Обязанности гостеприимства (мальчик на завтрак)

Триша Камелот была уверена, что юноша, которого Тики оставил в своей не используемой спальне — насколько бы он ни был раздет — на самом деле не проститут, потому что ее деверь был умнее и не стал бы приводить проститута в дом министра иностранных дел. Кроме того, мальчик, как бы странно он не выглядел со всеми этими белоснежными волосами и покрытым шрамами лицом, не мог быть намного старше Вайзли. В такие моменты Триша особенно хорошо понимала, почему ее муж так стремился держать Тики поближе или, по крайней мере, в пределах их страны. Когда он оказывался предоставлен самому себе, то обязательно выкидывал что-нибудь эдакое. Например, мог привести в её дом полураздетого проститута. Опомнившись, Триша смахнула воображаемую пыль с платья и закрыла за собой дверь в комнаты Тики. Возможно, им стоит прикладывать больше усилий на поиски для него хорошей жены или убедить его привести сюда того ребенка, для которого он недавно покупал лекарство. Ее деверь, конечно, любил путешествовать, и Триша знала, что привязывать его к одному месту надолго — значит сделать его несчастным, но, возможно, они могли бы как-то убедить Тики остаться, чтобы он не прокрадывался вот так в дом и не исчезал снова без единого слова. Неужели ему было так сложно объяснить, кто его гость, прежде чем поспешить на встречу с Графом? Господи, а если бы Роад наткнулась на этого молодого человека? Триша была рада, что ни ее дочери, ни нового сына сейчас нет дома. Роад все еще оставалась с Лулу Белл, а Вайзли проводил день со своим отцом. Ей не хотелось объяснять ни тому, ни другому, что за тип человека Тики привел в их дом. Хотя, возможно, Вайзли все равно бы понял. Шерил коротко рассказал о происхождении мальчика, и в его голосе чувствовалась некая тревога, которую Триша слишком хорошо понимала. Ведь она была рядом с ним, когда он впервые привез домой его брата, бастарда, брошенного отцом. Вайзли никогда не рассказывал о своем детстве, но Триша надеялась, что когда-нибудь ему будет достаточно комфортно сделать это. Выдохнув еще раз, Триша направилась на кухню, чтобы приказать приготовить второй завтрак для себя и первый для нового гостя. Независимо от происхождения, к любому гостю поместья Камелот относились доброжелательно и с уважением. А ещё люди разговаривали куда свободнее, когда набивали желудок. Поставив в известность повара, Триша занялась поиском одежды для молодого человека, который, как она надеялась, все еще крепко спал в постели Тики. Судя по тому, что ей удалось разглядеть, он был ростом примерно с Вайзли. Среди одежды ее сына, хотя она и соответствовала его положению, было много повседневной, соответствующей его прежнему образу жизни. В них Вайзли чувствовал себя комфортнее, чем в костюмах, которые ему следовало бы носить, и, хотя Триша была уверена, что ее мать никогда бы не позволила ни одному из её братьев так одеваться, сама она больше заботилась о благополучии своего сына, чем об имидже. Когда Триша вышла замуж за Шерила, которого ничуть не волновало её бесплодие, она ожидала, что их совместная жизнь будет странной, но даже подумать не могла, что настолько. И Триша не променяла бы ее ни на что на свете. В комнате Вайзли, как и в комнате Роад, царил беспорядок. Ни тот, ни другая не позволяли слугам там прибираться, а поскольку дети не особо заботились о порядке, игрушки, книги и тому подобное валялись повсюду. Триша не узнала половину книг, лежащих на полу, но могла поспорить, что те принадлежали Графу, учитывая, насколько старыми они выглядели — он, как и Шерил, любил баловать детей. Ласково улыбаясь, Триша обошла книги стороной, чтобы добраться до шкафа Вайзли и взять кое-что из его повседневных вещей. Зима была уже на пороге, и юноша наверняка оценит хороший пуловер. Припомнив, какой из них она никогда не видела на своём сыне, Триша выбрала зеленый в клеточку. Подобрав аналогичным образом ещё парочку вещей, Триша вскоре собрала подходящий комплект. Повара скоро закончат с едой, а горничные, вероятно, уже накрыли на стол. Пора было будить гостя. Триша вернулась к комнате Тики и дважды постучала в дверь. Когда ответа не последовало, она решила, что уже достаточно долго ждет и может позволить себе быть немного грубой и разбудить гостя. Войдя в комнату, она увидела, как юноша корчится на простынях с обнаженным торсом. Его грудь покрывал большой шрам, да и мелких было достаточно, чтобы Триша невольно вздрогнула. Через что пришлось пройти этому молодому человеку? — Пожалуйста. — Мольба вырвалась из его уст. — Пожалуйста, нет, Неа, остановись… Неа. Странное имя, возможно, имя человека, который причинил ему боль? Триша знала, что Тики любит компанию сломленных, потерянных и травмированных. Возможно, он привел этого человека сюда не ради собственного удовольствия, а потому что хотел его спасти. Несмотря на то, что Тики раздражали выходки Роад и Вайзли, и он делал все возможное, чтобы избежать общества своего брата, в душе её деверь был сострадательным человеком. И он охотно помогал Трише и проявлял заботу о ней, когда ее здоровье снова начинало подводить. Это было бы абсолютно в стиле Тики — привести кого-то домой, чтобы помочь, не подумав о последствиях. Азартные игры приучили его к риску. Зная, что не стоит грубо будить человека от кошмара, Триша осторожно подошла к спящему юноше. Он был худым, она могла пересчитать каждое его ребро, а на боках расцвели синяки, как будто кто-то поймал его и удерживал. Все сомнения о том, чтобы приютить этого молодого человека, отпали сами собой. О, Триша все еще злилась на Тики за то, что он ушел без объяснений, но теперь этот юноша был под ее защитой. Она позаботится о том, чтобы парень нашел новую работу, даже, возможно, на некоторое время оставит его в качестве прислуги, если он окажется прилежным работником. Хороших поваров или помощников в наши дни трудно найти, а с такой почерневшей рукой нелегко получить серьезную работу. И, если Триша когда-нибудь встретит этого Неа, она выскажет ему всё, что о нём думает. Или попросит мужа сделать это за нее. Пускай Шерил был любящим отцом, порой он становился совершенно безжалостным. Политика… Она превращает мужчин в чудовищ. Помедлив, Триша потянулась взять руку юноши в свою. Но, как только она коснулась странной почерневшей конечности, его глаза открылись. На мгновение Трише показалось, что они сверкнули золотом, но затем стали серебряными — прекрасными, большими и полными ужаса. — Все в порядке, — сказала Триша, когда юноша, очевидно, в панике попытался отползти от нее, сбитый с толку своим новым окружением. — Здесь вы в безопасности. — Где я? — спросил он. — Кто вы? Триша подавила вздох. Значит, Тики не удосужился сказать юноше, куда именно он его везет? Бог милостивый, она обязательно с ним поговорит. — Меня зовут Триша Камелот. Мой деверь, Тики, привел вас в мой дом. — Камелот? — повторил юноша, в его глазах мелькнуло что-то похожее на узнавание. Боже, он ведь может попросту не знать о семье Тики? — Как Роад? — продолжил он. Это был не тот тип узнавания, которого ожидала Триша. С другой стороны, люди были более склонны доверять вам, если вы рассказываете им о детях, за которыми присматриваете. Тики, должно быть, упомянул о своей племяннице этому молодому человеку, чтобы завоевать его доверие или потому, что тот ему искренне нравился. Её деверь не столько отказывался говорить о своей семье со знакомыми, сколько избегал этой темы, если Триша правильно его поняла. — Моя дочь, — уточнила Триша. — Тики, должно быть, упоминал о ней. Молодой человек, очевидно, все еще был дезориентирован, но постепенно его взгляд прояснился, и он начал осматривать окружающую обстановку. — Где Тики? — Ему пришлось пойти поговорить с Графом, но я полагаю, что он скоро вернется. Слова Триши, очевидно, не оказали того успокаивающего эффекта, на который она надеялась, так как юноша каким-то образом побледнел еще больше. Вопросы так и росли в ее голове, поскольку поведение юноши сбивало с толку. Ей отчаянно хотелось узнать, в каком аду Тики его нашёл. Если упоминание о знатности так испугало юношу, возможно, он был в собственности или стал жертвой торговли? Трише было хорошо известно, что есть мужчины, отказывающиеся тратить парочку лишних пенни на проституток, предпочитая кого-то еще менее склонного к разговорам. — Здесь вы в безопасности, — снова заверила его Триша. — Я принесла вам одежду от моего сына; думаю, она подойдет. Как только оденетесь, то можете позавтракать со мной и рассказать немного о себе. — Я… да, хорошо. — Юноша выглядел таким невероятно потерянным, что казался еще моложе. Триша думала, что он на несколько лет старше Вайзли, но, возможно, они одногодки. Вайзли действительно выглядел немного моложе большинства семнадцатилетних из-за прежнего образа жизни и недостатка питания. — Я буду ждать вас снаружи. Не могли бы вы заранее сказать мне свое имя? Юноша моргнул. — Вы не знаете? Триша покачала головой. — Нет. Тики просто оставил вас и снова исчез. Клянусь, он может вести себя как идеальный джентльмен, но, если он перестаёт, значит вы нравитесь ему по-настоящему. Он совсем ничего не рассказал мне о вас. — Вы человек, — произнёс юноша, как будто это был лишь один из множества вариантов, и существовала возможность быть кем-то еще. Взгляд Триши переместился на его руку. Было много глупцов, которые считали людей с такими необычными отметинами нелюдями. — Такой же человек, как и вы, — ответила ему она, мягко улыбнувшись. Юноша вернул ей улыбку, но слишком измученную, чтобы быть искренней. — Аллен, — сказал он, затем добавил: — Меня зовут Аллен Уолкер. — Приятно познакомиться, Аллен Уолкер. Триша положила одежду на простыни и послала ему еще одну ободряющую улыбку, после чего вышла на наружу, оставив Аллена Уолкера одеваться. Как только за ней закрылась дверь, Триша позволила себе потерять самообладание. Она видела самые лучшие стороны человечества, встречала их каждый день, когда обнимала детей и целовала мужа на ночь, но она так же знала о мерзких существах, скрывающихся в тени. Этот Аллен, очевидно, встречался с ними, и, женщина не хотела, чтобы он, подобно её Вайзли, испытал подобное снова. Ее мать всегда называла Тришу немного сердобольной, не только из-за ее состояния, но и из-за ее столь же кровоточащего сердца и сострадания. Она едва успела перекинуться с Алленом Уолкером пятью фразами, а уже почувствовала желание защищать его. Через несколько минут Аллен открыл дверь, теперь он был одет в одежду ее сына, и Триша была потрясена, увидев, что пуловер свободно висел на нем, не говоря уже о белой рубашке, которую он решил надеть под низ. Что ж, это не то, с чем не справилось бы здоровое питание. — Завтрак внизу, — сказала Триша. — Надеюсь, вы голодны. Аллен открыл рот, вероятно, чтобы выразить протест, но неожиданно его желудок заурчал, заставив юношу покраснеть. — Возможно, я немного голоден, да. Триша хмыкнула, ведя его через здание, мимо картин, на которых была изображена ее семья. Она заметила, что юноша смотрит на них с толикой любопытства и некой эмоцией, которую Триша не могла определить. — Когда вы ели в последний раз? — спросила она, когда он отвлекся. — Некоторое время назад, — ответил Аллен. — Я не зарабатывал достаточно денег, чтобы позволить себе нормальный обед. И конечно, в этом тоже был виноват Неа. Триша всегда думала, что эти мерзкие владельцы борделей заботятся о том, чтобы их работники хотя бы нормально питались, но, очевидно, это оказалось не так. Что ж, она, об этом позаботится. — Вы можете есть за моим столом столько, сколько захотите, — сказала она ему. — На самом деле, я настаиваю на этом. Он улыбнулся ей, все еще с некоторым недоверием в глазах, но этого следовало ожидать, когда просыпаешься в незнакомой обстановке рядом с незнакомым человеком. Триша лишь надеялась, что Тики скоро появится, чтобы прояснить ситуацию. Возможно, Тики был бы более безопасной темой для обсуждения, чем этот Неа? — Как давно вы знаете Тики? Аллен застыл, прежде чем заставил себя расслабиться. — Я не хочу лезть не в свое дело, — пояснила Триша. — Я просто предположила, что вы давно знакомы, раз уж он привел вас сюда из той беды, в которую вы попали. При этих словах взгляд Аллена немного смягчился. — Он ведь и в самом деле спас меня там? — сказал он, похоже, обращаясь не столько к Трише, сколько к самому себе. — Мы встретились впервые, когда я работал с двумя другими друзьями. Крори был новичком на… работе, и наша с Лави обязанность была, так сказать, ввести его в курс дела. Мальчик говорил так, словно вспоминал события многолетней давности, и Триша очень надеялась, что ошибается, и он не застрял в этом бизнесе с юных лет. Они вошли в зимний сад, где их ждало прекрасное угощение. Аллен на мгновение потерял концентрацию, просто уставившись на еду перед ним. Для двоих её было слишком много, но, возможно, Триша могла бы пригласить кого-нибудь из служанок или поваров, чтобы те съели остатки. Они никогда не ели, когда она просила их об этом, и брали совсем немного, когда их всё-таки усаживали за стол. Триша начала подозревать, что это делалось специально. — Пожалуйста, вы можете взять все, что хотите, — сказала она ему и села сама, взявшись налить им по чашке чая. Аллен быстро последовал ее примеру, любые признаки нерешительности, очевидно, были вызваны только желанием продолжать хорошо себя вести. — Так… вы встретили Тики на работе? — спросила она, чтобы вернуться к предыдущей теме. Она внимательно наблюдала, как юноша кладет один кусочек хлеба на свою тарелку. Поймав ее взгляд, он добавил еще один и немного фруктов. — Да, Крори столкнулся с их группой и немного растерялся. В итоге всё закончилось игрой в карты. Триша неодобрительно прищелкнула языком. Однажды она застала Тики за попыткой научить Вайзли покеру. — Я прошу прощения за него, — сказала Триша. — Он ужасный шулер. — О, не стоит извиняться, — ответил Аллен, самоуничижительно улыбаясь. — Я мухлевал еще хуже, или лучше, если быть корректным. — И забрали его рубашку, как сейчас? Белая рубашка, которую Аллен носил под зеленым пуловером, оказалась ему слишком велика и закрывала руки. Должно быть, она принадлежала Тики. Аллен поморщился, затем устало улыбнулся. — Не в первый раз. Если Тики хоть раз обидел этого мальчика, Триша обязательно превратит его жизнь в ад. — Я полагаю, вы уже давно знакомы? Аллен проглотил еще один кусок хлеба, третий по счету. Теперь, когда у него появился аппетит, он, казалось, не мог остановиться. Триша не хотела быть человеком, который скажет ему это, кто знает, когда он в последний раз ел нормальную еду, но переедание могло привести только к тошноте. — Я встретил его, когда мне было… шестнадцать… нет, пятнадцать. Пятнадцать. Как давно это было? И чем тогда занимался этот мальчик? Триша очень надеялась, что ее предположения окажутся неверными. — С тех пор мы виделись несколько раз, то там, то сям. Мы не всегда оказывались в лучших условиях и ранили друг друга. Я имею в виду… Я не хотел, я просто пытался… — Аллен запнулся, словно внезапно осознав, что говорит с родственником Тики, человеком, который может его осудить. — Мне жаль. Триша покачала головой. — Не стоит, пожалуйста. Если Тики привел тебя сюда, значит, он простил все, что могло между вами случиться. Плечи Аллена опустились, как будто с них спала огромная ноша. Он все еще не расслабился, но, похоже, стал немного спокойнее, умиротвореннее. Довольная тем, что ей это удалось, Триша продолжила беседу с ним, рассказывая о своей семье. Хотя упоминание о Шериле снова его встревожило, разговор о Роад напротив — успокоил. Аллену пришлось нелегко, за свою недолгую жизнь ему многое пришлось пережить, но, в отличии от других, он сумел остаться очень добрым и нежным человеком. — Её нашёл Шерил, — сказала Триша, рассказывая об удочерении Роад. — Она была такой одинокой девочкой, но быстро повеселела. — Это хорошо, — ответил Аллен. — Я рад, что вы нашли ее. Я помню, как мой отец усыновил меня. Это был самый счастливый день в моей жизни, поэтому мы сделали его моим днем рождения, я ведь своего не знал. Мана сказал, что это идеальная дата, что мы будем праздновать мое усыновление, день рождения и Рождество одновременно. Мы были странствующими клоунами, и денег у нас особо много не водилось, но он всегда заботился о том, чтобы я получил что-то особенное. После его смерти я пытался поддерживать эту традицию, но это было уже не то. Как только слова покинули рот Аллена, он издал удивленный смешок, немного походивший на всхлип. — Мне жаль. Я просто… никогда ни с кем не говорил об этом раньше. Скоро наступит Рождество. Она надеялась, что Роад будет дома к тому времени, как и остальные члены семьи. Это всегда был такой веселый праздник, особенно когда все так старались найти для Тики идеальный подарок на день рождения в дополнение к его рождественскому. Мысль о том, что Аллен уже много лет не испытывал такой радости, разбивала Трише сердце. — Вы должны попросить Тики сделать вам подарок в этом году. У вас общая дата рождения, так что он не забудет, я уверена. Аллен поставил чашку с чаем и удивленно посмотрел на нее. — Правда? — Да, и… — Триша, дорогая, мы дома! — Голос Шерил раздался по всему дому, недалеко от их столовой, и время, казалось, замедлилось. Триша встала, чтобы поприветствовать мужа, в этот же момент на ноги поднялся и Аллен с таким видом, словно сам сатана пришел утащить его в ад, перепуганный до ужаса. Весь прежний прогресс исчез в одно мгновение. — Шерил! — раздался голос Тики, напряженный и обеспокоенный, какого Триша не слышала уже много лет. — Я же говорил тебе… подожди секунду! Шерил! А потом Шерил уже стоял в комнате, его лицо менялось от восторга до замешательства и ярости, какой она никогда раньше не видела, и все это было направлено на Аллена, который начал дрожать, как лист на ветру. — Ты, — прошипел Шерил, обвиняюще указывая на Аллена. Тот сделал шаг назад, держа свою темную руку другой, и выглядя так, словно готов был бежать прямо здесь и сейчас. Шерил тоже знал Аллена? Триша не могла представить, какое необычное положение мог занимать мальчик, чтобы даже ее муж знал об этом. У Шерила была склонность совать нос в чужие дела, и Триша молча подозревала, что причиной тому был тот факт, что он не знал о своем собственном родном брате, пока оба не достигли совершеннолетия, однако это никак не объясняло такую острую реакцию. — Что он здесь делает? — Это Аллен Уолкер! — крикнул Тики, быстро встав между Шерилом и Алленом, готовый защищать мальчика. И то, что Тики именно защищал его, не могло быть более очевидным. Он вел себя так же, как мог бы вести себя с Роад, если бы застал на их банкетах слишком взрослых джентльменов, которые смотрели на нее дольше положенного. Тики воспринимал своего брата как угрозу для приведённого им гостя. И никогда прежде Триша не видела, чтобы он ставил что-то или кого-то выше члена семьи. Ситуация выходила из-под контроля. — Это Аллен Уолкер, — повторил Тики. — Не он. Я нашел его после сражения с Апокрифом и разобрался с Четырнадцатым. У нас было перемирие. — Он опасен, — настаивала Шерил. — И ты привел его в наш дом. — Он не… — Твои шрамы, Тики! — сказал Шерил, голос повышался с каждым словом. — Не он ли их причина? Тики поморщился, что было не хуже любого другого подтверждения, но через секунду снова выпрямился, полный решимости продолжать. — Это было его право и справедливое воздаяние. Шрамы. Триша, конечно, знала о них. Их сложно было пропустить, настолько они были уродливы и велики. Часто по ночам она сидела в саду, завернувшись в одеяло, рядом с Тики, и оба не могли заснуть из-за боли. Они даже начали шутить, что заставляют Шерила волноваться, в попытке увидеть лучшее в их ситуации. Мысль о том, что мальчик, с которым она пила чай, мог нанести настолько страшные раны, оставившие на коже Тики те ужасные шрамы, была слишком невероятной. Напряжение было велико, и побледневший Аллен выглядел болезненным, словно в лихорадке. Он стоял у самого угла стола, словно раздумывая между побегом через окно и попыткой удержаться на ногах. — Все, пожалуйста, успокойтесь, — сказала Триша, надеясь разрядить обстановку. Если Тики и Шерил действительно начнут драться на кулаках, как буйные подростки, а не взрослые люди, она, конечно, не сможет их остановить. Но так далеко они еще не зашли, и Триша позаботится о том, чтобы никто не испачкал ей ковры. — Пожалуйста, мы с Алленом просто завтракали вместе. — Он мог тебя ранить! — крикнул Шерил, кипя от гнева, будучи буквально вне себя от ярости. — Ещё и с удовольствием. — Я бы не причинил ей вреда. Меж двух огней, Аллен казался еще меньше. Его голос был тихим, едва уловимым, но серебряные глаза горели словно сталь. — Я не причиняю вреда людям. — Однако, то же самое нельзя сказать о нашем дорогом Четырнадцатом, правда? — Шерил усмехнулся, заставив Аллена вздрогнуть, разъедаемого чувством вины. — Если ты и дальше будешь так себя вести, — перебил Тики, — то тебе придется беспокоиться не об Аллене. Что-то в том, как Тики произнёс имя «Аллен», насторожило Тришу. Она знала, что у ее мужа, его семьи и друзей есть секреты даже от неё, но отказывалась в них лезть. Однако, во имя всех святых, она не была слепой! Триша открыла рот, чтобы потребовать порядка и ответов, но не успела ничего сказать. — Что за суматоха? Почти комично все четверо повернулись к новоприбывшему. Граф, как обычно одетый в свою шляпу и пальто — выглядя при этом довольно непринужденно, как в тот раз, когда Тики и Вайзли убедили его пойти порыбачить и пожарить рыбок кои из их пруда — растерянно смотрел на суматоху перед собой. — Что вы все… — Мана? Когда Триша впервые встретилась с ним, Аллен Уолкер выглядел паникующим и растерянным, но, что бы он тогда ни чувствовал, это не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас. Юноша уставился на Графа в крайней степени замешательства и, возможно, ощущая себя преданным. — Кто… кто ты… Мана… — Как заевшая пластинка, Аллен повторял имя своего приемного отца, осев на пол, уронив руки и заплакав. «Тот человек был клоуном, — припомнила Триша — и внезапно умер, прожив с ним всего пару лет». Имя Графа, насколько Триша знала, было Адам. Она никогда не слышала, чтобы Граф откликался на какое-то другое или назывался как-то иначе. Его глаза, золотистые, какие были у Аллена в то самое мгновение после пробуждения, на миг вспыхнули, показав глубину эмоций, которые Триша не могла даже надеяться расшифровывать. — Кто… — начал было Граф, но затем снова закрыл рот, полностью сосредоточившись на Аллене, изучая его, словно он был самым завораживающим зрелищем. — Ты Неа… мой… нет. Как и Аллен, граф упал на колени, обхватив голову руками, забормотал что-то и заметался словно в агонии. Им полностью овладело безумие. Это напугало ее. — Блять. — Триша смутно осознавала, что Тики выругался, и в любое другое время она бы немедленно отчитала его за это, но тут он сделал шаг вперед к мальчику, его кожа стала бледной и пепельной, темной, как выжженная земля. — Малыш, пошли. — Он схватил Аллена за руки, попытался помочь ему подняться, но мальчик не сдвинулся с места. — Мана, — повторил он. — Это… Мана! В последней выкрикнутой им фразе сквозило отчаяние, и это, как ничто другое, казалось, снова отозвалось в Графе, пробрав до глубины души. Сквозь слезы он посмотрел на парочку, и его взгляд начал проясняться. — Аллен? Как будто его имя было волшебным словом, разрушающим чары и возвращающим Аллену силы, юноша вырвался из рук Тики, бросился к графу, врезался в него, едва не уронив их обоих, и прижался к мужчине, как отчаявшийся ребенок, взывающий к своему родителю. И тут, как будто страннее сцена уже стать больше не могла, прямо перед ними открылась дверь, которой не должно было быть, и из нее вышла дочь Триши, в белом наряде с оборками и с глазами на десятки лет старше, чем женщина когда-либо видела. — Роад, — начала она, но замолчала, когда золотые глаза дочери остановились на ней. — Вам нужно уйти, — приказала Роад. — Удовольствие, Желание, идите. Шерил выглядел так, словно его ударили. — Роад… — Идите, — настаивала Роад. — Я объясню позже. Хорошая мать поддержала бы свою дочь. Лучшая мать знала, когда следовало ей довериться. Оставить троицу позади было самым трудным, что Триша когда-либо делала. Странные объятия, хотя и явно личные, все равно притягивали взгляд. А потом все закончилось, Триша стояла снаружи, а ее деверь все еще выглядел... Ну. Не-человеком. «Я не причиняю вреда людям», — сказал тогда Аллен. Так кем же были Тики, Роад, Шерил — вся ее семья. И Граф, откликнувшийся на имя Мана, Аллен, зовущий своего мертвого отца. Триша не могла избавиться от образа плачущего Аллена, когда ее осенило. У Графа не было ни жены, ни других кровных родственников, о которых она могла знать, ни наследников. Но Тики был бастардом, и обстоятельства его жизни были не самыми лучшими. Вайзли вырос на улице, и его ситуация мало чем отличалась. А ещё и эти частые исчезновения Тики, его путешествия по всей стране, поиск чего-то по требованию Графа. — Аллен — сын Графа? — спросила Триша, запоздало заметив, что произнесла это вслух, когда двое мужчин повернулись к ней. — Что? — Шерил выглядел растерянным, а вот Тики… Он задумался. — Он назвал его Мана. Это имя его отца — и Граф, очевидно, узнал его. Появление Графа в благородных кругах было неожиданным. Он отсутствовал много лет и отказывался говорить об этом времени. Может быть, у него был ребенок от простолюдинки, от которого он был вынужден отказаться, а может быть, считал его погибшим? Кто знает, что сделала бы церковь с бастардом, родившимся с белоснежными волосами и такой обожженной рукой. Неудивительно, что Аллен оказался на улице… Боже милостивый, сын Графа был проститутом. Ещё и знавшим Тики, и Триша молила Бога, что не в библейском смысле. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не трахался с ним, — сказала Триша Тики, слишком измученная, чтобы заботиться о каких-либо манерах, учитывая невозможную магию и тот факт, что Тики по-прежнему выглядел как демон. — Ради всего святого, пожалуйста, скажи мне, что ты не… — Подумав о том, как легко в последнее время ей удавалось видеть сквозь его покер-фейс, Триша решила сменить тактику. — Неважно, просто молчи. Я больше не хочу, чтобы мне лгали. Трише нужно было обдумать слишком много вещей. Вздохнув, она вытерла пальцы о платье и убрала прядь волос за ухо, понимая, что ее внешний вид по-прежнему чопорный и подобающий, но в то же время желая смыть с кожи дневные волнения и одеться заново. Ей не хотелось раздумывать над этим, но вот некоторые приготовления сделать было нужно. — Куда ты идешь? — спросил Шерил, увидев, что она уходит. — Я подготовлю комнату, — объяснила Триша. — Похоже, что Аллен останется здесь, и поскольку он гость в этом доме, я позабочусь о нем. Она была хозяйкой дома; в ее обязанности входило заботиться обо всех гостях. Даже если они были незаконнорожденными детьми графов, которые могли или не могли вступать в интимную связь с ее деверем, который, возможно, был демоном, что могло привести к их заключению в тюрьму. Особенно, когда гостем Триши был измученный и испуганный мальчик, нуждающийся в доме. — Триша! Объяснение демонической магии могло подождать. Если уж она до сих пор об этом не знала, то в ближайшее время церковь не узнает тем более, и их отлучение и сжигание на костре можно было отложить на другой раз. Когда-нибудь в будущем Триша обо всём узнает, но не сейчас, когда кто-то так отчаянно нуждался в защите. Триша Камелот принялась за работу.