«Я обречён, зимнюю сессию я завалю…»
— Ой, ты тут давно? Полный радости голос прозвучал где-то за спиной Ли, пока тот пытался сконцентрироваться на теме прошлой лекции, но, стоило услышать его, как всё волнение и небольшой стресс как рукой сняло. Минхо повернулся к парню, стоявшему за ним, и приветливо улыбнулся. — Привет, Ханни! — Джисон пододвинул стул к заваленному тетрадями столу и сел рядом с Минхо. — К сожалению, уже больше часа… — не стоило смотреть на часы. — Даже двух. — Оу… Это всё из-за прошлой лекции? На самом деле, Хёнджину стоит переводчиком работать, а не ландшафтным дизайнером, потому что преподавательница так криво тему рассказала, я в ужасе был, когда понял, что ничего не записал даже нормально, но вот Хван понимает её с полуслова, судя по всему, — Хан потупил в раскрытую тетрадь перед Ли. — Прости, я отвлекаю сильно… — Всё в порядке, не переживай, пожалуйста. Я тут уже сколько сижу, а толку никакого нет. — Минхо спустил рукава каштанового свитера, скрестил руки на столе и положил голову. Джисон пододвинулся ближе, кладя голову на стол так же, как и Ли, смотря на него. — Я могу тебе чем-нибудь помочь? А Джисон правда хочет помочь. Правда хочет, чтобы Минхо сдал сессию. Правда хочет, чтобы тот не волновался по поводу учёбы. Потому что для Джисона Минхо — самый дорогой человек на планете для него. — Отчасти… Точнее, да, можешь, и даже очень хорошо, — Минхо выпрямился, за ним встал и Джисон. Он не стал даже дольше пытаться раздумывать свой план действий и выпалил следующее — Возьми меня, пожалуйста, за руку. Логичнее всего должен покраснеть в этой ситуации Минхо, сказавший это, но он лишь смотрит в кофейные глаза напротив и любуется. А Джисон заливается розоватой краской от щёк до кончиков ушей, отводя взгляд от парня. Несколько секунд смущения спустя, и Хан берёт руку Ли в свою, сплетая пальцы и отводя «замок» под стол. Минхо продолжает смотреть в глаза Джисона, тоже смущаясь, но пододвигается к нему ближе. — Ханни. Младшему всё-таки приходится посмотреть на Минхо, пытаясь не обращать никакого внимания на своё смущение. — Что? — Ты помнишь песню, под которую мы с тобой первый раз поцеловались? У Джисона срывает крышу. Если до этого он мог ещё нормально думать и, даже, переставать смущаться, то сейчас это же самое смущение накатывает новой волной, заставляя Хана не то что краснеть и отводить взгляд, но и отвернуться чуть-ли не полностью, при этом не разнимая рук. Отвечая скромное «Да», Джисон вовсе закрывает лицо свободной рукой. Но Минхо эта ситуация только заставляет улыбнуться. Он почти невесомо поворачивает Джисона к себе и снова смотрит в его глаза. В его прекрасные тёмные глаза, в которых можно увидеть галактику, миллионы планет, триллионы звёзд и несколько десятков тысяч комет. Снова смотрит на его великолепные красные щёки, которые хочется зацеловать. Снова смотрит на лоб, прикрытый светлыми прядями волос, напоминающих молочные реки. Снова смотрит на изящный нос, к которому хочется прикоснуться своим носом. Смотрит на губы, которые очень хочется поцеловать. Смотрит с такой нежностью и лаской, что нельзя описать словами. — Напой, пожалуйста, Ханни. Джисон прерывисто вдыхает, будто это последний раз дышит в своей жизни, и начинает тихо напевать припев его любимой песни (любимой она стала после первого поцелуя с Минхо).«Your lips, my lips, apocalypse…»
Не успевает Хан пропеть хотя-бы второй раз эту строчку, как сам, не в силах больше сдерживаться, касается своими губами губ Минхо. И целует так трепетно и нежно, как будто больше никогда не поцелует старшего. Целует так, как в первый раз, когда они пошли только на пятое свидание, в какой-то момент не очень уверенно и неумело, хоть до этого они и целовались если не сотни, то тысячи раз. А Минхо отвечает на поцелуй, также трепетно и немного неуверенно, медленно сминая губы напротив своими, и даже не пытается углубить поцелуй, потому что в этом нет абсолютно никакого смысла. Ведь по такому, совсем лёгкому, поцелую можно понять чувства и самоотверженную привязанность друг друга. Джисон притягивает Минхо ближе к себе, обвивая своей рукой его талию, и почти невесомо гладит ладонью по спине. — Минхо, — нехотя разрывая поцелуй, шепчет Джисон, потому что голос дрожит. — Я должен тебе кое в чём признаться. — В чём? — без единой капли испуга или волнения спрашивает Минхо. Он на сто процентов уверен, что Хан либо скажет что-то до ужаса смешное, либо что-то до слезинок в глазах милое. — Ты — мой дом, рядом с которым я чувствую себя просто великолепно и чувствую себя… Собой. — Ты даже представить не можешь, как много значишь для меня, Джисон. Они никогда не говорили, что любят друг друга. Ведь есть миллионы других слов, чтобы описать их чувства друг к другу. Ведь фраза «Я люблю тебя» не могла в таких красках рассказать и показать, что они значат друг для друга. Ведь без фразы «Я люблю тебя» и так всё было понятно. Минхо обнимает Джисона, кладя голову на его плечо, и прикрывает глаза. Так тепло. Так хорошо. Так не было будто-бы никогда до этого. — И чем я тебе, по итогу, помог? — Теперь я знаю, что этот конспект мне не нужен, им я займусь потом. А сейчас мне нужен только ты рядом.