И вновь мы встретились

«Да… Ума-то позвонить хватило, а что говорить.? Буду, как дурак, по пути импровизировать.» — Алло, слушаю. — Послышался недовольный жизнью голос Саши, возможно, только что проснувшийся или хорошо выпивший. — Так, если это какая-то реклама SIM-карт или то, что я брал кредит, сразу нахуй идите. Кредитов не брал, SIM-карт не надо. Услуги всякие подключать мне тоже не нужно. До свидания. Паша сидел с широко открытыми глазами, держась изо всех сил от смеха. — А предложение стать гитаристом группы рассматривается? Или нет? Мне интересно, ты на все звонки с незнакомых номеров так отвечаешь? Я бы тебе советовал в следующий раз остановиться на словах: «Алло, слушаю». — Откуда… — Слова Паши явно ввели Кикира в заблуждение. — С чего вы взяли, что я рассматриваю предложение стать гитаристом? Я вообще не имею ничего общего с гитарами. — Вот оно как… Очень, очень жаль. Не ожидал такого от тебя услышать, Сань. Уверен, твоя гитара тебя бы сразу бросила, услышав эти слова нехорошие. — Так стоп. Да чë за хуйня? Кто это? Откуда мой номер? — Да дал один скрипач, одной удалëнной группы. Юра Музыченко зовут, знаком с таким? Повисло молчание. — Ещё раз, кто дал номер? — Музыченко. — Музыченко? — Ты меня заебал уже, Кик. — Кто вы и какой повод? — Ещё серьёзнее спросил гитарист, а голос сменился на более низкий. — Даже не узнал старого друга. Позор. — Пашок… Неужели ты? — Ну получается так. В общем, время тратить твоего больше не буду, хотел просто узнать. — Паша, я даже не знаю, что сказать. Мне ужасно жаль. Братан, я виноват. Я пиздецки виноват. — Прошлое уже не изменишь. Как и Юру изменившего мне с тобой. — Ты что хочешь то? — Его версию я уже слышал, а вот твою мне послушать ещё интереснее. Только без воды и предыстории. «А точно ли это телефонный разговор?» — Паш, я не хочу утверждать, что мы оба вообще этого хотели. Юра в тот вечер мне всё про вас рассказал. Я слушал, и понимал, как ему не хватает этого расслабления. Не от того что произошло в итоге, а от экстази, от эффекта. Никогда не знаешь, как в голову отдаст, какие галлюцинации ты поймаешь. Вот нас и ёбнуло. Ты точно хочешь это слышать? — Я хочу слышать всё. — Ну я то находился в полусознании и всë, что я помню — это весь этот ебучий процесс, да чтоб его, он стонал твоё имя. А я… Что я мог сделать? Юру взяло намного больше, хуй знает, может и правда тебя представлял. — Был в полусознании? То есть, ты понимал что делаешь и всё ровно продолжил? Хорошо, другой вопрос появляется. Ты что-то испытывал к Юре, раз не повлиял на ситуацию в итоге? Вопрос вызвал шквал размышлений у Анисимова. Он молчал. — Нет. Ничего. Юра замечательный, но я всегда относился к нему с дружеским настроем. И мысли не возникало. Да и тем более, ведь не секрет был про ваши с ним отношения, а лезть между вами — это как самовыпилиться. — После моей комы, какие были ваши отношения? Саша немного замешкался, послышался звук зажигалки. — Никакие. После этого группа и распалась. Я, Дима и Аня потеряли работу. Каждый пошёл по своему пути. Да и правильно, без тебя наша группа превратилась в ничто. Юра тревожный стал, ругался со всеми, особенно со мной. Ругался с теми кто стёр с лица земли всю информацию о нашей группе. Для него это стала больная тема. Только Анечка, несмотря ни на что, была со всеми добра. Извинялась за проступки своего мужа. Да что уж тут говорить, она настолько светла и милосердна, что больше всех жаль было её. Ты наверное не понял, к чему я это сказал. К тому, что Юру бы мы потеряли также, как думали что потеряли тебя. — Что мне делать, Саша? — От безысходности спросил Павел, облокотившись об стену спиной, по-тихоньку опускаясь на пол. — Простить. Просто прости всех, Паша, и тебе станет лучше. Обещаю. Попробуй начать жить заново. Личадеев закрыл глаза. — У меня сердце сжимается от обиды, когда вижу его. Хочется послать, но не хочу, чтоб он уходил. — Паша говорил это шёпотом, чтобы Музченко не смог услышать его слова из соседней комнаты. — Мне хочется, чтобы он был со мной, но не хочу подпускать его близко. Я сам себя не понимаю. Я запутался. Анисимов молчал. Сложно было как-то реагировать на эти слова. — Я всегда был как спасательный круг, всегда говорил Юре, когда он мудак и когда он хорош. Мне не понять тебя и твои чувства. Я даже не могу представить какого это и что бы делал я на твоём месте. Но вас свела судьба и всё не просто так, слушай свое сердце, если говорит: «Оставь его в своей жизни» — так и делай. Если говорит: «Отпусти и иди дальше» — то делай так, но много раз подумай перед тем как поступишь. — Да, Саш, ты вроде такой мудрый, но падла та ещё. Не обижайся, я любя. — Ухмыльнувшись усталой улыбкой, произнёс Павел и на его сердце стало немного легче, чем было раньше. — Ты походу не услышал совет про «простить всех». Юре передавай привет. А сейчас я пожалуй докурю и пойду дальше спать. Если вообще смогу уснуть после этого. — Счастливо, Сань. Личадеев скинул звонок и, лениво встав с пола, отправился в сторону кухни, где его всё ещё ждал почти уснувший Музыченко. От прихода парня сонливость быстро прошла и он был как ни в чём не бывало.