Улиточка

      Леший не был на Эдеме уже полгода. Возможно, если бы не семья, он туда еще не скоро собрался бы. Но у мамы случился не просто день рождения, а юбилей. Не прилететь было бы непростительно, причем со стороны самого Женьки даже больше, чем с маминой. Поэтому, поставив в известность всех, кого нужно, он собрал свои вещи в любимую дорожную сумку и в компании Аллы и Джека отбыл с Кассандры. Мама так и сказала: «И чтобы Аллочка и твой друг обязательно были. Пора уже познакомить родных с твоей девушкой. А Джек просто очень славный мальчик».       Праздник получился шумным и веселым. Родители арендовали несколько гостевых домиков на турбазе на берегу живописного озера. Женька, стараясь не слишком смущаться и не краснеть, представил Аллу без малого четырем десяткам близких и не очень родственникам. А Джек вызвался помогать готовить и, конечно же, произвел настоящий фурор, состряпав на всю эту орду знаменитое индостарское крлоо и прорву прочих замысловатых закусок. Общий вердикт, вынесенный по итогам семейного сборища, гласил, что невеста у Женьки умница и красавица, а друг — свой человек, хоть и киборг. А готовит! Ум-м-м-м, не только язык проглотишь!       За день до отлета обратно на Кассандру Леший собрался слетать на бывший свой участок, пройтись по знакомым тропкам, посмотреть что там да как. Алла решила слетать с ним — повидать своих знакомых и подруг, ну а Джек просто не отпустил бы его одного в лес, в котором полно грибов. Леший не страдает аллергией на грибы, просто у DEX’а к ним свои счеты.       Высадив Аллу в городе, Женька с Джеком долетели до поляны, на которой раньше стоял модуль лесника, демонтированный за ненадобностью. Леший повздыхал, с грустью глядя на не совсем еще заросшую проплешину на месте его жилья. Потом он запрограммировал автопилот флайера, указав координаты на берегу Ледяного озера, где тот будет дожидаться их с Джеком после прогулки по лесу. Машинка поднялась в воздух и улетела в заданную точку, а Леший с DEX’ом пошли по одной из сохранившихся тропинок.       Первым делом они направились к достопримечательной полянке, на которой Джеку довелось посидеть в капкане. Женька шел, с удовольствием и ностальгией вдыхая пряный запах омлохов и ни с чем не сравнимый аромат хвои радужных елей, а Джек болтал о том, о сем. На поляне они некоторое время поспорили о том, где конкретно имело место то самое знаковое событие, связавшее приятелей. Но наметанный глаз лесника и архив голографий киборга помогли им безошибочно определить, где же именно все происходило.       И вот в самый разгар обмена репликами «а помнишь», «а я так, а ты вот этак» в дальнем конце поляны послышался характерный шелест травы. Сперва мимо озадаченных парней пролетело несколько птиц, потом проскакала зайчиха с выводком уже довольно крупненьких зайчат, за ней проскользила до ближайшего дерева пара тантулов, прошмыгнули мимо ног перепуганные мышовки.       — Сыроежки? — в один голос воскликнули Женька с Джеком.       DEX в одно мгновение перешел в боевой режим и принял оборонительную стойку.       — Ну, я им, гадам, покажу! — хищно ухмыльнулся Джек, а Леший полез в карман за станнером.       На поляну из зарослей вылетела целая стая сыроежек и ринулась прямо на них, но, приблизившись практически вплотную, разделилась как речка на несколько потоков… и обогнула парней. Джек даже пнуть никого не успел — от него шарахнулись, как от огня. Следом за ними неслось несколько мухоморов. Леший мог бы поклясться, что ему послышался писк грибов. И был он очень странным — напуганным.       — Ёпт! — вскрикнул он, когда какой-то мелкий мухоморчик сперва заметался у его ног, потом запрыгнул на берц и шустро рванул по штанине вверх. Леший и опомниться не успел, как мухоморчик ввинтился ему подмышку и там замер, мелко трясясь и не делая попыток укусить. — Да что случилось-то?!       Джек молча указал ему на появившуюся из кустов возможную причину панического бегства грибов. С лазерной винтовкой наперевес, с трудом поспевая за рвущейся с поводка животиной, резво трусила Степановна. Когда бойкая старушка подбежала ближе, Женька аж челюсть уронил от удивления — на поводке у нее была улитка! Да какая! Угольно-черная, размером с крупного кролика. К антрацитово блестящей раковине молекулярными присосками был прикреплен поводок, который сжимала в руках Степановна.       — Леший? — притормозив, воскликнула она. — Ты, чего это, вернуться надумал или ностальгия замучила?       — Ностальгия, — растерянно произнес он, рассматривая бабкину «собачку». — А что это у вас?       — А! Это мой Джульбарс. Новая порода! — гордо задрала нос старушка. — Охотничья. Грибы на раз находит! Ни один не уйдет.       Женька опасливо отодвинул ногу от Джульбарса, приподнявшего переднюю часть тела и голову с рожками глазок и похожими на собачьи уши выростами по бокам. Похоже, «охотничий пёс» Степановны учуял прячущегося у него подмышкой мухоморчика.       — И как? Результативно? — спросил Джек.       — А то! — старушка тряхнула прочным мешком, в котором копошились свежепойманные грибы.       Джульбарс оставил попытки залезть на Женькин ботинок и сунул голову под корягу, валяющуюся у самой тропинки. Послышалась короткая возня, и улитка выволокла оттуда старый дряблый мухомор, пытавшийся скрыться от страшного преследователя.       — Хороший мальчик! — умильно проговорила Степановна и похлопала по черной раковине. — Ешь! Разрешаю.       Улитка, все ещё придавливая гриб тушкой, скользнула по пятнистой красной шляпке мордой, словно лизнула. На шляпке появилось внушительное углубление, а гриб задергался, пытаясь освободиться. Женька с Джеком ошарашенно смотрели, с какой быстротой Джульбарс «слизал» мухомор — только жесткие, наполовину хитиновые ножки остались! — и снова натянул поводок.       — Ну ладно, побегу я. А то далеко уйдут. Бывайте! Заглядывайте, ежели что, к бабушке в гости. На мухоморную настоечку, — лукаво подмигнула Степановна и потрусила вслед за Джульбарсом, рванувшим по горячим следам удирающих грибов.       — Ну ничего ж себе улиточка! — только и смог выдохнуть Леший, спуская на тропинку прятавшегося у него подмышкой мухоморчика. Грибок метнулся вправо-влево, стукнулся о Джеков берц и, наконец, скрылся в густой траве.       Джек только согласно покивал, с невольным уважением провожая бодрую старушку взглядом.