Часть 1
30 августа 2022 г. в 10:01
Хорошая новость — Ацуму проснулся. Плохая — лучше бы нет. Голова невыносимо гудела, словно он вообще не спал, в горле адски пересохло, сердце гулко билось, будто от испуга. А страшнее всего — рядом точно кто-то лежал. Впрочем, этот кто-то мог или скрасить это невероятно тяжелое утро, или же сделать его еще хуже — с Ацуму бывало всякое. Он осторожно перевернулся на другой бок и только тогда открыл глаза. На соседней подушке мирно сопел Сакуса Киёми.
Это утро определенно худшее за всю жизнь.
Он снова закрыл глаза и замер, прислушиваясь к чужому ровному дыханию. Стоило бы встать и тихо свалить, но он боялся разбудить. Лучше пусть Сакуса встает первым и уходит, а то если спросит что-то, Ацуму ответить не сможет. Он задумался и порылся в памяти. Нет, точно не сможет. Вечеринка проходила дома у Ойкавы с Ивайзуми — только они из компании снимали квартиру, а не жили в общаге. Народу было как всегда много. Вот то, что Сакуса тоже пришел, довольно неожиданно — Ацуму вообще не мог вспомнить, кто его позвал. Наверное, Акааши. Но какое же влияние должно быть у Акааши на Сакусу, если тот согласился прийти в небольшую квартиру, где толпа людей?
Сакуса зашевелился, и Ацуму испуганно замер, старательно притворяясь спящим. Совсем немного приоткрыл глаз, проверяя, что происходит, но Сакуса поменял положение и продолжил спать.
Все, что помнил Ацуму с вечеринки, — алкоголь и шум. Повлияла так загруженная неделя или еще что, но пил он необычайно много. Что происходило дальше, как оказался с Сакусой в одной постели — он не помнил. Не помнил даже, разговаривал ли с ним вообще? В самом начале вечеринки только поглядывал издалека и собирался заниматься этим весь вечер и всю ночь. Теперь вот поглядывал совсем вблизи и совершенно не понимал, как так получилось и что с этим делать.
Желудок недовольно урчал от голода, горло драло от жажды, невыносимо хотелось в туалет, но вставать первым Ацуму все еще не хотел. Он даже мысленно не мог представить ту степень неловкости, которую испытает, если придется прямо сейчас посмотреть Сакусе в глаза. Потом. Пусть это будет потом. Как можно позже.
В квартире раздавались звуки: кто-то разговаривал, кто-то ходил. Ацуму не знал ни сколько гостей осталось — Ойкава обычно старался выгнать всех, — ни сколько сейчас времени. Кинул осторожный взгляд за окно, но затянутое тучами небо лишило последней надежды определить время суток. Сакуса снова пошевелился и затих. Его дыхание перестало казаться таким глубоким, но он все еще спал.
Ацуму почти смирился с тем, что придется встать, как в спальню кто-то ввалился. Он перевернулся и увидел замершего в дверях Осаму.
— Я же просто попросил его уложить, а ты тоже спать завалился, — заявил он с порога.
Ацуму мысленно выдохнул. Значит, ничего такого не случилось, он просто помогал Сакусе и случайно заснул.
— Не ори, — тихо попросил он, — разбудишь.
— Да он уже не спит, — сказал Осаму, глядя за спину Ацуму. Тот оборачиваться не стал, откинул одеяло и встал, только по лицу Осаму понимая, что что-то не так. — Прикройся, какого черта ты голый?
Вопросов было больше, чем ответов. Ацуму быстро нашел на полу свои джинсы и футболку, оделся, забыв про белье, и вылетел из спальни, так и не обернувшись. Из квартиры он сбежал так же быстро, игнорируя многозначительные смешки Ойкавы, который выглядел слишком свежо и бодро после попойки; игнорируя и внимательный взгляд Ивайзуми. Игнорируя даже тот факт, что телефон остался, видимо, где-то в спальне. Просто понадеялся, что Осаму его принесет.
Вернувшись в общагу, он первым делом залез в душ. В голове все еще пульсировала боль и все еще не было ни намека на воспоминания о прошлой ночи. Просто прекрасно. Ацуму с осуждением смотрел на помятое отражение в зеркале и обещал больше не пить. Никогда. Или хотя бы не пить, когда Сакуса неподалеку. Лучше вообще не появляться рядом с ним. Он медленно выдохнул и потер ладонями лицо.
Осаму вернулся через несколько часов. Ацуму лежал под одеялом и надеялся, что хотя бы вторая таблетка аспирина поможет. Осаму кинул рядом с ним телефон и завалился на свою кровать.
— Что вчера было? — спросил Ацуму.
— Ты много пил, а потом пропал.
Помогло мало — это Ацуму и так помнил.
— А с Сакусой? — осторожно спросил он.
— Он много пил, а потом пропал, — повторил Осаму.
— Никакой от тебя помощи, — вздохнул Ацуму.
— Я тебе вообще-то телефон принес, говнюк, мог бы спасибо сказать.
Ацуму только отвернулся. В телефоне тоже не нашлось ничего интересного: никаких фотографий, пьяных сообщений или вызовов. Ацуму не приходилось раньше напиваться до потери памяти, но он надеялся, что воспоминания вернутся. Стоит только немного отдохнуть, прийти в себя, но на это было всего лишь одно воскресенье, которое не помогло.
А потом началась новая неделя.
Даже просто смотреть в сторону Сакусы было очень неловко: Ацуму понял это на первой же паре в понедельник. Они с ним учились на одном факультете, но на разных кафедрах. Учиться с Ацуму на одной кафедре вообще было сложно, учитывая частоту, с которой он переводился. Сейчас Ацуму учился на графическом дизайне, а Сакуса — на интерьере и оборудовании. Иногда у них были совместные пары, и если раньше Ацуму старался держаться где-то поближе к Сакусе, который предпочитал последние ряды, теперь же сел на самый первый ряд.
Появившийся в дверях Осаму удивленно изогнул бровь, но плюхнулся на соседний стул.
— Просто поговори с ним, — сказал он, будто прочитал мысли по лицу Ацуму. Осаму тоже учился в другой группе — на графике. Грозился, что если Ацуму к нему переведется, он переведется тоже.
— С кем?
— С Сакусой.
— «Просто поговори с ним», — передразнил Ацуму. — «Привет, Сакуса, мы проснулись вместе, давай обсудим? А то я ничего не помню». Так поговорить?
— Можешь начать с того, что сохнешь по нему с первого курса.
— Тише, — шикнул Ацуму, будто бы сидящий в другом конце огромной аудитории Сакуса мог случайно услышать.
— По кому он сохнет с первого курса? — спросил появившийся в аудитории Ойкава. Только его не хватало.
— По... — начал Осаму, но Ацуму со всей силы ударил его в бок. — Эй!
— Заткнись, — прошипел Ацуму.
Ойкава ослепительно улыбнулся и занял место рядом с Ивайзуми, который уже устроился за Ацуму.
Сакуса действительно нравился Ацуму с первого курса. Он не совсем понимал, в какой момент решил, что запасть на него — отличная идея. Сакуса хмурый, нелюдимый, смотрит с пренебрежением и держится ото всех подальше. Отличной идеей тут и не пахнет. Во-первых, Сакуса действительно никого к себе не подпускал: дружил только с Акааши, с ним же всегда держался рядом. Во-вторых, Ацуму уже заранее знал, что у них ничего общего кроме, разве что, универа. Ну и того, что оба красавчики. В-третьих, Ацуму мог заговорить с кем угодно, было совсем неважно, хочет ли этот человек с ним разговаривать, но любая попытка заговорить с Сакусой заканчивалась ничем. Он не посылал, не ругался, нет. Но Ацуму каждый раз терялся и начинал нести какой-то бред, осознавал это и сбегал, игнорируя непонимающий взгляд.
Сперва он думал, что скоро все пройдет, встречался с другими людьми, иногда даже дольше пары недель. А потом проснулся с Сакусой в одной постели и понял, что не пройдет. Надо с этим что-то делать.
— И все-таки, кто он? — спросил Ойкава слишком громко. Ацуму резко обернулся и шикнул, но тот даже не отреагировал на свирепое — как думал Ацуму — выражение лица.
— Кто кто? — спросил остановившийся рядом с местом Ацуму Терушима. Осаму фыркнул, Ацуму едва ли не застонал.
— Никто, — сказал он.
— Парень какой-то, — добавил Ойкава. — А какой, не говорит.
— О, Ацуму на кого-то запал? — Терушима оскалился. — Второй раз в этом месяце? Как неожиданно.
Он прошел дальше, занимая место рядом с Ойкавой. Модники, студенты кафедры дизайна одежды, предпочитали держаться вместе. То есть поблизости от Ойкавы. А Ойкава настолько часто держался рядом с Ивайзуми, что многие думали, будто те учатся вместе, но на самом деле — нет. Почему они не поступили на одно направление, будучи лучшими друзьями, оставалось загадкой. Ацуму проучился вместе с Ойкавой и Терушимой ровно половину второго курса, а потом перевелся, но общение не прервалось. И если Ойкава — душа компании, то Терушима — был еще хуже.
— Прости, что не смог прийти на вечеринку, надеюсь, отлично потусили. — Он вывалил на парту горсть ручек и каких-то карандашей и тетрадь, словно и вправду собирался писать лекцию.
— Просто потрясающе, — протянул Осаму. — Особенно Цуму.
— Что было? — Терушима встрепенулся.
— Ничего.
— Он проснулся в одной постели с...
Договорить он не успел: Ацуму со всей силы ударил в бок, Осаму ответил тем же. Начавшуюся драку прервал вошедший преподаватель. Ацуму одними губами прошептал: «Прибью», и сел ровно, поправляя съехавшую на бок толстовку.
Не прошло и нескольких минут лекции, как что-то уперлось Ацуму между лопаток.
— Что еще? — прошипел он, оборачиваясь на Ойкаву.
— Кто он?
Ацуму вздохнул.
— Твое любопытство тебя погубит.
— Ива-чан спасет. — Ойкава отмахнулся.
Ивайзуми внимательно смотрел на преподавателя и делал вид, что Ойкаву не слышит.
— Он даже в этой аудитории, прикинь? — Осаму тоже обернулся, пользуясь тем, что на занятии Ацуму не сможет его ударить.
— Правда? — Ойкава заозирался так активно, что Ивайзуми пришлось шикнуть и ткнуть его в бок.
Ойкаву это не успокоило. Он снова впился взглядом в Ацуму и открыл рот, но тот одними губами прошептал: «Потом», и уткнулся в тетрадь.
Преподавателя он не слышал. Все мысли занимал Сакуса и попытки вспомнить, что же произошло на вечеринке. А еще попытки понять, какого черта он сбежал, даже не попытавшись поговорить. Просто добавил кучу неловкости в отношения с Сакусой. Не то чтобы у них было что-то кроме случайных встреч в коридорах да редких переглядываний на парах — смотрел в основном Ацуму, — но все-таки! Стало еще сложнее.
— Ты еще начни его имя на полях писать, — прошипел Осаму, пихая Ацуму. Тот вынырнул из своих мыслей, осознавая, что вместо лекции просто водит ручкой по странице, вырисовывая абстрактные узоры.
О чем была лекция, Ацуму так и не понял, совершенно не слушая вплоть до звонка.
Сбежать не получилось: едва он закинул сумку на плечо, на локоть легла рука Ойкавы.
— Ну, так что? — Его глаза горели таким восторженным любопытством, что стало жутко.
— Почему тебе так интересно? — спросил Ацуму.
— Да просто скучно стало в последнее время.
— К Ушиджиме сходи.
Ушиджима Вакатоши учился на кафедре скульптуры вместе с Ивайзуми и с первых же дней бесил Ойкаву, почему-то рассуждая, что тот поступил не туда, нечего ему делать на дизайне одежды, вот на скульптуре он бы раскрыл весь свой потенциал. Ивайзуми в эти моменты выглядел так, словно вскроется, если Ойкава раскроется в скульптуре. В общем, знакомство не задалось. Ивайзуми же будто назло с Ушиджимой подружился.
— Он меня бесит, — просто сказал Ойкава.
— Зато весело, — бросил Ацуму и попытался скрыться, но в этот раз его поймал Терушима.
— Да ты просто расскажи все, и мы тебе поможем!
— В чем? — не понял Ацуму.
— Да во всем, — широко улыбнулся Терушима.
— Хорошо, — согласился Ацуму, судя по округлившимся глазам Ивайзуми, на что-то ужасное. Сам он еще пока до конца не понимал.
— Давайте, шевелитесь. — Ивайзуми не выдержал и начал подталкивать их к выходу: аудитория уже опустела.
В коридоре все, кроме Терушимы и Ойкавы, разошлись в разные стороны, договорившись встретиться на обеде.
В столовой Ацуму занял самый дальний столик в самом дальнем углу. Будто бы это могло его спасти. Обычно он садился в центре — так удобнее наблюдать за Сакусой и не палиться. Как же сильно все изменилось.
Первым напротив приземлился Осаму, сразу же принимаясь есть. Ацуму как раз рассматривал выбирающего себе стол Сакусу, когда заметил озирающегося Ойкаву с Терушимой. Они тоже его заметили и быстро двинулись в их сторону.
— Саму, — протянул Ацуму. — Помнишь, как в школе со мной никто не общался?
— Ага.
— Скучаю по тем временам.
— На него смотришь, да? — спросил Ойкава, присаживаясь рядом, и тут же добавил: — Нам нужен план.
Терушима, севший по другую сторону стола, активно закивал, Осаму слишком довольно улыбнулся. Ацуму начал осознавать, на что согласился. Его жалкие попытки поговорить с Сакусой окончились ничем, но хотя бы не катастрофой. Что могут напридумывать эти двое, страшно было представить даже ему.
— Не нужен нам никакой план, — отмахнулся Ацуму, подхватывая палочками рис.
— Сперва тебе надо переодеться. — Ойкава, как всегда, его игнорировал.
— Что не так с моей одеждой?
— Она, ну, не модная.
— И прическу сменить, — влез Терушима.
— А с волосами что не так?
— Да цвет какой-то... — Он неопределенно помахал руками.
— И как мне это поможет?
Ойкава пожал плечами. Вместо него ответил Терушима:
— Никак.
— Да, нужен план получше, — сказал Ойкава. — Если Ацуму в общем ему не понравится, то одежда и прическа не спасут.
— Надо сделать какой-то красивый жест... — начал Терушима, но Ойкава прервал его громким:
— Ива-чан, сюда!
Ивайзуми был в столовой не один, стоял с подносом рядом с Ушиджимой.
— Ушиджима, сюда! — так же громко заорал Ацуму.
— Что ты делаешь? — прошипел Ойкава.
— Это тебе за мою одежду.
— Я не хочу сидеть с ним рядом, его постная мина отбивает аппетит, — поддакнул Терушима.
— А тебе — за прическу.
Ушиджима подошел к столу вместе с Ивайзуми, но замялся, не решаясь сесть.
— Садись, садись. — Ацуму приветливо улыбнулся и указал рукой на свободный стул. — Рассказывай, как дела?
— Нормально, — ответил Ушиджима, не меняясь в лице.
— Как учеба?
— Нормально.
— А ты не очень активный собеседник, да? — Ацуму усмехнулся. Он сам довольно прохладно относился к Ушиджиме, но не мог упустить шанса побесить Ойкаву. Одно удовольствие наблюдать, как тот злобно щурится, будто ждет, что Ушиджима сделает какую-то гадость. Ушиджима гадостей не делал. Это, кажется, еще сильнее бесило Ойкаву.
— Нормальный. — Ушиджима пожал плечами.
Осаму фыркнул, Ойкава закатил глаза, Терушима уставился в тарелку, видимо, стараясь не сказать что-то в ответ. За столом повисла неловкая пауза, но хотя бы строить планы по налаживанию личной жизни Ацуму перестали. Для закрепления результата, Ацуму пытался говорить о чем-то отвлеченном, но разговор не клеился. Это даже к лучшему.
— Я это припомню, — еле слышно прошипел Ойкава, вставая из-за стола за несколько минут до звонка.
— Давай-давай. — Ацуму помахал рукой, усмехаясь.
Как он припомнит, Ацуму мало волновало. Вряд ли с ним могло случиться что-то ужаснее того самого утра, о котором он старался не думать и поэтому думал постоянно.
То, что он очень ошибался, и проблемы только начинаются, Ацуму понял через пару дней избегания проблем и друзей.
Почему вместо юго-восточной красавицы перед ним оказался Сакуса, было насмешкой мироздания, не иначе. Сакуса лежал в окружении ковров и посуды, перед ним стояло блюдо с фруктами, а в руке он держал гроздь винограда. И еще на нем были только широкие штаны. И это было явно выше сил Ацуму. Он уронил сумку, рассыпал карандаши, чуть не опрокинул стул. А когда сел, мог смотреть только на мольберт перед собой, но никак не на того, кого ему предстояло рисовать.
— Что с тобой? — спросил Ойкава, удивленно выгибая бровь, но все понял еще до того, как Ацуму успел ответить. — Это он?! — воскликнул он слишком громко. Так громко, что на них обернулась добрая половина студентов в аудитории. Сакуса не мог не услышать. Просто отлично.
— Заткнись, — прошипел Ацуму, осторожно выглядывая из-за мольберта.
Сакуса на них не смотрел. Даже с расстояния было видно, как он напряжен. То ли не нравился образ, в котором приходилось позировать, то ли и правда услышал. Ацуму не хотел знать истинную причину. Он и подумать не мог, что Сакуса подрабатывает натурщиком. Сказали бы — не поверил. Сакуса всегда вел себя настолько скованно, сдержанно и скромно, что Ацуму и не представлял, что тот может вот так лежать перед довольно большим количеством людей и не чувствовать смущения. А ведь натурщики порой позируют обнаженными. Интересно, Сакуса соглашается на подобное? Ацуму сглотнул, воображение разыгралось слишком сильно, кровь отлила от головы и прилила туда, куда не следовало бы, тем более во время занятия. Он попытался начать рисовать, но сломал грифель, потянулся за другим карандашом и уронил его, нагнулся, случайно поймал взгляд Сакусы и сам чуть не упал. Но тот настолько быстро отвел глаза, что уже через пару минут Ацуму стало казаться, что ему это привиделось.
— Все настолько плохо, — протянул Ойкава, постукивая карандашом по бедру.
— Заткнись, — огрызнулся Ацуму.
На Ойкаву это, конечно, не подействовало.
— А он симпатичный, одобряю твой вкус.
— Просто рисуй.
— Ты сам рисуй, — усмехнулся Ойкава, а через минуту просиял и схватил Ацуму за локоть, заставляя вздрогнуть: — Или нет! Не рисуй, попроси потом попозировать тебе в частном порядке.
— Ты о чем вообще? — не понял Ацуму.
— Да ты только подумай! Скажешь, что не успел закончить, а работу надо сдать, думаю, он не откажется помочь. А потом, вы наедине, куча времени, поговорите, сблизитесь, и все.
— Что все? — Ацуму было очень сложно следить за ходом мысли Ойкавы.
— Все, замолчите уже, — не выдержал сидящий с другой стороны от Ойкавы Осаму.
— Отличный план, говорю тебе! — напоследок прошептал Ойкава. — Только не заканчивай слишком быстро.
Быстро закончить не получилось бы, даже если бы Ацуму постарался. Рисовать полураздетого Сакусу было невероятно сложно. Ацуму залипал на руки, на покатую линию плеч, напряженную руку, с четко очерченным бицепсом, на широкую грудь и натренированный пресс. Еще на то, как Сакуса в перерывах плавно вставал, разминаясь. А когда он подтягивал сползающие штаны, хотелось сказать, что он их тянет не в ту сторону, но это точно не улучшило бы отношения между ними.
Сакуса на Ацуму больше не смотрел. Хорошо это или плохо, Ацуму не понимал. И не понимал почему его это в принципе волнует. Они толком не говорили, Ацуму не удивился бы, если бы тот не знал его имени и специальности.
— Смотрю, ты слушаешься совета, — сказал Ойкава, заглядывая через плечо.
— Да просто ленится, — влез Осаму.
Ацуму ни с кем спорить не стал. Все его самообладание уходило на то, чтобы держать мысли и фантазии в узде. Сакуса был слишком близко, да еще и без Акааши, который вечно смотрел на Ацуму так внимательно, что пропадало желание подходить.
Сакуса буквально был слишком близко. Стоял в шаге и смотрел на мольберт Ацуму. Он не выдержал:
— Что надо?
Прозвучало слишком грубо.
— Ничего, — ответил Сакуса, проходя мимо и занимая свое место.
— Самый провальный подкат, что я видел, — сказал Ойкава. — А я ведь дружу с Терушимой.
— Просто помолчи, — попросил Ацуму.
Ойкава продержался до конца занятия.
— Зато теперь ты точно можешь просить его попозировать еще, — сказал он, собирая вещи и поглядывая на едва начатую работу Ацуму, которую обругал преподаватель.
— Ты вообще ничего не делал, что ли? — спросил подошедший Осаму.
— Тебе какое дело?
— Никакого. Больше заданий будешь заваливать — быстрее отчислят.
— Даже не мечтай. — Ацуму закинул сумку на плечо и двинулся к выходу.
Осаму показательно грустно вздохнул, но ничего не ответил.
В чем-то Ойкава был прав. Например в том, что попросить Сакусу помочь — отличный способ и поговорить, и, возможно, сблизиться, и доделать работу. Ацуму не любил бросать начатое.
Все оказалось неожиданно просто. Ацуму искал Сакусу весь день по универу, а нашел в общежитии. Как ни странно, в одиночестве.
— Попозируй мне, — выпалил Ацуму еще до того, как успел подумать и передумать.
Сакуса окинул его внимательным взглядом, а потом ответил:
— Хорошо.
— Я просто не успел дорисовать и... Что? — Ацуму растерялся. Он даже не думал, что Сакуса согласится так легко.
— Хорошо, — повторил тот.
— То есть ты согласен?
— А что еще может означать «хорошо»?
— Может, «хорошо, но заплати мне миллион» или «хорошо, но в следующей жизни», или...
— Тебе надо, чтобы я отказался или согласился? — Сакуса, кажется, начал терять терпение. Они стояли в холле первого этажа, мимо них проходили возвращающиеся в общежитие студенты — не самое лучшее место для долгих бесед.
— Когда ты можешь?
Сакуса задумался, а потом ответил:
— Завтра.
—Так скоро? — не удержался Ацуму.
— А тебе когда надо?
— Завтра, давай завтра, завтра хорошо.
— Договорились, — сказал Сакуса и развернулся.
Ацуму даже не знал, жил Сакуса в общежитии или пришел к кому-то в гости. Все, что его волновало, когда же сердце перестанет так биться, а кровь отольет от лица.
От Осаму, конечно, ничего не укрылось.
— Ты какой-то перевозбужденный. — Он внимательно смотрел на вошедшего в комнату Ацуму.
— Завтра Сакуса придет, придумай, где провести вечер.
— Вот так. Выгоняешь родного брата ради парня. — Осаму перевернулся со спины на бок, залипнув в телефоне. — Должен будешь.
Что он у него попросит, Ацуму не волновало. Он только сейчас подумал, что ни о чем конкретном и не договорился: не сказал номер комнаты, не назначил время, не предложил обменяться телефонами. Как Сакуса поймет, куда идти? Надо будет его найти.
Ему снова повезло: первая же пара на следующий день была совместной. Он кинул сумку рядом с Ойкавой и решительным шагом двинулся к устроившемуся на последней парте Сакусе.
— Я насчет сегодня, — начал Ацуму, не поздоровавшись. — Придешь ко мне?
Сакуса замер, а потом молча кивнул.
— Дай номер, — требовательно попросил Ацуму, протягивая свой телефон. Сакуса набрал цифры и вернул обратно.
— Привет, Ацуму, — раздалось рядом.
Ацуму обернулся и увидел Акааши. То, что Ацуму знал его имя не было удивительно: он дружил с Ойкавой и Терушимой, которые знали, кажется, всех в университете. А вот то, что Акааши знал его, было неожиданно.
— Привет, — поздоровался Ацуму и сразу же сбежал.
Он до последнего сомневался, что Сакуса действительно придет. До последнего думал, что тот согласился просто чтобы не спорить, а на самом деле и не собирался выполнять обещание. Но в назначенный час раздался стук.
— Привет, — сказал Ацуму, распахнув дверь.
— Привет, — кивнул Сакуса. Он был в простой черной футболке и темных джинсах, и ему это необъяснимо шло. Хотя, Ацуму во внешности Сакусы нравилось все: и слишком бледная кожа, и падающие на глаза волосы, которые обычно лежали растрепанными волнами, словно в них часто запускали пальцы. И пальцы тоже нравились, и плечи, и чертовы ключицы, которые он заметил почему-то только сейчас — спасибо широкому вороту футболки, — и темные глаза, и родинки над бровью. И даже слишком пытливый взгляд нравился.
Хотя с последним было что-то не так.
— Ты дашь войти? — наконец спросил Сакуса, и Ацуму понял, что так и стоит на пороге, сжав пальцы на ручке, и рассматривает Сакусу.
— Да, конечно. — Он распахнул дверь пошире и отошел.
Сакуса окинул комнату внимательным взглядом, а Ацуму не придумал ничего лучше, чем сказать:
— Тут чисто, я прибирался.
Сакуса посмотрел на него, нахмурившись, прошел в комнату. Сразу стало слишком жарко.
— И… Как?.. — неопределенно спросил Сакуса.
— Ложись в постель, — ляпнул Ацуму, и в ответ на вопросительно изогнутую бровь, исправился: — На постель. На кровать, то есть.
Кажется, он что-то подобное Сакусе уже говорил. Тот перевел взгляд на кровать и замер. Ацуму только сейчас понял, как это выглядит: они вдвоем в комнате, и сейчас Сакуса ляжет на его кровать. Что это — сбывшаяся фантазия или страшный сон, ведь прикасаться нельзя, — Ацуму не знал.
— Футболку снимать? — спросил Сакуса.
— Да, и джинсы тоже.
— Что?
— Ну... — Что «ну» Ацуму не придумал, но Сакуса пришел ему на помощь, сам того не ведая.
— Я позировал в штанах.
— Хорошо, можешь не снимать.
Сакуса выглядел так, будто хочет уйти прямо сейчас, но вместо этого подхватил край футболки и, повернувшись спиной, потянул ее вверх. Ацуму завороженно наблюдал, как показывается поясница, открываются выступающие под кожей позвонки и острые лопатки. Сакуса тряхнул волосами, аккуратно свернул футболку и положил ее на стул, только потом повернувшись к Ацуму. И снова эти ключицы, и снова эти чертовы плечи: Ацуму неожиданно захотелось вылизать их от локтей до изгиба шеи. Он попытался представить, какая у Сакусы кожа — прохладная и нежная, — как она покроется мурашками от прикосновений языка, как он вздрогнет или застонет — тут Ацуму сломался окончательно и просто порадовался, что он не в тесных джинсах на паре, а в свободных штанах у себя в комнате. Так было хоть немного легче.
— Мия, — позвал Сакуса. — Ты меня слышишь?
Услышишь тут хоть что-то за шумом крови в ушах.
— Что?
— Я спросил, как мне лечь.
— Так же, как на занятии.
Ацуму устроился напротив, на кровати Осаму, и принялся за работу.
На занятии смотреть на Сакусу было тяжело, теперь казалось невозможно отвести взгляд.
— Ты рисовать собираешься? — спросил Сакуса после непродолжительной паузы.
— Да, да. — Ацуму отвел глаза, Сакуса уставился куда-то в пол. В довольно тусклом свете комнаты его лицо казалось румянее, чем обычно.
Наедине работа шла намного быстрее и легче. Сакуса был невероятно терпелив, не подгонял, не спрашивал, как так продвигаются дела. Вообще почти не говорил, иногда только вставал и разминался, давая себе перерыв, а Ацуму — возможность рассмотреть, как под кожей перекатываются мышцы, пока он наклоняется в стороны и прогибается в пояснице. Ацуму смотрел бы на это вечно. Вечно рисовал бы Сакусу.
Заканчивать не хотелось.
— Мне уже пора. — сказал Сакуса, в очередной перерыв доставая телефон из кармана джинсов и глядя на часы.
Ацуму только кивнул, поднимаясь тоже, наблюдая, как Сакуса медленно натягивает футболку, расправляет все складки, откидывает волосы со лба, кидая на Ацуму быстрый взгляд.
— Ну, пока, — сказал Сакуса, открывая дверь.
— Стой. — Ацуму поймал его за локоть. Сакуса посмотрел на руку, потом — на Ацуму. Тот разжал пальцы, но снова перехватил, теперь за запястье — Сакуса не вырывался. Дверь качнулась, не закрывшись, но и не распахнувшись шире.
— Попозируешь мне еще? — выпалил Ацуму. В этом не было необходимости, но другого повода увидеться он не придумал.
Сакуса кивнул неожиданно быстро. И, посмотрев на дверь, добавил:
— Хорошо.
Ацуму разжал пальцы, скользнув кончиками по тыльной стороне ладони Сакусы. Тот постоял еще несколько секунд, а потом вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Ацуму упал на кровать, улавливая оставшееся после Сакусы тепло, да так и пролежал до возвращения Осаму.
— Ну, как все прошло? — спросил тот.
— Тебе правда интересно? — Ацуму посмотрел на него подозрительно.
— Нет. Мне интересно только то, почему ты не убрал свои вещи с моей кровати?
Ацуму кинул в него подушкой, в ответ прилетело уже две. Чтобы отомстить, пришлось вставать.
Зато Ойкаве, похоже, было очень интересно. Он позвал Ацуму на большой перемене на улицу — стоял такой чудесный, теплый день, что Ацуму был очень даже “за” поесть на воздухе. Ойкаву он нашел сидящим на ветровке под раскидистым деревом чуть в стороне от корпуса. Рядом с ним лежал еще какой-то парень, но даже не познакомив их, Ойкава спросил:
— Ну, как все прошло?
Ацуму уселся на траву и улыбнулся:
— Все отлично, он правда пришел и позировал, а я рисовал.
— И все?
— Вы о ком? — встрял, видимо, друг Ойкавы.
— Про парня, который Ацуму нравится. Он позвал его к себе, ну, попозировать. — Он расплылся в улыбке.
— Он и правда позировал. А я рисовал. Все.
— То есть ты остался наедине с человеком, который тебе нравится, но все, что вы делали — только занимались? — влез друг Ойкавы.
— Кто это? — Ацуму посмотрел на Ойкаву. — Пусть уйдет, он меня бесит.
Ойкава усмехнулся. широким жестом показывая на парня.
— Маццун, тряпичник.
Тот приподнялся, опираясь локтем о землю и представился нормально:
— Мацукава Иссей, кафедра художественного текстиля.
— Мия Ацуму, компьютерная графика.
— Ты же вроде учился с Ойкавой?
— Перевелся.
— Понимаю, никто не выдержит учиться с Ойкавой. — Мацукава хмыкнул.
— Ты учился со мной три года в школе. — Ойкава кинул на него недовольный взгляд, но тут же вернулся к Ацуму. — Ты ему даже не признался? О чем вы вообще говорили? Что делали? Мне нужны подробности! — Он хлопнул себя по коленям.
— Да ни о чем особенном, мы, то есть он, вообще мало говорил. Да и я больше рассматривал, ты не представляешь, какие у него...
— Представляю, я был тогда на паре. Просто, когда я позвал Ива-чана позировать, мы целовались уже через полчаса.
— Только подкатывать ты к нему начал за два года до этого события. — Мацукава хохотнул.
— Он мне нравится, пусть остается, — фыркнул Ацуму.
Какие на самом деле отношения у Ойкавы и Ивайзуми он не знал. Знал, что они дружили с самого детства, вместе учились и выбрали один вуз для поступления, хоть и разошлись в направлениях. Иногда Ойкава выдавал такие вот подробности, часто буквально вис на Ивайзуми у всех на глазах, а тот пусть и выглядел недовольным, но серьезно не сопротивлялся, хоть и называл Ойкаву другом. Ацуму глубже не лез, чужие отношения его волновали мало, со своими бы разобраться.
— Что мне теперь делать? — спросил он.
— Пригласи его еще раз... — начал Ойкава, но Ацуму перебил:
— Уже.
— ... И признайся.
— Вот так сразу?
Ойкава прищурился:
— Напомни, когда ты на него запал?
Ацуму только вздохнул. Он снова вспомнил, как Сакуса лежал на его кровати без футболки, и больше всего хотел, чтобы тот лежал с ним рядом и без штанов.
— Хорошо. Я сделаю это. — Он тряхнул волосами и сжал руки в кулаки.
— Смотрю, ты еще не боишься слушать советы Ойкавы. — Мацукава потянулся, а потом поднялся, отряхивая одежду от мелких веток и травинок.
— Мои советы самые лучшие, — возразил Ойкава, тоже поднимаясь.
— Проверю — расскажу, — с сомнением сказал Ацуму. Проверять не очень хотелось.
Вообще, в вечер позирования они провели вместе времени больше, чем когда-либо до этого. Разве что, кроме вечеринки Ойкавы, но что тогда было, так и оставалось загадкой. Но раз Сакуса пришел и даже согласился повторить, видимо, он его не ненавидел.
Сакуса действительно пришел еще раз, и этот раз почему-то был еще более неловким. Ацуму пытался разрядить обстановку, шутил, говорил обо всем на свете, Сакуса же отвечал односложно и постоянно смотрел куда-то в сторону, а если Ацуму и ловил на себе его взгляд, тот быстро отворачивался. Больше всего Ацуму волновало, сколько еще раз Сакуса согласится приходить? Он мог нарисовать все за один вечер, но специально тянул, большую часть времени просто ничего не делая. Как скоро Сакуса это заметит?
— Мне осталось совсем немного, но можешь прийти еще раз? — спросил Ацуму на прощание.
Сакуса кивнул так же быстро, как и в прошлую встречу. Договаривались о дате они в переписке.
— Тебе снова придется где-то погулять, ко мне придет Сакуса, — сказал Ацуму, садясь напротив Осаму в столовой.
— Не-а, это тебе придется где-то погулять с Сакусой, у меня завтра важный семинар, мне надо готовиться.
— С каких пор ты стал так серьезно относиться к учебе?
— С тех пор, как в школу пошел.
Это было правдой. Осаму всегда старался и выкладывался в учебе больше. Ацуму, конечно, старался не отставать, просто не мог себе позволить проиграть Осаму хоть в чем-то, но быстро терял интерес и сдавал позиции. Говорил, что ему неинтересно, что хорошо учатся только противные ботаники и задроты, а у него в жизни есть и другие важные занятия. Осаму только посмеивался и горделиво демонстрировал оценки родителям. Ацуму скрипел зубами и брался за ум, нагонял по всем предметам, но снова терял интерес и все повторялось.
— Задрот, — фыркнул Ацуму.
— Распиздяй, — не остался в долгу Осаму.
Начинающуюся перепалку прервал Ойкава: подлетел внезапно, грохнул поднос о стол с такой силой, что тарелки жалобно звякнули, а пакет с соком упал.
— Что случилось? — спросил Осаму, пока Ацуму удивленно рассматривал Ойкаву. Таким раздраженным он Ойкаву не видел со времен знакомства с Ушиджимой: руки мелко вздрагиают, на лице лихорадочный румянец, глаза горят огнем, даже волосы были взъерошены с бешенством.
Ойкава плюхнулся на стул, откинул упавшую на глаза челку и сжал губы.
— Ну? — поторопил Ацуму.
Ойкава выдохнул, а потом затараторил:
— Я пошел искать Ива-чана, хотел позвать его на обед, зашел к скульпторам, а там этот. — Он сделал несколько пасов руками. — В своем этом фартуке, с закатанными рукавами футболки глину в этой своей ванной замешивает, мускулы демонстрирует, показушник.
— Кто? — уточнил Ацуму.
Ойкава посмотрел на него, как на врага народа.
— Ушивака, конечно, — чуть ли не прошипел он.
— То есть тебе понравилось... Ай! Пинаться зачем? — Ацуму попытался пнуть в ответ, но промахнулся.
— А зачем нести всякую фигню? — Ойкава прищурился.
Он всегда очень остро реагировал на любое упоминание Ушиджимы, но только в последние дни Ацуму начал думать, точно ли это из-за ненависти? Ведь зачем тогда ходить к скульпторам, если знаешь, что можешь наткнуться на ненавистного человека. Можно ведь просто позвонить Ивайзуми или написать. Или же Ойкаве просто нравилось натыкаться на Ушиджиму и страдать, картинно ругаясь и выплескивая негативные эмоции. Ацуму не удивился бы.
— Надеюсь, он нам как-нибудь попозирует, — не удержался Ацуму.
— Это еще зачем? — Ойкава замер, не донеся до рта палочки.
— Ну так, мышцы, тело, это все, понимаешь. Таких рисовать одно удовольствие, нет?
На самом деле одно удовольствие было смотреть на побелевшего Ойкаву. Казалось, что еще секунда — и он сломает свои палочки или проткнет ими горло Ацуму, лишь бы тот заткнулся.
— Ты же сам как-то распинался на тему красоты накачанного человеческого тела. И если припомнить все, что ты говорил... то Ушиджима по твоим стандартам очень даже красив.
Ойкава открыл рот, чтобы возмутиться, но подавился вдохом и посмотрел на Ацуму с еще большей ненавистью. Тот отправил в рот кусочек курицы и довольно улыбнулся.
— Я сейчас найду Сакусу и расскажу ему, как ты по нему сохнешь и поэтому таскаешь к себе в комнату.
Звучало как детсадовская угроза, если бы Ацуму этого не боялся на самом деле. Ойкава на все способен, страшно представить, что он Сакусе наговорит, и как тот будет относиться к Ацуму после.
— О, и искать не надо, — Ойкава расплылся в красивой, но очень жуткой улыбке. — Сакуса-кун, сюда! — Он активно замахал, глядя куда-то за спину Ацуму.
У Ацуму виски сдавило болью. Он деревянно обернулся, и да, увидел Сакусу. Ничего не понимающего Сакусу и удивленного Акааши рядом с ним.
— Тут как раз два места! — Ойкава продолжал махать и улыбаться.
— Я тебя убью, — прошипел Ацуму.
— Когда Ушивака на горе свистнет, — шепотом ответил Ойкава и добавил уже громче: — Садись с Ацуму, Сакуса-кун. Акааши, а ты со мной.
Ацуму уткнулся взглядом в тарелку и перестал дышать, когда Сакуса послушался. Как, блин, Ойкаве это удается? Почему все его слушаются?!
— Ну, как у вас дела? — Ойкава продолжил есть, явно расслабившись и чувствуя себя отомщенным. — Как у вас все продвигается?
— Что? — сухо спросил Сакуса.
— Ну, позирование.
— Сегодня, думаю, закончим, да? — Сакуса повернулся к Ацуму, а тот не сразу понял, что вопрос адресован ему. Он просто сидел, опустив взгляд в тарелку, и с утроенной силой желая остаться без друзей.
— С этим проблема, — влез Осаму. — Комната на сегодня — моя.
— Можно ко мне, — быстро ответил Сакуса, и Ацуму боком почувствовал, как он напрягся.
— Да! — ответил Ацуму, боясь, что Сакуса передумает и возьмет свои слова назад.
Сакуса посмотрел прямо ему в глаза — впервые так открыто — и Ацуму утонул в этом темном, внимательном взгляде. В реальность его вернул смешок Ойкавы. Сакуса резко отвернулся и поспешно принялся за еду. Ацуму тоже перевел взгляд и наткнулся на хмурого Акааши. Вся эйфория тут же растворилась. Умеют же некоторые люди портить момент одним своим присутствием. Осаму, однако, Акааши не смущал: он принялся расспрашивать о жизни, об учебе, шутил и вообще задавал тон остаток обеда. Ойкава ему вторил. Ацуму старался вклиниваться в диалог, но выходило странно и невпопад. Сакуса молчал, пока поднос не опустел, а потом встал и сказал:
— Я напишу адрес.
Ацуму долго-долго смотрел ему вслед, а когда обернулся, наткнулся на очередную мерзкую улыбку Ойкавы.
— Что?
— Нам нужен план! — Ойкава хлопнул в ладоши, довольный донельзя.
— Я...
Ацуму даже не успел придумать, что хотел сказать, как Ойкава повелительно поднял руку и, прикрыв глаза, сказал:
— Не стоит благодарить, все сделаем в лучшем виде. Встречаемся после пар у тебя, я объявлю общий сбор. Мы не можем упустить момент. Это же твой шанс!
Шанс на вечный позор разве что. Ацуму хотел возразить, сказать, что он не ребенок и вполне способен справиться с влюбленностью, он вообще почти решил уже эту трехлетнюю проблему, осталось чуток, но говорить что-то было бесмысленно, тем более, что Ойкава уже подхватил поднос и быстро удалялся. Ацуму сдался, даже не начав бороться.
План, почему-то, нужно было придумывать обязательно в комнате Ацуму. Почему-то всем вместе. Правда, Ивайзуми выглядел так, будто пришел против своей воли (и скорее всего так и было), а вот Терушима явно наслаждался происходящим, как и Осаму, который стащил пачку чипсов — которую Ацуму купил! — и занял стратегическое место на стуле, тогда как гости уселись на его кровати. Ацуму чувствовал себя неловко под прицелом пяти пар глаз, а что тут делал Мацукава вообще не понимал.
— Сколько у нас времени? — Ойкава прервал повисшую тишину.
— Через три часа я должен быть у него, — ответил Ацуму, глянув на часы. И нервно сглотнул.
Через три часа он должен быть у Сакусы дома. Они уже оставались наедине, буквально в этой самой комнате, но поездка к нему в гости воспринималась совсем иначе. В комнату в любой момент мог кто-то вломиться, там же они будут, ну, совсем-совсем наедине. Ацуму снова нервно сглотнул, чувствуя, как кровь отливает от лица. Что он вообще собирается там делать? Ах да, рисовать. Незаконченный рисунок ждал своего часа. Делов там оставалось совсем ненадолго, а потом больше не будет повода встретиться. Ацуму даже подумал, не испортить ли его, чтобы начать с начала? Завалит оценку, но это того стоит.
— У нас мало времени, — сказал Ойкава так громко, что Ацуму вздрогнул. — Ты уже придумал, что наденешь?
— Ну... — Ацуму непонимающе перевел взгляд с Ойкавы на Ивайзуми, который смотрел на него с таким сочувствием, что стало жутко, потом на Терушиму, в глазах которого горел неподдельный интерес, Мацукава же уставился в свой телефон, и Ацуму снова задался вопросом, что он вообще тут делает? — Я уже одет.
Ойкава прыснул. Он смеялся так громко и заразительно, что Ацуму не смог удержаться от неловкой улыбки. Смех оборвался так же резко, как начался.
— Боже, ты серьезно? — Ойкава выразительно изогнул красивую бровь.
Ацуму кивнул, не понимая, что не так с его рубашкой и джинсами. В прошлый раз он вообще встретил Сакусу в растянутых спортивных штанах и футболке.
Ойкава поднялся, отточенным движением поправил прическу, будто бы было что поправлять, и жестом фокусника поднял с пола принесенную им сумку. Ивайзуми закатил глаза, Терушима нетерпеливо подскочил, Мацукава на секунду отвлекся от телефона, Осаму с громким хрустом разгрыз чипсинку. Ацуму сжался, чувствуя хтонический ужас внутри.
— Как хорошо, — протянул Ойкава с самой очаровательной — то есть до ужаса жуткой для всех, кто знает его дольше года, — улыбкой, — что у тебя есть Ойкава-семпай. Что бы ты без него делал.
— Жил спокойно, — подсказал Ивайзуми.
— Цыц, Ива-чан, даже не мечтай.
Мацукава хмыкнул.
— Я прихватил кое-что из своей коллекции. В прошлом году она произвела фурор!
Хтонический ужас усилился. Ацуму не видел саму коллекцию, но слышал некоторые слухи и отзывы, от «господи что за ужас сотворил Ойкава Тоору» до «как свежо и провокационно». Ацуму не хотел видеть эту коллекцию, тем более — надевать что-то из нее и ехать к Сакусе.
— Нет, — отрезал он.
Ивайзуми ободряюще кивнул.
— Ты же ее еще не видел, — отметил Ойкава, открывая сумку.
— И видеть не хочу! — Ацуму постарался придать голосу как больше уверенности.
— Ты передумаешь, как только увидишь, что я для тебя приготовил. Все мои друзья тогда участвовали в показе, никто не отказался.
— Потому что ты никому ничего не рассказал толком, — сказал Мацукава, не поднимая взгляда от телефона.
— В смысле? — уточнил Ацуму.
— Этот, — начал Мацукава, невежливо кивнув на Ойкаву, — вплоть до последних дней показывал только часть коллекции, ту, которая выглядела наиболее невинно. А когда отказываться было поздно, раскрыл все карты.
— И ведь никто не отказался!
— Тебя дурака пожалели, — хмыкнул Мацукава. — Если бы хоть что-то сорвалось, ты бы схлопотал плохую оценку и своим нытьем всем плешь проел бы.
— Эй! Я вообще-то...
— Да, да, не ноешь, а делишься своими чувствами. В общем... — Мацукава поднял взгляд на Ацуму, — коллекция и правда произвела фурор. От участия в этом показе никому никогда не отмыться.
— А мне понравилось, — вставил Терушима.
— Вот видишь! — воскликнул Ойкава. — Юджи-куну понравилось!
Ацуму даже не стал говорить, что один Терушима против Ивайзуми и Мацукавы, которые выглядели так, будто вспомнили что-то очень неприятное, ничего не значит. Ойкава сиял, Ойкава горел энтузиазмом, Ойкава не выпустит его из своих цепких лап. Да и Ацуму, если честно, заинтересовался.
— Что у тебя там? — спросил он, когда Ойкава достал что-то черное расшитое драконами.
И этой фразой Ацуму подписал себе приговор.
Черным с драконами оказалась накидка, короткий халат или кимоно — Ацуму не мог дать точное определение. Широкие рукава и плечи были украшены красивыми, если честно, золотыми драконами. Ацуму даже подался вперед, чтобы рассмотреть получше, и не заметил, как крышка гроба захлопнулась и забилась гвоздями. Ойкава поймал его за запястье и с необычной для него силой потянул на себя, стаскивая с кровати. Ацуму неловко спустился, встал, едва не упав на пол. Ойкава накинул ткань ему на плечи и удовлетворенно покивал.
— Так и знал, что подойдет к твоим волосам.
— А как она застегивается? — спросил Ацуму, не находя ни пуговиц, ни кнопок ни даже пояса.
— А никак, — пуще прежнего разулыбался Ойкава.
— А что...
— Не спрашивай, — застонал Ивайзуми.
— Как хорошо, что ты спросил! — Ойкава совершенно бесстыдно потянул его футболку вверх, прямо при всем честном народе. Не то чтобы Ацуму кого-то стеснялся — за фигурой он следил едва ли не упорнее, чем за Сакусой, — но все-таки под таким пристальным вниманием было неловко. — Надевай, — приказал Ойкава, что-то сунув ему в руки.
Ацуму расправил нечто. Нечто оказалось очень коротким топом, просто до неприличия коротким топом, верх которого был сделан из плотной ткани, а на груди ткань была совершенно прозрачная. Под грудью этот топ и заканчивался.
— Я это ни за что не надену. — Ацуму боролся с желанием швырнуть вещь Ойкаве в лицо.
— Наденешь, — прошептал Ойкава, приближаясь, хотя и так стоял буквально в одном шаге. — Только представь, как Сакуса отреагирует, когда увидит тебя в этом. Как залипнет сперва на твой пресс. — Ойкава подушечками пальцев коснулся кожи чуть выше пупка, и у Ацуму побежали мурашки: то ли от прикосновений, то ли от упоминания Сакусы. — Как он медленно-медленно поднимает взгляд выше. — Он повел пальцами словно в подтверждение своих слов. — Как сильно ему захочется прикоснуться к прозрачной ткани, проверить, чувствуется ли через нее тепло или она все-таки хоть что-то скрывает. — Он надавил на ямку между ключицами. — Как ему захочется оттянуть высокий воротник пониже и прижаться губами к шее. — Ойкава качнулся вперед, обхватив шею ладонью.
— Ойкава прекрати, — сказал Ивайзуми.
— Ойкава, продолжай, — подал голос Терушима.
— Для вышивки я машинку настраивал, — вставил свои пять копеек Мацукава.
Осаму просто молчал. Молчал и, наверняка, запомнил, чтобы потом рассказать всем в красках.
— Тебе откуда все это знать, — хрипло спросил Ацуму и прокашлялся.
— Ты бы знал, как отреагировал Ива-чан, когда увидел меня в этом. Сейчас расскажу...
— Ойкава! — в голосе Ивайзуми явно звучало предостережение.
— Ладно, ладно, — рассмеялся Ойкава. — Это останется только между нами.
— Ты же мне уже все растрепал, — сказал Мацукава.
— И мне, — кивнул Терушима.
— И мне тоже, — подал голос Осаму, и Ацуму уставился на него, удивленно изогнув брови. — Что? Ойкава и мой друг. — Осаму пожал плечами и вернулся к чипсам.
Ивайзуми закрыл лицо обеими руками, и Ацуму был уверен, что внутри он орет.
— С чего ты вообще взял, что Сакуса отреагирует именно так? — Ацуму снова обратился к Ойкаве.
— Я просто видел, как он на тебя смотрит, пока ты не видишь.
— Что?.. — Ацуму резко начал воспринимать информацию очень плохо. — Он правда на меня смотрит?
— Да, — закивали Ойкава и Терушима.
— Нет, — возразил Ивайзуми.
— Ива-чан, — протянул Ойкава, поворачиваясь к нему. — Будешь портить мне веселье — я тебя выгоню.
Удивительно, но Ивайзуми хоть и нахмурился, но показательно достал свой телефон и уставился в него. Если даже он сдаётся Ойкаве, у Ацуму нет вообще никаких шансов. Он с обречённым вздохом ещё раз посмотрел на топ, потом обвел взглядом всех присутствующих.
— Вы что, будете смотреть, как я переодеваюсь?
Ойкава радостно закивал.
— Я же должен все проконтролировать.
Терушима просто уставился на Ацуму, даже Мацукава поднял взгляд от телефона, а Осаму с громким хрустком разгрыз ещё одну чипсину и крутанулся на стуле лицом к окну, хотя как раз он единственный и видел Ацуму в трусах.
— Ладно, — фыркнул Ацуму. — Ладно.
Он наугад определил где перед, натянул на себя топ и взялся за пуговицу джинсов. В этот момент заиграла красивая, чувственная музыка.
— Да ты издеваешься. — Ацуму стрельнул в сторону Мацукавы взглядом.
— Прости, прости. — Тот обезоруживающе поднял руки. — Внезапный звонок.
— Выйди и ответь.
— Не настолько важный.
Музыка стихла, и Ацуму продолжил раздеваться. Штаны, которые дал Ойкава, обтягивали очень сильно. Просто невероятно сильно. Ацуму пришлось выдохнуть, чтобы застегнуть их на себе.
— Я лучше в джинсах пойду, — сказал он.
— Ни за что. — Ойкава внимательно осматривал его.
— Да я даже сидеть в них не смогу.
— Снимешь.
— Что?
— Что? — Ойкава посмотрел на него самым невинным из своих взглядов.
— Если что-то порвется — я не виноват.
Ацуму про себя решил, что возьмет с собой джинсы и просто где-то переоденется.
— Сидит просто отлично. — Ойкава не стесняясь провел ладонью по поясу и бедру до самого колена.
— Прекрасно выглядишь, Цуму, — весело сказал Осаму, и если бы Ацуму не рос с ним всю жизнь, мог бы поверить, что тот говорит искренне.
— Теперь приведем в порядок твои волосы и лицо.
— А с ними что не так?
— Все, — отрезал Ойкава, доставая из, похоже, бездонной сумки расчески, средства для укладки, и, господи помилуй, огромную косметичку.
— Я не позволю тебе себя накрасить. — Ацуму попятился, но споткнулся и упал на свою кровать.
— Я только тон немного поправлю, — плотоядно улыбнулся Ойкава. — Чем дольше ты споришь, тем выше шансы опоздать, а ты же не хочешь заставлять Сакусу ждать?
Ацуму не хотел. Это сыграло ключевую роль.
Через час Ацуму с ощущением, что над ним надругались и унизили и без запасных штанов выкатился из комнаты, едва не забыв взять все для рисования. Выглядел он, ладно, надо отдать Ойкаве должное, красиво. Волосы аккуратно уложены — так, как у самого Ацуму уложить никогда не получалось, — глаза очень ярко выделяются на идеально ровном бледном лице — Ойкава всё-таки уговорил его на легкую подводку, ткань халата была приятной и если запахнуть его посильнее, то топа не было видно. Ойкава ещё прочёл целую лекцию, как себя вести, чтобы соблазнить Сакусу Киёми под одобрительные кивки Терушимы и саркастичные замечания Мацукавы. Ивайзуми молчал до самого конца, Осаму только пожелал удачи, когда Ацуму закрывал за собой дверь, оставляя комнату на растерзание компании.
И кажется, в этот раз Осаму правда говорил искренне.
Сакуса, спасибо ему большое за это, жил совсем недалеко от общежития. Ацуму преодолел это расстояние за рекордно короткое время — просто хотел побыстрее спрятаться в безопасности квартиры. Квартиры Сакусы, подумал он, занеся руку над звонком, но опустил ее. Поправил причёску — хотя Ойкава вылил на них столько лака, что даже от быстрого бега ни одна волосинка не шелохнулась бы, — промокнул салфеткой выступивший над верхней губой и лбу нервный пот, выдохнул, досчитал до десяти и только после этого позвонил.
Сакуса открыл через секунду. Так быстро и резко, что Ацуму отшатнулся.
— Привет, — сказал он, помахав рукой и съёживаясь под хмурым взглядом темных глаз.
«Не закрывайся», — напутствовал Ойкава, поэтому Ацуму отпустил халат, являя миру в виде Сакусы топ. Прям так, на пороге. Взгляд Сакусы сразу упал на его пресс, как Ойкава и предсказывал. Ацуму шумно сглотнул.
— Я могу войти? — спросил он, чувствуя себя неловко.
Сакуса на секунду посмотрел ему в лицо, потом — снова вниз и кивнул, распахивая дверь ещё шире и пропуская в квартиру.
«Похвали его квартиру, сделай комплимент», — прозвучало в голове голосом Ойкавы.
Ацуму разулся и осмотрелся. Квартира была маленькой и абсолютно стандартной: одна комната, кухонный уголок в углу. За неприметной дверью пряталась ванная, наверняка, тоже совсем небольшая. Кровать — довольно просторная для такого помещения, — была аккуратно застелена. Место у окна занимал письменный стол.
— Какая у тебя квартира... — начал Ацуму и вспомнил, что Ойкава говорил быть оригинальным. — Чистая. И ты сам... — Ацуму пытался справиться со смущением и придумать оригинальный комплимент, — такой опрятный.
Сакуса нахмурился только сильнее и для пущего устрашения скрестил руки на груди. Кажется, Ойкава-семпай не это имел в виду.
— Мия, ты в порядке?
Ацуму натужно рассмеялся и изящно, как Ойкава завещал, прикоснулся к волосам.
— Конечно. Куда мне сесть?
— На стул? — вопросом на вопрос ответил Сакуса.
В принципе, других вариантов в комнате и не было.
Ацуму подкатил стул ближе к кровати, а Сакуса, встав к нему спиной, медленно стянул с себя домашнюю футболку и аккуратно пристроил ее на краю матраса. И Ацуму снова безбожно залип, будто в первый раз. Прикоснуться к Сакусе хотелось просто невероятно. С каждой встречей — все сильнее. Ацуму жадно ловил каждое движение, изучал россыпь мелких родинок, которые ярко выделялись на белой коже груди и живота, и, боже, кажется, в этот раз его штаны сидели еще ниже на бедрах. Ацуму глаз не мог отвести от дорожки темных волос, что виднелась над поясом.
— Ты точно в порядке? — повторил Сакуса.
Нет, подумал Ацуму.
— Конечно, — ответил он вслух.
— Посмотри на меня, — попросил Сакуса.
— А я что по-твоему делаю? — огрызнулся Ацуму.
— В глаза, Мия, в глаза мне посмотри.
Ацуму сглотнул, усилием воли поднимая взгляд.
— Как мне лечь?
Ацуму всегда отвечал одинаково, но Сакуса все равно спрашивал. И в этот раз Ацуму повторил, доставая из сумки все необходимое:
— Так же, как на занятии.
Сакуса скупо кивнул и лег на кровать. И, господи помилуй, штаны сползли еще немного ниже, готовясь преодолеть границу между «пока еще прилично» и «такое только во взрослых фильмах показывают». Даже в легкой накидке и топе, который оставлял половину торса открытым, Ацуму стало очень жарко. Лицо под тональником начало потеть, и оставалось надеяться, что косметика выдержит и не пропустит румянец наружу. Казалось, что вся кровь прилила к щекам, и Ацуму радовался, что не к другому месту — в таких тесных брюках это было бы слишком палевно.
Из мыслей Ацуму снова выдернул голос Сакусы.
— Ты планируешь начинать или я буду так вечность лежать?
Если и лежать вечность, так вместе и желательно без одежды, подумал Ацуму и помотал головой, стараясь вытрясти оттуда все эти ненужные мысли. Что там говорил Ойкава? Разговаривать, смеяться непринужденно — «не очень громко, не как обычно, Ацуму, не пугай его», — демонстрировать себя — за холстом это будет сложно, Ацуму постарался покрасивее поставить ноги, но через несколько секунд сдался и сел как удобно. Вообще ни на что не годились советы Ойкавы.
— Я настраиваюсь, — наконец ответил он, и снова получилось слишком грубо.
Сакуса опустил взгляд в пол, Ацуму усилием воли посмотрел в свой рисунок. Заканчивать, собственно, было почти нечего. Так подумать, если бы Сакуса просто проверил его работу, то явно в гости не позвал бы. Можно было стереть часть — или вообще все — начать с начала, ходить друг к другу в гости до самого окончания универа, ну, или до того момента, когда у Ацуму хватит храбрости признаться. Кажется, Ацуму об этом уже думал. Кажется, Ойкава советовал признаться вот прям сегодня. Ивайзуми, правда, предостерег от следования советам Ойкавы, но что он вообще понимает.
Ацуму шумно сглотнул и промокнул пот на лбу тыльной стороной ладони. Он даже просто завести разговор не может, какое к черту признание?
Время текло очень медленно, но все равно неумолимо. Ацуму по большей части смотрел, рассматривал, мечтал коснуться, иногда задавал какие-то вопросы и получал односложные ответы, еще реже — корябал карандашом. В рисунке почти ничего не менялось. Не надо было быть гением, чтобы заметить, что по сути Ацуму ничего и не делает, но Сакуса терпеливо лежал, а вот терпение самого Ацуму уже не выдерживало. Особенно не выдерживало оно, когда Сакуса вставал и разминался прямо перед ним. Хоть бы в сторону отошел, думал Ацуму. Хоть бы еще немного ниже наклонился, думал он в следующую секунду.
— Я закончил, — торжественно объявил Ацуму. Было уже довольно поздно, гостеприимство Сакусы вот-вот должно было иссякнуть. И не будет у них больше таких вот встреч. У Ацуму аж что-то защемило в горле от этих мылей. Он отвел глаза от Сакусы и принялся собираться.
— Совсем-совсем закончил? — спросил Сакуса.
— Угу, — грустно кивнул Ацуму.
— Я могу посмотреть?
— Конечно. — Ацуму пожал плечами.
И господи, он думал, что испытание — это смотреть на позирующего Сакусу. Но страшнее всего, когда Сакуса без футболки подходит так близко, что можно почувствовать запах его геля для душа. Еще и руку на спинку стула положил, и наклонился поближе, как будто внимательно рассматривал результаты работы.
— И правда закончил, — протянул он, и Ацуму почудилась грусть в его голосе. — Неплохо получилось.
— Всего лишь неплохо? — возмутился Ацуму, а Сакуса обернулся на него и, ужас, улыбнулся.
Ацуму пропал окончательно.
В голове лихорадочно роились мысли. Признаться сейчас? Когда его от Сакусы отделяет всего пара десятков сантиметров? Когда он может видеть даже маленькую родинку над ключицей, которую на расстоянии не заметил? Сказать громко и гордо «ты мне нравишься» и позорно сбежать, если Сакуса не ответит взаимностью. «Сорвать пластырь», как завещал Ойкава. А если отвергнет, то сам дурак, не очень-то и хотелось и вообще «мы тебе другого парня найдем», как пообещал Терушима.
Но Ацуму не хочет другого.
— Хочешь чаю? — спросил Сакуса, и Ацуму понадобилось время, чтобы осознать этот вопрос.
— Чаю? Так поздно? То есть да, хочу, да, конечно, — затараторил он.
Сакуса немного нахмурился, а потом выпрямился и пошел к чайнику.
Если ад и существует, в нем Сакуса постоянно будет ходить в низко сидящих штанах и без футболки, а у Ацуму не будет ни малейшего шанса к нему прикоснуться. Почему он не оделся, вопрос очень волнующий. Ацуму разрывался между желанием кинуть ему в лицо футболку, просто чтобы перестал светить тут своим шикарным телом, и стянуть с него штаны, потому что если показывать — так все. Ничего из этого он, естественно, не сделал. Хотя, кажется, кто-то советовал просто наброситься на него и поцеловать. Мацукава, возможно. Как относиться к его советам Ацуму пока не понимал, но следовать им остерегался.
Все, что он себе позволил, бесстыдно пялиться на Сакусу, пока тот хозяйничает и изредка подтягивает сползающие штаны, и пересесть за низкий стол, хотя это было тем еще испытанием. Ацуму представил, как штаны его рвутся, Сакуса над ним смеется, потом — смеется весь универ, потому что кто-то обязательно заметит его позорное шествие к общежитию, потом его убивает Ойкава. И его страдания заканчиваются. Не такой уж плохой вариант. Но штаны с достоинством выдержали, как и Ацуму выдержал мимолетное прикосновение пальцев к пальцам, принимая у Сакусы кружку.
Их первое прикосновение. Да он отметит этот день в календаре.
За чаем разговор тоже не клеился. Сакуса смотрел куда угодно, только не на Ацуму, Ацуму же старался смотреть по сторонам, но постоянно возвращался взглядом к Сакусе. Чай они допили в гробовой тишине. Ацуму вздрогнул, когда Сакуса встал и, обойдя стол, подошел к нему. Ацуму заметил еще одну родинку прям над поясом спортивных штанов. Желание как бы случайно качнуться к нему и уткнуться носом куда-то в бедро стало настолько острым, что пришлось уцепиться за стол.
— Еще налить? — спросил Сакуса.
— Ты мне нравишься, — одновременно с ним выпалил Ацуму.
— Что? — Сакуса замер, не дотянувшись до кружки. Между его бровей залегла морщина, он непонимающе уставился на Ацуму.
— Ты мне нравишься, — отважно повторил Ацуму, вскакивая с пола, чтобы придать своим словам веса и уверенности. Вот бы ему кто уверенности придал. Он тяжело дышал, так что тесный топ впивался в кожу под грудью, кровь шумела в ушах, а по виску стекала капля пота. Раз уж он последовал совету Ойкавы, то можно и еще к какому-то совету прислушаться.
Поцеловал Сакусу он как-то совсем неловко: едва касаясь губ губами и держа руки при себе, хотя обычно любил обнять человека и прижаться покрепче. Сакуса, господи помилуй, отвечал. Пусть как-то настороженно, но не отстранялся, не останавливался, не пытался оттолкнуть или врезать. Они целовались, внезапно дошло до Ацуму, и это было так внезапно и нереально, что он отпрянул, в шоке глядя на Сакусу.
— Что-то не так? — спросил тот неловко. Его грудь тяжело вздымалась, лицо немного покраснело, а губы были влажными и такими притягательными, что хотелось целовать еще и еще.
— Можно прикоснуться?
— Ты ведь не спрашивал, можно ли поцеловать.
— Можно тебя поцеловать?
— Я не об этом. — Сакуса раздраженно выдохнул и, обняв Ацуму за талию, притянул к себе, снова целуя в губы. Ацуму посчитал это разрешением.
Прикосновения были даже приятнее, чем он воображал. Кожа у Сакусы была мягкая и нежная и очень горячая. Ацуму гладил его по спине, пояснице, борясь с желанием положить ладони на задницу. Зарывался пальцами в волосы, но тут же отпускал, обнимал за шею, проводил по плечам.
Сакуса отстранился первым.
— Повтори, что ты сказал?
— Что, понравилось это слышать? — Ацуму усмехнулся и провел пальцами по щеке.
— Да нет, показалось знакомым.
— Что, тебе часто признаются в чувствах?
Это было неудивительно, но почему-то обидно.
Сакуса помотал головой и нахмурился, будто что-то вспоминая.
— Да нет, просто кажется, ты уже признавался мне.
— Когда? — Ацуму даже отступил на шаг, а Сакуса сделал шаг вперед.
— На той вечеринке, кажется, у Ойкавы.
— Когда мы... — начал Ацуму, но закашлялся. Он повторил эту фразу мысленно, и да, она тоже показалась ему странно знакомой. Только в тот раз его язык заплетался очень сильно и сфокусироваться на Сакусе было очень сложно. Ацуму ахнул и закрыл рот обеими руками. Он так и не вспомнил ту ночь полностью, но теперь, после слов Сакусы, какие-то обрывки стали всплывать в голове, не желая складываться в цельную картину.
— Прости, я плохо помню ту ночь, но твой поцелуй показался мне таким знакомым.
— Так мы еще и целовались? — Ацуму еще шире открыл глаза, не отнимая рук от лица.
— Я проснулся без одежды, возможно, не только целовались, — без стеснения сказал Сакуса, и Ацуму подивился его выдержке. Он сам хотел уже провалиться сквозь землю и из-за этого неловкого признания, и из-за того, что, похоже, признавался и раньше и совершенно забыл. — Я не могу точно утверждать, что именно произошло, но, кажется, признание было точно. Я на вечеринку-то пришел, чтобы тебя увидеть, и если бы ты не признался, это сделал бы я. Но вроде бы, это все-таки был ты.
Ацуму почувствовал, как мозг коротит. Он просто не мог поверить в то, что слышит все это на самом деле. Что Сакуса стоит перед ним все еще без футболки, с растрепанными волосами и зацелованными губами и говорит о своих чувствах.
Стоп.
— Так мы могли начать встречаться еще после той вечеринки?
— Ну... — протянул Сакуса. — Если бы ты предложил — да.
— А ты сам почему не предложил после?
— Мне было неудобно, что я забыл ту ночь. Кроме того, я не очень люблю людей, твои друзья меня вообще пугают, а когда мы оставались наедине, я не мог решиться, потому что сомневался во взаимности.
— Ты что, не заметил, как я на тебя смотрю?
— Заметил, — тихо улыбнулся Сакуса. — Особенно сегодня, — добавил он, подтянув штаны.
Ацуму одновременно захотелось рассмеяться, отругать Сакусу за молчание, хотя он сам не лучше, и снова его поцеловать.
Он решил начать с последнего.
Оторваться все равно пришлось. Хотя бы потому, что нужно было возвращаться в общагу.
— Может, останешься? — неловко спросил Сакуса, когда Ацуму об этом сообщил.
— Только если ты снимешь штаны...
— Вот так сразу? — перебил Сакуса.
— ...И отдашь их мне, сил больше моих нет ходить в этой одежде.
— Я что-нибудь тебе найду. Кто догадался тебя так вырядить? — спросил он, отходя к шкафу.
— Ойкава.
— Он пугает меня больше всего. — Сакуса достал футболку и шорты. — Подойдет?
Ацуму кивнул. Да что угодно подойдет, лишь бы снять этот наряд, да и не собирался он упускать шанса напялить на себя одежду Сакусы.
— Где мне переодеться.
— Здесь, — сказал Сакуса, снова подтягивая штаны, и уселся на диван.
Что ж, Ацуму уже переодевался при посторонних. Но едва ли это помогло скрыть смущение. Ацуму потянул топ вверх, думая показать себя во всей красе, но в итоге просто переоделся на пределе скорости, едва не вывернув лодыжки и блаженно застонав, сменив тесные брюки из коллекции Ойкавы на свободные шорты.
— Еще чаю? — спросил Сакуса, не вставая с дивана.
Ацуму отрицательно помотал головой и, набравшись непонятно откуда смелости, сел к нему на колени, снова целуя в губы, сразу же чувствуя ответное движение.
Иногда слушаться советов друзей не так уж и плохо. Им он об этом, конечно, не скажет.