I'm just sixteen

Когда Юнги переезжает в новую квартиру, последнее, с чем он ожидает столкнуться, это с влюбившимся в него альфой, а по совместительству, его соседом. Мин, по его мнению, не особо красив, на него вообще единожды кто-то западал, и то это было в средней школе, а влюбился в него тогда альфа с младшей... А тут это действительно красивый мужчина. И Юнги иногда даже хочется плакать. Потому что ну.. Он не сможет быть с ним, даже если очень захочет. Отношения, по, опять же, мнению Мина, предполагают секс. Юнги секс не предполагает, потому что с рождения у него есть одна особенность, с которой вряд ли сможет смириться какой-либо альфа. У омеги вместо члена вагина. И Юнги стыдится этого всю свою сознательную жизнь, с тех пор, как понял, что его тело отличается от тел других парней в зоне промежности. Тогда-то он и поставил крест на себе, на отношениях, а позже, когда допер, что да как, и на интимной жизни. И это, безусловно, грустно, но Юнги смирился. Однако Чонгук, так зовут соседа Мина, влюбившегося в него, смиряться не хочет. Он продолжает класть в его почтовый ящик милые письма, заказывать цветы прямо к нему в квартиру (а иногда и приносить лично) и при каждой встрече звать его на свидание. Как раз-таки в одну из таких встреч Юнги придумывает самую глупую отмазку, которую только можно было придумать: говорит Чонгуку, что ему шестнадцать. Сказать, что альфа охуевает, ничего не сказать. — Извини, но ты правда выглядишь старше, на двадцать точно, но никак не на шестнадцать, — хмурится Чонгук, не давая Юнги пройти по лестнице. — Ну вот такое бывает... Знаешь, сейчас молодежь выглядит куда старше, чем является на самом деле, — пожимает плечами Юнги, надеясь, что Чон ему все-таки поверит. — И ты типо в школу еще ходишь? — приподнимает бровь Чонгук. Юнги откровенно тупит на этом вопросе, агрессивно пытаясь вспомнить, во сколько лет люди заканчивают школу. — Ну.. Да.. Б-было бы странно, если бы я туда не ходил, — а вот заикаться не стоило. — Ладно, — выдыхает Чон. — Для меня это не помеха, я дождусь тебя, эти два-три года я переживу, — улыбается альфа, а у Юнги кровь в жилах стынет. Остается надежда только на то, что Чонгук обещание не сдержит, и за эти несколько лет чувства угаснут. А вообще, у Юнги есть другой план.

***

— Хэй, как дела твои педофильские? — смеется омега, встречая Чонгука у лифта. — Мои замечательно, но это неважно, главное, чтобы у тебя хорошо были, — альфа на подобные шутки, даже если это совсем не шутки, никак не реагирует. Он прекрасно понимает, чего добивается Юнги. — Да? И много малолеток уже через твою постель прошло? — До тебя я был уверен, что мне нравятся постарше, — подмигивает ему Чон. — Ага, и в итоге ты запал на школьника, — господи, Юнги сейчас сам поверит в свою ложь. — Зато на какого, — улыбается альфа, обводя его взглядом с головы до ног. — Ой, не такой уж я и красивый. — Самый красивый омега, которого я только встречал, — Чонгук снова подмигивает ему перед тем, как развернуться и уйти.

***

День шестьдесят первый, как Юнги строит из себя школьника. У него даже была идея купить портфель, но он передумал. Чонгук неустанно повторяет, что дождется, не прекращая ухаживания. Сейчас Юнги идет к своей квартире и уже видит Чонгука у ее двери. Он без цветов, без подарков, как обычно, он даже не улыбается. А еще он, кажется, зол. — Что ты здесь забыл? — омега достает ключи, но они выпадают из рук, как только он слышит фразу Чонгука. — Привет, хен, — хмыкает тот, кладя руки в карманы. — Какой я тебе хен, я... Аргх, как ты узнал? — спрашивает Мин, поднимая ключи. Чонгук уже все знает, ему нет смысла врать. — Главное, что узнал, — выдыхает альфа, и теперь он выглядит разочарованным. — Ну и чего такой грустный? Считай, можешь без зазрения совести меня теперь на свидания звать. — А смысл? Я тебе не нравлюсь, нравился бы, ты бы не пошел на такой обман. Извини за то, что навязывался, — говорит Чонгук и, разворачиваясь, шагает к своей двери. — Нет, Чонгук, подожди, я.. Я...я.. Блять, — Чон едва успевает повернуть голову, как омега набрасывается на него, горячо целуя. Альфа отвечает, сжимая талию омеги одной рукой, а вторую спуская ему на задницу. — Ты мне очень-очень нравишься, — шепчет Юнги, отрываясь от чужих губ. — Тогда для чего был весь этот цирк? — Чонгук облизывает губы. — Я... Черт... Я не думаю, что ты сможешь принять меня. — В смысле? О чем ты? — Чонгук непонимающе смотрит на него. — Как бы тебе так сказать, — Мин,не выдерживая такого взгляда альфы, опускает свой в пол. — Ну, у меня вместо члена вагина. — Юнги, это куда более тупая выдумка, чем была вчера, — закатывает глаза Чонгук, отпихивая от себя омегу. — Я не понимаю, чего ты добиваешься. — Это не выдумка! — срывается Мин, который поделился только что тем, чем не делился никогда и ни с кем, а ему не поверили. — Можешь сам проверить, если хочешь. А вот это явно было ошибкой. Если Юнги и мог рассказать Чону об этом, точнее, уже рассказал, то показать... Это было выше его сил. — Хочу. Юнги поджимает губы и мотает головой в разные стороны. С одной стороны, ему хочется довериться Чонгуку, а с другой – он уверен, что тот его засмеёт, и омега будет противен ему до конца своих дней. — Я не смогу показать тебе её... То есть эм, неважно, ты в любом случае это не примешь, зачем тебе это видеть? Это отвратительно, правда, я не вру тебе, просто даже мне противно, а показать кому-то.. Я не смогу, — бормочет Мин, пытаясь адекватно выразить свою мысль, но получается откровенно хуево. Чонгук в ответ не говорит ни слова, лишь подходит ближе к Мину и кладет руку ему на промежность, сжимая. А потом понимает, что сжимать-то нечего. Чон пытается нащупать чужой член, осознавая, что Юнги говорит правду. Но от этой правды тошно не становится, даже наоборот, эта маленькая особенность делает Мина таким особенным. — Черт, позволь мне посмотреть, — выдыхает альфа, не убирая руку с чужой промежности. — Ты не противен мне, Юнги. Я... Наоборот, мне нравится.... Я хоть и не видел... — Чон запинается, пытаясь подобрать подходящее слово. — Её, но мне уже нравится. Юнги прикрывает глаза, переваривая то, что ему только что сказали, и решает: либо сейчас, либо никогда. — Ладно, — он вставляет ключ в замочную скважину, поворачивая, — пошли. Чонгук кивает, проходя за омегой в квартиру. Он сразу же стаскивает кроссовки, замечая, что его руки трясутся из-за предвкушения. Ещё бы. Альфа идет за Мином и находит себя в его комнате. И не успевает он даже осмотреться, как замечает, что Юнги уже стаскивает штаны. — Давай сразу перейдем к делу, не хочу медлить, — говорит Юнги, видя на себе удивленный взгляд Чонгука. Чонгук удивляется ещё больше, когда видит на Мине женские хлопковые трусики. Омега берет перерыв в несколько секунд, чтобы взять себя в руки, и стаскивает с себя нижнее белье, откидывая его куда-то в сторону. Ага, отлично. Теперь Чон может видеть его лобок. Но тому ведь нужно больше, верно? — Ляг и раздвинь ноги, я хочу увидеть тебя полностью, Юнги, пожалуйста. Я знаю, что ты тоже этого хочешь, я знаю, что я нравлюсь тебе, — Чонгук уже готов умолять. — Но ты ведь уже убедился в том, что у меня нет члена, — отвечает омега, прикрываясь ладонью и садясь на кровать. — И что? Пожалуйста, я ждал этого столько времени, ты правда мне не противен, как мне доказать тебе это? Юнги в ответ глубоко вздыхает и выдает сухое "Ладно". Он слушается Чонгука: ложится на кровать и, немного подумав, раздвигает ноги. Чон тут же устраивается между них, устремляя свой взгляд прямо на чужую промежность. — Юнги, как ты мог скрывать от меня такую красавицу? — улыбается Чонгук и проводит пальцами между аккуратными складочками, цепляясь за узкую щелочку, в которую пока что никто не входил. Чонгук очень хочет это исправить. — Ты назвал мою вагину красавицей? — хмурится Юнги. — И вообще, я не разрешал тебе прикасаться, — он пытается приподняться, но Чон давит ему на живот, не позволяя это сделать. Его пальцы не покидают чужую промежность, он то водит пальцами по гладким половым губам, то дразнит чувствительный клитор, то пытается войти в Мина хотя бы на фалангу. Черт, он так хочет, чтобы вместо его пальца был его член. Но не сейчас. Сейчас рано. Юнги слишком узкий для его члена. Но поиграться с этой дырочкой пальцами он возможности не упустит. — А я не разрешал тебе запрещать мне что-либо делать. Ты был плохим мальчиком последние несколько месяцев, — Юнги вздрагивает от того, насколько низким голосом Чонгук это говорит. — И называл свою киску отвратительной, а она у тебя очень красивая, — хрипит Чон и, высунув пальцы из влагалища, облизывает их, — и вкусная. Юнги заливается краской, следя за действиями альфы. Он только что попробовал его на вкус? О боже. — Ч-чонгук, что ты делаешь? — омега ничего не может сделать с тем, что его голос дрожит. — Я не зайду слишком далеко сегодня, — говорит Чон, но взгляд от влагалища Юнги не отводит. — Дальше, глубже я зайду тогда, когда ты будешь готов к этому. А сейчас я наслаждаюсь тобой. Ведь отныне это моя дырочка. — Что ты такое говоришь? — Юнги пытается возмущаться, но у него плохо получается. Ему все это слишком нравится. — О, детка, — Мин вздрагивает, услышав это обращение к себе. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — Чонгук вставляет в Юна уже два пальца, стараясь войти максимально глубоко. Но омеге такая идея не нравится, ему становится больно, но Чон, слава богу, замечает это, поэтому пальцы оперативно оказываются на свободе, пока большой палец другой руки начинает играться с взбухшим от возбуждения и мокрым от естественной смазки (Юнги упустил момент, когда ее стало настолько много, что под ним образовалось пятно) клитором. Мин вскрикивает, хватаясь пальчиками за простынь. Его выгибает дугой, когда ноготь альфы проходится по чувствительному комочку, и он, вскрикнув напоследок, ярко кончает. Кончает так, как никогда не кончал. — Я серьезно, ещё раз назовешь это чудо отвратительным, я тебя выпорю, ты понял меня?