Навязчивые грезы глубин Добердо

Валентин услышал тонкий, на грани слышимости, скулеж и резко распахнул глаза. В келье было темно – рассветное солнце еще не успело раскинуть свои лучи во все стороны, протискиваясь через небольшое оконце и щекоча теплыми лапами кончик носа. Наоборот, сгустившаяся тьма заставляла напряженно вглядываться вперед, в сторону такой же холодной и неудобной кровати, где должны был спать Арно. Скулеж повторился, на этот раз чуть громче и тут же резко оборвался коротким вздохом, после чего Валентин услышал свое имя. По рукам пробежал холодок. По-хорошему, нужно было встать и проверить, что творится с чертовым Савиньяком, всего пару часов назад беспечно закутавшимся в тонкое одеяло по самый подбородок и сладко засопевшим через несколько секунд. Это Валентин крутился еще с четверть часа, гоняя в голове совершенно неуместные мысли, складывая пазл из наглых прожигающих взглядов зеленых глаз, неловких горячих касаний и широких счастливых улыбок. Пазл складывался во что-то совсем нереальное и – Валентин жмурился и кусал губы, чтобы хоть как-то справиться с обжигающей лавиной, сваливающейся на него каждый раз, когда он хотя бы предполагал такое, – невозможное. Арно застонал еще громче и, судя по звуку, перевернулся на спину, дыша теперь глубоко и часто, будто ему отчаянно не хватало воздуха. Валентин сморгнул остатки сонливости и торопливо поднялся на ноги, чуть вздрагивая от холода – каменный пол обжигал. До Арно было всего два шага – их келья в Лаик была и так небольшой, а со временем стала казаться совсем крошечной, Валентин преодолел разделяющее их с Арно расстояние в три шага. Чуть поколебавшись, он склонился над Арно, не решаясь его будить. Подумав, Валентин легко коснулся лба, но жара не было, значит не в этом дело. Арно шумно выдохнул и Валентин поспешно отдернул руку от лица парня и тот вздрогнул, чуть подаваясь вперед, словно пытаясь поймать ускользающую прохладу. Устав стоять, склонившись в три погибели, Валентин со вздохом выпрямился и, нахмурившись, еще раз окинул взглядом спящего Арно. Тот крутанул головой, вздрогнул и снова, распахнув рот, коротко застонал. По спине Валентина побежали мурашки. Это нужно было прекращать. – Арно, – Валентин аккуратно потряс того за плечо, пытаясь разбудить, но Арно лишь сильнее откинул голову назад и распахнул губы – совершенно неприлично, тут же проходясь влажным языком по нижней и чуть вздрагивая от прикосновения. Валентин замер, неосознанно вцепившись сильнее, от чего Арно под его руками вздрогнул и, кажется, подался вперед. Из приоткрытого рта донесся новый стон. Это было совершенно не похоже на кошмар. Напротив. Валентин почувствовал, как опаляет жаром его щеки. Осознание происходящего сбило его и с толку, и с ног. Он как подкошенный опустился на край кровати и судорожно глотнул холодного воздуха, во все глаза смотря на лежащего перед ним распаленного Арно. Нужно было убрать руки, отойти, лечь обратно на свою кровать, отвернуться к стене, зажмуриться и сделать вид, что он ничего не видел – Валентин это отлично понимал, осознавал и прочие осознанные вещи, но не мог заставить себя пошевелиться. Арно был такой, каким бы Валентин хотел его видеть, хотя никогда открыто себе в этом не признавался. С губ Арно сорвался еще один стон, более протяжный, громкий, почти неприличный и Валентин скорее угадал, чем увидел непроизвольное движение бедрами вверх – после чего Савиньяк разлепил пересохшие губы выдохнул жаркое: – Тино, – и, сорвавшись на последней «о», хныкнул совсем жалобно. Мир вокруг зазвенел и поехал, Валентин деревянными пальцами схватился за край кровати и, не особо осознавая, что делает, сгреб Арно за развязанный ворот свободной рубахи, слегка встряхивая. Арно тут же вздрогнул и распахнул глаза, по инерции чуть приподнимая корпус над кроватью и опираясь на локти. И уставился на Валентина совершенно поплывшим темным взглядом. Валентин уже было открыл рот, чтобы сказать... он даже не придумал что, но скорее всего что-то очень едкое и возмущенное, как Арно протянул руку и, положив свою огромную горячую и сухую руку Валентину на лицо, прохрипел задушенное: – Ты... – и рывком сократил разделяющее их расстояние, целуя сразу глубоко, мокро и очень горячо. Валентина будто молнией прошило – Арно целовал его так, будто это было глотком спасительного воздуха, жизненной необходимостью. Под таким напором не было ни шанса выстоять, да Валентин и особо не пытался, все происходящее казалось какой-то извращенной фантазией, больным сном, который отдавался горячей волной в паху и затягивал в себя все глубже. Валентин чувствовал жар наглых ладоней, тут же скользнувшим по плечам, по ребрам и вцепившимся в талию, с силой тяня на себя – места прикосновений горели жарким огнем, делая с заполошно бьющимся в груди сердцем что-то больное и невообразимое. Он сам, чувствуя мягкий язык на своих губах, забрался на кровать Арно, перекидывая ногу через его бедра и усаживаясь у него на коленях – так, чтобы между ними осталось хоть какое-то пространство. Внутри все дребезжало, звенело и поджималось – страх все еще держал тонкими костлявыми пальцами за горло, оставляя сладковатый привкус на корне языка, но Валентин уже не мог остановиться. Арно под ним выгибался, ловя каждое скупое прикосновение, пытался прижаться ближе, сжимал бедра, лез под ничего не скрывающую тонкую рубаху и коротко постанывал прямо в губы – сладко, безумно, отрывисто. Валентин приглушенно охнул и зажмурился, почувствовав горячий язык на своей шее. Перед глазами заплясали золотые всполохи – всего было так много что он уже просто не мог этого вынести, но вместо того, чтобы отстраниться лишь покорно откинул голову, обнажая беззащитную шею и вздрагивая от каждого прикосновения мягких губ. – Какой же ты, – жарко выдохнул ему прямо в ухо Арно и широко лизнул за мочкой. Валентин широко распахнул рот и неожиданно даже для себя застонал, толкнувшись бедрами вперед, касаясь возбужденным членом, все еще закованным в штаны, живота Арно. Тот внезапно замер. Валентин почувствовал, как тело под ним закаменело, а пальцы, до этого жадно шарящие по пояснице, до боли вцепились в кожу. Завтра там непременно проступят синяки – желто-зеленые, почти невидные, будто бы тень этого короткого безумия, которое сейчас и прекратится. Это было понятно по темному взгляду Арно, в глазах которого медленно проступало понимание, тут же вытесняемое лавиной ужаса. Валентин наблюдал за этим будто бы со стороны – как изгибаются светлые брови, как распахивается припухший от поцелуев рот, как мелко начинают дрожать плечи. У Валентина не было ни оправданий, ни объяснений, ни даже сил на то, чтобы встать и уйти. Просто молча подняться, неловко соскользнуть с крепких бедер, прошлепать босыми ногами до своей постели, завернуться в одеяло и больше никогда не вспоминать об этом инциденте. Но вместо этого он просто сидел и не двигался, чувствуя, как противный холодный сквозняк лижет взмокшую спину, на которой все еще фантомно горели прикосновения рук Арно. – Прости, – разлепив пересохшие губы на грани слышимости сказал Валентин, все еще не двигаясь с места. Арно вздрогнул и вцепился в него еще сильнее. – Я не должен был, – он запнулся, но усилием воли заставил себя продолжить. – Мне показалось, ты меня звал. В эту же секунду, как только он это произнес, слова показались донельзя глупыми и наивными. Когда кажется, ты будишь человека, а не лезешь к нему в кровать, пользуясь тем, что он... такой. Открытый, жаркий, сводящий с ума не первый день. И даже не неделю. И даже не месяц. Валентин поджал губы и опустил глаза, упираясь взглядом с широкую крепкую грудь, сейчас часто вздымающуюся и к которой все еще нестерпимо хотелось прижаться губами, провести по ключицам языком, собирая горечь и наконец почувствовать этот запах так близко. У Валентина не было слов, чтобы назвать его, он никогда не был силен в описании чувств, но был уверен – он бы узнал этот запах где угодно. – Я тебя звал, – также тихо ответил Арно. У Валентина внутри что-то надорвалось и на полной скорости ухнуло вниз, заставляя судорожно глотнуть воздух. Голова пошла кругом. – Но... – выдохнул он, – ты же... ты не мог, – так просто не могло быть. Ну правда же, не бывает. Точнее, бывает, но точно не с ним. Валентин считал огромной удачей то, что им с Арно хоть иногда удавалось видеться на приемах, куда их беспрестанно таскали семьи, но на этом она, по его мнению, должна была закончиться. Считал счастливой случайностью то, что они одногодки и попали в один выпуск в Лаик. Считал совсем уж сумасшествием то, что их оставили жить в одной крохотной комнате. Но то, что его чувство – темное, тянущее, пустившее в него глубокие цепкие корни и теперь скребущееся наружу, – было взаимно, совсем уже попахивало бредом. Валентину не могло так везти. – Мог, – просто сказал Арно. Валентин перевел на него взгляд и внезапно понял, что не верит в происходящее тут не только он. Взгляд у Арно был выжидающий и настороженный, но руки держали крепко. – Тебе противно? – чуть хмурясь спросил Арно. Валентину захотелось истерично рассмеяться. Нет. Нет-нет-нет, ему не было противно, он плавился как воск и одновременно с этим дрожал как пламя свечи – он хотел больше, прямо сейчас, даже если это будет всего один раз, даже если... Валентин оборвал сам себя – Арно лежал под ним, полуголый, кусающий в нетерпении губы и смотрящий так, будто от этого ответа зависит вся его жизнь. – Я в твоей постели, – растягивая губы в усмешке, наконец ответил Валентин. Арно скользнул взглядом ниже, по его худой груди с выпирающими ребрами, по тонким ногам, сейчас крепко сжимающим бедра, по сбитому на пол одеялу и, кажется, только сейчас осознал, где они. – И я все еще думаю, что это сон, – переводя враз потемневший взгляд на Валентина, хрипло отозвался Арно. – Но что бы это ни было, раз уж ты здесь, пожалуйста, сделай хоть что-нибудь, – и снова стал сам собой. Безрассудным, порывистым, настолько открытым, что хотелось его завернуть в ближайшую простынь и попросить не светить всем подряд. Только ему, только Валентину. – Ты жутко наглый, тебе об этом говорили? – покачал головой Валентин, но Арно его уже не слушал. Он наконец отцепил руку от бедра Валентина и скользнул ей по животу. Провел открытой ладонью по груди, огладил плечи, шею, коснулся пальцами подбородка и нежно, не сводя темного голодного взгляда, очертил губы Валентина большим пальцем. Валентина бросило в жар. – Я просто очень долго тебя хотел, – хрипло выдохнул Арно и, кошки его раздери, толкнулся пальцем прямо Валентину в рот. Тот послушно его приоткрыл и на пробу коротко лизнул кончиком языка фалангу, после чего, взяв Арно за запястье, не сводя взгляда, насадился ртом до конца. Арно вздрогнул и коротко выругался сквозь зубы. Валентин выпустил палец изо рта и на прощание лизнув центр ладони, склонился над Арно, поймавшем его губы на полпути и тут же втянувшим во влажный глубокий поцелуй. Валентин цеплялся остатками выдержки за реальность и пальцами за светлые кудри, но мог чувствовать только мягкие губы, шарящие по его спине горячие руки, и то, как сильно у Арно стоит. Валентин толкнулся вперед, притираясь прямо сквозь одежду и скорее почувствовал, чем услышал короткий стон, вырвавшийся у Арно. Было жарко, но совершенно недостаточно. Валентин скользнул руками вниз, цепляясь за край легкий штанов, но тут же осознал провальность затеи – ему хорошо было бы сначала подняться, а потом уже вытряхивать Арно из одежды. Валентин рывком сел, с досадой отрываясь от жадных губ, отбросил со лба взмокшие пряди волос и неловко попытался сползти с бедер Арно, который уже торопливо начал стягивать с себя мешающиеся штаны. Возня заняла всего пару десятков секунд, но для Валентина они растянулись на часы – сердце бешено колотилось в груди, а перед глазами плыло. Когда он снова перевел взгляд на Арно, тот, привстав на локтях, лежал перед ним совершенно голый. В голове стало совершенно пусто. Хотелось склониться в молитве и начать целовать широкие щиколотки, острые колени, крепкие мышцы на ногах, провести языком по косым мышцам, торсу и дальше, дальше, дальше. Хотелось вылизать Арно целиком, изучить, пометить, искусать. Арно хотелось присвоить. Валентин поднял взгляд на Арно и тяжело сглотнул – тот смотрел на него неотрывно и голодно. Румянец, разлившийся по щекам было видно даже в такой темноте, а припухший от поцелуев рот был приоткрыт – тотчас захотелось кинуться вперед, сминая эти губы в еще одном поцелуе. Но у Арно были свои планы. Валентин заворожено наблюдал, как Арно медленно согнул ноги в коленях и широко развел их, приглашая. У Валентина перехватило дыхание – это было пошло, неприемлемо, так невыносимо горячо, что срывало все кресты. – Ты, – прохрипел Валентин, цепляясь за колени Арно и проводя ладонями ниже, вызывая дрожь в теле, распластанного перед ним парня. – Нет ты, – эхом отозвался Арно, еле справляясь с голосом. У Валентина потемнело в глазах от возбуждения, – во мне. Сейчас. – И добавил уже намного тише и жалобнее: – пожалуйста, – и протянул маленький темный пузырек с маслом. Валентин судорожно выдохнул – он не знал, откуда Арно его достал, но то, что он находился в такой близости от постели говорило о многом. Он удобно устроился между широко разведенных ног Арно, коснулся пальцами нежной кожи на внутренней стороне бедра, чувствуя тонкие почти невидные волоски, наклонился чтобы невесомо поцеловать коленку и шумно выдохнул. Хотелось всего и сразу. Хотелось Арно. Валентин подрагивающими руками открыл пузырек и щедро плеснул себе на пальцы маслом – запах трав тотчас ударил в нос, но уже было не до этого. Задыхаясь от сковавшего грудную клетку волнения Валентин нежно огладил вход и, словно издеваясь, скользнул выше, к поджавшейся мошонке, оставляя масляный след. А после наконец коснулся вставшего текущего смазкой члена, обхватывая его и скользя в неспешном, дразнящем темпе. – Зараза, – прошипел Арно, откидывая голову назад и тяжело дыша. Валентин довольно усмехнулся и, отпустив член, снова приставил пальцы ко входу, замирая. Арно не выдержал и, схватив Валентина за запястье, насадился сам, тихо поскуливая. Валентин на мгновение замер, завороженно смотря как два длинных пальца по самые костяшки оказались внутри Арно, после чего на пробу двинул ими. И еще. И еще. Арно стонал на одной ноте, хрипло дышал и закрывал ладонями то лицо, не зная куда деть руки. А Валентин наслаждался этим представлением – растекшийся по жесткой кровати, с раскинутыми ногами, сам подающийся бедрами Арно выглядел ожившей мечтой, больным сном, но все же был самой сладкой реальность. Валентин чуть привстал на коленях и, согнув пальцы, толкнулся еще глубже, что-то задевая, от чего Арно прогнулся в спине и, пораженно выдохнув. На Валентина смотрели два совершенно безумных зеленых глаза – Арно мазало так, что не было видно ни проблеска здравомыслия, только животная жажда и желание. Валентин потянулся свободной рукой чтобы убрать прилипшую мокрую челку с лица Арно, но тот перехватил его ладонь и с силой сжал, снова насаживаясь на пальцы и шепча что-то невразумительное. Кажется, он повторял имя Валентина. Валентин так и не понял, как ноги Арно оказались у него на плечах. Просто в какой-то момент он смотрел как рот Арно раскрывается в немом крике, пока его пальцы – уже три, – ритмично толкаются внутрь, раскрывая податливое тело все больше. Арно скользнул одной рукой вниз, обхватывая свой член и начиная ритмично двигать ей в такт толчкам. Валентина крыло, он, закусив губы чтобы сдержать громкий стон, протолкнул пальцы так глубоко, как только мог, поглаживая подушечками небольшое уплотнение и с наслаждением смотря как потряхивает Арно. Тот еще сильнее оторвал бедра, балансируя на честном слове и плечах Валентина, кончил себе на живот, дрожа всем телом и жмурясь. Ноги Арно соскользнули с плеч – тому явно удавалось шевелить конечностями с трудом, было видно, как мелко дрожат от напряжения бедра, после чего Валентин аккуратно вытащил пальцы из расслабленного тела. И тут же сжал свой член. Стояло так, что было больно. Арно с трудом поднял голову, смотря на Валентина мутным взглядом. От этого смазки стало еще больше и Валентин, коротко застонав, наконец двинул рукой по члену, понимая, что долго не продержится. Арно перевел взгляд ниже, смотря прямо в пах, на то, как Валентин дрочит – быстро, рвано, задыхаясь от этого бесстыдства, – и облизнул пересохшие губы. Это и подтолкнуло Валентина к краю – в ушах зазвенело, а тело свело такой сладкой судорогой, что ему пришлось зажмуриться. Острое удовольствие захлестнуло его жаркой волной и протащило по дну, бросая прямо в руки все еще горячего и взмокшего Арно, теперь сидящего перед ним и тяжело дышащего прямо в изгиб шеи. Валентин замер – руки Арно на пояснице, их сплетенные тела, губы, мягко ведущие влажную дорожку от ключиц к уху. Все это было так нереально, что он тут же распахнул глаза. Но Арно был из плоти и крови. Нежный, невероятный, настоящий. Сильные руки потянули его вниз, укладывая на твердую грудь. Валентину все еще было жарко, но ради такого, ради того, что он касался Арно вот так – всем телом, всем своим существом, он был готов вытерпеть даже пламя Заката. – Валентин, – вдруг тихо сказал Арно, – думаю, ты должен знать, – он погладил пальцами острое плечо, которое до этого обнимал и, глубоко вздохнув, замолчал. Валентин подавил желание пнуть, внутри все от этих слов поджалось и зазвенело, словно говоря, сейчас будет или что-то очень хорошее, или что-то очень плохое. – Я влюблен в тебя с самого детства, – через паузу, кажется, в вечность, наконец выдохнул Арно. У Валентина ёкнуло сердце. – Ну, с того первого раза, когда мы встретились в шесть, помнишь? – Помню, – чуть приподнимая голову и смотря на неуместно серьезное лицо Арно, хмыкнул Валентин. – Ты принял меня за девчонку и спросил, почему я в мужском костюме, сейчас же не маскарад, – мстительно напомнил он. Лицо Арно из серьезного стало виноватым. – Но ты мне понравился, – тут же заспорил он. Валентин иронично выгнул бровь. – Ты вызвал меня на дуэль, – технически, это даже дуэлью нельзя было назвать, так, дракой палками на балконе пока взрослые не видят. Но тогда крохотный Арно был оскорблен тем, что Валентин его обманывает и притворяется парнем, дуря доверчивых Савиньяков, а самого Валентина к тому моменту уже окончательно достали эти сравнения с девчонкой. – Это был флирт, – возмутился Арно, но не дав Валентину открыть рот, сердито сказал: – Да дай мне договорить. Я тебе тут в чувствах признаюсь, между прочим, – и, устроившись поудобней, так, чтобы пропихнуть свое колено Валентину между ног, уже более дружелюбно продолжил. – Так вот. Это я писал тебе те письма, – Валентин вспомнил те кривые и нелепые стихи, но сумел промолчать. – И те подарки тоже я, – а вот тут не сумел. – Ты подарил мне тот совершенно кошмарный светильник, в форме спрута, которого боится даже прислуга? – Ради такого Валентин даже нашел в себе силы приподняться на локтях и попытаться скатиться с широкой и крайне удобной груди. – Я ухожу. – Стоять, – зашипел Арно, прижимая Валентина к себе крепче. Тот для приличия еще пару секунд брыкался, но потом все же затих, снова удобно устраиваясь на плече. – Не такой уж он и уродливый, – Валентин кинул укоризненный взгляд из-под ресниц. – Ладно, такой, это была ошибка. Не перебивай! – Снова возмутился Арно и уже более неуверенно продолжил. – Это я подстроил, чтобы мы жили вместе. И это… – Арно, – вздохнул Валентин. – Я понял. Ты тоже, – и, снова оторвав голову от плеча, на котором уж очень уже хотелось уснуть, глядя прямо в глаза, сказал: – Ты тоже мне нравишься. Арно смотрел на него, не мигая пару секунд, после чего, рискуя свернуть шею, все же подался вперед и неловко коснулся губ, словно проверяя, правда ли это Валентин перед ним. – И еще, – укладывая голову обратно на подушку, тихо выдохнул Арно. – Это точно не сон? – Если даже так, то мы спим вместе, – сонно отозвался Валентин, натягивая одеяло повыше. Вездесущие сквозняки Лаик опять вышли на охоту. – Меня это устраивает, – отозвался Арно и коротко прижался губами к макушке Валентина.