Быть Мастейном.

Дэйв пришёл уже вечером - самодовольство выветрилось по дороге, вместо него подступила... даже не тревога. Ожидание. — Я тут в холодильнике оставил бутылку пива. — И поэтому вернулся? — Конечно поэтому! Прошёл час - Дэйв сходил вниз, к телефону, поднялся обратно; уселся за стол на кухне. — Идём на закат посмотрим что ли. Как-то захотелось. Друзья вышли на пожарную лестницу; Дэя вынырнула из своих мыслей только минут через двадцать, когда, незамеченный, Джуниор успел сходить обратно в свою комнату и вернуться, чтобы накинуть ей на плечи плед. — Я позвонила дилеру. — Как, зачем?? — Да не за этим же... Наши гении на мели. Явиться сюда они не посмеют. Будут звонить - я, наверное, завтра ещё здесь побуду. — А как же твой Хэт? Не заревнует? - поджал губы Джуниор. — Ой не нагнетай... - зажмурилась Дэя. - Только что с ним говорила - нагородила такой ерунды про госпиталь, да как заражение через эти царапины можно схлопотать! Он аж сам предложил меня на полное обеспечение взять! Пусть помаринуется. Слушай, женщины такие коварные! — Тебе виднее... — Просила же не нагнетать... — Тебе... как ты себя чувствуешь? В смысле физически - у тебя такое лицо... опять месячные? Это настолько больно? — Мне не больно, - покачала головой Дэя, - мне темно. Прикинь, какая я странная-загадочная и не такая как все! Дэйв ухмыльнулся, а потом, для наглядной демонстрации, закрылся пледом с головой - солнце почти скрылось за горизонтом, осталась только одна оранжевая полоска, очертившая скайлайн. Дэвид на закат не смотрел вообще - Дэя, с головой укрывшаяся тканью, была похожа на статую под балдахином - и на секунду и его сердце кольнул сильнейший, всеобъемлющий страх: вот он отводит полу покрывала с правой половины, а там... холод, который больше никогда не ответит ему. — Не пугайся, и не крутись сильно, - Дэвид поднял девушку на руки, как невесту, и почувствовал несказанное облегчение от того, что она живая и настоящая, и больше не говорит ничего и не выныривает из своего укрытия, но, сквозь ткань, положила ладонь ему на грудь. Мысли Дэвида непрерывно обращались к тому, кем же сейчас является Дэя. Кого в ней больше? Говорит о себе - "она", чувствительная, эмоциональная. Дэйв все больше становится девушкой? Если у него получится вернуть самого себя, то будет ли он прежним? Признаться, в глубине души, Эллефсон мечтал, чтоб Мастейн остался Дэей. Его Дэей навсегда. Дэвид лежал на диване в гостиной. Вокруг было так чисто, что он не удержался — застелил прежде не распакованные, переданные родителями простыни, закрыв даже неоткидывающуюся диванную спинку, и валялся теперь на белом и холодном, в лунном свете — как в мелодраме по видику. Серо-неоновом. Стильно и одиноко; размышлял об афере Дэйва с Металликой, чем это выльется на его рыжую бошку, немного психуя, и надеясь, что все же тот выкрутится. Дэвид не бросит его в любом случае, но а как же родственники? А ещё документы, и вообще - пожелал бы он такого себе? Да он бы не выдержал и дня в здравом рассудке. А еще эта ссора с барабанщиком и гитаристом, безденежье и прочая херня... Под шум воды в ванной уснуть было невозможно, так что Дэвид несколько раз прошёлся до кухни, заглядывая в почти пустой холодильник и такую же пачку сигарет. Ложиться, покурив, но не почистив зубы, как-то не хотелось — сквозь зов никотиновой палочки прорвались мамины наставления, которые, видимо, до этого завалялись в сложенных простынях, и теперь дождались своего часа — Дэвид раздражённо закрывал картонную крышечку и шлёпал дверцей — да что он там столько времени моет… Она… Да мылся он в одном душе с девушкой как-то раз — это не занимает столько времени, и столько воды! Если, конечно, Дейв не эволюционировал дальше и не превратился в кентавра. Дэвид хмыкнул, глядя в потолок, подтянув одеяло почти до подбородка, и закинув руки за голову. Вода наконец-то выключилась, и полоска света под дверью погасла. Можно идти курить, но веки тяжелели, и уже вроде было как-то лениво… — Дэвид, я не знаю, что с этим делать. Дэвид вздрогнул, а потом и сел рывком, тут же проснувшись — возле его дивана стояла Дэя, только из душа, без одежды. Одна нога упиралась в сидение дивана, в районе колен Джуниора. — Что случилось? — спросил Дэвид, распознав в голосе Дэи бесцветное хрипловатое нечто. — Я теку. Ладонь Джуниора потянулась к острому колену Дэйва/Дэи: тот вздохнул и отвернул лицо ещё чуть в сторону, шмыгнул носом — но руку Дэвида не скинул. — В смысле… Постоянно? — Дуло завали. Постоянно. Я сначала даже подумал, что обоссался. Месячные кончились, а оно… Джуниор не удержался — хохотнул, уткнувшись носом в бедро Дэи — ладонь правой руки уже поднималась по второму бедру, медленно, вверх, к источнику беспокойства. Вдруг там, действительно, какая-то аномалия. — Можно? — спросил Дэвид, когда большой палец лежал на последнем участке нежной белой кожи, который обычно не прикрыт бельём, но куда уже не принято заглядываться девочкам в бассейне или на пляже. — Валяй. Грудь Дэи поднялась с глубоким вдохом, когда Дэвид на ощупь нашёл маленькое, микроскопическое влажное пятнышко, зажатое между отдающих тепло, влажных после душа стенок. — Вот сейчас опять, — выдохнул Д, пряча лицо в ладонях, — я пытался это смыть, у меня не получается. Неужели у всех так, а? Или я какой-то…какая-то… Дэвид, ощущая Дэю — на крючке, а себя — в ловушке, касался губами девичьего бедра, аккуратно, как ещё никогда, ни с кем не церемонился. — Там нет ничего необычного, Дейв… ты сам такое много раз… — Ты знаешь, что с этим делать? — спросил Дейв, уронив руки на своё отставленное бедро. — Конечно. Я всё сделаю… Если ты не против? Дэвид не наглел — кончик большого пальца пока бережно обводил контуры самых деликатных частей, размазывая немного ту самую злосчастную каплю естественной смазки, а язык был занят: частично — успокоительным воркованием, частично — выписыванием влажной дорожки от коленки Дэи. На полпути, Дэвиду стало интересно: — Скажи — каково это? То, что с тобой случилось — это же чудо… — Это… — в полутьме голос казался дрожащим и хрипловатым, — Это как будто каждая твоя пора — стакан, и в каждой, сука, взбивают коктейль электромиксером… от ноздрей до пяток — везде. А между ног — водопад Анхель… Аааах… Дорожка из поцелуев закончилась — пришло время выяснить, как она любит; и, видимо, лёгкие прикосновения языком сработают лучше, чем попытки съесть её живьём. — Я как в припадке, — проныл Дэйв/Дэя, одной рукой проводя по своей груди, а второй — по волосам Дэвида; и пальцы действительно дрожали, как и голос, и дыхание. Дэвид встал и сразу поднял девушку на руки, укладывая её голову себе на плечо. — Здесь? Или пойдём в кровать? — А что мы будем делать? — притворился дурочкой Дэйв/Дэя, уцепившись за плечи Джуниора руками, и ногами крепко обхватив его бёдра. — Заткнём водопад у тебя между ног. — Хамло… Голова Дэйва/Дэи опустилась мимо подушки на кровати — сейчас всё случится… и вроде, жалко должно быть, что так вышло: вот он, в момент слабости, сам пошёл просить его выебать, и теперь лежит с раздвинутыми ногами и чуть не плачет — от унижения, от желания, от какой-то ебучей нежности, что вознаграждала за каждую отданную ласку полученными обратно — страстными и напористыми, но бережными, слишком… — Прекрати дразниться, — заторможенно выговорил Дейв, перехватывая ладонь Джуниора со своего бедра, чтобы переместить себе между ног, да ещё и надавить сверху — теперь, конечно, здесь мокрым было всё, и подушечки двух пальцев упирались прямо туда, куда пора бы приставить член… — Предварительно поласкаться — ты не хочешь? — спросил Дэвид, но рука его снова дразнила, так что Дэя не могла сдерживать жалкие постанывания. — Доставай его уже… В несколько плавных движений — Дэвид раскатал одной рукой презерватив по эрегированному члену, дело оставалось за малым; Дэйв чуть нажал пяткой ему на поясницу, чисто в знак того, что он тоже готов — и замер, когда головка члена другого мужика, его друга, его младшего… сладко и болезненно упёрлась внутрь — как же он любил раньше быть на другой стороне такого процесса; и вот сам оказался на лопатках. — Джуни, ну двигайся… — Господи, ты там очень узкая, ты так меня обхватила, я сейчас кончу… — Джуни, пожалуйста… Я могу сверху… У Дэвида была идея получше — усадить её на свой член, так, чтобы дышать ей чуть пониже лопаток: Дэя скакала бы как сумасшедшая, но Дэвид одной рукой держал её между свободно подпрыгивающих грудей, а вторую запустил ей между ног: вот теперь мокрые были они оба; от такой сильной стимуляции Дэе было страшно, что выпрыгнет сердце, и непонятно — если продолжить или если остановиться; поэтому она вжималась сильнее и двигалась чаще — мужественно рычать от удовольствия не получалось, приходилось громко и неровно стонать… Пока не случилось это… — Малышка, ты, вроде, почти… я тоже… И Дэйва уронили обратно на спину, Дэвид навалился сверху, вколачивая в матрас: то, о чём Дэя просила с самого начала; она кончила раньше. И вперёд её Джуниор пропустил явно не как старшего товарища. Вот теперь можно и закурить. И пожрать бы, наверное, а потом — Дэвид надеялся на продолжение, хоть и вырубало, конечно, мощно. Дэя развалилась, оккупировав подушку, глядя в потолок, с закрытыми глазами. Дэвид бережно поцеловал её в шею. Она отдёрнулась и перекатилась на бок. — Ты как? — шепнул Дэвид. — Непонятно. Я совсем ничего не понимаю. Вообще. Дэвид приподнялся на локтях. — Тебе не понравилось? — Мне. Понравилось, — медленно проговаривая слова, ответил Дэйв, — и я не имею понятия, почему сейчас мне хочется убить тебя, себя, соседей, друзей, родственников, кассиров на автозаправках, Бога… — А, это… Ну ладно, хотя бы тут прояснилось: Дэвид просунул руку под плечо Дэи и развернул её к себе: все пазлы встали на места, их ноги переплелись. — И чо, ты всегда так делаешь? — подал голос Дэйв через некоторое время, когда Дэвид уже почти спал. — А ты так не делаешь? — спросил он у Дэйва. — Да. Ну. Не то, чтобы никогда. Но не всегда. — Вот же ты садист… — протянул Дэвид, перебирая рыжие волосы возле корней, очень приятно. — Ну пиздец. Джуниор учит меня трахаться… — Не называй меня так. Если не хочешь тут же помогать мне разбираться со стояком, конечно. — Извращенец… Вот стану снова собой… Даже не думай, что это продолжится, понял? — Угу, — невнятно пробормотал Джуниор в предплечье Дэи. Дэйв перевернулся на другой бок — да какого лешего, теперь он «маленькая ложка»… — А так удобно? — спросил Дэвид. — Д-да. Так ещё и сиськи можно трогать… да не тебе! Дэвид получил по рукам, попытавшись схватиться за одну. — Отрасти свои и наслаждайся. Одна ладонь Джуниора лежала у Дэйва на животе — от предыдущего воплощения там остались почти бесцветные в этом теле волоски, уходящие вниз — блядская дорожка… — И что теперь? — А что теперь? — опять очнулся подзабывшийся Дэвид. — Какого хрена я не сплю? Почему не могу заткнуться? — Сходить приготовить пожрать не захотелось? — Нет, грёбаный сексист. А если серьёзно, — Дэйва не покидала любознательность, — что дальше? Я захочу познакомить тебя с… мамой? — Я с ней знаком. — А я с твоей не только знаком, я ей ещё и не нравлюсь! Лежать на его предплечье, спиной чувствовать его дыхание, и его ладони на теле — сейчас они кажутся большими… и плечи — широкими, и его тело — притягивающее, но не такое горячее, а Дэйв был уверен, что сам он изнутри горит… мозг подтормаживал, в реальности сейчас было интереснее, и опять, блять, Дэя вздохнула обречённо — она снова течёт, как Великие озёра… — А сейчас ты меня дразнишь; Его рука с живота переместилась на бедро, и грудью он все плотнее теснил к матрасу; что-то твёрдое то упиралось между раздвинутых булок, то скользило прямо туда, куда нельзя без резинки. — Могу подложить подушку, — предлагал Джуниор негромко, не громче, чем возмущённо постанывал Дейв, — но тогда без рук. Сейчас меня хватит надолго, хочешь множественный оргазм — придётся напрячь ножки. — Хочу с руками, — капризно пропищал Дэйв, посмотрев из-за плеча, — Джуни… хочу от тебя кончить много раз! — Ну тогда держись. Дэйв совсем не привык выгибать поясницу именно в эту сторону, поддерживать упор на коленях — но не такая уж это и сложная задача; хуже — когда не дают то, что хочется, а Джуниор конкретно издевался — он был уже полностью готов, головка его члена скользила по подставленной ему скользкой дорожке. Неведомым образом, презерватив уже был, где и положено: и когда он всё успевает? — Дэвид потянул Дэю за бёдра на себя, а через мгновенье лёг сверху, одной рукой сгребая её запястья, второй проскальзывая ей под живот; Дэя стонала, как следует — её завалили, натянули и заполнили, не оставили выхода, кроме как сжиматься вокруг часто и сильно трахающего её члена; а Джуниор не просто очень хотел — ему было очень надо выебать из этого тела все посторонние мысли — о дружках, продюсерах, какой-то сраной Металлике — да кому вообще есть дело до их каверов? До этого Хэтфилда с его постной харей… он…она же не сможет довериться ему, да никому — так, как Дэвиду, кричать от удовольствия и просить ещё — за этим надо следить всю ночь, каждую ночь, которую им удастся украсть у темноты.