Оказия

Глаза сами по себе находят яркую жёлтую кофту. Даже в такой глупости, как выбор цвета одежды, Седрик не мог не подчеркнуть этот факт: он на Хаффлпаффе. На лучшем факультете Хогвартса. Плевать, что считают окружающие, посмотрите на Диггори и убедитесь, что он прав. Гарри поднимает глаза к небу, пытаясь удержать слёзы. Седрик был хорошим парнем. Добрый, трудолюбивый, он был гордостью не только своего факультета, а школы в целом. И сейчас он мёртв, его тело изломанной куклой лежит на ледяной ночной земле. Кладбищенские вороны смотрят на него с равнодушием, а Питер, наверное, уже и забыл. Забыл о том, что всего пару минут назад он уничтожил чужую жизнь, перечеркнул все успехи и стремления росчерком палочки. Седрик не заслужил. Осознавать, что отчасти он умер и из-за Гарри ещё больнее. Ещё противнее. Он ведь не этого хотел. Он был так счастлив какие-то секунды, он желал победы для Хогвартса, желал окончания этого дурацкого турнира… Смотреть на Питера не хочется, но Гарри смотрит, смотрит внимательно. В его голове пухнет боль, а каждый раз, когда он бросает взгляд на свёрток в чужих руках, она взрывается. — Мои родители доверяли тебе, — хрипит мальчик, пытаясь вырваться из удушающей хватки, — они считали тебя свои другом! Родным! — Чёрта с два! — не выдерживает Питер и смотрит на Поттера с ненавистью, такой искренней и сильной, которую не ожидаешь от крысы, — я был их прислугой! Мальчишкой-шутом, что должен был развлекать чистокровных детишек! Твоя мать тоже была развлечением! Правда, так и не поняла этого! — Питер, не смей отвлекаться, — тихий шёпот из свертка заставляет Петтигрю заткнуться и продолжить своё занятие. Гарри неверяще дёргает головой, ненароком ударяясь о камень затылком. Он всё врёт. Он мразь — это слово Поттер смакует на языке — он мразь. Он лживая тварь. Нельзя верить Питеру. Может, за время, что он провёл в облике крысы у него совсем поехала крыша. Поттер смаргивает слёзы, что всё-таки собрались в уголках глаз и не отводит взгляда от ритуала. Что он может сделать? Мальчик пытается вырваться, ужом извиваясь в сжимающих его путах, но они держат крепко. Нет ни шанса. Питер осторожно кладёт ублюдка, что прятался в тряпках, в кипящий котёл и Гарри едва сдерживается от испуганного вздоха. Какая мерзость. Это — сильнейший маг, что убил его родителей? Это, это нечто, которое можно раздавить подошвой от берцев Дадли? В горле комок отвращения, но Поттер смотрит, смотритсмотритсмотрит, задыхаясь от ужаса и от осознания происходящего. Хвост выглядит испуганным, Хвост в таком же состоянии, что и Гарри, это мальчик замечает мимоходом, почти случайно. В чём же дело? Неужели он не мечтает о возрождении своего господина? — Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына! — голос Питера дрожит и Гарри неверяще смотрит, как из-под его ног вылетает струйка праха. — Твой отец наверняка разочарован в тебе! — не сдерживается Поттер, в нём кипят страх и ненависть. — Плевать. Мой отец был магглом, обычным ничтожеством, — неожиданный ответ звучит из котла и сначала Поттер думает, что ему послышалось. — Так ты полукровка? — вопрос остаётся без ответа, он висит в воздухе, пока Гарри шокировано обдумывает открывшуюся правду. Выходит, Волан-де-Морт, тот, кто так радел за чистокровность, на самом деле сам таковым не является. Почему тогда… Как так вышло, что за ним пошло столько чистокровных родов? В это просто не верится. Помешанность Беллатрисы Лестрейндж кажется ещё более странной, искусственной. Гарри ничего не знает о прошлом Волан-де-Морта, но он помнит, как легко под его чары попала Джинни. Помнит харизматичного, красивого парня, что чуть не вырвался из зачарованного дневника. Может, никто не знал правду? Или же предпочитали её не замечать, считая, что после их победы они легко задвинут своего Лорда назад? — П-плоть… слуги… отданная д-добровольно… оживи… своего… хозяина! Гарри закрывает глаза, отворачивается, мечтает на миг оглохнуть, но всё равно слышит хруст разрезаемого мяса и крик боли Хвоста. Всё же он безумец, абсолютный. Нормальный человек такое бы сотворить с самим собой не смог. Парень осторожно открывает глаза и видит, как Питер с помощью одной руки делает себе жгут и кровь перестаёт хлестать из открытой раны. К горлу подбирается тошнота, когда Хвост приближается и Гарри сдерживается из чистой упрямости. — К-кровь недруга… взятая насильно… С ужасом следя за тем, как кинжал приближается к его руке, Поттер повисает на веревках, перестав сопротивляться. В его голове пролетает вся его жизнь, тяжёлая и сложная. Страдания у Дурслей, голод и постоянная боль, страх и ненависть. Школа, непринятие, враги и смерть, смерть, повсюду смерть. Она преследует его, прячется в тенях и смотрит своими пустыми глазницами. Она прямо сейчас дышит ему в затылок. Глаза вновь находят яркую жёлтую кофту и Гарри, не осознавая, тихо шепчет: — Да я не против, забирайте. Меланхолично следя за тем, как Хвост прокалывает ему кожу и собирает кровь в склянку, Поттер не напрягается. Даже боли от прокола почти не чувствует. В его голове бьётся лишь желание отомстить: он разрушил ритуал. Он искренне не против отдать свою кровь, изо всех сил надеясь, что это взорвёт котёл в клочья, уничтожит тварь, что плавает в нём раз и навсегда. Он надеется, что это произойдёт в ту же секунду, когда кровь столкнётся с жидкостью, но на миг окружающий мир погружается в идеальную тишину. Крик Поттера разрушает её, разбивает на миллионы осколков. Парень выгибается в верёвках, что не выдерживают такого напряжения и лопаются. Лоб Гарри, что и до этого болел, сейчас взрывается такой болью, которую он никогда раньше не чувствовал. Она уничтожает его, очищает тело, сносит всё вокруг, заполняя тело Поттера полностью. Кровь брызжет во все стороны, попадает в глаза Хвосту, в котёл, а сам Гарри обмякает в верёвках. Его организм не выдерживает такого напора боли и парень погружается в спасительный обморок. Питер, до этого застывший в удивлении, сейчас отпрыгивает от странного чёрного тумана, вырывающегося из разорванного лба маленького героя. Он направляется прямо в котёл и вновь возникшую тишину на кладбище разрывает крик, в этот раз его Лорда. Хвост кидается к котлу, но он боится нарушить ритуал, так что просто ждёт. Его Долг Жизни отдан: Питер сделал всё, что мог. После того, как Том Реддл спас его на шестом курсе от самоубийства, парень надолго стал заложником золотого магического браслета на руке. И вот сейчас он свободен. Крик прерывается. — Подай одежду, Хвост, — котёл напоследок взорвался очередными искрами и из дыма поднимается тонкая фигура, — не мешкай, тут, признаться, холодно. С нескрываемым шоком, который граничит со святым ужасом, Питер подаёт своему Лорду чёрную мантию и помогает одеться. Неназываемый кажется дезориентированным, чуть ошалевшим, но он становится… собой. Таким, каким запомнился Хвосту как раз на шестом курсе. Молодой — его правый глаз кажется змеиным — красивый и дрожащий от очередного ледяного порыва ветра. — Развяжи Поттера, — молодой мужчина кидает равнодушный взгляд на мальчишку и разочарованно цыкает, заметив тело второго, — глупо было отдавать приказ об убийстве… Всё же он чистокровен, если я не ошибаюсь. Такие кадры стоит ценить… Ладно. Подай руку, Питер. Воткнув палочку в чёрную метку на предплечье слуги, Том прикрывает глаза. Связываться с Люциусом кажется несколько опрометчивой идеей, но пока что идти некуда. Да и на прямое предательство Малфой не способен, связанный силой метки. Дождавшись ответной реакции, мужчина довольно кивает и отпускает ладонь Питера. Его культя вместо второй руки нервирует до дрожи и Реддл очередным движением палочки создаёт верному слуге новую — платиновую. Она садится как влитая. — Спасибо, спасибо, мой Лорд… — хрипит Хвост, который наконец-то перестаёт ощущать постоянную сильную боль. — Вытащи Крауча. После этого оба перемещайтесь в мэнор Малфоя, — холодно приказывает Том и поправляет волосы, что залезли в глаза, — вели ему приготовить ванную. И краткую сводку новостей. Я хочу знать, что происходило в мире, пока меня не было. — Конечно, господин… — Питер кланяется и тут же исчезает во вспышке. Лорд делает глубокий вдох. Свежий аромат травы и крови проникает в лёгкие, вызывая лёгкую тошноту. Он ненавидит кровь. Она напоминает про войну. Том хмурит аккуратные брови, пытаясь вспомнить о себе что-то ещё. Он ненавидит войну. Ненавидит свои страхи. Он ненавидит, когда его считают слабаком. Когда в него не верят. Когда над ним смеются. Он ненавидит равнодушие. Он любит… Что он любит? В затылке расползается комок боли. Он любит учиться. Он любит ЗОТИ. Он хочет быть учителем — что случилось после того, как он пытался стать учителем? После того, как он пришёл в Хогвартс? Том не помнит. В его голове пустота. Том ненавидит пустоту. Он ненавидит…

***

Снейп болезненно шипит, крепко сжав метку на руке. Альбус мечет в него испуганный взгляд. Она никогда не болела так сильно. Только, разве что, когда Лорд только-только поставил её: переполненный силой, он показал своим союзникам, что может. Не все тогда поняли, что оказались в ловушке — но Снейп понял. Понимает и сейчас. Он сталкивается взглядом с Альбусом. Лорд грядёт.