не поддерживал — ну и зря. Один такой несогласный с ним по имени Щит уже сидел в тюрьме-психлечебнице. А именно — за распространение правды о чистом мужском сексе и наркотиков. Не так уж и плохо, учитывая, что это было единственное место, где можно было получить знания. Правда, там с ним обращались очень плохо: ему не давали ни пилюлек, ни гематогенок, ни таблеток, кроме пиздюлей. Но всё же сейчас речь идёт не о нём.       Так или иначе, эти проблемы мало волновали Зонтика: он считал, что гомосексуализм делает глаза уже, а кожу темнее, следовательно – такие люди становятся хуже других. Так правитель и сидел в своём замке безвылазно — не только по вышеописанным причинам. Если бы Зонтик вышел гулять, то Алебард сменил бы замки на дверях. Опять. И ему пришлось жить на мусорке, где он также набирался опыта. Вот, например, там однажды ебали какого-то уродливого дрыщавого задрота. Стоп! Этим же задротом был Зонтик… ну, тогда эта история вообще нихрена не смешная. Осуждаю! Всё, не смеёмся, я ничего такого не говорил.       И я опять отвлёкся! Вернёмся-ка лучше в замок к Зонтику: комната правителя, кстати, была ужасной — окна за решёткой, кровать за решёткой, лампа за решёткой, даже, сука, толчок за решёткой! Но что поделать, если ты тряпка, и боишься есть суп из глубокой тарелки (в глубокой можно и утонуть). Разве что вид на улицу, где он живёт (а точнее умрёт) был неплохой. Главная, широкая, покрытая красной брусчаткой — её знал буквально каждый в этой стране, кто жил рядом с ней. А всё потому, что на улице была главная достопримечательность — могила матери Зонтика. Он гордился своим городом.       Так или иначе, правитель отчаянно скучал: жизнь потеряла краски, и его мать умерла. А ведь это был для Зонтика, пожалуй, единственный способ лишиться девственности. Но он не собирался сдаваться и готов был пойти на всё — даже если бы пришлось заговорить с девушкой вживую.       И тут Зонтик вспомнил, что ситуация не такая уж и страшная, как он: под кроватью у него лежал огурец. Он достал его, повертел в руках и начал думать: сначала о том, как трахаться с девушками, если у них нет члена. Потом о том, что его собственный член меньше огурца — а если говорить более понятным и конкретным языком, то он мог уместиться на клавиатуре от буквы я до х. Клавиатуре телефона, разумеется.       Наконец, Зонтик снял штаны, и поднёс прохладный кончик себе к красной дырочке. Немного разработав проход, он всё же отложил несчастную пиявку и взялся за огурец. Как его и учили на зоне, он двигал огурцом до получения райского наслаждения. И когда он кончил, анус начал сжиматься и разжиматься, и случайно слопал овощ!       Сначала Зонтик хотел, как всегда, расплакаться: так бы и произошло, если бы он до этого не посмотрел гайд в интернете, коим я охотно с вами поделюсь.       Если у вас в жопе застрял продолговатый предмет — в нашем случае это карандаш — то для начала оцените масштаб проблемы. Существует три таких градации. Первая — предмет торчит почти полностью, застрял только кончик. Тут всё просто: аккуратно тяните его на себя (только не измажьте руки и рот в говне). Не забудьте позже залепить анус изолентой. Вторая — предмет застрял на половину. Здесь будет сложнее: возьмите ножик и начните обрезать края ануса. Это может быть немного больно, но стоит потерпеть! После извлекайте, как и в первом случае. Отличие в том, что в этом случае нам понадобится иголка и нитка, чтобы зашить отверстие. Данте говорит, что «жопа не пуховик: порвёшь – не зашьёшь», но разве он медик? Я вот получал образование на сайте naebalovo.ru (нет, это не нативная реклама, осуждаю). Ну, и как в нашем случае, третья стадия: жопа съела предмет полностью. Тут поможет только больница.       Делать было нечего, и Зонтик отправился в больницу. Потом вернулся, надел штаны и снова пошёл. По дороге ему встретился Морион и Алебард: они тащили очередного атеиста-аметиста. Он орал:       — Наркотики в вашей церкви не просветляют! Они приводят к болезни наркомании! Там три стадии привыкания, а не четыре!       — Ну и бред, — седовласый качал головой, — твои рассуждения в корне не верны! Во-первых, наркоманией все болеют по кругу, и религия тут не причём. Ей вообще лучше в детстве переболеть, как ветрянкой. А четвёртая стадия ещё как есть! И вот доказательство: как-то мама с дочкой шли по улице, и вдруг на них на скорости 300 км/ч вылетели сани, запряжённые тройкой коней. И что ты думаешь? Они умерли! А знаешь, кто сделал сани неуправляемыми? Кто, как не Зонтик? Или ты думаешь, что они сами виноваты?! То то же!       — И чем тебя только наша религия не устраивает? — ворчал Морион. — У нас, вон, обновления каждый день выходят, а в других одни баги и дюпы. Да и потом, у нас даже реферальная система есть! За каждого приглашённого друга плюс десять к удаче и разрешение на удары по женщине больше ста раз. В минуту.       Алебард хотел сказать что-то ещё, но пошёл дальше… нахуй. Потому, как пока они разглагольствовали, атеист ударил его ножом в живот и убежал. Они бросились вслед за ним, а правитель спокойно и незаметно пошёл в больницу, наступая своими ногами прямо на могилу матери. Он всегда её любил.       Конечно же в больнице он был не первым. Перед ним в очереди сидело ещё три человека и одна женщина. Она выглядела возбуждённой, и у неё текли слюни — потому что за окном находился детский садик. А так, она болела туберкулёзом.       Наконец, Зонтик попал на приём: за столом сидела худенькая докторша. Она поцокала языком и сказала ему ложиться на кушетку, когда услышала его печальную историю.       — Зачем же ты овощ в жопу засунул? — допытывалась она, ковыряясь у него внутри.       — Ну извините, это был мой первый опыт в инцесте, — робко отвечал Зонтик, краснея и отводя глаза.       Наконец она закончила осмотр и произнесла жутким голосом:       — Мне придётся отрезать вам жопу: по-другому огурец не вытащить, — с этими словами она взяла скальпель.       — Я имбецил! — в голос рыдал Зонтик от жжения в анусе и страха.       — Не нужно так думать! — воскликнула медсестра. — Это просто нужно знать.       Зонтик так сильно крутил головой, что капюшон упал с него, приоткрыв лицо. И тут лицо зонтопийки изменилось: в нём отразилось что-то жуткое. Она отошла спиной к двери, заикаясь и лепеча что-то. А потом послышался целый топот ног: это бежали жители Зонтопии, чтобы увидеть верховного правителя.       — Ура! — вопили они. — Да здравствует правитель!       А Зонтик сидел с раскинутыми ногами и невытащенным огурцом в жопе: ему ещё никогда не было так стыдно. Он готов был провалиться под землю со стыда, и всё ждал, когда земля разверзнется прямо под ним. А в это время кровь всё приливала к лицу и приливала, пока ебало с треском не лопнуло…

***

      — Вару, умоляю, прекрати это рассказывать! — всхлипывая, закричал Зонтик, зажимая уши.       — Да смешная же история! — пиковый валет едва мог выговаривать слова из-за смеха.       Они сидели на лавочке перед главной церковью Зонтопии. Недавно Вару приехал погостить, аргументируя свой визит тем, что «я что, с братом повидаться не могу?! Пустите меня!». Верховный правитель был слишком мягким и добрым, чтобы прямо выставить наглеца за ворота, и потому мученески выносил все его шутки и подколы уже… целый час. Казалось, что Вару если и замолчит на хотя бы пятнадцать минут, то непременно взорвётся. И возможно, Зонтику не было бы так стыдно за слова Вару, если бы рядом всё это время не находились Алебард и Морион. Лица обоих горели: и это был не лёгкий румянец смущения или волнения, нет. Красный – цвет тяжкого стыда или даже гнева.       — Вы это сами придумали или услышали где? — едва сдерживаясь, спросил Алебард.       — Хорошая, кстати, история, философская, я бы сказал, — с несвойственным ему ядом в голосе добавил Морион.       — Кстати, хорошая у тебя одежда: как платье у тёлки. Нет, серьёзно, что это за хрень?! — он оглядел присутствующих и облизнул губы. — Да вы все одеты, как чмошники. Нет, серьёзно, что это? Вы штаны, что-ли, не умеете шить, а? Надеюсь, хоть трусы одели? А то вы либо крестик снимите, либо трусы наденьте!       Видя, что сопровождающие едва сдерживаются, Вару засмеялся громче: он делал так всегда, когда ему казалось, что он больше не может смеяться. Довольный собой, он хотел было продолжить рассказ, если бы его внезапно не перебил священник:       — А если я подарю вам чётки, вы уедете? Или хотя бы погуляете во-о-н там, — он указал пальцем на горизонт, где начиналась аллея фонтанов.       — Я уезжать не хочу, но чётки давай, — валет грубо вырвал их из рук Мориона, — только вот ты, Зонтик, пойдёшь по мной.       С этими словами Вару схватил трефового за руку и потащил за собой. Зонтик взглянул на Алебарда в ужасе, взглядом умоляя не оставлять их наедине. Министр переглянулся со священником, вздохнул и они оба последовали за Зонтиком: так или иначе, этот визит затянется ещё надолго.