«Собачья» работа

      — Ну, привет! — произнес с присущей ему коварной ухмылкой Куруфин, и отблески пламени камина заиграли красными тенями на его бледном лице и в устремленных на Хозяина и Госпожу мерцающих глазах. — Как ты посмел ворваться сюда в такой час! — закричал Хозяин, вскочив на ноги. Госпожа Лютиэн, побледнев, вжалась в кресло, крепко вцепившись в подлокотники. — Тебя не спросил, — продолжал ухмыляться Курво. — Надеюсь, не помешал рассыпаться в нежностях и комплиментах? — Что тебе нужно?! Хозяин казался взбешенным, а Курво, было заметно, откровенно потешался над происходившим. — Вот, пришел поговорить с нашей гостьей, — как ни в чем не бывало начал он. — Моя леди, ты не передумала покинуть эти гостеприимные чертоги ради встречи с Гортхауром и смертным? — обратился Курво к Госпоже. — Отдай мне мой плащ, и я немедля отправлюсь в путь, — ответила она. — Вот твой плащ! — Куруфин вытащил из-за спины небольшой темный сверток. — Поговорим наедине? — Она никуда не пойдет! — закричал Хозяин. — Не тебе решать! — бросил Курво, направившись к двери. — А ты, моя леди, следуй за мной, если хочешь получить это, ахах-ах! Он призывно помахал свертком в воздухе. — Я ведь сказал — она не пойдет с тобой! Леди Лютиэн выйдет из этой комнаты только моей женой! — распалялся Хозяин. — Я никогда не буду твоей женой, подлый гордец! Казалось, к Госпоже вернулись силы. Она вскочила с кресла и решительно двинулась к выходу из приемной, где ее ждал Курво. — Он тебя обесчестит! Обращенные к Лютиэн, эти слова Хозяина прозвучали как предупреждение. — Наглая ложь! Напротив, я спас тебя. Не появись я вовремя, это бы сделал он! — заливался хохотом Курво, тыча пальцем в Хозяина. — И потом, о каком бесчестье ты толкуешь, если этот дикий лесной цветок уже был сорван безродным смертным? Хуан прикрыл передними лапами глаза и пожалел, что не может закрыть уши. Но долго с закрытыми глазами побыть не удалось — комнату озарило ярко-золотистым светом. Это загорелись от возмущения и обиды глаза Госпожи Лютиэн. — Что ты сказал, мерзкий выродок?! — кричала она. — Берен, сын Барахира, — мой жених, его славный род восходит к Беору и он никогда не пятнал своего имени предательством и братоубийством! — Морготова ведьма! — возопил не на шутку оскорбленный Курво. — Замолчи, проклятая колдунья! — вторил ему Хозяин. Лютиэн было уже не удержать — подул страшный ветер, вмиг потухли свечи и камин, с грохотом вылетели стекла террасы, вокруг падали на пол предметы обстановки и книги. Воспользовавшись замешательством братьев, Хуан прыгнул, вырвав в прыжке из руки Курво темный сверток и швырнув Госпоже. — Скорее, садись мне на спину! — скомандовал он ей. Ничего другого, кроме как заговорить на синдарине, в предложенных обстоятельствах не оставалось. С проворством ящерицы Лютиэн, схватив налету желанный плащ, бросилась на спину Хуана. В следующий миг они стрелой вылетели через разбитое окно террасы, сопровождаемые вихрем из осколков стекол и проклятиями братьев-феанорингов. «Хозяин меня убъет!» — успел подумать в полете Хуан, верно рассудив, что только что совершенный им поступок будет расценен как вероломное предательство. Терраса находилась на громадной для любого другого пса высоте, и не будь Хуан валинорским волкодавом, они с Госпожой непременно свернули бы шеи при приземлении. К счастью, в реальности обошлось без повреждений. Отделавшись парой царапин, Хуан, едва его лапы коснулись земли, тут же бросился бежать. — Держись крепче! — предупредил он свою наездницу, прежде чем в один прыжок преодолеть крепостные ворота и помчаться по городским улицам в направлении на северо-восток, к Дориату.

***

      Госпожа крепко обнимала шею неустанно бежавшего Хуана. «Ты теперь мой друг…» — шептала она в осанвэ. Слышать это казалось лестным и здорово бодрило, чего никак не скажешь о мыслях об оставшемся в Нарготронде Хозяине. Они напротив — нагоняли тоску и заставляли Хуана беспокоиться. От всего сердца надеясь, что с исчезновением Госпожи Хозяин и Курво вновь стали союзниками, забыв о прежних распрях, он без устали нес Лютиэн к лесу Бретиль. Там Хуан планировал отдых и принятие решения о дальнейших действиях. Скорость, с которой он несся, во много раз превосходила скорость обычного пса. Погони можно было не опасаться. Валинорские волкодавы бегают невообразимо быстро, а потому уже через несколько часов, ближе к полудню, Хуан и Лютиэн достигли спасительного леса. На его опушке было странно тихо и совсем не холодно, несмотря на самое начало весны. Хуан заметил, что там, где Госпожа прошла или присела, начинали вылезать из-под влажной, еще промерзлой земли нежно-белые подснежники, а воздух становился намного теплее, согревая почву, словно нагретый ярким солнечным светом. Устроились на залитой солнцем небольшой поляне. Закутавшись в свой волшебный плащ, Госпожа начала беседу: — Благодарю тебя за спасение, благородный Хуан. Если бы не ты, не знаю, что бы они со мной сделали, — она покачала головой. — Сейчас я немного переведу дух и отправлюсь на север — Берен нуждается в моей помощи. Я слышу, особенно по ночам, его стенания, чувствую его мучения и страх. Это невыносимо! Нужно спешить! «Вот сумасшедшая! Она же сгинет, не достигнув цели, или, того хуже, попадёт в плен к Ту и его волколакам…» — подумал Хуан и ответил: — Не благодари Госпожа, и прошу, перейдем в осанвэ — мне не так часто позволено говорить, подобно детям Эру. Далее он продолжил свою речь с помощью языка мыслей: «Я отправлюсь с тобой на Остров Волколаков, где держат твоего Берена. Ведь я — волкодав, а где место волкодаву, как ни там, где кишмя кишат волколаки?» «Ты поможешь мне найти и спасти Берена, милый Хуан?» Лютиэн казалась воодушевленной идеей о том, чтобы заполучить его в сопровождающие. «Вообще-то, я просто стараюсь следовать пророчеству и не допустить очередной распри среди нолдор. Если при этом я смогу помочь тебе, Госпожа, то буду вознагражден и счастлив вдвойне». Ответив так, Хуан не кривил душой. Прекрасная Лютиэн полюбилась ему не меньше, а то и больше, чем Хозяину и его беспутному братцу. А потому Хуан стремился помочь ей избежать тягот и опасностей неблизкого пути и, по возможности, содействовать освобождению ее возлюбленного. Отдохнув немного, они вновь пустились в путь, лежавший вдоль западной окраины леса Бретиль, вверх по течению Сириона. «Предстоит отличная работенка!» — думал Хуан, предвкушая жестокую схватку с чудовищным злым духом в волчьем обличье. Пока они добирались, ему приходилось добывать себе и Госпоже пропитание, охранять ее денно и нощно от хищников и рыскавших по лесам орков, заботиться об ее удобстве, пока она ехала на его широкой спине. Все эти заботы были Хуану в радость. За свои труды он был щедро вознаграждён Госпожой нежной привязанностью и лаской, стремясь с еще большим рвением услужить ей. Следуя вдоль течения Сириона, повернув на восток, к ущелью, они, по завершении третьего дня пути, издали увидели мрачно возвышавшуюся над местностью главную башню островной крепости. Сам Остров Оборотней казался скрытым черной мглой, как если бы ночь никогда не покидала окрестных земель. У моста, связывавшего остров и крепость с правым берегом Сириона, Госпожа стала призывать возлюбленного волшебной песней, давая ему знать, что она здесь. Хуан же решил залечь в засаде под мостом. Оттуда он любовался поющей заклинательную песнь Лютиэн. Она словно плыла над каменной громадой моста в неизменном изящном одеянии из темно-синего переливчатого шелка, которое было ей очень к лицу и плотно облегало статную фигуру. Золотые лилии, вытканные на подоле платья, переливались, украшавшая голову диадема из дорогих камней искрилась и блестела, как и прочие украшения на ее шее и тонких белых запястьях. Тяжелые темные волосы, волнами рассыпавшиеся по спине, отливали синевой ночи, и даже свежая бледно-перламутровая кожа Госпожи, казалось, светилась. Тем временем их заметили с главной башни. Ту уже знал, что Госпожа здесь — невозможно было не услышать ее чарующий, необыкновенный голос. Вскоре на мосту показался противник. Хуан почувствовал укол разочарования — это был обычный волколак, не выдававшийся из рядов подобных ему ни размером, ни силой, ни злобой. Нужно ли говорить, что он окончил свой век под мостом? Сбрасывать трупы убитых им волколаков под мост Хуан решил для удобства и чтобы сбить противника с толку. Почему-то они выходили из ворот крепости по одиночке, облегчая тем самым задачу Хуану, который на раз перегрызал им горло одному за другим, не чувствуя при этом особого азарта. Он оживился и по-настоящему настроился на борьбу только тогда, когда в арочном проеме показалась взъерошенная, ощетинившаяся черной жесткой шерстью фигура Драуглуина — прародителя всех волколаков Белерианда. Глаза этого злого духа в облике зверя горели холодным голубым светом. Его хищный оскал и низкий вой внушали ужас не смолкавшей ни на миг Госпоже, но не пугали Хуана. Как известно, истинный валинорский волкодав не думает о победе или поражении, он бесстрашно бросается навстречу смерти. Именно так поступил и Хуан. Он ничего не подумал, серым вихрем появившись на пути Драуглуина и смело кинувшись на него, увлекая в смертельную схватку.