***
Только оставив дозорный отряд Нарготронда далеко позади и углубившись в лес, Эстель остановилась. Тяжело опустилась на поваленное дерево, устроила на коленях сумку и оперлась об нее локтями. Липкий мерзкий страх будто этого и ждал, чтобы выползти из самого темного угла, куда его старательно загоняла аданет. Страх и воспоминания о долгой дороге из Гондолина в Нарготронд. Лорд Ломион снарядил ее картой и даже набросал примерный маршрут, основываясь на донесениях разведчиков и рассказах лорда Глорфиндела. Эстель старалась придерживаться этой дороги, и все-таки неприятный сюрприз поджидал ее уже у подножия Окружных гор. Бесприютный холмистый Димбар кишел орками. Эстель долго и мучительно пробиралась берегом реки Миндеб, по ту сторону которой раскинулись страшные земли Нан Дунгортеб. Радовало только одно – орки по-прежнему боялись бегущей воды, и все равно приходилось часами отсиживаться по пояс в прибрежной грязи и зарослях, в оврагах и ямах. Звери и птицы, казалось, покинули оскверненный край. Лук со стрелами и веревки для силков без дела оттягивали плечи. Вся надежда была только на дорожный хлеб. Эстель доводилось слышать о лембас, но в Химринге его не пекли, и аданет казалось, что рецепт знают только в Дориате. Лорд Ломион на это кривовато усмехнулся и сказал, что у всех свои секреты. Несколько раз доводилось сталкиваться с орками. На счастье Эстель, это были отбившиеся от своих одиночки. О встрече с полноценным отрядом она боялась даже думать. Вся надежда была только на наручи леди Аредэль. Спрятанные под рукавами теплой верхней курткой, они слегка нагревались при приближении опасности. Хорошо, что не светились, как гондолинские мечи. Сияющие при появлении темных тварей клинки Эстель тоже показал лорд Ломион. И страшно обиделся, когда аданет заявила, что никогда в жизни не взяла бы такое оружие в дозор. Немного позже, остыв, племянник короля согласился, что светящийся в темноте меч действительно не лучшее снаряжение для тайных вылазок. Зато в открытом бою сияющее голубым светом лезвие вызывает среди орков панику. Эстель не стала спорить. Аданет тряхнула головой, прогоняя страх и воспоминания. Поднялась на ноги, забросила на плечо сумку, коснулась рукояти меча и продолжила путь.***
Ночевать Эстель устроилась в удобной развилке ветвей раскидистого дуба. Повесила на прочный сук сумку, привязала к ветвям толстое одеяло, другой веревкой обвязала себя и накрылась легким походным покрывалом. Под ним почему-то не было холодно даже в самые студеные ночи. Легкий ветерок шелестел высоко в ветвях, напевая что-то свое. Сквозь листву Эстель было видно низкое, похожее на темный бархат небо. С него светили крупные, пусть и не такие близкие, как в Гондолине, звезды. Эстель закрыла глаза. Но, даже засыпая, так и не смогла разжать пальцы на рукояти меча. Разбудили ее топот, лязг и громкие крики. Эстель распахнула глаза и глянула вниз. На небольшую поляну выкатился целый отряд орков. Аданет глубоко вдохнула, успокаивая заколотившееся было сердце. Крона достаточно густая. Если не будут смотреть наверх, то ничего и не увидят. Орки внизу громко переговаривались на своем наречии. Лорд Маэдрос когда-то объяснял, что это искаженный синдарин, но от синдарина в этом грубом и примитивном говоре не осталось ровным счетом ничего. Эстель осторожно отвела мешающую смотреть ветку и беззвучно выругалась. На поляну втолкнули связанного пленника. Рослый плечистый орк в высоком шлеме, очевидно, командир, рявкнул: −Развести костер! Крутившийся рядом с ним мелкий горбатый сородич добыл откуда-то из-под набедренной повязки огниво и принялся им щелкать. Кто-то уже сноровисто тащил хворост. Наконец, пламя вспыхнуло. В его неверном свете Эстель разглядела, что орки притащили эльда. Избитый оборванный, он тяжело дышал и пытался встать хотя бы на колени. Связанные за спиной руки оказались неловко выломаны. Вожак пнул пленника в бок, и тот снова рухнул на землю. Подтянул к животу колени, явно готовясь закрываться от ударов. Но их не последовало. Орки только глумливо захохотали. Командир наклонился, схватил эльда за длинную каштановую косу, намотал ее себе на кулак и потянул вверх. Пленник застонал сквозь зубы. Голова запрокинулась, открывая горло. −Что, голуг, страшно? – прорычал в лицо эльда орк. – А вот нам весело. Эльда ничего не сказал. Только метко плюнул кровью прямо в морду орку. Командир взревел и отшвырнул пленника от себя. Тот неловко упал на спину, прямо на связанные руки. Вновь попытался встать, но ему не дали. Кто-то потянул из костра вспыхнувший оранжевым железный прут. Времени доставать и снаряжать лук не было. Эстель сама не поняла, когда успела выхватить нож. Заговоренная сталь свистнула в воздухе и по самую рукоять вошла в глазницу твари с раскаленной железкой. Орк повалился набок, зацепив сородича. Запахло паленым. Визг раздался такой, будто дюжину кошек ошпарили кипятком. Не растерявшийся эльда врезал ногами стоявшей ближе всех твари, вскочил и сунул руки прямо в костер. Загоревшаяся веревка лопнула, и пленник схватил с земли орочий ятаган. −Хватайте его! – заорал вожак, бросаясь на эльда с громадным топором. Эстель метнула два оставшихся ножа, и все они нашли цели, но это было каплей в море. Почему-то никак не удавалось выпутаться из страховочной веревки. А потом ветви под ней дрогнули, как от сильного порыва ветра. Старый дуб заскрипел, зашатался, будто под налетевшим ураганом, и пришел в движение. Эстель широко распахнутыми глазами смотрела, как взметнувшиеся ветки хватают растерявшихся орков, поднимают в воздух и с силой швыряют о землю. Мимо нее потащило вожака. Ветки обвили его с двух сторон – под коленями и вокруг пояса. А потом резко потянули каждая к себе. Половина туши рухнула прямо в костер. Развилка под Эстель накренилась, веревка лопнула, и аданет не успела даже испугаться, заскользив по широкой прямой ветке вниз, как по ледяной горке. Подскочила на ноги, обернулась и застыла в изумлении. То, что она вечером приняла за дупло, оказалось ртом. А на широком – в несколько обхватов – стволе распахнулись огромные мшисто-зеленые глаза. Только сейчас Эстель припомнилась песня лорда Маглора о Пастырях Древ. Аданет украдкой огляделась. На поляне не осталось в живых никого, кроме нее и недавнего пленника. −Вы храбро сражались, малыши. – голос дуба был похож на рокот ветра в вышине. Эстель улыбнулась и низко поклонилась лесному великану. −Спасибо тебе за приют и помощь, добрый Пастырь Древ. Старый дуб зашелестел листьями, будто засмеялся. −Приятно видеть дочь Младшего Народа, которая знает о нас и обучена хорошим манерам. Эльда отбросил в сторону орочий клинок, подозрительно покосился на Эстель и тоже склонился перед Пастырем. −Прими и мою благодарность, могучий хозяин и защитник леса. – проговорил эльда. – Если бы не твоя помощь, живыми бы мы не ушли. Дуб снова зашелестел ветвями. Одна, длинная и тонкая, легко погладила Эстель по голове. Бесконечно древние зеленые глаза внимательно прищурились. −Дитя, что слышит Музыку. – проговорил Пастырь Древ. – Дитя, что прошло долгий и трудный путь. Но еще более трудный тебе только предстоит пройти. Осилишь ли ты его? −Дорогу осилит идущий, господин леса. – склонила голову Эстель. Пастырь Древ зарокотал, заскрипел и замер. −Отдыхайте, малыши. Я покараулю. Рот снова превратился в дупло. Глаза закрылись и стали похожи на два нароста на коре. Только листья тихо шелестели в безветрии, словно напевали песню на древнем-древнем языке. Эстель перевела дух и покачала головой. Эльда так и стоял, глядя на казавшегося спящим исполина. Аданет брезгливо отпихнула в сторону кривое подобие меча и отправилась собирать свои ножи, тщательно обтирая их от черной крови морготовых тварей. −Кто ты? – догнал ее вопрос эльда. – Пастырь Древ не увидел в тебе зла. Эстель убрала последний клинок в ножны на бедре и обернулась. −Меня зовут Эстель. Я иду в Амон Эреб. А кто ты? −Риннор. – все еще настороженно отозвался больше не незнакомец. – Откуда ты? Ты аданет, но выглядишь и говоришь, как одна из эльдар. И что ищешь ты в Амон Эреб? −Я из Химринга. – ответила Эстель. – А в Амон Эреб я ищу мою семью. Риннор покачал головой. Только теперь Эстель разглядела, что левый глаз у него совершенно заплыл, а щеку уродует вздувшийся рубец. Эльда все-таки что-то для себя решил и протянул Эстель руку. −Спасибо. – проговорил он. – Ты спасла меня. Эстель осторожно ответила на пожатие. Запястья у эльда опухли и покрылись волдырями. Очевидно, ожог пришелся на уже ссаженную веревками кожу. −Давай перевяжу. – предложила аданет. Риннор кивнул и уселся в корнях дремавшего Пастыря. Эстель слазила за своей сумкой, вытащила флакон с целебным настоем, отрез чистого полотна и принялась за работу. Риннор негромко рассказывал свою историю. Их дозорный отряд напоролся на орков в маленькой деревеньке местного племени атани. −Подумать только, всего неделю как под руку лорда Маэдроса попросились. – горько скривил рот эльда. – А теперь их всех перебили. И от отряда только я остался. Эстель осторожно погладила его по руке и затянула свежую повязку. Смочила настоем еще один кусок полотна и потянулась к лицу Риннора. Тот отпрянул было, но потом покорно зажмурился и позволил обработать себе сперва окончательно закрывшийся глаз, а после и рубец. За делами и разговором Эстель не заметила, как истаяла ночь. В сером предутреннем сумраке лицо Риннора было болезненно бледным. Но целебный настой свое дело делал – опухоль с глаза ушла почти мгновенно. Следом потух и сошел рубец. Риннор открыл глаза. Серо-голубые, темные по краю, но без аманского света. Волосы у него оказались темно-каштановые. Эстель сходу не могла припомнить, какой из народов квенди отличался такой внешностью. −Откуда ты, Риннор? – спросила она. −Из Таргелиона. – отозвался эльда, разглядывая повязки на запястьях. – Служил в войске лорда Карантира. А после Нирнаэт оказался здесь. Больше Эстель не стала ни о чем спрашивать.***
Крепость лордов Амбаруссар стояла на невысоком лысом холме. Эстель разглядывала ее и невольно горько кривила губы. Как беззащитно выглядела эта малышка против высоких суровых стен Химринга – северной твердыни. Понимали это и поселившиеся здесь. У южной башни вовсю трудились мастера. И все же… Риннор провел аданет через ворота в просторный крепостной двор. В глаза Эстель сразу бросилось удивительное множество атани. Рослый бородатый мужик легко нес на плече толстое бревно. Две молодые девицы тащили корзины с бельем. Чумазый вихрастый мальчишка дразнил ленивую собаку. −Риннор! Из караулки вышел незнакомый черноволосый нолдо в кольчуге и со знаком десятника на груди. При виде Эстель улыбка сошла с его лица. А вот рука легла на эфес меча. −Кто это с тобой? Ответить ни Риннор, ни сама Эстель не успели. Из-за угла вывернули двое в красных плащах, и показалось, будто сам Анор рухнул прямо во двор Амон Эреб, запутавшись в распущенных рыжих волосах. −Лорд Амрод! Лорд Амрас! – закричала Эдара, в отличие от старшей сестры, умевшая различать младших сыновей Феанора. Амбаруссар дружно остановились. Лорд Амрас высоко поднял темно-рыжие брови и округлил серые глаза. −Взгляни, мой возлюбленный брат Тэльво. Не иначе, мои глаза и уши меня обманывают. Самый младший лорд толкнул дурачащегося брата локтем, рассмеялся и одним стремительным шагом оказался рядом с Эстель. Аданет взвизгнула, когда ее ноги оторвались от земли. Лорд Амрод обхватил ее за талию, покружил и, наконец, поставил, откуда взял, не размыкая объятий. Эстель прижалась щекой к вышитой тунике и зажмурилась. −Нет, милый брат, глаза и уши тебе не лгут. – объявил младший сын Феанора. – Это действительно наша Эстель. −А ну пусти ее. – лорд Амрас отпихнул брата и сам крепко, до хруста, обнял аданет. – Вот наши самые старшие порадуются. Эстель почувствовала, как поверх рук Амраса ложатся ладони Амрода. Кто-то из близнецов негромко спросил на ухо: −Эстель, тебе известно что-нибудь о судьбе Налии и Эдары? −Эдара жива и благополучна. – так же тихо ответила аданет. – У меня есть от нее устное послание лорду Маэдросу. А мама… Она не договорила, крепче зарывшись лицом в тунику лорда Амраса. Почему-то только сейчас отчетливо поверилось, что мамы нет и никогда больше не будет рядом. Кто-то из братьев мягко и почти невесомо погладил аданет по голове.***
В кухне стряпухи из атани только качали головами и жалостливо причитали, глядя, как Эстель за обе щеки уписывает наваристую похлебку и заедает ее пышным белым хлебом. Амбаруссар пристроились по обе стороны от аданет, будто боялись, что если отвернутся хоть на минуту, Эстель снова куда-нибудь пропадет. Наголодавшаяся в походах аданет грустно покосилась на умопомрачительно пахнущий пирог, но все-таки нашла в себе силы отвернуться. Столько есть после жизни впроголодь было вредно. Откуда-то из чулана выскочила девчушка с голубой ленточкой в светлых волосах. Поклонилась обоим лордам, потом Эстель и произнесла: −Если госпожа пожелает, я провожу ее в купальню. Аданет едва не захлебнулась ягодным настоем. Младшие лорды с двух сторон уткнулись ей в плечи и расхохотались. −Смотри, Эстель, уже госпожа. Теперь осталось только за нашего старшего замуж выйти и будешь совсем-совсем хозяйка. −А с каких это пор я перестал быть лучшей партией? – раздался веселый голос откуда-то сверху и сзади. На плечи Эстель легли изящные легкие ладони. Аданет радостно, как в детстве, запрокинула голову, глядя на улыбающегося лорда Маглора. −А ты, мой лорд, лучший менестрель по обе стороны Великого Моря. −Вот это моя ученица. – одобрительно засмеялся второй лорд Амон Эреб. – С возвращением, Эстель. Я очень рад тебя видеть. Аданет ловко вывернулась из его рук, подмигнула совсем растерявшейся девочке и отчеканила: −Приведу себя в порядок и представлю лорду Маэдросу обстоятельный доклад, как подобает отпрыску рода Бельги. Лорд Маглор с близнецами расхохотались так, что в окнах зазвенела слюда.***
Маэдрос слушал скуповатый, но все равно невероятный рассказ Эстель и никак не мог в него поверить. Чтобы Тургон, пуще всякого злата охранявший тайну своего города, вдруг пустил туда аданет. Да еще и проморгал такой дерзкий побег. Убедили старшего сына Феанора только хорошо залеченная рана под ключицей у Эстель и знакомые наручи, которые Курво смастерил для Ириссэ еще в Валиноре, когда по светлым землям уже разгуливал Моргот. −Значит, за возможность побега ты расплатилась с сыном Аредэль хитлумским палантиром. – задумчиво проговорил Маэдрос и кивнул потупившейся Эстель. – Я понял, продолжай. О дороге в Нарготронд Эстель рассказывала сухо, но в потемневших глазах отчетливо стыли отголоски пережитого ужаса. Маэдрос не стал расспрашивать подробнее. Весть об Эдаре на мгновение порадовала. Но только на мгновение. −Моя сестра не просит у тебя прощения, государь. – негромко сказала Эстель. – Ибо понимает, что предательство нельзя простить. Она просит лишь понять, что поступила так из любви к своему спасителю и глубокой благодарности. А еще просит освободить ее от клятвы Первому Дому. На стол перед Маэдросом легла до боли знакомая звезда о восьми лучах. Сын Феанора накрыл ее ладонью. В груди царапалось неприятное чувство, почему-то похожее на детскую обиду. Усилием воли нолдо задавил его. −Я услышал тебя, Эстель. Отныне Эдара, дочь Налии, свободна от своей клятвы. Ее жизнь и судьба связаны теперь с Третьим Домом. Эстель склонила голову и вытащила из нагрудного кармана простой холщовый мешочек. −Это она тоже просила передать тебе. Аданет бережно, как хрупкую драгоценность, вложила мешочек в ладонь Маэдросу и отвернулась. Первый лорд Амон Эреб удивленно приподнял брови, живой рукой распутал завязки и вытряхнул содержимое мешочка на железную ладонь. Бивший из окна полуденный свет Анора сверкнул в золотой ленточке, змеившейся сквозь тугое частое плетение угольно-черной тонкой косы. В ушах зашумело море. Все, что осталось от Финьо… Друга, брата, спасителя. Маэдрос отчаянно зажмурился. Под закрытыми веками улыбался Финдекано, и свет Лаурелин путался в лентах, которыми были перевиты его косы. Ох, Финьо… −Эдара нашла их вместе – нолдорана и нашу маму. – негромко проговорила Эстель. – Она пыталась защитить его. Эдара предала их тела огню. Сын Феанора открыл глаза, сморгнул жгучую пелену слез. Эстель по-прежнему смотрела в окно, оставляя лорда наедине с его горем. −Спасибо. – с трудом выговорил он всего одно слово. Эстель наклонила голову и поднялась, собираясь уйти. −Постой. – позвал ее Маэдрос. Он все-таки взял себя в руки, поднялся из-за стола и шагнул к аданет. Эстель стояла перед ним – такая маленькая, худая до невесомости, похожая на тоненькое деревце. На обветренном лице жили только глаза – огромные и ярко голубые. Маэдрос смотрел на нее и никак не мог проглотить комок в горле. −Я понимаю, почему ты сбежала из Гондолина. – медленно проговорил старший сын Феанора. – Ты хотела найти мать и сестру. Но почему ты ушла из Нарготронда? Почему не осталась в безопасности, с Эдарой? По сухим бесцветным губам Эстель скользнуло что-то вроде мелкой судороги. Только мгновение спустя Маэдрос понял, что это была улыбка. −Ты мой лорд, Нельяфинвэ Феанарион. С того мига, как принял мою присягу. А значит, моя верность принадлежит только тебе. Маэдрос смотрел на нее и не мог вымолвить ни слова. Вдруг отчетливо припомнилось, как же Эстель молода. Немногим младше Эдары, когда та выдержала пытки Саурона на Тол-ин-Гаурхот. Немногим старше Бельги, когда та, раненная, принесла в Химринг вести о засаде. Эстель, дочь Налии. Девочка, что сбежала из одного тайного города в другой, а оттуда – сюда. В последнюю крепость своего потерпевшего поражение лорда. Сын Феанора шагнул вперед, обхватил прямые хрупкие плечи и прижал Эстель к груди. Та послушно уткнулась лицом ему в тунику и вздрогнула всем телом. Вцепилась в складки ткани на боках и прошептала: −Мой лорд… Как же мне было страшно… −Мне тоже, Эстель. – Маэдрос неловко согнулся, чтобы положить подбородок ей на макушку. – Мне тоже было очень страшно, что я никогда больше не увижу никого из вас. И я выразить не могу свою скорбь по Налии. Как и свою радость от того, что вы с сестрой живы. Эстель осторожно отстранилась приподняла голову, заглядывая Маэдросу в глаза. −Так ты не сердишься на Эдару? −Не сержусь. – качнул головой Маэдрос, крепче прижимая к себе аданет. – Я понимаю и принимаю ее решение. И я так счастлив, что ты нашла путь ко мне. −Мое место подле тебя, мой лорд. – ответила Эстель, и Маэдрос с трудом удержался от того, чтобы вздрогнуть. Именно эти слова говорила ему Бельга на излете своей жизни. Маэдрос отстранился, взял со стола звезду Первого Дома и надел ее на шею Эстель. −Теперь ты моя каниэ, Эстель, дочь Налии. – негромко сказал он. – Амон Эреб нуждается в тебе. Верная подняла голову. Голубые глаза блестели. −Мой государь… Прости, что шла так долго. Теперь я вернулась. И никуда больше не уйду. Обещаю.***
В распахнутое окно влетел свежий весенний ветерок. Шаловливо взъерошил выбившиеся из небрежной косы короткие кудряшки. Эстель с улыбкой прикрыла глаза. Ее первая весна в Амон Эреб. Временами аданет казалось, что мама знала какой-то секрет. Иначе даже представить себе нельзя, как она умудрялась быть везде и сразу. Следить за молодыми воинами на тренировочной площадке, гонять стряпух на кухне, помнить, сколько в кладовых зерна, в оружейной мечей, а в кузнях заготовок. Все хозяйство Химринга было послушно каниэ Налии, как безупречно отлаженный механизм. Эдара тоже явно знала мамин секрет. А вот Эстель больше интересовалась занятиями с лордом Маглором да упражнениями на мечах. Как она теперь ругала себя за это. Амон Эреб потихоньку просыпался. Проскакала за врата утренняя дозорная смена. Вереницей потянулись на кухню стряпчие и пекари. Откуда-то со стороны конюшен раздалось недовольное ржание, плеск воды и звонкая ругань на синдарине. К стоявшей почти под окнами Эстель большой бочке с водой подошел лорд Маэдрос с причудливым сооружением на голове, похожим на не слишком аккуратный узел. Следом за лордом шел оруженосец Менельтор, вооруженный с утра полотенцем и ведром. Пока государь обливался ледяной после ночи водой, Менельтор втихомолку корчил весьма выразительные рожи, показывая, что в отличие от своего лорда, думает о таких купаниях. Из главного чертога высунулись две девицы-аданет примерно одних лет с Эстель. Распахнули глаза, глядя на умывающегося лорда, зашептались и захихикали. −Эй, бездельницы! – рявкнула на них Эстель. – Давно картошку в погребе не перебирали?! Девицы от окрика каниэ дружно подскочили и состроили невинные мордашки. −Не надо в погреб, каниэ Эстель! – закричала та, что побойчее, с толстой рыжей косой. – Там крысы! −Какие еще крысы! – преувеличенно-сердито погрозила кулаком Эстель. – В Амон Эреб каждый паук на счету. Как продовольственный запас на случай осады. А ну бегом работать! Девиц как ветром сдуло. Лорд Маэдрос рассмеялся и тряхнул рассыпавшимися из узла волосами. Длинные крупные кудри плащом укрыли его спину. Эстель со своего подоконника было видно, что старший лорд весь покрыт белыми росчерками шрамов, почти сливающихся со светлой кожей. Только восьмиконечная звезда на груди все еще была хорошо заметна. −С легким паром, мой лорд. – засмеялась аданет. −Порядок наводить изволите, грозная каниэ? – улыбнулся в ответ государь. −Кто же, если не я? – пожала плечами Эстель. Лорд Маэдрос рассмеялся и ушел в главный чертог, сопровождаемый посмеивающимся Менельтором. Эстель осталась сидеть на своем подоконнике, глядя, как над крепостью разгорается рассвет. Земля просыпалась ото сна. Крепость просыпалась перед новым днем. И что-то просыпалось в самой Эстель. Что-то странное и незнакомое. Будто тело, привычное к холоду, голоду и боли, ставшее почти каменно-бесчувственным, тоже встрепенулось и потребовало своего. Непривычного. Непонятного. Мучило слишком яркими и неправильными снами. Помрачневшая Эстель сползла с подоконника и рухнула на неубранную постель. Под закрытыми веками вдруг ярко вспыхнуло драгоценное золото волос. Сверкнули азартом боя голубые, как небо над Гондолином, глаза. Тонкие чуткие пальцы легли на искалеченную ключицу, но не в молитве к Эстэ, а с куда более низменными обжигающими желаниями. Аданет рыкнула и скатилась с кровати на пол. Принялась остервенело отжиматься, пока в мышцах не родилась привычная тугая сила и жжение. Хватит. Надо начинать новый день. Без всяких посторонних мыслей. Ее ждет тысяча дел. Ее ждут лорды.***
Трактир был большим, но каким-то мрачноватым. Впрочем, Эстель выбирать не приходилось. Поездка по дальним селениям изрядно ее вымотала. Зарядивший с полудня дождь тоже не прибавил благодушия. Поэтому стоявшая на перекрестке двух наезженных трактов двухэтажная деревянная постройка с какой-то незапоминающейся вывеской оказалась как нельзя кстати. Эстель устроилась в темном углу и, поджидая свою похлебку, во все глаза рассматривала посетителей. Народу оказалось неожиданно много. Дурная погода загнала сюда всех путешествующих. Мужчины пили что-то мерзкое даже на вид, над чем-то громко хохотали. Говорили, в основном, на талиска и его немыслимой смеси с синдарином. Эстель отодвинулась подальше в свой угол. На нее смотрели. Открыто и исподтишка. С любопытством, жадностью и недоумением. Аданет нахмурилась, пытаясь сообразить, что в ее облике было не так. Нашла глазами нескольких женщин, скромно сидевших подле своих мужей. В темных простых платьях, с убранными под платки волосами, они дружно смотрели в стол и не принимали участия в разговорах. −Пожалуйте, госпожа. – трактирщик брякнул перед ней простую деревянную миску и ложку. −Спасибо. – ответила Эстель, не спеша притрагиваться к еде и дожидаясь, пока трактирщик отойдет. Тот и не думал оставлять ее одну. Оперся крупными руками о стол и бесцеремонно заглянул Эстель в лицо. Ладонь аданет под столом сама собой легла на рукоять кинжала за поясом. −Что? – резко спросила Верная. Трактирщик скосил черные глаза и хмыкнул себе в бороду. −Нет, ничего, госпожа. Показалось, что ты эльфийка. −Кто? – от изумления глаза у Эстель округлились, а брови поднялись. −Ну эльфийка. – нетерпеливо тряхнул головой мужик. – Из этих, что в большой крепости обитают. Эльфов. Эстель, наконец, сообразила, что странным словом «эльфы» здесь называют эльдар. Она качнула головой. −Я действительно из крепости, но я аданет. – видя недоумение в глазах трактирщика, объяснила. – Смертная, как и ты. −Смертная. – покачал головой мужик. – Слов-то каких там нахваталась. Окончательно перестав понимать, к чему он клонит, Эстель преувеличенно внимательно заглянула в миску. Варево на вид было сильно так себе, но хорошо пахло мясом. Аданет храбро зачерпнула его ложкой. Трактирщик, поняв, что гостья не желает продолжать разговор, все-таки убрался восвояси. Проглотив несколько ложек похлебки, Эстель вновь задумчиво обвела глазами полутемный зал, поморщилась от взрыва смеха за соседним столом, и с удивлением поняла, что находиться среди своих сородичей попросту не может. Не понимает, как себя с ними вести, что и как говорить. Прикрыла глаза, отрешаясь от душного трактира, пропитанного запахом горелого масла. Под опущенными веками сам собой возник главный чертог Химринга. Ярко пылающий очаг. Алое знамя Первого Дома на стене. Лорд Маглор, перебирающий струны арфы. И негромкая, но дивная песня на языке далекого Запада. Языке, на котором она говорила с детства. Не доев, аданет встала, пристегнула ножны с мечом, набросила на плечи серый плащ и вышла в дождь. Сидевший в закутке у очага светловолосый мужчина проводил ее внимательным взглядом синих глаз.***
−Куда это она? Маэдрос оторвался от разложенных по всему столу бумаг и вопросительно взглянул на брата. Маглор стоял у окна в кабинете старшего и внимательно высматривал что-то во дворе. −Кто? – все-таки пришлось спросить Маэдросу. −Посмотри сам. Старший сын Феанора обреченно закатил глаза, но все же выбрался из-за стола и встал рядом с братом. Во дворе не происходило ровным счетом ничего интересного. Вернувшийся с охоты Келегорм командовал разбором добычи. Стайка девушек-аданет тащила охапки рыжих осенних листьев. Маэдрос невольно усмехнулся. Значит, за ужином в главном чертоге появятся смешные неувядающие букеты. −Все равно не понимаю. – признался он. Теперь наступила очередь Кано закатывать глаза. −Эстель. Куда она собралась пешком и с лютней? Теперь Маэдрос доглядел, что у ворот действительно стояла Эстель с чехлом на плече. Каниэ о чем-то переговорила с десятником, кивнула страже и вышла за ворота. Макалаурэ смотрел на старшего брата ожидающе. Маэдрос пожал плечами. −Мало ли какие дела у Эстель вне крепости. Меч у нее с собой. На окрестных дорогах безопасно. −Я это вижу уже не первый день. – не сдавался Кано. – И это как-то подозрительно, ты не находишь? Маэдрос отмахнулся от брата и вернулся к своим бумагам. За осенью придет зима. Значит, запасы должны быть считаны-пересчитаны, причем по нескольку раз. Чтобы не случилось неприятных сюрпризов. −Не нахожу. – отозвался старший лорд, осознав, что брат по-прежнему ждет ответа. – Вернее, нахожу, что скоро у нас будет прибавление. −Как это? – не понял Макалаурэ. Менестрель отлепился от подоконника, бесцеремонно уселся на угол стола и наклонился, заглядывая Маэдросу в лицо. Неубранные прямые черные волосы растеклись по бумагам. Маэдрос смерил младшего усталым взглядом. −Они все так поступают. – тихо сказал он. – Начиная с Бельги. Никто из них не брал себе законных мужей. Но дети у них рождались. Как думаешь, почему? Маглор широко распахнул ставшие от удивления совсем прозрачными глаза. −Но это же против всех обычаев… − прошептал он. Маэдрос дернул уголком рта и досадливо бросил перо на подставку. −О каких обычаях ты говоришь? – в голосе невольно лязгнуло раздражение, но не на брата, а на себя самого. – Род Бельги служит нам уже несколько поколений. Сама Бельга попала к нам подростком и выросла среди эльдар. Разумеется, многое она переняла от нас, совершенно позабыв обычаи своего народа. Ее потомки тоже росли и воспитывались как эльдар. Которыми по рождению не были. И когда они входили в возраст, назревал закономерный вопрос – а что делать с супружеством? Сам понимаешь, о браках с эльдар и речи не идет. Слишком разные судьбы у наших народов. −Бельгу ведь звал тогда замуж верный Фингона. – припомнил вдруг Макалаурэ. – Адан. Маэдрос кивнул. Тот приезд Финьо в Химринг он отлично помнил. Как и собственное удивление, когда рослый светловолосый адан попросил у него руки Бельги. И звенящий голос Верной он тоже помнил. −Да. – сглотнув горькую слюну, сказал Маэдрос. – И если помнишь, она отказалась оставлять службу ради семьи. А потом родилась Маэдра. −Вот оно что… Макаларэ поднялся со стола. Походил по кабинету, беззвучно шевеля губами, будто споря с самим собой. Окончательно растерявший рабочий настрой Маэдрос следил за размышлениями брата. −Что же мы с ними сделали… − проговорил, наконец, Кано. – Спасли жизнь Бельге. Но в кого превратили ее потомков? −Я не знаю. – бессильно повел плечами Маэдрос. – Не знаю…***
Почти год спустя Маглор снова ходил из угла в угол кабинета старшего брата, похожий сейчас на хмурого ворона. Маэдрос отхлебнул вина, бесшумно поставил на стол кубок и с улыбкой проговорил: −Ты волнуешься, как будто она твоя жена. Кано споткнулся на полушаге, метнул на брата обжигающий взгляд исподлобья и покачал головой. −Она моя ученица. – веско проговорил он. – Это куда важнее. И, можно подумать, ты сам не переживал за Бельгу. И всех остальных. Маэдрос не нашелся с ответом. Переживал. Всегда. За каждую из них. Хотя и всецело доверял верной Миримэ. Кано сделал еще несколько шагов туда-обратно, отобрал у брата кубок, в два глотка осушил его и рухнул в кресло. Потянулся было к лютне, покрутил ее в руках и положил обратно на стол. −Кано. – тихо окликнул его Маэдрос. – А ты бы хотел? Своих детей? Макалаурэ передернул плечами, скользнул невидящим взглядом по простой и знакомой до последней мелочи обстановке небольшого полутемного кабинета. Простучал длинными изящными пальцами по подлокотнику коротенькую мелодию. −Хотел бы. – наконец, признался второй сын Феанора. – Конечно, хотел. Дочь и сына. Но только не в этом мире. Маэдрос против воли согласно кивнул. Этот мир был слишком жестоким, чтобы приводить в него детей. В дверь коротко постучали. −Войдите. – повысил голос старший лорд. На пороге белым призраком воздвиглась фигура совсем молоденькой нис в светлой косынке, помощницы Миримэ. −Мои лорды. – коротко поклонилась юная целительница. – Все завершилось благополучно. Каниэ Эстель родила здоровую девочку. Маэдрос улыбнулся уголком рта, подмигнул хлопавшему глазами Маглору. −Это добрая весть. – проговорил старший лорд. – Спасибо. Ты можешь идти. Нис торопливо упорхнула. Маглор перевел на брата удивленный взгляд. −Мы не зайдем к ней? −Немного позже. – отозвался Маэдрос, разглядывая висевший на стене портрет Бельги. – Пусть сперва отдохнет.***
Эстель яростно тряхнула головой, прогоняя густой туман боли. Сквозь него пробивался монотонный неприятный звук. Слишком резкий и незнакомый. Аданет прикусила губу, силком вытаскивая себя из этого отвратительного марева. Улыбнулась потрескавшимся ртом. Она, наконец, поняла, что это был за звук. Голос ее ребенка. Миримэ в своей извечной белой косынке стояла чуть в стороне, склоняясь над невысоким столиком. Чьи-то руки мягко скользнули влажной тканью по лицу Эстель, вытирая испарину. Быстро и сноровисто переплели косу и помогли обтереться. −Миримэ. – хрипло позвала Эстель почему-то застывшую целительницу. – Не томи. Нолдиэ повела хрупкими плечами под серым платьем и ловко подхватила недовольно шевелящийся и попискивающий сверток. −Девочка. – тонкие губы Миримэ улыбались, но глаза по-прежнему оставались спокойными и какими-то невыразительными. – Очень хорошая девочка. Эстель требовательно протянула руки, и крохотный копошащийся сверточек лег ей на грудь. Девочка – дочь – беззвучно разевала маленький ротик и жмурила глазки. −Ну привет, моя родная. – прошептала Эстель, бережно, как аманской работы арфу, обнимая новорожденную. – Добро пожаловать в этот мир. Врать не буду – здесь сложно. Но очень интересно. Девочка пригрелась и засопела. Эстель тихонько засмеялась.***
Маэдрос не мог перестать улыбаться, глядя, как Кано покачивает в колыбельке из собственных рук крохотную девочку и сам улыбается до ушей. Эстель сидела в кровати, подсунув себе под спину подушку, и тоже улыбалась – непривычно мягко и светло. Голубые глаза весело блестели. На памяти Маэдроса впервые после Нирнаэт. Все эти годы ему казалось, что его Верная оставила свою улыбку на поле Битвы Бессчетных Слез. −Лорд Маглор, если хочешь себе такую же, просто женись на ком-нибудь. – все-таки рассмеялась Эстель. – Например, на Миримэ. Не помню, чтобы она хоть когда-нибудь улыбалась. Маглор ловко передал малютку на руки матери и хитро подмигнул: −Целительнице Миримэ по нраву совсем другой нэр. Повыше меня и порыжее. Кинуть в брата чем-нибудь тяжелым Маэдрос не успел. Эстель широко распахнула глаза, метнула быстрый взгляд на старшего лорда, но тактично смолчала. −Так как все-таки зовут нашу будущую каниэ? – спросил Маэдрос, все еще осуждающе косясь на брата. Макалаурэ скорчил старшему очень забавную рожицу – нечто среднее между ехидством и раскаянием. Эстель старательно сдерживала улыбку, глядя на эту пантомиму. −Эленна. – проговорила, наконец, она. – Эленна, дочь Эстель из рода Бельги. Надо непременно отписать Эдаре, что у нее теперь есть племянница. Пробившийся сквозь пухлые белые облака луч Анора щедро позолотил кудрявую голову аданет. Обнял ее за плечи и, словно легким прозрачным покрывалом, накрыл девочку у нее на руках. −Эленна из рода Бельги. – негромко и очень серьезно повторила Эстель. – Звездочка Амон Эреб. Маглор опустил голову, вдруг заинтересовавшись хвостом собственного пояса. Маэдрос прикусил губу, безжалостно душа воспоминание о другой комнате, вечно кажущейся необжитой. О темноглазой аданет на широкой пустой кровати. И о маленьком теплом сверточке на сгибе собственной руки. И о той же комнате и кровати, о застывших карих глазах. О плачущей у него в руках деве с восьмиконечной звездой на груди. Деве, которая могла быть его дочерью. Осознание подкралось, как враг из-за спины, и ударило с сокрушительной силой и яростью. Бельга из Химринга. Маленькая упрямая аданет. Спокойная сдержанная каниэ. Верная тень за спиной. Неужели, что-то могло быть по-другому?.. Верно, что-то отразилось на его лице. Эстель обеспокоенно нахмурилась, став вдруг так похожей на свою прародительницу, но спросить ничего не успела. По коридору загрохотали быстрые шаги, словно там скакал табун молодых лошадок. Маглор фыркнул и попятился к окну. −Младшенькие вернулись. – весело протянул он. Топот затих под дверью, и раздался ритмичный на диво вежливый стук. Правда, не дожидаясь ответа, дверь приоткрыли и сунули в щель бедовую рыжую голову. −Лорд Амрас. – безошибочно определила Эстель, укачивая заволновавшуюся малышку. – Ты пришел меня поздравить? −Разумеется, каниэ Эстель. Питьо широко улыбнулся сперва Эстель, потом старшим братьям, на мгновение скрылся за дверью. Оттуда донеслась какая-то непонятная возня, и на пороге, наконец, возникли Амбаруссар с огромной неряшливой охапкой полевых цветов. Вид у близнецов был до того потешный, что Эстель запрокинула голову и расхохоталась. Потревоженная Эленна открыла глазки, удивительно светлые и ясные. Такие же голубые, как у матери.***
Звуки арфы казались Маэдросу переливами золотого света Анора, выглядывающего сквозь тучи. Через приоткрытую дверь было слышно негромкий по-прежнему чистый голос Эстель. Первый лорд Амон Эреб прислушался. −На холме Химринг полыхал огонь, И глаза нолдор озарялись им. На холме Химринг разбирали боль, И тобой спасённый всё ждал весны. Нежный голос Эстель словно ударил его под дых. Маэдрос вцепился железными пальцами в косяк. Дерево негромко хрустнуло, но Эстель его не услышала. Ее голос звенел и рвался. Ему было тесно в этой комнате. Ему было тесно в Дне Середины Лета. Страшной тридцать четвертой годовщине Битвы Бессчетных Слез. Эстель пела: −Тебя вбивали в землю булавами, И стяг твой над войсками не взовьётся. Но даже погибая столь бесславно, Ты прошептал, что день ещё вернётся... Планка косяка с треском рассыпалась. Арфа в комнате зазвенела и затихла. Маэдрос зацепил плечом дверь и почти лицом к лицу столкнулся с Эстель. Верная в легкой домашней тунике, с распущенными по плечам светлыми кудрями вскочила с табурета и теперь стояла, вся залитая светом Анора, раскинув руки, будто никак не могла решить, что защищать – арфу или стоявшую тут же детскую кроватку. Ухватившись пухлыми ручками за деревянные рейки, в ней стояла маленькая Эленна и смотрела на лорда материнскими голубыми глазами. −Мой государь… − выдохнула аданет. – Прости, я… Маэдрос через силу махнул живой рукой. −Ничего, Эстель… Ничего. Это ты прости, что напугал. У него еще хватило сил отвернуться, осторожно прикрыть за собой дверь. Как слепой, лорд Амон Эреб шагнул к противоположной стене коридора. Закрыл глаза, не давая прорваться слезам. Сколько их он уже пролил. Сколько еще предстоит пролить? Даже из коридора ему было слышно, как плачет в своей комнате Эстель. Лепечет что-то малютка Эленна, словно пытается утешить маму. Маму, которая тоже потеряла слишком многое. Маэдрос двинулся прочь, ведя живыми пальцами по стене. Губы сами собой шептали: −День еще вернется…***
На прилетевшем из Нарготронда соколе Маэдрос отчетливо ощутил знакомые чары, которыми владел едва ли не каждый из отпрысков Арафинвэ. Посылавший птицу Ородрет отчаянно надеялся, что она доберется. Со времен Нирнаэт путь из Нарготронда в Амон Эреб был опасен. Чудо, что Эстель в свое время удалось проскочить там целой и невредимой. В последние годы дороги сделались еще опасней. Моргот определенно готовился к чему-то. И Маэдросу упорно казалось, что удар по Нарготронду – это только первая часть плана. Присутствовавшая на совете лордов Эстель молча смотрела на висевшую на стене карту. Карантир по своему обыкновению горячился. −Нельо, я понимаю, что Артаресто сейчас не позавидуешь. Но мы не сможем дать Третьему Дому войско. Кто тогда будет защищать Амон Эреб? Стряпухи с черпаками? Я уже молчу про Долмед. Наших с Курво сил не хватит, чтобы его удержать, если мы отдадим тебе хотя бы пару отрядов. −Мы должны помочь Нарготронду. – не глядя на брата, тяжело уронил Куруфин. На пятого сына Феанора обернулись сразу все. Эстель отвела глаза от карты и сплела пальцы в замок. −Тьелпэ. – коротко проговорил лорд Куруфин. Синие глаза яростно сверкнули. Лорд Маглор как-то рассказывал, что из всех братьев Куруфин сильнее прочих похож на Феанора. Эстель невольно припомнилась ставшая сказкой быль о сожженных кораблях. Наверно, пламени феа величайшего из нолдор хватило бы, чтобы сжечь весь Белерианд без остатка. Если такой огонь пылает в его сыновьях. Лорд Маэдрос наклонил голову. Упрямый рыжий локон свалился ему на лоб. −Не будем спорить. – твердо сказал старший сын Феанора. – Я принял решение. На помощь Нарготронду отправятся дружины Турко и Амбаруссар. Курво, ты пойдешь с ними. Остальные будут готовы к возможному удару по Амон Эреб и Оссирианду. Всех устраивает? Карантир побагровел, но смолчал. Эстель подняла голову. −Мой государь, дозволь мне присоединиться к войску. Позабывший о присутствии аданет Маэдрос едва не вздрогнул от звука ее глухого, будто надломленного голоса. −Эстель. – вмешался Кано, положив руку ей на плечо. – Это слишком опасно. Подумай об Эленне. −Я думаю о ней каждый день, мой лорд. – глядя в глаза второму сыну Феанора, ответила Эстель. – И каждый день я думаю о своей сестре. Верная перевела взгляд на Маэдроса. −Я знаю, что она давно уже не твоя Верная, мой государь. Но Эдара все еще моя сестра. И я не могу оставить ее без помощи. −Да будет так. – отозвался Маэдрос под протестующим взглядом Маглора. – Каниэ Эстель, ты поведешь передовой отряд конной разведки. −Спасибо, мой государь. – склонила голову аданет.***
Дурные предчувствия мучили Эстель весь долгий путь до Нарготронда. Что-то было не так. Еще месяц назад в предгорьях Андрама кишела морготова нечисть. Теперь же путь войску Амон Эреб почти никто не преграждал. Будто все твари сплотились в едином порыве сровнять Нарготронд с землей. На подступах к нагорью удалось перехватить еще одного сокола с известиями от осажденных. Лорд Келегорм, хмурясь, отдал приказ, и войско разделилось, двумя потоками выходя к Талат Дирнен. Разведчики Эстель докладывали − под стенами города стоят орки, но никакого дракона поблизости не видно. −Врата Нарготронда больше не тайна. – говорила Эстель, выводя углем пометки на карте. В походном шатре было тесно и сумрачно. Феанорову лампу накрыли плащом. Костров не разжигали, чтобы не выдать себя раньше времени. −В них ломятся, но пока без особого успеха. Основное войско стоит лагерем и явно не боится удара ни изнутри города, ни с внешней стороны. У меня сложилось впечатление, что орки чего-то ждут. Или кого-то. −Дракона. – сквозь зубы процедил Куруфин. – А дракон опаздывает. Без него они вряд ли проломят Врата. В любом случае ударим мы с трех сторон. Ородрет из города и мы двумя кулаками. Потом или дадим твари бой на равнине, или укроемся в Нарготронде. Места там всем хватит. Эстель привычно покусывала губу и напряженно размышляла, куда же, в самом деле, провалился Глаурунг. Судя по тому, что писал король Ородрет, дракон уже должен был добраться до города. Не мог же он, в самом деле, раствориться в воздухе? Мысль была неотступная и неотвязная. Она ящерицей свернулась в уголке сознания и временами выпускала зубки. Эстель гнала ее от себя, сидя в седле и опустив руку на эфес меча. Ее сотня стояла в небольшом леске. Впереди, за низкими холмами, пряталась равнина. Засадный отряд ждал сигнала. Эльдар за ее спиной молчали. Слышно было только, как нервно фыркают и переступают, позвякивая сбруей, кони. С запада долетали отзвуки боевых рогов и лязг оружия. Эстель надела шлем с алым плюмажем. Ласково потрепала по шее фыркнувшую вороную. −Каниэ Эстель! На взмыленной лошади подскакал оруженосец лорда Куруфина. Лицо у молодого нолдо было красным от быстрой скачки. В выбившихся из-под шлема волосах запутались листья. Лето понемногу сдавалось осени. −Лорд Келегорм скомандовал атаку. −Хорошо. – кивнула Эстель. Обернулась на свой отряд. Улыбнулась, видя серьезные, такие молодые и вместе с тем видевшие не один век лица. Краем сознания подумала, что сама уже давно не та девчонка, что едва не осталась на поле Битвы Бессчетных Слез. −Первый Дом! – голос каниэ набрал силу, запел боевой трубой. – За мной! Айя Феанаро! −Айя! – дружно отозвались воины. Пришпоренная вороная взвизгнула и пошла скорой рысью. Отряд Эстель вырвался из леска, сходу перевалил гряду холмов по заранее разведанной и охраняемой дозорами тропе. Перед ними раскинулось ровное, как тарелка, поле. Вороная перешла в галоп. Эстель склонилась к лошадиной шее, выхватила из ножен меч. Выглянувший из-за туч Анор сверкнул на стали клинка, послушного только ее руке. Перед ее отрядом выступал левый фланг орочьего войска. Эстель не было видно, но, кажется, лорду Келегорму и войску Нарготронда удалось взять тварей в клещи. Дело за малым. −Айя! Вороная на полном скаку врезалась в растерявшихся, поломавших собственный строй орков. Следом за каниэ врубились страшные в своем последнем ударе воины Химринга – те, кто сумел вернуться живым с кровавых полей Нирнаэт. Чтобы отомстить. −Айя! Над Талат Дирнен взвилось алое знамя Дома Пламени. Где-то правее запела хорошо знакомая труба Аглона. Орочье войско ощутимо пятилось под ударами с трех сторон.***
Эстель огляделась и мягко спрыгнула на землю. Вороная недовольно всхрапывала и косила налитым кровью глазом. Аданет рассеяно похлопала лошадь по шее. Ей навстречу шла высокая женщина с непокрытой головой. Тщательно убранные в тугую косу темные волосы, словно иней, покрывала седина. От углов крепко сжатого рта к подбородку пролегли две глубоких складки. И все же Эстель не смогла сдержать улыбки. −Дари… Темные глаза старшей сестры потеплели, будто из-под казавшихся погасшими углей взметнулось пламя. −Эстель. Сестры крепко, по-мужски, сжали предплечья друг друга. А после не выдержали и бросились друг к другу в объятья. −Я так боялась за тебя, сестренка. – шептала Эстель, совсем как в детстве утыкаясь носом в шею старшей. −А я так соскучилась. – отвечала Эдара, прижимаясь щекой к волосам младшей. Поле битвы было не узнать. Зеленая равнина почернела, пропиталась кровью защитников Нарготронда, пришедших им на помощь воинов Амон Эреб. Но больше все-таки черной вонючей мерзостью морготовых тварей. −Да, работа здесь предстоит изрядная. – Эстель покрутила головой, разминая прострелившую болью шею. – Но я желаю знать другое. Где, Моргот побери, обещанный дракон? Я хочу себе плащ из его шкуры. А Эленне – сапожки. Эдара негромко хрипло расхохоталась. −К слову, о драконе. Дракон до нас не добрался. −Как это – не добрался? – вскинула брови Эстель. – А куда же он делся? −Из Дориата, наконец, пробился гонец. – усмехнулась старшая. – Если лорд Келегорм позволит, можешь съездить со мной. Вместе посмотрим. −Неужели они его поймали и в клетку посадили? Смех распирал грудь, Эстель так и хотелось расхохотаться во все горло. Но несолидно, все-таки взрослая каниэ. В глазах Эдары зажглись с детства знакомые младшей смешинки. −Почти.***
Нога поехала на скользком камне, и Эстель, чтобы не рухнуть в Тейглин, пришлось ухватиться за руку стоявшего рядом дориатского разведчика. Тот с невозмутимым лицом придержал аданет за локоть, но Эстель не обратила на него внимания. Ее больше занимала исполинская желтоватая туша, валявшаяся на дне ущелья, почти запрудив реку. Даже с такого расстояния и мертвый, Глаурунг поражал своими размерами. Эстель отчетливо видела его распахнутую пасть и голову с похожими на корону роговыми наростами. −А мы его так ждали. – с усмешкой сказала Эстель сестре. Стоявший ближе всех дориатец вздрогнул и покосился на аданет. Эдара вежливо улыбнулась и сказала на синдарине: −Эстель, прошу, не говори на квенья. В Огражденном Королевстве не принято. −Прошу прощения. – перешла на язык подданных Тингола Эстель. – Я просто до сих пор не верю, что дракона победил всего один адан. −Адан, вооруженный Гуртангом. – поправил ее стоявший ближе всех к краю черноволосый синда. Эстель присмотрелась к нему внимательнее и вдруг вспомнила, где видела его раньше. В Барад Эйтель перед самой Нирнаэт. Маблунг Тяжелая Длань – военачальник Нарготронда. −Турин, сын Хурина. – раздумчиво повторила Эдара, отводя глаза от пропасти. – Дагнир Глаурунга. Он выживет? −Не знаю. – сокрушенно качнул головой Маблунг. – Он тяжело ранен и отравлен дыханием дракона. Но с ним наши лекари. С ним его мать и сестра. Будем надеяться на лучшее. −И вновь у нас есть эстель. – тихо заметила Эдара. Эстель улыбнулась уголком рта, а Маблунг перевел взгляд со старшей на младшую. Светлые глаза сверкнули узнаванием. −Мы ведь встречались с вами. – медленно произнес он. – Перед Битвой Бессчетных Слез. Вы служили старшему Феанариону. −Та битва многое изменила. – ответила Эстель. – Я по-прежнему каниэ Первого Дома. А у сестры оказалась другая дорога. −Другая дорога. – повторил Маблунг и снова опустил взгляд в пропасть. Налетел порыв ледяного ветра, и в нем Эстель почудилась такая же холодная бессильная ярость. Дракона сокрушил всего один воин из рода Хадора. Нарготронд устоял. Дориатцы разбили поспевающее за первым второе войско орков. Западный Белерианд удалось отстоять. У эрухини снова появилась эстель. Теплая ладонь Эдары нашла руку младшей сестры. Две уже немолодые аданет стояли на обрывистом склоне ущелья. Под ногами ярился Тейглин, недовольный, что его воды оскверняет туша чудовища. Маблунг искоса смотрел на двух сестер, которых впервые встретил совсем юными, и дивился про себя доблести тех, чья жизнь так безнадежно коротка.***
Грудь разламывалась от боли, но он никак не мог перестать смеяться. Глаза безумно жгло, но он не мог закрыть их. Хриплый, похожий на карканье ворона, смех несся над трехглавым пиком и эхом отзывался вдали. −Глупец. – отсмеявшись, сказал он. – Ты еще больший глупец, чем я думал, Моргот Бауглир. И проклятье твое ничего не стоит, покуда живы такие сыны и дочери рода эдайн. Боль железными когтями впилась ему в горло, в живот. Скрутила, не давая сделать вдох. Он снова через силу рассмеялся. Пусть пытки, пусть смерть. Он примет их с улыбкой. Перед глазами будет стоять его сын. Прекрасный сильный, с пронзительными и яростными глазами его матери, с Черным Мечом в руках. Турин, сын Хурина. Погибель Глаурунга. Хурин слышал и чувствовал ярость Моргота и смеялся над ним. Перед глазами почему-то мелькнули лица двух женщин из эдайн. Одна, постарше, почти совсем седая, в светлых доспехах. Плащ скрепляла фибула с гербом Третьего Дома нолдор. Вторая, моложе, кудрявая и светловолосая, чему-то радостно улыбалась, и весь мир улыбался вместе с ней. Их Моргот почему-то ненавидел так же сильно, как Хурина и его род. Хурин растянул потрескавшиеся губы в улыбке, запоминая лица двух непохожих друг на друга женщин. Кем бы они ни были, планы Моргота они поломали. И это хорошо.